Великий Принц Леса

Все олени — принцы и принцессы Леса, потому что ни у кого больше нет таких величественных корон, как у них. Остальные звери безропотно говорят про них: о, это они, принцы и принцессы, наши любимые принцы и принцессы! Но есть только один из них, кто важнее и главнее всех, кто умнее прочих зверей и сильнее их, и его уже давно все олени и все прочие обитатели тихих оврагов и лесных чащ зовут Великим Принцем. Ладора совсем ничего не знала о нем, когда только родилась. Она пристально смотрела своими большими карими глазами прямо в бесконечную синеву неба — в клочок атласной сапфировой ткани, обрамленной кружевом листвы. Ладора моргнула раз-другой и внимательно осмотрелась, чтобы узнать лучше совсем новый, неизвестный ей, крохе, мир. Прямо перед ней пыталась впервые встать её сестра — Энна: она покачивалась на тонких ножках и не могла даже доковылять пару шагов от матери. Наблюдая за тем, как она неуклюже упала в тёмную жухлую листву, Ладора почувствовала: в груди родилось тепло и стало щекотно. И она засмеялась. Так Ладора научилась смеяться. Но затем одно ощущение перебило другое. Мать легла рядом и принялась вылизывать её теплым шершавым языком. Бок обдало теплом, и оленёнок закопошился, зашуршал ветками и листьями. Вскоре рядом с сестрой упала Энна. Она замолотила в воздухе тонкими ножками, засучила, засучила ими — часто-часто — и наконец перебросила их через спинку Ладоры и улеглась, прижавшись к матери. — Маленькие мои дочки, — ласково сказала мать, и эти звуки сложились в целый мир для маленьких оленят. Они нежно посмотрели в карие материнские глаза: Энна — голубыми, какие, верно, были у ее отца, и Ладора карими, точь-в-точь тёмная древесная кора и глаза её матери. Неподалеку закричала сойка. -Родились принцессы! Принцессы родились в большом Лесу! — она захлопала нарядными крыльями и встрепенулась. — Э-ррррр-ха-рррр, родились принцессы! -Какое мне до этого дело, — проворчал в своём мрачном сухом дупле старый филин, сверкая желтыми глазищами, — все, что мне надо сейчас — крепкий сон. Уху, уху… И он поднял плечи, зарылся поглубже в темное дупло и наконец погрузился в чуткий сон. Усталая, измождённая олениха вылизала ушко Ладоры и принялась за Энну. Ветерок тихонько приласкал влажную шкурку Ладоры, и принцесса зябко поежилась. Никакой суматохи в лесной чащобе, никаких резких звуков… Только тихая, нежная птичья трель, да вдали — шум источник. Чуткие оленьи уши слышали перезвон капель по камням, и как хрустально они падали в воду. Маленькие оленята закемарили, роняя головы на грудки, пока, наконец, не заснули — сладко зевая и закрывая на целый солнечно-кружевной день свои большие, чистые глаза, которые увидели за сегодня только синее небо.