***
Лагерь молчал. Все тихо выполняли свои обязанности, слышался гул от ударов молота по стали, цокот копыт лошадей, потрескивание горящих в костре полений, но никто не разговаривал меж собой. У всех на уме было одно и то же — смерть. В минувшем сражении они потеряли столько боевых братьев, что даже не смогли их похоронить — им пришлось сразу отступить. У Духа Тьмы были могучие союзники, но Крестоносцы упорно не хотели сдаваться. Они продолжали сражаться, вопреки всему. Ибо пока Магистр Горн вёл их, храбрость не затухала в их сердцах. Они были готовы идти дальше, наперекор тьме. Многие из них носили свежие, буквально пару дней назад зашитые раны, но это их не останавливало. И вот среди них выделились двое. Их отличали более дорогие доспехи, нежели у других, оба шли в палатку Магистра Горна с новостями. Магистр Горн стоял у карты. Ситуация была плачевная. Не вернулись гонцы из Башни Белого Пламени и Итэима, а это значит, что города и тамошние гарнизоны пали. Горн протёр глаза. Битвы измотали его, всего за год он превратился из сильного мужчины в дряхлого старика. Внешне это не было заметно, зато душевно он это ощущал. Огонь живого разума тлел, превращаясь в жалкую искру, которая вскоре потухнет с человеческой жизнью. Хотя, возможно, это было колдовство Духа Тьмы или его союзника, могучего тёмного мага Сварта, а может, и обоих сразу. Однако всё это стоило того, хотя бы потому, что он смог нанести серьёзную рану Духу Тьмы в прошлой битве. — Горн! Магистр отвлёкся от карты и своих мыслей. В палату вошёл статный, мускулистый мужчина лет сорока. Его пышная борода уже имела седину, но оставалась такой же чёрной, как уголь. Длинные волосы были собраны сзади в конский хвост. Вот уж кто точно не ощущал себя стариком. Следом за ним — того же возраста воин, с арбалетом за плечом. Лицо скрывал шлем, который он не считал нужным сейчас снимать. Сам он имел куда менее развитию мускулатуру, чем первый, но зато в стрельбе из арбалета ему не было равных. Командор Бронислав и Маршал Генрих, те, кому Горн всецело доверял. Ещё был Хьюго, лучший друг, но сейчас он отсутствовал. В последнее время он вообще вёл себя странно, отдалился, не разговаривал ни с кем, был хмурым, впрочем, сейчас почти все перестали улыбаться. Если они не снимут чары Вечного Затмения, если проиграют эту битву, то все те жертвы, что принесли Крестоносцы, были напрасны. Бронислав оперся руками на стол и показал на левый берег реки: — Идут. Их армия в пять раз больше и лучше вооружена! Скоро они будут здесь. — Не число приносит победу, а храбрость, что в наших сердцах. И уж поверьте, Командор, в сердцах наших воителей куда больше смелости, чем в этих исчадьях ада. — ответил Генрих и повернулся к Горну. — Наши позиции готовы. Мы атакуем с холмов левого берега реки, как и планировали. Волчьи ямы на равнинной местности по вашему приказу вырыты, земля обрушится прямо под их ногами. Мои передовые отряды примут на себя первый удар, затем кавалерия Хьюго ударит во фланги, а основной ударный кулак — ваши с Брониславом силы. — Столько смертей… — Генрих и Бронислав переглянулись. Даже они видели, насколько Магистр усох. Сейчас, пусть он и вёл их, но в нём с трудом узнавали его прежнего. Генрих всё же соизволил снять шлем. Он был узколицым, с небольшими усами и короткой стрижкой. Его пронзительные зелёные глаза идеально сочетались с выцветшими русыми волосами, что ни говори, а Генриху стареть было к лицу. Через всё лицо, справа-налево, шла длинная зашитая рана. Этой раной он обязан одному упырю. Горн с сочувствием посмотрел на Генриха и продолжил: — Даже если мы дадим бой, к чему это приведёт? Все падут, взгляните на воинов — их храбрость висит на волоске! Нас всего тысяча против пяти, и это минимум, что может выставить против нас Дух Тьмы. Что могут люди против такой армады? — Крушить их, — ответил Бронислав, взявшись за булаву на поясе. Горн обратил свой взор на него и Командор продолжил, ибо сейчас Магистр как никогда нуждался в его поддержке: — Да, мы все умрем, рано или поздно смерть придёт к нам. Мы умрем в старости, от болезни или клинка, от проклятья или подлого предательства, неважно. Важно, что пока мы живы и пока нам есть, что защищать, то мы должны бороться. Бороться до самого конца, не сдаваться, а смело идти наперекор судьбе, превозмогая боль от ран, претерпевая муки, чтобы победить. Магистр, вам тоже есть, что защищать. Вспомните Кейда, вы пообещали ему, что вернётесь с победой. — Кейд… — Пред глазами Горна возникло воспоминание. Двенадцатилетний мальчик с мечом в руке просит взять его с собой. В его карих материнских глазах была отвага. Отвага, которой не обладал даже Горн. Вот он кладёт на его плечо руку, вот он говорит со своим сыном, перед тем как уйти. И стоило ему это вспомнить, как словно былая сила хлынула в его жилы. «Ты очень смел, мой сын. Это дорогого стоит, — сказал ему Горн тогда. — Но, если ты уйдёшь со мной, кто защитит город, мой мальчик? Кто позаботится о больной матери? Кейд, тебе я вверяю самое дорогое, что у нас обоих есть. Заботься о родных. И запомни — не бейся ради чести или славы. Бейся за то, что тебе дорого. Ведь то, что нам дорого, делает нас сильнее. Я вернусь, обещаю, я вернусь с победой!» — Вы правы! Правы! — Горн ударил кулаком по столу. Бронислав улыбнулся. К Горну вернулся боевой настрой. В его глазах снова разгорелся огонь. Огонь жажды жизни, жажды победы, жажды возмездия за падших братьев и сестёр, жажды встречи со своим сыном, к которому поклялся вернуться. Горн прицепил к поясу меч с кинжалом, взял свой потрепанный щит и посмотрел на своих соратников: — Созвать всех воинов! Я лично выйду на передовую! Мы будем стоять насмерть на этом рубеже, эта война ещё не окончена! — Узнаю Магистра Горна Отважного! — усмехнулся Генрих и надел свой шлем. Все трое вышли на улицу. Морозный воздух ударил в лёгкие. Стоило им появиться, как и без того гнетущая тишина стала ещё более устрашающей. Все обратили на них свои взгляды, от стара до млада. Ветераны и совсем ещё мальчишки, у которых даже молоко на губах не обсохло, ждали слов Магистра. Горн обвел своих воинов взглядом и заговорил. Его голос разносился с грохотом тысяч пушек над лагерем. — Братья! Мы многое потеряли! У многих из нас свежие шрамы минувших битв, не только телесные, но и душевные! Тела наших соратников, непохороненные, гниют заживо, а их оскверненные некромантией души идут против своей воли! Но мы можем драться! Мы будем сражаться за всё, что нам дорого! За наших сестёр, братьев, матерей и отцов, наших пращуров, что бились с этой нежитью века назад, кровью своей омывая земли этого мира! Будем же достойны этого! Будем сражаться! Я призываю вас на бой, последний бой, дальше отходить некуда! Последний рубеж, последняя битва! Многие из нас встретят в бою смерть героев, но сделаем так, чтобы смерти наши не были напрасны! Истребим столько тварей, сколько сможем! Защитим наших родных, почтим павших, окропив кровью врагов наших свои клинки! За победу! Зову вас на бой, Крестоносцы! — Магистр вынул меч из ножен и поднял его высоко над головой. Войско замерло. Даже Генрих и Бронислав не могли вымолвить и слова. И тут одинокий крик пронзил округу. А следом взорвались все, даже тяжелораненные, что находились в лазаретах. Горн звал их сражаться — разве они имели права отказать? Горн призвал их биться за самое что ни на есть дорогое на всём белом свете — за свои семьи, разве они имеют право подвести их? Нет, они будут сражаться до конца. Лагерь наполнился гулом воодушевленных людей, все точили свои мечи, заполняли кожаные колчаны стрелами, кормили и поили лошадей, готовя их к битве. Гул от ударов молотов по стали усилился. Горн смотрел на это и чувствовал гордость за своих солдат, что не хотели принимать факт поражения, что были готовы умереть, пусть и в бесполезном бою.***
Генрих отправился осмотреть передовые позиции, в конце концов, ответственен за них был он. Маршал думал. Рана на лице горела огнём, но, будучи закалённым в десятках боях, он научился терпеть сильную боль и даже не обращать на неё внимания. Но беспокоила маршала не рана, а его сын, Гарольд. Двадцатилетний, ещё не познавший своего счастья, унаследовавший ослиное упрямство отца, он пошёл за Горном в этот поход. Генрих считал, что он просто ищет признания и славы, которой обладал отец. Но не было для маршала большего успеха, чем его сын Гарольд. Только мальчик ещё этого не понимал. — Отец, — раздалось сбоку, и Генрих вздрогнул от неожиданности. Маршал обернулся. Высокий парень стоял пред ним. Он был полной копией отца, только без шрама и моложе. Генрих выдохнул и снял с себя шлем. Глаза отца и сына встретились, и Генрих впервые за все эти дни позволил себе улыбнуться. — Осматриваешь будущее поле боя, Гарольд? — спросил он и парень кивнул. Генрих отвернулся и с горестью посмотрел на чёрное солнце, что тускло освещало местность. — Было время, когда мы не верили в подобное. Но вот это случилось, и сердце моё наполнено страхом, сын. Но страх этот не за свою жизнь, а за ваши. Многие из нас встретят смерть, возможно, даже мы с тобой. От этого становится горько, ведь я обещал Марии, что верну тебя домой и сам вернусь. — Не нужно бояться за нас, отец. Мы с тобой, все мы. Надежда ещё есть. Мы вернёмся, оба вернёмся к моей матери, твоей жене. К тому же я же обещал сестрёнке вернуться, разве я могу обмануть её? — решительно ответил Гарольд. Генрих снова улыбнулся ему. Ну да, кого кого, а свою младшую сестру, Агнет, Гарольд любил больше всего на свете. Они были не разлей вода, пока не началась эта война. Сама Агнет была ровесницей Кейда и часто проводила время в его компании. — Мы с тобой редко общались, как отец и сын, Гарольд. Но никому не повезло с сыном так, как мне. Я всегда гордился тобой и горд, что ты здесь, рядом, перед последней битвой. И что ты готов принять смерть, если нужно. Это важно для воина, и ты смог им стать. Что бы ни случилось, знай — не думай ни о чём. Думай о своём мече и своих врагах. Только тогда ты победишь. — Не дожидаясь ответа сына, Генрих пошёл дальше, оставляя сына наедине со своими мыслями…***
— Какая проникновенная речь, друг мой. Твоё ораторское искусство ничуть не уменьшилось за все эти годы. Горн обернулся на источник звука. Хьюго, старый добрый Хьюго. Тот ещё охламон, особенно в молодости, но им Горн дорожил, как никем. Друзья с самого детства, они уже тогда мечтали о дне, когда станут рыцарями, а возможно, и Магистрами. Это было своего рода соревнование, постепенно переросшее в борьбу, сначала за самую красивую девушку города Ариэль, а затем и за титул Магистра. Но в результате получил всё Горн. В отличие от Хьюго, добивающегося всего самостоятельно, своими силами, Горн часто полагался на других, помогал им, и за это помогали ему. Священники увидели, что он может сплотить и повести людей за собой, чего Хьюго не достиг бы, по их мнению. Поэтому, когда они оба стали рыцарями, а тогдашний Магистр обрёл вечный покой, новым Магистром назначили именно его, затем была свадьба с Ариэль, а потом родился и славный мальчик, Кейд. Всему этому Хьюго сильно завидовал, потому отправился в долгое путешествие и целых десять лет от него не было известий, но, как говорят в народе, время лечит. Постепенно Хьюго свёл свою зависть на нет и возобновил с ним дружеские отношения, даже занял должность Приора. Хьюго наклонился к уху друга и прошептал: — Горн, дурные вести. Генеральный капитул пал. Все ордена, кроме нашего, пали, Маги Огня почти истреблены, их осталось всего двадцать и двухсот, а силы Инквизиции отступают. Иулорд пока не пострадал, но мы одни против них. Но и это не всё. Пришёл гонец из Черногорья. Дух Тьмы хочет встретится с нами на переговорах вот здесь, на нейтральной полосе. — Хьюго указал на карту, на высокий холм левого берега реки. Именно за ним скоро разместятся силы Духа Тьмы, если верить разведчикам. Горн нахмурился, рука сжала рукоять клинка. Хьюго развернулся к другу и их глаза встретились. — Что будешь делать? — Покончу со всем, — ответил Горн. — Отправь гонца к Духу Тьмы. Пусть передаст, что я согласен. Позови Генриха и Бронислава, мы отправимся вчетвером. — Как пожелаешь, дружище, — сказал Хьюго и вышел из палатки. Горн не успел заметить, как в чёрных глазах его друга появилось тёмное облачко, предвещающее великую бурю…***
— Не нравится мне это. Вдруг это ловушка, как в ущелье троллей? — задал резонный вопрос Бронислав. Горн не удостоил его ответом, хотя и разделял мнение командора. И тем не менее он дал себе слово, что выслушает этого ублюдка и не потеряет самообладания. Молча он оглядел своих товарищей. Хьюго выглядел на диво спокойным, в то время как Генрих держал руку на арбалете, готовясь выхватить его при первой же опасности. Сам Горн тоже немало нервничал в такой гнетущей тишине, они шли к месту встречи. Сухая трава неприятно хрустела под закованными в железные сапоги ногами, сказывалось воздействие чар Вечного затмения. Горн поморщился от этого и пошёл дальше. Вскоре трава сменилась голой землёй, изредка попадались под ноги небольшие камни. Один из таких Хьюго раздражительно пнул, видимо, даже у его выдержки был предел. К счастью, они уже почти дошли. Выйдя на вершину, они узрели четыре силуэта. Справа стояли две женщины, одна была настолько красивой, что любая другая девушка бы сразу возненавидела её. И за что бы сразу умерла, ибо, несмотря на столь невинную красоту, женщина была очень опасна. Другая не была так одарена прекрасной внешностью, но зато от неё куда больше веяло опасностью. Вампирша Хиона или, как её ещё называли Крестоносцы, шлюха Духа Тьмы и Королева Тьмы Лилит, жена Духа Тьмы. Обе женщины с презрением смотрели на Крестоносцев, что уже месяц сидят занозой в их задницах, не давая им насладится заслуженной победой. Слева стоял массивный человек, если его вообще можно было назвать человеком, в ножнах покоился полуторный меч, сам он был облачен в мощные доспехи и тёмный зловещий плащ. Его лицо скрывала маска, которую он никогда не снимал. Тёмный маг Сварт Ужасный, на его счету были сотни жизней, он обрывал их настолько бесчеловечными способами, что даже лучшие мастера пыток Инквизиции обзавидовались бы. В отличие от спутниц Духа, он с куда большим уважением смотрел на прибывших рыцарей, ибо никто из людей им так отчаянно не сопротивлялся. Он признавал их заслуги и, несмотря на то, какой жалкий огрызок былой мощи эти четверо против них выставляли, всё ещё видел в них угрозу. А вот четвёртая фигура… — Ты когда-нибудь видел такое, Магистр? Тысячи душ готовы сложить здесь свои головы, это воистину впечатляющие зрелище, — молвила самая тёмная фигура. Она повернулась. Как и Сварт, он носил маску, но был облачен в лёгкие доспехи. За спиной, под плащом, у него был топор, а на поясе два парных меча. Из-под маски жёлтые злые глаза, казалось, смотрели в самую душу. — Зачем ты позвал меня, Лоррей? — спросил Горн. Его нисколько не страшили не вампирша, ни Темный маг, ни тем более Лоррей. — Затем же, зачем пришёл ты. Из любопытства, — ответил Лоррей. Сварт под маской усмехнулся. — Ты удовлетворил его? — насмешливо спросил Горн. Его непочительный тон взбесил Лилит, но внешне она осталась спокойной. — Мы терзали друг друга много дней. — Лоррей сделал шаг вперёд. — Но не сказали друг другу и пары слов. — Они бы ничего не решили. — Генрих и Бронислав переглянулись за спиной магистра и кивнули друг другу. Оба приготовились биться на смерть. — Возможно. — Крестоносцы отвлеклись и вернулись к происходящему. Лоррей достал из-за спины топор и Генрих мгновенно взвёл арбалет. Однако, вопреки его ожиданиям, Лоррей отдал и топор и мечи удивлённому Сварту. Повернувшись, он сказал: — И всё же я хотел бы с тобой поговорить. Горн усмехнулся и снял с пояса меч. Протянув его Брониславу, он увидел в глазах друга сомнения, но кивком и тёплой улыбкой развеял их. Бронислав взял меч. Лоррей повернулся к своим: — Оставьте нас. — Мой муж… — попыталась возразить Лилит. — Это приказ! — повысил голос Лоррей. Сварт недовольно фыркнул, но подчинился. Следом за ним ушли и Хиона с Лилит. Горн обернулся к своим спутникам и снова молчаливым кивком велел им уйти. Крестоносцы, хоть и не хотели оставлять их одних, всё же подчинились. И вот полководцы остались наедине. Лоррей развернулся к нему спиной, а Горн подошёл к нему. Им открывался вид на горизонт. — Разве не очевидно, что тебе эту битву не выиграть? — спросил Лоррей. — У всех вас схожее мнение, — улыбнулся в ответ Горн. — Его разделяли все вампиры, оборотни, демоны и предатели из числа людей, коих я убил. — Ваши братства пали, города уничтожены, но лишь ты оказал достойное сопротивление. Я хочу знать, почему? За что ты готов так отчаянно сражаться, человек? — А разве ты этого не понимаешь, Лоррей? Хотя ты отказался от человечности давным давно, потому-то и не понимаешь. Я бьюсь не ради славы, не ради чести. Я бьюсь за людей. Я всегда в них верил, в свободных людей, тех, что выбирали борьбу вместо того, чтобы сидеть и трястись от страха, истинная сила. Сила, способная сокрушить любые войска, что ты бросишь на нас. — Ты наивный человек, Горн, — самоуверенно сказал Лоррей. — Но я восхищаюсь твоей отвагой. Однако не разделяю твоего мнения о людях. Ты и сам прекрасно видишь: твоё войско измотано, не готово сражаться. Они готовы хоть сейчас сбежать. Ты уже не веришь своим соратникам, видишь в некоторых из них предателей. Я знаю, в глубине души ты так считаешь, я вижу это, даже больше, чувствую. Довольно этого. Сдайся, и я поща… — Ты ещё более наивен, чем я, Лоррей! — резко оборвал его Горн и сжал кулаки. Глаза его полыхнули злостью, настолько сильной, что впервые за долгие годы Дух Тьмы ощутил что-то похожее на страх. Магистр Горн воистину был сильнейшим крестоносцем этого времени, сравнимый с его старым врагом, Магистром Торином. — Да, мои воины на пределе, да, они умрут, умрут мои друзья, я, все! Но, умирая, они с собой будут забирать твоих солдат! Каждый мой крестоносец стоит пятерых твоих! И потому они выйдут против тебя! — Но даже если так, если ты совершишь невозможное, защитишь людей, отомстишь за падших братьев и сокрушишь меня и мои легионы, будешь ли ты удовлетворён? Будешь ли доволен тем, что свершил своё правосудие? Горн отвёл взгляд. Где-то с минуту он молчал, а Лоррей не торопил его дать ответ. Наконец Горн шумно вздохнул и повернулся к нему. — Нет никакого правосудия. Не в этом мире уж точно. — Хоть в этом наши мнения сошлись. — Лоррей протянул руку. Горн посмотрел на неё, потом на Лоррея. Всё его существо восставало против этого рукопожатия, но даже Лоррей заслуживал уважения. Поэтому Горн пожал руку. — Когда мы встретимся на поле боя, я прикончу тебя, — молвил Горн. — Нет, — ответил Лоррей. Если бы на нём не было маски, Горн увидел бы улыбку, полную радости от того, какого достойного врага он встретил. — Ты лишь попытаешься. Горн приблизил своё лицо к нему: — Для этого людям и нужна свобода…***
— Мой магистр. Наши войска построены. Мы готовы выступить. Горн кивнул своим и посмотрел на войска Лоррея. Море, сплошное чёрное море собрал Лоррей здесь, чтобы смести последний орден с лица земли. Орки, вампиры, предатели, что называли себя Тёмными Рыцарями, к каждой их когорте Лоррей прикрепил по десять тёмных магов. Само это войско представляло собой вышколенную до предела, совершенную боевую машину. Именно они были на передовой. Но добивающей, а по совместительству и главной силой были демоны. Сотни демонов, вооружённые до зубов. Похоже, в этот раз он серьёзно решил заняться ими. Но в любой системе есть свои изъяны. Горн повернулся к Генриху. — Ты сделал, что я просил? — Генрих кивнул. Горн прикрыл глаза, а потом вытащил из ножен меч. Клинок, шипя по-змеиному, выскользнул из них. — Назад пути нет. Пошли гонца к Хьюго, пусть готовится ударить, как только выступим мы. — Есть, — ответил Генрих и отошёл поговорить с одним из подчинённых. Горн ещё раз посмотрел на своих солдат. Нет, Лоррей был неправ, они здесь, вместе, готовы сражаться и умирать за всё, во что они верили, за всё, что им дорого. — Братья! — заорал Горн. Он знал: Лоррей и его приспешники слышали, потому-то и орал настолько громко, чтобы все слышали — людей не так просто сломить. Если есть хоть какая-то надежда на победу, они вцепятся в неё мёртвой хваткой. — Победа или смерть! Настало время умирать! За свободу! За семьи! За победу! Снимем чары Вечного Затмения! В бой! — прокричал Горн и сорвался с места. Бронислав и Генрих рванули за ним, а следом побежали и остальные. Они шли умирать и побеждать. — Нам не нужны пленники, убить всех, — приказал Лоррей. Его приближенные одобрительно посмотрели. Горнисты протрубили сигнал к атаке, и первые линии армии Духа Тьмы ровными шеренгами пошли на крестоносцев. Щит к щиту, они спокойными шагами надвигались на бегущих неустрашимых рыцарей. Белый против чёрного, Тьма против Света. Лоррей довольно смотрел на открывающееся зрелище. Он был уверен в своих войсках, но в то же время жаждал хорошей битвы. Он возлагал столько надежд на Горна и рассчитывал, что они оправдаются, ибо за те дни, что они сражались, он понял: Магистр слов на ветер не бросал. Если он сказал, что убьёт его, значит, он приложит все усилия для того, чтобы его жизнь оборвалась сегодня. Внезапно Горн остановился и дал какой-то сигнал мечом. Его войско замерло, вперёд вышли щитоносцы. Встав стеной, щит к щиту, они прикрыли остальных, сам Магистр был впереди линии. «Что ты задумал, Горн?» — подумал Лоррей, видя, как крестоносцы остановились, в то время как его войска шли вперёд. И вот они побежали. Ровный строй шеренг нарушился, каждый хотел первым добраться до крестоносцев. Горн невозмутимо продолжал стоять, как и его люди, словно скала перед штормом. Лоррей уже не мог без напряжения смотреть на это. С каждой секундой его воины были ближе к крестоносцам, с каждой секундой в их глазах всё сильнее разгоралась жажда крови, адреналин ударил в кровь не только тем, кто на передовой, но и тем, кто наблюдал со стороны. — Умрите! — заорал во всю глотку Горн, и крестоносцы подхватили этот крик. Однако и с места на сдвинулись. Но то, что произошло в следующую секунду, заставило Лоррея вздрогнуть. Земля разверзлась под ногами его воинов. Они упали в эту яму, напоровшись на колья. Те, кто бежал сзади, по инерции не успели затормозить и рухнули вслед за ними, волчья яма во мгновение ока оказалась залита кровью. — Давай! — снова прокричал Горн, и строй щитоносцев рассыпался. За ними, встав с колен, оказались арбалетчики Генриха. — Огонь! — Горн дал сигнал клинком, и болты, со свистом рассекая воздух, полетели в предателей. Они вонзались в глотки, дробили доспехи и щиты, пробивали сердца. Кровь предателей обагряла землю снова и снова. Лоррей не веря смотрел, как его войско, закалённое в боях, обученное только убивать, рассыпается на глазах. Он никак не ожидал, что Горн настолько одурачит его. Сварт, в отличие от своего друга, мигом пришел в себя и отдал приказ выстроить стену щитов. Горнисты передали его и передовые линии смогли снова организоваться. Но и тут произошло непредвиденное. Магистр Горн воткнул меч и бросил щит. Строй крестоносцев рассыпался, самые сильные подняли с земли заранее заготовленные мосты. — Что? — на этот раз даже Сварт не смог сдержать удивления. Мосты упали на солдат. Лоррей сильно сжал рукоять одного из своих мечей. Он увидел, как Горн, схватив меч, побежал первым по мосту. Следом за ним — настоящий богатырь, Командор Бронислав, и поджатый Маршал Генрих. Они вели войска в пекло ада. Магистр спрыгнул с моста и сразу взмахнул мечом. Клинок прошёл через доспех, как нож сквозь масло, и перерубил сонную артерию. Другим своим взмахом Магистр отрубил руку врагу. Тёмный рыцарь заорал, схватившись за оторванную конечность. Горн безжалостно окончил его мучения, проткнув сердце. Рванув дальше, он кувырком прошёл в тыл своему новому оппоненту и вонзил меч в позвоночник. Тёмный Рыцарь как стоял, так и рухнул, не в силах пошевелиться. — Вперёд, не давайте им перегруппироваться! — прокричал Бронислав, отражая удар щитом. Подняв булаву, Бронислав пнул своего соперника, огромного орка, выше его раза в два. Но сила этого человека была поистине велика. Орк пошатнулся и слишком поздно заметил направленный на него смертельный удар, он не успел уклониться. Булава ударила по голове, череп твари противно хрустнул, и орк пал замертво, истекая кровью. Бронислав сорвал с себя шлем и метнул его в нового оппонента. Импровизированный снаряд ударил тёмного рыцаря в его рогатый шлем с силой упавшей с высоты сотни футов кувалды, настолько мощным оказался бросок. Рыцарь схватился за голову и не увидел, как Командор занёс булаву для добивающего удара. Бронислав с силой нанёс удар в грудь, превращая доспех в груду металла, а саму грудь в сплошное кровавое месиво, Бронислав исторг из своей глотки рык льва и ринулся в бой. — Болтов не жалеть! — призвал Генрих, очередным точным выстрелом он разорвав челюсть. Болт вылетел через заднюю стенку горла, а враг упал, кровь стекала по глотке на землю. Генрих развернулся и тут же получил по шлему мечом. Шлем слетел, и Маршал, оглушенный, упал. По шву поползла кровавая дорожка, рана открылась. Генрих посмотрел на своего врага. Тот оказался орком, он, довольно ухмыляясь, поднял свой кривой клинок для смертельного удара. Поднял и тут же выронил. Оба: и орк, и Генрих — изумленно смотрели на его пропоротую мечом грудь. Тот, кто это сделал, рванул меч вверх, разрубая грудь и голову чудовища надвое. Орк рухнул, и Генрих увидел своего сына. — Отец, ты как? — Гарольд помог отцу подняться и поднял его арбалет. Молча он отдал его отцу. — Молодец, сын. — Генрих улыбнулся ему и зарядил арбалет. Зарядил и тут же выпустил болт за спину Гарольду. Молодой Рыцарь развернулся и увидел демона с пробитой глазницей. С противным звуком демон вырвал болт и заорал на них. Презрительно сплюнув, забыв про свой страх, Гарольд ринулся в ближний бой. Парировав удар щитом, он разорвал врагу глотку мечом. Но и это демона не убило окончательно, тварь в ярости разбила щит Гарольда и пинком в грудь отбросила от себя. — Выкуси, гнида! — услышал демон, и эти слова стали последними, что он услышал. Арбалетный болт продырявил его череп, расплескав мозги по земле. Генрих убрал его за спину и побежал к Гарольду. — Сын, живой? — Агрх, по ребрам кулаком, конечно, больно, всё равно что булавой Бронислава по макушке, — с усмешкой ответил Гарольд, поднимаясь на ноги. Генрих облегчённо выдохнул. Раз сын шутит, значит, будет жить. Однако битва ещё продолжалась. И она медленно превращалась в резню. Сколь храбры ни были воины света, их было слишком мало. С каждой секундой их становилось всё меньше. Но бились крестоносцы, бились из последних сил. Генрих сражался плечом к плечу со своим сыном. Уклонившись от удара топора, он со всей силы врезал демону прикладом по зубам. Тварь взревела, из пасти выпал клык. Генрих не медлил. Прыгнув, он затолкал арбалет в рот бестии и выстрелил. В глазах демона застыли изумление и ненависть, а затем взгляд остекленел. Огромная туша упала, и Генрих устало выдохнул. Старел он, да, зато Гарольд явно таким не страдал. Он был неистов и силен, достойный сын и воин. — Приор Хьюго уже должен был атаковать, отец, что происходит? — спросил Гарольд, отражая очередной удар. Рыцарь нанёс ответный, и его оппонент взревел от боли. Генрих поднялся и снова сделал точный выстрел. «Наш план не могли раскрыть. Если только не…» — Генрих ужаснулся. Осознание этого чуть было не выбило маршала из колеи. Хьюго не общался с Горном ровно десять лет. Стоило ему возобновить общение, практически через год же началась война. Хьюго все эти дни держался отстраненно, что для него было очень странно — вечно весёлый балагур и отличный командир превратился в угрюмую личность с вечно злобной улыбкой. Все думали, что это влияние Затмения, но теперь у Генриха были куда хуже подозрения. И на переговоры он шёл увереннее остальных. Слишком уж много совпадений. — Найди Горна! Срочно! — приказал Генрих Гарольду. Тон не терпел возражений, потому Гарольд беспрекословно подчинился. Генрих очень надеялся, что он неправ. Очень надеялся…***
— Ладно, хватит. Сварт, ты пойдёшь со мной. Хиона, Лилит — берите своих ведьм и вампиров и бейте во фланги. Горн мой! — Лоррей запрыгнул на коня и вынул из-за спины топор. Сварт последовал его примеру, вынув свой полуторник. Хиона кровожадно облизнулась, а на лице Лилит возникла зловещая улыбка. Лоррей пришпорил коня и поскакал к месту схватки. Ветер зловеще развевал его плащ, из-за чего на фоне тусклого неба он казался самой смертью во плоти. И в каком-то смысле так и было. Каждый удар его топора поражал крестоносцев, один за другим они падали под его конём. И вот он увидел его. Магистр Горн был ранен, но рана была не серьёзна. Он всё ещё оставался сильнейшим воином среди всех остальных, на миг пред глазами Лоррея возникло видение. Он против магистра Торина, один на один, на холме. А под ними их войска сражались отчаянно. Похоже, ситуация повторится совсем скоро. — Горн! — прокричал он, поднимая топор для удара. Магистр развернулся, и время словно замедлило свой ход. Горн тяжело выдохнул поднёс меч к лицу. Поцеловав эфес меча, он прошептал: «За тебя, мой сын, » — после чего ринулся в атаку. Меч засиял белым светом. Лоррей дёрнул поводья, и конь поскакал на магистра. Горн высоко прыгнул. Оттолкнувшись от навалившихся друг на друга тел, он прыгнул ещё выше. Он занёс меч для удара, в свою очередь Лоррей занёс свой топор. Но Горн оказался быстрее. Меч пропорол доспех, нанося страшную рану. Вспышка боли, и Лоррей заорал. Он упал с коня на спину, а сам Горн, не удержав равновесия, рухнул лицом в грязь. Лоррей застонал, переворачиваясь на живот. Он увидел, как Магистр уже поднялся, схватив лежащий на земле щит, и отразил удар мага в него же. Развернувшись, он ударил щитом плашмя в лицо очередному нападавшему, сломав половину костей под шлемом. Лоррей заставил себя подняться и схватился за парные мечи. Но рана на груди горела огнём, он согнулся пополам от боли. Сварта призвать на помощь ему не позволяла гордость. Однако вытекающая из его тела кровь, смешанная со тьмой, напомнила ему, что всё же он смертен. Даже магистр Торин не смог ему нанести столь глубокую рану, да ещё и дважды. — Милорд! Вы ранены! Скорее, отходим! Нужно увести лорда! — прокричал подбежавший вампир. Несколько тёмных рыцарей отозвались и окружили Лоррея плотным кольцом. Дух Тьмы хотел было возразить, но силы стремительно покидали его. Впервые в жизни ему пришлось опереться на других, чтобы отступить. «Вот оно что. Это был необычный меч. Понятно, почему в прошлый раз рана так долго затягивалась, » — осознал он. — Лоррей! Ты жалкий трус! — донесся до него рёв магистра Горна. Обернувшись, он увидел, как человек пытается прорваться к нему, прокладывая путь крови сквозь его рыцарей. Но даже силы Магистра были не бесконечны. Арбалетный болт насквозь продырявил ему плечо, выбив из равновесия. Другой тёмный рыцарь восторженно заорал. Подняв свой гигантский двуручный молот, он уже предвкушал, как молот с приятным хрустом разобьёт черепушку жалкого прислужника света и как его за это вознаградят. Внезапно рыцарь плюнул кровью и удивлённо посмотрел на свой торс. Из него торчал меч. Горн увидел за спиной предателя сына Генриха. Гарольд крутанул мечом, разрубив врага надвое и окропив его кровью свои доспехи и меч. — Мой магистр, дело плохо. Нас опрокидывают, мало того, Хьюго до сих пор не ударил! Отец велел найти вас! — Горн похлопал его по плечу и посмотрел в сторону, куда увели Лоррея. Холм, где они вчера ночью говорили, какая ирония. — Есть ещё шанс победить. С Хьюго потом разберёмся, идём, Гарольд. Я не одолею Лоррея в одиночку, по крайней мере, пока с ним свора его рыцарей. Убьём его и войне конец. — Гарольд поглядел на Горна с сомнением. Он слишком долго прорывался к нему и получил электрический удар от тёмного мага. Оба были ранены и устали, но понимали: иначе никак. Ближе всех к нему были именно они. Поэтому Гарольд кивнул. Два крестоносца ринулись в погоню…***
— Мне уже лучше! — орал Дух Тьмы.— И меня не исцелит колдовство Сварта! Меня исцелит кровь Магистра Горна на моих клиниках! — Если вы погибнете, Горн получит преимущество на поле боя! — попытался отговорить его один из Рыцарей. Лоррей раздражённо толкнул его и собрался идти было обратно, но тут же замер. Он услышал грохот кованных сапог. И увидел их. Их лица были залиты кровью, их раны болели, а глаза горели яростью. Один был молод и глуп, другой — мудр и силен. Гарольд и Горн догнали его. И вновь время словно замедлилось. Лоррей молча наблюдал, как его рыцари ринулись на отважных воинов света, как яростно схлестнулись их мечи. Крестоносцы с рыком прорывались к нему. — Я их отвлеку на себя, идите! — прокричал Гарольд, пронзая клинком глотку одному из вампиров. Тварь захрипела и осела на землю, истекая кровью. Горн же, ударив плечом стоявшего на пути Тёмного рыцаря, сбросил его со склона вниз. И вот оба: и Магистр, и Дух Тьмы — предстали друг перед другом. Лязг стали мечей Гарольда и рыцарей Лоррея уже казался им далёким эхом. — Я же тебе сказал, убью при встрече. — Магистр поднял меч над головой. — Ну давай. — Лоррей вынул свои парные мечи, встав в стойку, он приготовился к битве насмерть, как тогда. — Попробуй! Рык разъяренного льва вырвался из глотки магистра. Горн сделал рывок и с силой опустил на Лоррея меч. Дух Тьмы отразил удар одним мечом и занёс другой для удара. Но магистр успел предвидеть и вовремя уклонился. Лоррей развернулся и выставил блок крест на крест. Меч Горна врезался в эту, казалось, неразрушимую защиту, но когда Лоррей ощутил всю силу удара, то пошатнулся. Горн, забыв о своих ранах, бил снова и снова, оттесняя Лоррея всё ближе к склону. — Выкуси! — Горн резко нанёс колотый удар. Лоррей отскочил и чудом не упал вниз. Сжав покрепче мечи, он кувырком ушёл в сторону от следующего удара. Горн развернулся и вновь атаковал. Лоррей парировал удар и вторым мечом резко вспорол бедро магистра. Горн взвыл от боли, кровь брызнула из новой раны. Магистр пал на колено, но меча не выпустил. — Магистр! — заорал Гарольд. Врезав своему последнему оппоненту в челюсть, он ринулся на Лоррея. Однако Лоррей оказался быстрее. Всего одним ударом он выбил меч из рук молодого крестоносца. Клинок описал красивую дугу и вонзился в землю. Лоррей скрестил мечи и приставил их к глотке застывшего Гарольда. — Неразумное дитя. Ты познаешь покой смерти, — надменно сказал он, приближая клинки к его глотке. Он уже предвкушал, как они отрубят ему голову, а его смерть сломит дух Горна. — Остановись! — заорал Горн. Скрипя зубами, он заставил себя подняться. Зажав рану рукой, он заорал со всевозможным презрением: — Сражайся со мной, трус! Оставь его! Это лишь между мной и тобой! — Ты уже почти мёртв, Горн, но так и быть. Живи, паренёк, сегодня я в хорошем настроении, — с насмешкой сказал Лоррей. Гарольд сжал кулаки в бессилии. Последняя надежда на победу вытекала с каждой каплей крови Горна, павшей на земле. Однако Горн сделал шаг навстречу смерти. Лоррей взмахнул мечом, но Горн отразил. Ещё взмах, и снова Горн отразил. Гарольд не веря смотрел, как Магистр, несмотря на перебитую артерию, сражался, превозмогая боль. С каждой секундой он слабел, но всё ещё оставался сильным, мужественным, несломленным. Лоррей прыгнул, занося кликни для последнего удара. «У меня один шанс, » — проскочила мысль в голове Горна. Скривив лицо от боли, Горн сжал меч и отскочил. Лоррей попал по земле. Быстро подняв глаза, он увидел лишь летящее в него лезвие. Клинок резко вспорол его маску, разрывая лицо, от левой скулы до лба. Разрезанная маска слетела с лица, а сам Лоррей упал на землю, выронив мечи. Горн закашлялся кровью, но у него ещё остались силы. Он смотрел в глаза Лоррея и видел в них страх. Впервые за всю войну в его глазах он увидел страх. А это значит, что те жертвы, что они принесли, не были напрасны. Горн, хромая, пошёл к нему. Лоррей попытался отползти, но силы были на исходе. Горн сглотнул кровь и направил на него свой меч. — Всё кончено, Лоррей! — Он занёс его для последнего удара, и снова замедлилось время. Они оба почти не слышали грохота сапог и крика Гарольда… Внезапно возникший из ниоткуда меч пронзил магистра в сердце. Магистр сдавленно выдохнул и посмотрел на свою грудь. В его глазах застыл шок. — Уж прости, дружище. Но я не позволю тебе больше идти впереди меня. Надоело мне подчиняться. — Хьюго, — только и выдохнул он, прежде чем свет погас в его глазах. Жизнь оставила магистра, когда триумф был так близко. Горн упал на землю, глаза его остекленели. Гарольд застыл на месте, ему казалось, что само небо упало на землю. А затем на смену парализующему шоку пришла ярость. Магистр был мёртв от меча того, кого называл лучшим другом! — Предатель! — заорал Гарольд, подняв валявшийся на земле меч. Ринувшись на Хьюго, он занёс его для удара, но Хьюго легко парировал и следующим ударом перерубил ему яремную вену. Гарольд схватился за горло, а Хьюго схватил его за грудки. Без жалости он поднёс его к склону и скинул вниз. Он увидел в глазах оставшихся в живых крестоносцах ужас, неверие, ярость за предательство. Гарольд катился по склону, не в силах остановиться. — Гарольд! — раздался яростный крик Маршала Генриха. Крестоносец взвел арбалет и направил его на сердце предателя. Хьюго на всё это надменно смотрел. Разве арбалетный болт может достать до такой высоты? Однако слишком поздно он вспомнил, что Генрих перед самым боем улучшил свой арбалет. Маршал сделал лучший выстрел, и его орлиный глаз, как всегда, не подвёл. Болт насквозь пробил сердце предателя, и Хьюго как стоял, так и упал, истекая кровью. Генрих огляделся. Войска опрокинули, все поняли: Магистр Горн мёртв, ему уже не помочь. Бронислав командовал отход, но Генрих не мог уйти без сына. Он видел, куда тот упал, потому быстро побежал к тому месту. — Гарольд! Держись, сынок! — прокричал он, когда нашёл своего сына. Тот истекал кровью, его взор устремился на отца. — Отец, я умираю, — прохрипел он. — Не говори. — С глаза маршала стекла слеза, он пытался судорожно зажать рану, но впервые в жизни руки Генриха дрожали. — Я тебя вытащу, вытащу, сынок. Не вздумай мне здесь умирать, слышишь, не вздумай! Ты обещал Агнет, что вернёшься! — Прости, папа. — Гарольд улыбнулся. Со рта потёк тонкий ручеек крови. — Но тебе придётся вернуться без меня. — Нет, слышишь, нет! Сожми мою ладонь, сынок! — заорал он, беря ладонь сына в свою. Сын улыбнулся и всё же сжал её. Больше он ничего не говорил. Он чувствовал, что умирал, взгляд его всё больше и больше темнел, а перед внутренним взором проносились его воспоминания. Вот он играет со своей сестрой, вот он пытается догнать её с Кейдом и отругать за шалости. Гарольду уже казалось, что он почти умер, когда пред ним появилось видение. Он увидел свою сестру, уже взрослую, настоящую красавицу, она стояла в свадебной одежде, а подле неё — возмужавший Кейд. — Уж ты не подведи, сбереги её, — прошептал он, прежде чем уйти окончательно. — Гарольд! — Генрих откнулся в грудь своему сыну и зарыдал от бессилия. Тёмные рыцари и все их союзники не посмели приблизиться к плачущему над телом сына крестоносцу. Даже Хиона и Лилит не смогли заставить себя это сделать. И лишь Бронислав смог подойти и положить руку на плечо старому другу. Внезапно войско Тьмы расступилось, и вперёд вышел Сварт. Бронислав поднялся, готовясь дать последний бой, однако Сварт приказал своим опустить оружие. — Лоррей отпускает вас. Заберите тела своих падших братьев, похороните их со всеми почестями, а потом уходите. Эта война окончена. — Ни слова боле не сказав, Сварт развернулся и ушёл. — Столько смертей! — сквозь плач проскулил Генрих. — Горн, Гарольд, наши братья! Хьюго нас предал! Ради чего?! За что они все умерли?! За то, чтобы проиграть?! — Маршал был безутешен. Но всё же Бронислав считал иначе. Они возродятся, ибо в смерти новое начало…