Крестоносцы

      Город наполнился шумом. Люди выходили на улицы, словно на какой-то праздник. Уже никто не обращал внимания на чёрное солнце, все привыкли за десять лет. После окончания Демонической Войны наступил долгожданный мир. Хоть Лоррей и победил, цена за победу, которую его заставили заплатить Горн и остальные, оказалась высокой. Потери были большими, даже для его войска. Поэтому они заключили перемирие, людям позволили уйти за море, а ныне континент, на котором они раньше жили, стал оплотом для тех, кто поддержал Лоррея. Тёмный Континент, так его теперь звали люди. Сами же они нашли небольшую группу островов, но даже этого хватило, чтобы построить здесь города и села. Люди обрели новый дом.       И вот шумная толпа народу шла по улицам, как вдруг из одного большого дома вышел неприметный на вид человек. Запахнув покрепче свой коричневый, слегка потрепанный плащ, он пошёл в сторону крепости Инквизиции. Крепость Инквизиции — самое мрачное место столицы. Каким бы мир ни был, он оставался на волоске. Каждый день Инквизиторы ловили с штук десять шпионов и каждого долго допрашивали. Крики были слышны даже ночью, поэтому люди старались не селиться в том районе. Однако у этого человека было дело к одному из Инквизиторов. Они были давними знакомыми, и вчера ночью он получил от него письмо с просьбой прийти утром. Что конкретно было нужно Инквизитору, человек, увы, не знал, но счёл, что лучше прийти. Спешно он проталкивался сквозь толпу, что шла к церкви. Да, сегодня действительно был великий праздник, но о нём чуть позже.       Человек наконец прошёл на улицу, ведущую к крепости, осталось всего-ничего пройти. Бодрым шагом он пошёл к главным вратам, у которых стояли два стражника, а точнее два огромных амбала, полностью закованных в латы и с пиками крест на крест. Видя таких солдат, человек удивлялся — как с подобными верзилами Инквизиция могла проиграть? Ведь такие богатыри могут и позвоночник голыми руками перебить. Но, увы, размышлять об этом уже поздно, поэтому он молча продолжал свой путь.       — Стоять. В крепость вход посторонним воспрещён, — пророкотал один из стражников, когда человек приблизился к вратам. Вблизи крепость казалась ещё внушительнее, чем вдали, — мощные стены, высокие башни, на каждой из которых было по баллисте. Инквизиция действительно впечатляла своей мощью.       — У меня дело к Инквизитору Николаю, — сказал человек, снимая капюшон. Под ним оказалось молодое лицо треугольной формы, коричневые волосы были растрепаны, а взгляд карих глаз был добр. Стоило стражникам разглядеть человека, как они тут же поменялись в лице, вместо недавнего настороженного отношения пришло осознание того, какая важная персона пожаловала к ним в крепость.       — Лорд Кейд, просим прощения, не признали, — молвил тот же стражник. — Разумеется, вам вход открыт.       — Спасибо, привратник, — вежливо ответил Кейд, заходя во внутренний двор.       Уже здесь чувствовался тошнотворный запах крови и разложения, Инквизиция в своих допросах никого не щадила. Некоторые могли даже подумать, что Инквизиторы — хуже бесчеловечных монстров Лоррея, но Кейд считал иначе. Они всего лишь исполняли свой долг, невзирая на предвзятое отношение. Не будь их, то острова давно бы пали если не от хитрых махинаций Лоррея или Сварта, то от болезней или варварских набегов пиратов.       Кейд поморщился от этого запаха и направился дальше, внутрь крепости. Стражники, что стояли у входа, также поклонились и пропустили молодого лорда. Кейд зашёл в слабо освещенный коридор, источниками света служили факелы на стенах. Чуть впереди была винтовая лестница, ведущая в подвал и в главную башню, где располагались покои Верховного Инквизитора, библиотека и казармы. В подвале же находились тюрьма и комнаты допросов и пыток, и именно туда лежал путь Кейда. Подавив рвотные рефлексы, Кейд пошёл внутрь подвала.       — Ты, как всегда, без опозданий, — раздался из бокового коридора низкий голос. Кейд обернулся. В тёмном, не освещенным факелами коридоре был виден силуэт человека, облаченного в тёмные доспехи. Поверх них — коричневая мантия, а на шее висел медальон Инквизиции. Человек вышел из тьмы и предстал пред Кейдом. Его длинные светлые волосы были зачесаны назад. Чёрные, как ночь, глаза, казалось, смотрели в самую душу. Этими глазами он был обязан одной ведьме, что прокляла его ещё в детстве, но об этом сильно пожалела. Он сумел обратить проклятье в дар видеть правду и ложь и поэтому быстро поднялся по иерархии Инквизиции. Благодаря этому он выследил и уничтожил эту ведьму, а затем продолжил службу.       — Николай, друг мой, — Кейд тепло поздоровался с ним. На устах Николая возникла лёгкая, почти незаметная, но все же дружелюбная улыбка. — Зачем ты меня позвал и почему это так срочно?       — Сейчас узнаешь. — Николай повёл его вглубь подвала, откуда доносились вопли пытаемых. — Как ты знаешь, мы ловим еретиков и шпионов. Но недавно Инквизитор Святослав поймал не того человека. Его имя — Кайон. Обычный крестьянский сын, но с ним приключилась та ещё история. Ты знаешь дворянина Эцануса? — Кейд отрицательно мотнул головой, и Николай продолжил: — За этой мразью я следил больше месяца. Он мучил своих крестьян, задавливал их налогами, зная, что у них не было и гроша. Увы, этого было мало, чтобы его арестовать, так как своих полномочий официально он не превышал, да и с документами был полный порядок. Я всё ждал, когда он даст повод, и я бы сразу упек его за решётку, откуда он бы уже не вышел. Но, увы, эту проблему решил именно Кайон, причём крайне радикальным способом.       — Он что, убил его? — изумленно присвистнул Кейд. — Смелый поступок для угнетаемого крестьянина, я бы даже сказал, очень смелый.       — Да, он убил его. Убил простой оглоблей, и надо сказать, сила у этого человека богатырская. На его несчастье, в тот день в поместье гостил Инквизитор Святослав. Он-то Кайона и схватил, когда тот попытался сбежать. Я пытался остановить Святослава, но он меня не слушает. Поэтому мне нужна твоя помощь. Кайон не виновен, но я не могу его вытащить из задворок этой крепости. А ты, как Магистр…       — Николай, погоди, — перебил его Кейд. — Я ещё официально не вступил в должность, все полномочия, в том числе и набор рекрутов, лежат на Командоре Брониславе и Маршале Генрихе. Если и нужно было обращаться к кому-то из нас, то к ним.       — Я это понимаю, но Святослав не уважает ни того, ни другого. А ты же — молодой крестоносец, который не участвовал в финальной битве, следовательно, и предвзятого отношения к тебе можно избежать. Да и потом, Командор Бронислав слишком занят, он набирает тебе лучших воинов, а Генрих, ну, ты понимаешь. — Николай поменялся в лице, как и Кейд. Оба помнили, как они вернулись разбитыми, униженными, как Маршал нёс на руках тело мёртвого сына. Тогда они были совсем мальчишками и не могли поверить, что крестоносцев так разбили. Но та картина навсегда отпечаталась в их памяти и заставила столь рано повзрослеть. С тех пор оба посвятили себя обучению и тренировкам, Николай пошёл в Инквизиторы, а Кейда взял под крыло Бронислав.       И, пока они думали, дошли до камеры, от которой слышался свистящий звук плети. К удивлению Кейда, пленник даже не орал и не стонал.       — Так и будем в молчанку играть? Говори, не то отправлю на дыбу! — раздался голос Святослава.       Николай открыл дверь. Посреди комнаты, на цепях, висел молодой, их возраста, парень, сплошь истерзанный ударами плети. Его лицо было абсолютно бесстрастным, словно ему было всё равно на боль и удары. Николай, не таясь, прошёл в помещение, а следом за ним и Кейд.       — Инквизитор Святослав, довольно. Я же вам сказал — этот человек не виновен, — вновь попытался воззвать к благоразумию Святослава Николай.       Тот развернулся. Маска и капюшон скрывали его лицо, только глаза были открытыми. И в них не было и капли уважения, скорее надменность.       — Нет, Николай, виновен. Не забывайте, это он убил дворянина, который служил и платил налоги вовремя. И не вам решать судьбу этого человека. Он мой пленник, и я не успокоюсь, пока не добьюсь от него правды, — самодовольно ответил Святослав, даже не обращая внимания на Кейда.       — Хотите правды — позовите меня. Вы же знаете о моих способностях, — терпеливо сказал Николай.       — Разумеется, я знаю. Но к такой ереси я прибегать не хочу. Удивляюсь, как вы, обладая такими способностями, предвзято относитесь к магам, — эта фраза едва не выбила Николая из колеи. Ему многие это предъявляли, и не один раз. Но Николай до сих пор помнил, как пытавшая его ведьма убила всю его семью, отсюда и появилось это предвзятое отношение.       — Маги — необходимость, не более. Уверяю вас, будь у меня повод, я бы поубивал их всех, — угрожающе подошёл к нему Николай. Святослав попятился. Несмотря на молодой возраст, Николай заработал себе репутацию самого рьяного Инквизитора и слов на ветер не бросал. — Но этот человек — не маг, а простой крестьянин, убивший дворянина, а дворянин этот был той ещё мразью и заслужил смерть.       — А где доказательства? — парировал Святослав. И в следующую секунду раздался звон цепей. Оба Инквизитора обернулись и увидели Кейда с мечом в руке, а подле него лежал Кайон. Святослава чуть было не затрясло от ярости, как Кейд без промедления приставил к его глотке меч.       — Довольно, — голос Кейда сочился ядом. — Я забираю этого человека. Он будет искупать вину в моём ордене, и ручаюсь вам, Инквизитор, что я буду полностью нести ответственность за все его действия. И с этого момента вы не имеете права ни прикасаться к нему, ни пытать его, ни даже смотреть в его сторону, пока я вам не разрешу.       — Надеюсь, вы отдаёте себе отчёт в том, что ещё не вступили в должность, а уже угрожаете мне мечом и имеете дерзость освободить опасного преступника. Я вам этого не забуду.       — С каким удовольствием, — впервые за все время прибывания здесь Кайон заговорил, — я бы выхватил этот меч и всех вас перерезал. Да и в орден мне не охота идти.       — Боюсь, у тебя нет выбора. Я Кейд, приятно познакомиться. — Молодой лорд протянул руку, но Кайон не принял её и поднялся сам.       — Мне плевать, кто ты такой, — сплюнул он.       — Что ж, очень жаль, потому что отныне ты принадлежишь мне и ордену, — уже холодно констатировал Кейд. Развернувшись, он повелел стражникам отвести Кайона в его дом, а самому Кайону привести себя в порядок и идти в церковь. Николай же лишь пожал плечами и, кивнув Святославу на прощанье, пошёл за Кейдом. Ему удалось скрыть, насколько его удивили действия Кейда. Святослав бросил испепеляющий взгляд на Кайона, прежде чем уйти. Стражники вошли в помещение и велели следовать за ними. И, хотя Кайон всей душой этого не желал, всё же решил выполнить приказ. Но он никак не мог понять — почему Кейд его освободил, почему поверил защищавшему его Инквизитору на слово? Вопросы, на которые у него не было ответов…

***

      — Мама, я готова. — Мария повернулась к дочери, и сердце её дрогнуло.       — Агнет, ты прекрасна, — только с сказала она. Её дочь была одета в красное платье, подчеркивающее её фигуру. В длинные волосы она вплела несколько бусин. Зелёные отцовские глаза идеально сочетались с её причёской и одеждой. Агнет выросла, стала женственной, а кроме того, обладала недюжинным умом. Мария очень гордилась ею. Обойдя её кругом, она ещё раз убедилась, что Агнет уже не нуждается в ней, она стала самостоятельной.       — Как думаешь, папа пойдёт на инаугурацию Кейда? — с надеждой спросила Агнет. Мария погрустнела. Генрих сильно изменился, он больше не уделял ни ей, ни дочери, ни даже делам ордена никакого внимания. Он даже отрёкся от титула маршала, пусть и официально не выходил из ордена. Он заперся в себе, сожалея о смерти Гарольда. Но, несмотря на его наплевательское отношение к всему миру, Мария и Агнет всё ещё любили его и ждали, когда вернётся тот прежний Генрих.       — Я поговорю с ним, но вряд ли он согласится, — ответила Мария и обняла дочь. Когда Генрих заперся в себе, Мария отдала всю себя воспитанию дочери. А теперь нужно позаботиться о муже. Поэтому женщина отпустила Агнет, а сама пошла в покои Генриха. Она уже почти потеряла надежду, но как известно, она умирает последней.       Агнет же пошла к выходу в сопровождении двух стражников. Все её мысли были заняты только Кейдом, чего греха таить, она полюбила его ещё мальчишкой. Хотя Кейд умом не отличался, в женщинах особо не разбирался и догадаться о её чувствах, увы, не мог. Зато теперь он станет Магистром, и возможно, сегодня Агнет наконец признается ему. Хоть это и неприлично, она устала ждать. Сегодня должно решиться всё…       Мария подошла к массивным дверям и неуверенно постучала.       — Войдите, — произнёс бесстрастный голос. Мария вошла. За десять лет Генрих сильно постарел, его некогда выцветшие русые волосы окончательно поседели, лицо покрывали мелкие морщины, но хуже всего было то, что некогда живые зелёные глаза были тухлыми и пустыми, а их взгляд был устремлен куда-то вдаль. Казалось, что Генрих вообще не следил за собой с того дня, как похоронил своего сына.       — Муж мой. — Мария переминалась с ноги на ногу. Генрих отвернулся к окну и шумно выдохнул, готовясь слушать. — Мы с Агнет идём на инаугурацию лорда Кейда. Как маршал ты обязан…       — Я уже не маршал, — перебил её Генрих. — И я не собираюсь идти на это нелепое мероприятие. Назначат его Магистром, а дальше что? Он поведёт новых солдат на убой и сам погибнет, Лоррея никто не одолеет. И десять лет назад я убедился в этом на своём опыте. Я был там, Мария, был, он умер на моих руках. — Каждое слово оставляло на сердце Марии шрам. Ей было больно видеть, как страдал её муж, его страдания передавались ей десятикратно. С её глаз скатилась одинокая слеза, но она смахнула её. Она обязана быть сильной ради Гарольда и Генриха.       — Генрих, смерть Гарольда — это не твоя вина. — Мария всё же нашла в себе силы подойти к мужу. Тот устало опустился на кресло и закрыл глаза рукой, чтобы жена не видела, как он плачет. Тихо вздохнув, она села на колени и обняла мужа. — Ты можешь сколько угодно сидеть здесь, в тёмной комнате, и корить себя в том, в чем ты неповинен. Мне тоже тяжело, Генрих, ты ушёл, заперся в себе, а я растила Агнет одна, без тебя! — Мария не выдержала. Её обида на мужа наконец вырвалась наружу. Слезы ручьём полились на грудь Генриха, и он всё же обнял свою жену, прижав её покрепче к себе. Мария продолжала плакать и изливать ему душу: — А бессонными ночами я только и делала, что плакала и ждала, ждала тебя! Из-за этого Агнет так быстро повзрослела, а ты бросил нас! — Мария начала стучать кулаками в его грудь, вслхипывая, а Генрих продолжал молчать и только крепче прижимал к себе любимую. — Но ты не можешь, не можешь сейчас уйти, когда Кейд и крестоносцы нуждаются в тебе! Они же все умрут, умрут без тебя! Горн верил в тебя, верил всем сердцем! И Гарольд верил в тебя! Они бы не одобрили того, что ты сейчас делаешь, не одобрили бы, что ты сломался, они бы призвали тебя к борьбе, призвали бы встать и выйти! И потому прошу тебя, нет, молю тебя отпустить вину и выйти из дома!       И тут Генрих словно впервые за десять лет взглянул на свою жену. Она почти не постарела, лишь небольшие седые пряди покрыли её каштановую гриву, чего нельзя сказать о явно постаревшем Маршале. Но то, что сейчас высказала ему жена, словно вдохнуло в него жизнь, свежие силы начали растекаться по жилам. Генрих спустился с кресла на колени и ещё крепче обнял жену, зарываясь носом в её волосы. Мария, словно не веря в происходящие, только и сделала, что ещё раз всхлипнула и уткнулась ему в плечо, вытирая слезы.       — Мария, прости меня. Прости, — с горечью в сердце сказал Генрих, — за то, что сына не сберег и не был рядом. Я так погрузился в себя, что не заметил твоих терзаний, и не видел, как выросла наша дочь. Нет мне прощенья, но прошу, прости меня.       — Как же долго, — Мария вновь заплакала, но уже не слезами горя, а слезами счастья, — я ждала этих слов. С возвращением, Генрих.       — Спасибо, наверное. — Генрих встал на ноги и помог подняться своей жене. Их глаза, полные любви друг к другу, встретились. Генрих наклонился к жене и устами коснулся её уст. Мария ответила на этот поцелуй, чувствуя, как любовь вспыхивает между ними с новой силой. Женщина привстала на носочки и обняла Генриха за шею, завлекая в более глубокий поцелуй. Генрих ответил, властно вторгаясь в её рот. Однако воздух был не бесконечен, поэтому они разорвали поцелуй. Генрих отпустил свою жену, тяжело дыша. — Приведи себя в порядок и ступай в церковь, я чуть позже приду, у меня есть дела.       — Понимаю. Жаль, что мы не можем сейчас продолжить, но впереди ещё ночь, — ответила Мария, делая явный намёк Генриху. Тот усмехнулся, действительно, он так давно не был со своей женой, что уже и не помнил, когда в последний раз ей обладал. Однако сейчас в у него было неотложное дело к старому боевому товарищу.

***

      — Ещё раз, — сказал крестоносец, веля девушке подниматься. Та с трудом встала и подняла булаву. Бронислав спуску никому не давал, он готовил всех без исключения, кто желал вступить в орден. Но его подход был таким, что многие не выдерживали, многие, но не все. Те, кто справлялся, продолжали у него учиться, восхищаясь боевым опытом и силой старого ветерана. Девушка убрала мешающее ей пряди с лица.       — Анна, ты обладаешь хорошей физической силой, но не умеешь её правильно применять. Запомни, многие противники будут сильнее тебя, сильнее стократ, я сам с такими сталкивался бесчисленное множество раз. Поэтому научись работать головой. — Бронислав без предупреждения ринулся на неё. Анна отскочила и занесла булаву для удара. Бронислав встретил этот удар щитом, но даже не пошатнулся. Ответным ударом он выбил Анну из равновесия и плечом сбил с ног.       «Проклятье. Как мне хоть раз ударить Бронислава?» — подумала Анна, заставляя себя подняться. Она уже довольно давно училась, но за все время обучения даже не приблизилась к тому мастерству, которым обладал Бронислав. Даже до Кейда ей было далеко. Однако, по словам Бронислава, она была наделена тем, чем многие из нынешних мужчин вообще не обладали. Стойкостью. Поэтому он учил её сильнее, чем остальных женщин в ордене. Подняв своё оружие, она встала в стойку.       — У тебя хороший потенциал, Анна, но если ты хочешь последовать за Кейдом, то ты должна научиться… — Дальше Анна не слушала. С воплем она ринулась на Бронислава, тот едва успел отразить удар, который ощутил всеми костями. На этот раз Анна действительно била сильно. Бронислав оттолкнул её, и в его глазах девушка прочла одобрение. — Молодец, Анна. Хорошо поработала сегодня. Можешь идти. Приведи себя в порядок и иди в церковь.       — А вы? — спросила Анна, устало дыша.       — У меня дела, я чуть позже подойду. — Бронислав показал ей за спину. Анна развернулась. За ней, облокотившись на стену, стоял седой, поджатый человек со шрамом на лице. Зелёные глаза с интересом смотрели на девушку.       — Это же… — Анна не могла дальше вымолвить и слова.       — Маршал Генрих, решил-таки показаться? Долго тебя не было. — В отличие от Анны, Бронислав не пребывал в благоговении пред героем крестоносцев, вместо этого он испытывал радость, что Генрих вернулся. — Анна, оставь нас.       Анна кивнула и ушла, стараясь не встречаться глазами с оценивающим взглядом Генриха. Как только она скрылась за дверьми, Бронислав кивком подозвал Генриха и подошёл к краю стены.       — Обучаешь даже женщин, видимо, я пропустил немало реформ, — подошёл к нему Генрих.       — Тебя долго не было, — ответил Бронислав, в его голосе звучала обида. — За это время я смог набрать воинов, но с тобой было бы быстрее.       — Прости. — Генрих посмотрел вдаль, на горизонт, где открывался вид на море. — Я знаю, что не имею права занимать эту должность после такого долгого отсутствия, но позволь спросить тебя, Командор, — ты ещё веришь? Веришь в то, что мы можем победить?       — Надо во что-то верить, Генрих. А то жить не хочется. Но, если ты об этом, — Бронислав повернулся, и их взгляды встретились, — будущее принадлежит молодым, поэтому я старался как мог, готовил их к новым испытаниям. Победим мы или нет, это уже неважно. Но бороться всегда лучше, чем сидеть и бездействовать. И Горн тоже бы так сказал. Но ты знаешь прекрасно, что Кейду нужна наша поддержка. Если ты откажешься от участия, я пойму, и он тоже. Ты многое потерял, Генрих, больше, чем кто-либо из всего ордена. Но, если ты решишься, знай: никто не займёт должность маршала, кроме тебя.       — Десять лет назад я похоронил своего сына. — Взгляд Генриха опустился вниз. Бронислав сочувствующе похлопал его по плечу. — И вот теперь я больше чем уверен, что Кейду хватит глупости повести этих солдат на убой. Большинство из них — глупые мальчишки и даже девчонки, что вместо того, чтобы спокойно жить, решили идти в новый поход ради каких-то идеалов. Но если мы с тобой пойдём за ним, то, быть может, жертв будет меньше.       — Это значит да? — удивлённо спросил Бронислав. Генрих слегка улыбнулся, что стало ещё большим удивлением для Бронислава, ибо он уже не помнил, когда в последний раз Генрих улыбался.       — Да, я иду в этот поход. — Бронислав шумно вздохнул. Раз старый боевой товарищ решился выйти на свет, значит, не всё потеряно для них. Ветераны, пообещав друг другу встретится в церкви, пошли собираться, ведь инаугурация нового Магистра должна начаться совсем скоро…

***

      Церковь наполнилась шумом. У алтаря стоял священник, справа и слева от него — ветераны Демонической Войны в полном боевом облачении, в том числе и Генрих с Брониславом. Появление Генриха вызвало всеобщий трепет не только у молодых Рыцарей, но и ветеранов, аристократов и простого народа. Николай стоял в тени одной из колонн и о чём-то тихо говорил со Святославом. Тот рьяно пытался что-то доказать Николаю, а Николай спокойно отвечал, ни один мускул не дрожал на его лице. Особняком расположились Маги Огня, а на балконе напротив алтаря были семьи ветеранов. Ни Мария, ни Агнет не могли, да и не хотели скрывать своей радости от того, что многолетние страдания Генриха наконец закончились, и он здесь, ждёт вместе со всеми, когда врата откроются и в них войдёт новый Магистр. Внезапно в парадную дверь вбежал чей-то паж. Быстро просеменив к священнику, он что-то ему прошептал на ухо. Тот кивнул и отпустил мальчика. Паж рванул к двери со скоростью пущенной стрелы и скрылся за ней.       — Что такое, мама? — спросила Агнет, обескураженная ситуацией. Она была далеко, чтобы что-то расслышать, но видела, как Мария поменялась в лице при виде этого пажа.       — Ничего, всё хорошо. Просто этот мальчик, он слуга не чьего-то рода с островов. Герб на его одеждах — восставший тёмный феникс, герб Тёмного Континента.       — Это значит…       — Да, будем ждать гостей с Тёмного Континента. А поскольку перемирие, то они могут сюда заявиться с официальным визитом. — Мария сжала кулаки. Она не хотела, чтобы те, кто унизил крестоносцев десять лет назад, портили им торжество. Они только оправились, а их появление могло сильно пошатнуть дух молодых Рыцарей. От женщины не укрылось то, как гневно между собой переглянулись ветераны и как поменялся в лице Николай. Даже в глазах Святослава возникла откровенная ярость.       Но всеобщий гнев сошёл на нет, когда дверь широко распахнулась. Все обратили свой взор туда. В дверях стоял Рыцарь в великолепных доспехах, поверх них — белая мантия с крестом на груди. В ножнах покоился меч, а лицо его скрывал шлем. По залу прокатился трепет, когда он пошёл величественным шагом к алтарю. Бронислав не мог скрыть гордости. Десять лет они готовились, копили силы для реванша, десять лет он рос, постигал воинское ремесло и умение быть лидером. Он готов. Кейд подошёл к алтарю и снял свой шлем. Жестом священник приказал ему опуститься на колено.       — Согласно законам островов и ордена, с Божьей милостью, по решению совета этот муж был выдвинут на должность Магистра ордена Клинков Света. Так решил совет, и так хочет Бог. Но человек должен обладать своей волей, и потому я спрашиваю — согласен ли ты, Рыцарь Кейд, сын Горна, принять титул Магистра, чтить и уважать традиции ордена, защищать людей и их веру, быть преданным своему делу до конца жизни, каким и был ваш отец? — священник говорил на старом, давно мёртвом, но необходимым для инаугурации языке.       Кейд поднял свои очи на священника. Когда он заговорил, весь зал затаил дыхание. Даже те, кто не понимал языка, ощущали всю величественность церемонии и не смели мешать.       — Я, Рыцарь Кейд, сын падшего магистра Горна, смиренно принимаю этот титул. — Кейд говорил на том же языке, что и священник. — Перед лицом Бога, пред лицом тех, кому клянусь служить, я обещаю чтить традиции ордена, защищать людей и их веру, быть преданным этому делу, и я не сойду с этого пути, пока не встречу смерть на поле брани или пока не назначу преемника. Отныне и впредь я принадлежу ордену и только ему.       — По праву, данному мне советом, и по воле Бога я объявляю этого человека Магистром Клинков Света. — Священник принял из рук одного из ветеранов меч и положил его сначала на левое плечо, затем на правое. — Встань, Магистр Кейд!       Кейд поднялся и развернулся к толпе. Взяв свой меч, он вынул его из ножен и поднял высоко над головой. И в этот момент толпу прорвало, все приветствовали нового Магистра, люди радовались. А вместе с ними радовалась и душа Кейда. Да, сегодня великий день, день, который навсегда останется в истории…

***

      Музыка наполняла большой зал. В честь этого события дворяне не поскупились на деньги, они пригласили лучших поваров и музыкантов, чтобы устроить пышный бал в честь инаугурации Кейда. Сам же Кейд в компании Кайона только что вошёл в зал. Последний не хотел идти на бал, он и на инаугурацию-то шёл с небольшой охотой, но Кейд настоял.       — Какой отвратительный наряд, в него что, проволоку вшивали? — раздражённо спросил Кайон, пытаясь привыкнуть к камзолу. Он сильно жал ему в плечах, отчасти из-за того, что Кайон был довольно мускулистым. Из-за этого камзол так плотно обтягивал его фигуру, что было видно рельефы тела. Многие женщины аж засмотрелись на такого великана рядом с щуплым на его фоне Кейдом.       — Ты привыкнешь, — спокойно ответил Кейд и, оставив Кайона, пошёл к гостям. Гостей было немало, в тени стоял Инквизитор Николай, спокойно наблюдая за происходящим. Святослав же разговаривал с Верховным Инквизитором и неторопливо попивал вино.       Сам же Кайон решил пройтись по залу. Питья и еды было так много, что Кайон и не знал, что выбрать. Остановив свой выбор на винограде, он отправил несколько ягод себе в рот и пошёл дальше.       — Кайон! — раздался голос Кейда. Парень развернулся и увидел новоиспеченного магистра в компании прекрасной девушки в синем платье. Её шёлковые светлые волосы были уложены в волнистую причёску, а синие, как лёд, глаза, идеально сочетались с её цветом платья. — Позволь представить, Рыцарь Анна, она член ордена.       — Очень приятно, — с трудом выдавил из себя Кайон, не понимая, откуда взялось это смущение. Он же видел девушек, пару раз даже голыми, а тут смутился перед какой-то красоткой.       — Магистр Кейд сказал, что вы не очень дружелюбны, — её голос был мелодичным, отчего Кайон окончательно стушевался. Кейд усмехнулся и оставил их наедине. Анна посмотрела вслед уходящему Кейду, затем развернулась к Кайону. — Я слышала, Кейд спас вас из крепости Инквизиции и принял в орден. Далеко не каждому могло так повезти.       — Скорее связал по рукам и ногам. Терпеть не могу, когда лишают свободы, — недовольно ответил Кайон, небрежно опираясь руками на стол. Анна не обратила внимания на его хамское поведение.       — Может, потанцуем? Или крестьян этому не учат? — Но, к её удивлению, Кайон ответил поклоном настоящего кавалера. Анна благосклонно ответила реверансом и подала руку. Кайон повёл её в круг танцующих вальс, и они заняли свое место. К удивлению Анны, он отлично стоял в третьей позиции и знал бальную позу. Словно его учили этому. Музыка вновь заиграла, и они начали танцевать в ритме со всеми.       — Скажите, а все аристократки настолько надменны? — спросил Кайон, ведя партнёршу. Анна подняла глаза и встретилась с ним взглядом.       — С чего вы решили, что я аристократка? — Кайон присел на колено с поднятой рукой, и Анна обошла его кругом.       — Вас выдаёт ваше поведение. Воспитание благородной дочери, надменность и лицемерие, к тому же вы отменно танцуете и прекрасно держите осанку, — довольно ответил Кайон. Анна поняла, что имеет дело с довольно образованным парнем, хоть и крестьянином по происхождению.       — Сочту за комплимент. Да, я была аристократкой, но ушла из семьи, решила стать крестоносцем. А все крестьяне так же умны и буйны, как вы? — спросила она, продолжая кружиться с ним в этом танце.       — Если вы об убийстве дворянина, то он заслужил смерть, — уже холодно ответил Кайон, но Анна уловила в его голосе нотки гнева.       — Правда? Вам за такое грозила смерть. — Шаг за шагом ритм вальса постепенно ускорялся, а вместе с ними ускорялись и они.       — Он тиранил мою семью, терзал налогами всех крестьян, а мою мать, — Кайон сжал руку на её талии, отчего Анна легонько пискнула, но тут же замолчала, — он насиловал на моих глазах. Я просто не выдержал этого.       — Прошу прощения за столь грубый вопрос, я не должна была, но не могли бы вы ослабить хватку? — сдавленно выдохнула Анна, и тут да Кайона дошло, что он делает. Он перестал сжимать её талию, и Анна расслабилась. — У вас и вправду богатырская сила. Скажите, все крестьяне настолько сильны? Это же от непосильного труда и порой издевательства от хозяев?       — А все аристократки идут в крестоносцы, потому что жизнь в золотой клетке скучна? — с усмешкой парировал Кайон.       — А вы умеете отвечать женщинам. — Анну уже начинало это подбешивать. К слову, Кайона тоже. К счастью, музыканты закончили играть, поэтому, следуя нормам этикета, они поклонились друг другу. Развернувшись спиной к парню, Анна через плечо бросила: — На тренировке держитесь подальше. А то получите булавой по голове.       — Буду ждать, — обаятельно ответил Кайон, растворяясь в толпе…       — Не знаю, Кейд. Думаешь, было правильным решением принимать его? — спросил Бронислав Магистра. Оба со стороны следили за этой сценой и про себя отметили, что давно не видели Анну такой женственной и такой слабой, как сегодня. — Не пойми неправильно, лично я против этого паренька ничего не имею. Да и дворянин тот действительно был сволочью, каких поискать, я с ним лично знаком был. Но Инквизиции это может не понравиться, особенно… — Бронислав указал рукой на Святослава. Тот, уже порядком пьяный, охмурял какую-то из придворных дам. Кейд же небрежно повёл рукой.       — Святослава я беру на себя, к тому же он фанатик, не блещущий умом. Я не воспринимаю его как серьёзную угрозу.       — В этом то и проблема, — ответил Бронислав, опустошая бокал. — Ладно, магистр, я оставлю тебя. Развлекайся, сегодня твой день. — Кейд улыбнулся, а Бронислав пошёл к кругу ветеранов, где не было только Генриха. Кейд попытался отыскать его в толпе, но тот словно растворился. Кейд пошёл его искать, как вдруг наткнулся на мужчину средних лет в красной мантии. Снизу её украшали вышитые языки пламени.       — Магистр Кейд? — спросил он, и Кейд кивнул. — Я Эйринатан, Верховный Маг Огня. Приятно познакомиться. Поздравляю вас с инаугурацией.       — Благодарю вас, Эйринатан. Как продвигаются ваши исследования? Удалось что-нибудь найти по поводу тёмных чар, что наложил Лоррей?       — К сожалению, нет. Это очень древняя магия. — Оба пошли по залу, умело пробираясь через толпу. — Древняя и могучая. Секреты её, возможно, были известны одному из ваших предшественников — Магистру Торину. Ведь именно он первым сражался с Лорреем.       — Да, я слышал эту легенду, но мертвый Торин вряд ли нам поможет, никто не знает, где он захоронен, а его меч был утрачен после Демонической Войны. Поэтому мы должны опираться не на легенды, а на исследования. Ведь от вас, возможно, зависит победа над силами Духа Тьмы.       — В этом я с вами солидарен. Но не забывайте — многое сделал не мой орден, а ваш, мой лишь помогал. Извините, я вас оставлю. — Эйринатан учтиво поклонился и ушёл.       Как успел Кейд заметить, между одним из Инквизиторов и одним Магом Огня произошёл небольшой конфликт, а Эйринатан пошёл разбираться, в чём дело. Сам же Магистр решил найти Генриха и поговорить с ним. В конце концов, Маршал ордена, по сути, — второе лицо в ордене, пока не назначен Приор. И Кейд, увы, не знал, кого назначать. Кейд продолжил ходить среди гостей и заметил Кайона в компании Николая. Те что-то тихо обсуждали, и не было видно ни намёка на враждебность, причём от обоих. Решив, что это хороший знак, Кейд пошёл дальше, умело лавируя между людей.       — Привет, Кейд. Или уже, Магистр Кейд, — раздался за его спиной женский голос. Этот голос он бы узнал из тысячи. Кейд развернулся и улыбнулся Агнет.       — Здравствуй, Агнет. Прекрасно выглядишь. — Кейд осмотрел её с ног до головы и ещё раз убедился в том, что только что сказал. Агнет слегка покраснела и смущённо поблагодарила. Кейд огляделся по сторонам. — Кстати, ты своего отца не видела? Мне нужно с ним поговорить.       — Нет, не видела, — ответила Агнет, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Но тому была причина. Если раньше он был простым парнем, пусть и сыном героя, то теперь он магистр целого ордена, и она просто не знала, как с ним себя вести. Коленки предательски дрожали, хорошо, что платье это скрывало. Нет, так она точно не признается, надо решаться. Агнет глубоко вдохнула и…       — Если увидишь, передай, что я его искал. — Агнет даже не успела и слова сказать, как Кейд уже повернулся к ней спиной.       — Постой! — воскликнула она. Кейд развернулся, и Агнет уже с меньшей уверенностью произнесла: — А может, потанцуем?       — Кейд, вот ты где! — раздался посторонний голос. Николай в сопровождении Бронислава и Эйринатана пробирался к ним через толпу. Агнет мысленно выругалась. Как же не вовремя они появились. Николай со своими спутниками наконец прошел к ним. — С тобой хочет поговорить Верховный Инквизитор. Это срочно.       — Я понял. Прости, Агнет, сейчас не получится потанцевать. — Кейд ушёл, оставляя девушку одну. Та грустно улыбнулась и пошла в противоположном направлении. Возникло желание вообще покинуть бал, уйти домой и запереться в своей комнате, подальше от всей этой роскоши, которую так любила аристократия. Невольно она начала вспоминать моменты из детства, когда Гарольд был ещё жив, а Кейд был совсем мальчишкой, глупым и любящим шалости.       — Ангет! — Девушка вынырнула из воспоминаний и повернулась к матери. — Что случилось? Почему ты такая грустная?       — Ничего, всё в порядке, мам. — Агнет натянуто улыбнулась и опустила взгляд в пол, но Мария была не слепой, чтобы не видеть — что-то не так. Заметив Кейда в компании Верховного Инквизитора, женщина сразу всё поняла.       — Ясно, они всегда не вовремя, но не горюй. — Мария провела пальцем по её щеке и подняла подбородок. Их глаза встретились, и Мария улыбнулась дочери самой тёплой улыбкой, какой только могла. — Потанцуешь ты ещё с этим оболтусом, Кейд хоть и стал Магистром, так и остался глупым мальчишкой. Так что не переживай. Улыбнись.       — Спасибо, мама. — Агнет заметно повеселела, и Мария удовлетворённо кивнула. — Кстати, ты папу не видела? Кейд хотел с ним поговорить.       — Он как всегда опаздывает, подобные приёмы он терпеть не может. Но он придёт или столкнётся с нашим праведным гневом. — Агнет не удержалась от того, чтобы засмеяться. Ну да, если мама в гневе, спасайся, кто может, а если обе…       Генрих, поправляя воротник, вошёл в зал. Шуму было так много, что он поморщился. Он любил лязг мечей, грохот от падающих тел, но никак не праздные речи и пустые обсуждения ненужных тем. Тем не менее как Маршал ордена он был обязан присутствовать. Тем более, в честь такого события. Он не общался с Кейдом целых десять лет, с тех пор, как Горн, Гарольд и большинство их братьев пали в битве. Но теперь пришла пора поговорить.       — Вот ты где! — раздался гневный голос, заставивший Генриха вспомнить молодые годы и как он боялся этого гнева в голосе. Медленно беловолосый Маршал повернулся к своей жене. — Я тебе что сказала? Без опозданий! А ты опоздал! А ну пошли, — сказала она тоном, не терпящим возражений, и, схватив Генриха за руку, потащила его к выходу. Когда они оказались за дверью, Генрих всё же освободил свою руку от стальной хватки жены.       — Дорогая, я просто подбирал камзол, — оправдываясь, как мальчишка, сказал он.       — Успокойся. Я всего лишь хотела тебя отвлечь, что бы ты не погрузился в эту праздную, официальную обстановку. Тем более, твой разговор с Кейдом наверняка может затянуться, а мне это не нужно.       — Но раз так, — Генрих сделал шаг в сторону Марии, — что мы будем делать?       — Пойдём наверх и займёмся любовью, — просто ответила Мария.       — Ты обходишься без намёков, — усмехнулся Генрих.       — Что поделать, годы берут своё, мы уже не стыдливые подростки, чтобы намекать друг другу, тем более, я тебе сегодня уже делала намёк. Ну, что скажешь? Ты потом вернёшься сюда, может, через час или через два.       — Мне двух мало, — Мария улыбнулась. Наконец, её муж окончательно вынырнул из своей многолетней депрессии.       — Ловлю на слове. Пойдём.        Мария повела мужа на второй этаж дворца, где располагались гостевые апартаменты. Домой было идти далеко, поэтому Мария позаботилась обо всём заранее. Пройдя мимо десятка дверей, они наконец-то пришли к нужной им. Мария открыла дверь, и они вошли. Внутри комната была обставлена по-королевски, и это устраивало обоих. Генрих закрыл дверь на ключ и повернулся к жене. Их глаза встретились, и они больше не смогли терпеть. Резко сократив между друг другом расстояние, они слились в страстном поцелуе. Генрих прижал к себе жену и повалил её на кровать, нависая сверху. Его губы спустились ниже, к шее, и нежно поцеловали. Мария застонала ему в ухо, попутно стягивая с него камзол. Генрих не отставал и боролся со шнуровкой её платья, которую он обычно разрывал, но поскольку им ещё предстояло вернуться на приём, он старался просто развязать. Мария уже стянула с него верхнюю часть камзола и рубашку, оголяя накаченный торс. Женщина провела руками по кубикам пресса и спустилась дальше, к паху, заставив Генриха зарычать. Тот уже с трудом сдерживал себя, чтобы не порвать эти проклятые верёвки. Мария усмехнулась и начала ему помогать, чем могла, но эти верёвки словно намеренно сплетались в новые узлы, усложняя жизнь охваченным огнём страсти людям. Наконец, спустя минуту непрерывных стараний обоих, Генрих снял верхнюю часть платья, оголяя её плечи и пышную грудь. Не в силах больше терпеть, он впился губами в один из сосков, слегка прикусив. Женщина выгнулась дугой, подаваясь ему навстречу.       — Да, вот так, — с удовольствием проговорила Мария, чувствуя, как завязывается тугой комок внизу живота. Она запустила руки в седую шевелюру маршала, массируя его голову. Генрих замычал от удовольствия, спускаясь рукой ей под юбку, добираясь до заветного места. Пальцами он коснулся клитора, и Мария выдохнула, чувствуя, как удовольствие растекается по всему телу.       — Мария, ты моя и только моя, — произнёс Генрих, отрываясь от соска и наваливаясь на неё сверху. Коленом он упёрся ей между ног, удовлетворённо чувствуя там влажность, а руками вжал её запястья в кровать. — И я хочу тобой обладать ещё сотни раз.       — Так чего ты ждёшь? — простонала Мария, не в силах больше терпеть. — Возьми меня!       Дважды Генриха просить не пришлось. Он сорвал остатки одежды с её прекрасного тела и швырнул на пол, напрочь забыв о том, что им ещё на бал нужно возвращаться. Поцеловав её в шею, он начал медленно спускаться, ведя влажную дорожку языком, задевая сначала соски, затем спускаясь по животу, он добрался до её промежности и коснулся неё. Медленно, словно дразня, он проник туда языком. Мария застонала, выгибаясь аркой, но этого удовольствия ей было мало. Она хотела большего, как и Генрих. Поэтому он спешно избавился от остатков своей одежды и устроился между её ног. Не тратя больше времени на прелюдии, он резко вошёл в неё и сразу задал быстрый темп.       — А, подожди! Ах, не так быстро! Ах, не… А-ах! — начала молить Мария, но слабые мольбы быстро переросли в громкие стоны наслаждения. Женщина впилась руками в его спину, царапая до крови, грудь подпрыгивала от каждого его толчка, которые становились всё сильнее. Мария извивалась под ним, крича всё громче и громче. Тугой комок внизу живота завязался так, что ей казалось, будто он скоро взорвётся. Подумать только, столько времени прошло с тех пор, как они в последний раз так проводили время, а их любовь, их неудержимая страсть не угасли, а вспыхнули с новой силой, огромным пожаром.       — А-ах, Генрих! Я больше, о-ах! — слова тонули в её стонах, а наслаждение с каждой секундой увеличивалось, грозясь перерасти в цунами, что захлестнет с головой. Они напрочь забыли о бале, о своих многолетних страданиях. Не было ничего, кроме их любви. — А-ах! А-а! Я больше не, ах! Не, оо-ах! Не могу! А-ах! — Мария выгнулась дугой, пик наслаждения прошёл электрическими импульсами по телу. Уже на грани восприятия она почувствовала, как его детородный орган пульсирует в ней, а сам он сдавленно рычит, сильно прижимая её к себе. Мария судорожно глотала ртом воздух, не в силах вымолвить ни слова. Генрих же упал на кровать рядом с ней и всё же нашёл в себе силы обнять жену.       — А я и забыла, каково это, — наконец сказала она, поворачиваясь к мужу. Тот ответил ей улыбкой, а она опустила взгляд вниз. — Всё ещё стоит? — Не успел Генрих и слова сказать, как она резко вскочила и прижала его к кровати.       — Эй, ты что делаешь? — спросил изумленный маршал, пытаясь приподняться на локтях. Однако Мария держала его мёртвой хваткой.       — А ты как думаешь? Ты так быстро меня трахнул, что я даже толком насладится не успела. Но теперь, — Мария слегка приподнялась и села на член, издавая протяжный стон. Как только он полностью в неё погрузился, Мария с радостью посмотрела на своего мужа, — я буду сверху.       — Что ж, пожалуйста. — Генрих с довольным видом откинулся на подушки. — Я в твоём полном распоряжении. — Мария благосклонно наклонилась и поцеловала его. Одновременно она начала двигать бёдрами, сначала медленно, словно издеваясь. Воздух в лёгких уже почти закончился, поэтому они отстранились. Уперевшись руками в кровать, она начала интенсивнее скакать, а её грудь так соблазнительно дрожала пред глазами мужчины, что он не смог удержаться. Он резко сел, заставляя её выпрямится, и впился в один из сосков.       «Его руки, — думала Мария, чувствуя, как он играет с другим соском, то сжимая его между пальцами, то слегка оттягивая, доставляя ей ещё больше удовольствия. Она обняла мужа за шею и стала ещё сильнее прыгать, громче стонать, не прекращая думать, — такие грубые и шершавые, но такие родные. А губы мягкие и слегка влажные после поцелуев. А его член такой большой и так приятен, что я не могу долго терпеть».       — Почему? — простонала она. В голосе слышалась лёгкая обида. Генрих оторвался от соска и непонимающе посмотрел на жену. — Почему ты не был таким страстным в свои двадцать? Почему я получаю такое удовольствие только сейчас?       — У нас не было десятилетнего перерыва, — просто ответил он, но даже он уже тяжело дышал. Маршал впился в её шею, а она откинула голову назад, давая ему больше места для маневра.       — Генрих! — закричала Мария, с трудом сдерживая себя. Капли пота покрыли её лицо. — Я больше не могу терпеть! Я! Щас, а-ах!       — Не сдерживайся, — прошептал он ей в ухо и начал двигаться навстречу, проникая глубже. От этого его жена совсем потеряла голову, потеряла счёт времени, вокруг были лишь он и их любовь. И в этот момент снова она почувствовала, как кровь бурлит в её жилах. Мария откинулась назад, громко крича, в свою очередь Генрих сдавленно зарычал, снова изливаясь в неё. Генрих лёг обратно, а Мария удобно устроилась на нем, положив голову на грудь. Супруги старались восстановить дыхание, которое всё никак не могло прийти в норму. И всё же спустя несколько минут их дыхание уже стало ровным.       — Генрих, я скучала, — произнесла Мария, поднимая голову. Потянувшись к нему, она слегка коснулась его губ. — Но нам пора возвращаться. Как бы ты эти балы не любил, но ты там со мной потанцуешь. — этот тон был хорошо знаком Генриху. Мария встала с кровати и пошла подбирать свою одежду, как вдруг её муж подошёл к ней сзади и начал гладить ей спину, медленно спускаясь к попке.       — Может, отложим наш танец? — спросил он, целуя в шею.       — Генрих, хватит. Я не хочу, — как капризная девчонка, ответила ему жена.       — Вот как? — ухмыльнулся он. — А твои затвердевшие соски и влажность между ног говорят обратное. — Одной рукой он начал мять грудь, а другой — массировать клитор и половые губы. Невольно Мария простонала от этих ласк, чувствуя, как тело предаёт её. Снова бабочки начали порхать крылышками, медленно завязываясь в тугой узел.       — Ладно, ты победил. — Мария хотела повернуться, но Генрих не дал. Она почувствовала, как его член упирается не в лоно, а в попу. — Нет! Только не туда!       — Да, именно туда, — ответил мужчина, проникая в анус. Мария закричала от лёгкой боли и накатившего следом наслаждения. Она не очень любила анальный секс, но Генрих знал, как сделать его приятным.       — Я тебя ненавижу, — в шутку сказала она.       — Но ты меня и любишь. — Генрих начал двигаться в ней, и они вновь окунулись в мир страсти, любви и наслаждения…

***

      Кейд устало опустился на подоконник. Разговор с Верховным Инквизитором был очень утомителен, он настолько устал, что едва держался на ногах. Николай посмотрел на него с сочувствием.       — Н-да, я боялся, что Святослав устроит что-то, но чтоб такое, — сказал Николай, усаживаясь рядом с Кейдом. Когда Николай узнал о том, что Святослав рассказал о произошедшем Верховному Инквизитору, он едва сдержался, чтобы не сломать ему нос. Но всё же сильные руки Бронислава удержали его от этого безумного порыва. Верховный Инквизитор с пеной у рта требовал веских доказательств того, что сказал Кайон, он даже не брал в расчёт, что Николай умеет видеть и даже чувствовать правду и ложь. Однако, пусть и через два часа утомительных споров, он признал, что их полномочия здесь уже окончены, отныне он принадлежит Магистру, и он, Магистр, полностью отвечает за действия Кайона. Если Кайон в чем-то провинится, Кейд ответит за это в полном соответствии с законом островов. Кейд поправил волосы и повернулся к Николаю.       — В любом случае, мне нужна твоя поддержка, Николай. — Инквизитор кивнул. Ему не улыбалось отправляться в этот поход, как боец, он был очень посредственным, он скорее был специалистом в области допросов, но не боя. Но его способности могут сильно пригодиться при допросе пленных, поэтому он согласился на условия Верховного. Ведь если он, Николай, считает, что Кайон и Кейд правы, значит, не откажется стать представителем Инквизиции в ордене. Николаю, скрепя сердце, пришлось дать согласие, но за это Кейд ему был благодарен.       Кейд огляделся по сторонам. Бронислав читал какую-то нотацию Кайону и Анне, Кейд уже чувствовал, что эти двое не дадут ему заскучать. И тут одна девушка привлекла его внимание. С поникшей головой она сидела на подоконнике противоположного окна. Кейд тут же вспомнил, что она предлагала ему потанцевать и расстроилась, когда он уходил. Внезапно он почувствовал себя последней скотиной.       — Николай, извини, я тебя оставлю, — сказал он, вставая и поправляя причёску, — проведу время с подругой детства.       — Уверен, что подругой? — съехидничал Николай. Не дожидаясь ответа, он пошёл к Генриху и Марии, что только-только вошли в зал. Оба были слишком довольные, впрочем, Кейда это не касалось.       Сейчас все его мысли занимала Агнет. Протискиваясь сквозь толпу, он шёл к своей цели, как вдруг парадные двери широко распахнулись и в них вошёл глашатай с восставшим темным фениксом на груди. Невольно Кейд напрягся, как и остальные.       — Приветствуйте и падайте ниц, праздные душонки. Королева Тёмного Континента, член совета Пяти Тёмных Архимагов, Жена Духа Тьмы и Короля Тёмного Континента Лоррея, Убийцы Крестоносцев, Лилит, Несущая Смерть!       — Спасибо слуга, но это лишнее, — произнесла женщина за её спиной. Стоило ветеранам её увидеть, как в их глазах возникла откровенная ярость. Агнет спряталась за спиной отца. Лилит сопровождали несколько Тёмных Рыцарей. Женщина надменно обвела всех взглядом. — Какой пышный бал. Маги Огня, Инквизиция, церковь, даже ветераны войны здесь. И зачем мой муж вас отпустил? Из вас бы получились отличные пугала.       — Довольно. Что вам нужно? — спросил посторонний голос. Лилит развернулась и увидела молодого мужчину, совсем ещё мальчишку. Но он был точной копией Горна. Та же широкая сажень в плечах, тот же взгляд, непреклонный и не ведающий страха, Лилит сразу поняла, с кем имеет дело.       — А ты, должно быть, Магистр Кейд? Или просто Кейд, можешь себя не обманывать. Никакой ты не Магистр, да и в кого ты Магистр? — Внутри Кейда всё закипало. Руки непроизвольно сжимались в кулаки так, что аж костяшки побелели, а Лилит это забавляло, поэтому она продолжала насмехаться: — Жалкого огрызка от той былой мощи, да даже Горн командовал куда более высокоморальными рыцарями, нежели ты.       — Хватит! — Рядом с Кейдом встал седой, поджатый крестоносец. По его шраму Лилит сразу узнала, что это Генрих. — Вы посмели явиться сюда в день, когда мы возродились! И смеете оскорблять сына того, кто чуть не убил вашего мужа?! Проявите хоть каплю уважения, вы на нашей территории.       — Как ты петушишься, Генрих, — подал голос один из Тёмных Рыцарей. Более дорогие доспехи выдавали в нем командира отряда. Однако не это было главным. Этот голос, его не то что Генрих, его бы все ветераны узнали из тысячи. Он не верил. Он же лично пробил ему сердце, после такого не выживают. Но Рыцарь снял шлем, развеивая все сомнения. — Если бы так рьяно ты бы защищал своего сына, быть может, он бы остался жив.       — Ты?! — разъяренно зарычал Генрих. Даже Мария и Агнет испугались. Давно они не видели его в таком гневе.       — Рад тебя видеть, Маршал. — Хьюго вышел вперёд. — Непросто было выжить после того, как ты продырявил мне сердце. Как бы я хотел сейчас убить тебя за это, ты безоружен и передо мной, но честь не позволяет.       — Закрой рот! — заорал в ответ Генрих. — Ты смеешь говорить о чести, а сам подло вонзил меч Горну в спину, убил своего друга, того, кто тебе доверял!       — Маршал! — Генрих повернулся к Кейду. — Не нужно. Этот цепной пёс не стоит этого.       — Кейд, а ты вырос с нашей последней встречи. Хотя так и остался глупым мальчишкой. — Хьюго оглядел его с ног до головы. И точно. Полная копия, даже разрез глаз идеально совпадал. Словно Горн ожил и воплотился в своём сыне.       — Хьюго, довольно, — подняла ладонь Лилит. Хьюго пренебрежительно фыркнул, но подчинился. Лилит вновь обратила свой наглый взор на Кейда. — Ладно, мы уйдём. Мы выяснили то, за чем пришли. У нынешнего магистра слишком тонка кишка для противостояния нам. — Кейд вздрогнул от этих слов, и ни от кого это не укрылось. Так его ещё не унижали. Мало кто обратил внимание, как Кайон потянулся к лежащему на столе ножу. Мало, но не все. Николай вовремя схватил его за запястье, останавливая. Кейд встрепетнулся.       — Королева Лилит. — Женщина повернулась и пренебрежительно посмотрела на него. Но пренебрежение сменилось настороженностью. В его взгляде что-то изменилось. — Когда вы вернётесь на Тёмный Континент, передайте Лоррею — я убью его при встрече.       — Подобные слова когда-то сказал твой отец, — ответила женщина. Даже в глазах Хьюго появился интерес, Кейд явно собирался сражаться, даже без оружия. — И где он теперь. Будь любезен, мальчик, поживи ещё и не создавай нам проблем. На этом мы закончили.       — Ошибаетесь, королева. — Кейд вплотную подошёл к ней. Хьюго предостерегающе взялся за меч, но Кейд и глазом не моргнул. — Мы только начали…