Вынуждены

      Северус широко шагал по Косому переулку, не желая попадаться на глаза ни простым волшебникам, наслышанным о новом директоре Хогвартса, ни Пожирателям смерти, ни сторонникам Тёмного Лорда, ни, Мерлин упаси, Долорес Амбридж. Всё равно он постоянно чувствовал на себе тяжесть обращённых на него взглядов; люди буквально сверлили его спину глазами с осуждением и упрёком. На Снейпа обращали внимание все без исключения: родители учеников, приятели его «товарищей по оружию», простые лавочники и торговцы, пытающиеся заработать себе на жизнь, или семьи, потерявшие близких в войне, коих было особенно много. Северус не сомневался, что все они одинаково желали ему смерти.       «Волей-неволей вспоминается непопулярность Нюниуса в школьные годы».       Проходя мимо одного из своих бывших студентов, он притворился, что рассеянно разглядывает товары на витринах, стараясь не выказать особого интереса к демонстрируемому откровенному женскому нижнему белью в «Твилфитт и Таттинг»*. Северус не мог не обратить внимания на атласный чёрный лифчик с такими же трусиками — в основном, комплект бросался в глаза благодаря алым вставкам и лентам в лучших традициях Гриффиндора. Он даже захотел купить его своей маленькой львице, чтобы позже снять зубами с её сочного тела.       «Похотливый ублюдок! — упрекнул он сам себя. — Она не твоя законная половина, так что, считай, ты бы купил сексуальное нижнее бельё для своей бывшей ученицы!»       Снейп не сводил глаз с огромного каменного здания, возвышающегося в самом конце Косого переулка. Он наконец-то добрался до банка, следуя глупому поручению Тёмного Лорда. Его единственным желанием было как можно скорее опустошить хранилище, но так, чтобы не выдать себя и не впутывать во всё это ни в чём не повинных гоблинов.       Войдя в просторный приёмный зал Гринготтса, он сразу услышал, как к нему обратился по имени и настойчиво подозвал к себе один из работников банка, сидевший за самой первой стойкой. Вздохнув, Снейп подошёл к коротышке и поднял глаза, ожидая увидеть неприятного и угрюмого гоблина, не отличающегося от остальных своих сородичей. Однако вместо этого его ждал сюрприз.       — Не подавайте виду, что вы меня знаете! — прошипел Филиус Флитвик. Бывший профессор был почти неузнаваем, сменив учительскую мантию на стандартную гринготтскую униформу.       Филиус кардинально поменял внешний вид, отрастив длинную бороду, которую, должно быть, зачаровал для ускоренного роста. «Значит, замаскировался… Какое унижение для выдающегося учёного!» И всё же Флитвик, по крайней мере, был жив и относительно свободен. Северус сохранял нарочито нейтральное выражение лица — необходимый навык, выработанный годами.       — Филиус, друг мой, как вы? — тихо поинтересовался он.       — Приемлемо, Северус. Я достаточно хорошо здесь устроился. Что привело вас сюда?       — Мне приказано посетить хранилище Тёмного Лорда, чтобы кое-что из него забрать. У меня имеется его магическое разрешение, — ответил Снейп, передавая заколдованный свиток. Филиус бегло прочитал документ.       — Разрешение само по себе позволит вам войти в хранилище — это, своего рода, форма заколдованного ключа. Пойдёмте, я успел достичь здесь достаточно высокой должности, так что имею право вас туда сопроводить.       — Хм-м… Значит, вы времени даром не теряли?       — Отнюдь, друг мой. Я старался не только приспособиться, но и завоевать доверие гоблинов.       — Вы храбрый волшебник, Филиус! Показывайте дорогу.       Флитвик спустился по ступенькам с высокого табурета и жестом пригласил Северуса следовать за ним к большой двери в конце вестибюля, ведущей в подземелья. Та открылась от прикосновения ладони полугоблина, и вскоре они уже ехали в одной из тележек, которая катилась по шатким рельсам сквозь лабиринт сводов. Они не разговаривали, зная, что любой шум, производимый ими в гулких подземельях, будет отдаваться эхом и может долететь до всякого другого гоблина или посетителя, находящегося сейчас под землёй.       Наконец волшебники добрались до безымянного хранилища, дверь которого казалась просто огромной, намного больше, чем Северус когда-либо видел раньше. Судя по отсутствию соседних дверей, иных сейфов здесь больше не находилось. Они вышли из тележки, и Снейп выжидающе посмотрел на Филиуса.       — Этот сейф зачарован по-особенному и отзывается только на магию хозяина хранилища. Поднесите свиток к двери. Волдеморт наполнил его своей магией, которая её отопрёт.       Северус сделал, как было велено, и тяжёлая дверь распахнулась. Перед их глазами предстало просторное, но почти пустое помещение.       — Вы не сможете со мной войти? — боязливо прошептал он. — Насколько я понял из слов мадам Уизли, вы каким-то образом сумели наложить на себя маскирующие чары и обнаружить скрывающиеся здесь предметы?       — Да, в тот раз я умудрился пробраться сюда. Однако, поскольку сейчас хранилище было открыто заколдованным ключом — через свиток, оно впустит только того человека, которому давалось разрешение, то есть вас.       — Понимаю. Филиус, пожалуйста, держи дверь широко открытой. Предполагаю, что Тёмный Лорд может проявить свойственное ему извращённое чувство юмора и устроить здесь ловушку, запечатав меня внутри.       Флитвик попытался улыбнуться, хотя улыбка получилась не из приятных. Низенький волшебник встал перед массивной высокой дверью, подпирая её всем телом и держа наготове свою волшебную палочку.       — Он всегда всё продумывает, не так ли? — печально спросил Филиус.       Северус вошёл в хранилище, чувствуя, как холодная рука страха крепко сжала его горло — привычное чувство, частенько посещающее его во время миссий Тёмного Лорда. Ему захотелось покончить со всем как можно быстрее.       — К счастью… не всегда, — загадочно ответил Снейп, оглядывая хранилище.       Как и рассказывала Флёр, помещение оказалось совершенно пустым, если не считать стола, на котором были разложены сломанные крестражи. Внимание директора сразу привлёк дневник, который Риддл поручил ему принести, лежащий рядом с кольцом Гонтов, медальоном Слизерина и старинной чашей с символикой Хаффлпафф.       Грейнджер сказала ему, что диадема Равенкло, также служившая крестражем, была полностью уничтожена Адским пламенем, неосторожно наколдованным Крэббом в Выручай-комнате — вышедший из-под контроля всепоглощающий магический огонь в конечном итоге стоил глупому мальчишке жизни. Однако именно Адское пламя оказалось достаточно сильным, чтобы уничтожить крестраж.       Снейп лихорадочно соображал. «Судя по всему, Волдеморт послал меня забрать дневник, потому что хочет заручиться моей поддержкой в попытке оживить сохранившуюся частицу души. Если нам это удастся, то, разумеется, он повторит ритуал с остальными крестражами».       Недолго думая, Северус быстро схватил оставшиеся три предмета и засунул их поглубже в карманы своей мантии. «Филиус всё равно не знает, что конкретно мне нужно отсюда вынести, поэтому не будет считаться соучастником. По инструкции Гринготтса ни один гоблин не имеет права входить в хранилище — значит, моему бывшему коллеге не смогут предъявить обвинений».       Подумав о том, что кража может обнаружиться раньше убийства Волдеморта, Северус содрогнулся, представив возможные для него последствия. Он шёл на огромный риск. «Войну можно выиграть, только обладая мужеством».       Снейп полностью опустошил хранилище. Он вышел через дверь, спокойно кивнул Филиусу и услышал, как позади него закрылось множество механических замков и зашипели охранные чары.       — Вы сделали всё, что нужно? — многозначительно спросил Флитвик.       — Думаю, да, — ответил директор, когда они снова забрались в тележку. — Мадам Уизли будет держать вас в курсе, Филиус. Надеюсь, вы здесь ненадолго.       — Спасибо, Северус. Желаю всего наилучшего.       Они вежливо кивнули, без лишних слов понимая друг друга, после чего Флитвик тронул тележку, которая должна была вернуть их на первый этаж. Волшебники старались вести себя естественно, словно Снейп — просто посетитель, которого сопровождает всего лишь один из сотрудников Гринготтса, выполняющий свою работу. Выходя из банка, Северус вёл себя непринуждённо — никто бы не подумал, что несколько минут назад он ограбил самого Тёмного Лорда. _________________________________________________________________________ «Твилфитт и Таттинг» (англ. «Twilfitt and Tattings») — элитный магазин одежды в Косом переулке. _________________________________________________________________________

***

      Прежде чем вернуться в особняк Риддлов, Северус аппарировал в свой кабинет и спрятал украденные крестражи за Омутом памяти, наложив на шкаф сильнейшие защитные чары. Он решил вернуться за ними позже.       Не желая заставлять Лорда ждать, Снейп направился в Литтл-Хэнглтон вместе с дневником, который вскоре вернул в нетерпеливые руки его законного владельца.       — Хорошо, Северус. Я собираюсь наложить на эту книгу необычные и, несомненно, неизвестные тебе чары. Как ты, вероятно, уже догадался — мне понадобится твоя помощь.       — Почту за честь, Милорд, но как же Лестрейндж? Разве не он ваш приближённый? Разве не ему следует вам помогать?       Лицо Волдеморта исказилось в брезгливой гримасе.       — Этот ничтожный лицемер, которому наставляла рога его собственная жена, никогда не получит того положения, которое Белла занимала с честью и достоинством! — злобно прошипел он.       Северус подумал, что такие понятия, как «честь» и «достоинство», вообще были неприменимы к Беллатрикс Лестрейндж, но, как обычно, разумно промолчал.       — Рудольфус — глупец, считающий себя вторым после меня, — продолжал Волдеморт. — Единственная польза от него состоит в том, что он держит других бешеных псов, претендующих на привилегированное место, на расстоянии. Лестрейндж действовал грязно, но всё же достал мне мальчишку Малфоя, и за это был вознаграждён, правда, немного… другой наградой, чем он ожидал. Его посредственные навыки не подойдут для магического ритуала, который я хочу провести. Для этого мне нужен ты. Теперь, Северус, я собираюсь… открыться тебе. Этот непростой дневник обладает гораздо большей силой, чем может показаться на первый взгляд. Много лет назад я вложил в него… воспоминания, наделил его живой памятью о себе, о том, каким я был в молодости. Как видишь, он был уничтожен, и я верю, что наконец-то создал обряд, который сможет его оживить.       — Вы хотите оживить всего лишь «воспоминание»?       Красные настороженные глаза Волдеморта пронзили его насквозь.       — Да, Северус-с-с. Именно. Всего лишь… «воспоминание».       «Лживый ублюдок!» — подумал Снейп, зная, что это нелепое прикрытие. Волдеморт никому не собирался рассказывать о крестражах, даже не подозревая, что многие уже и так о них наслышаны.       — Не уверен, что полностью вас понимаю, Повелитель, но я постараюсь помочь вам всем, чем смогу.       — Ты обратил внимание на другие предметы, когда вошёл в хранилище?       — Разумеется, Милорд. Все они на месте, но повреждены или сломаны. Вы намереваетесь сделать с ними то же самое?       — Прекрасно. И да, намереваюсь. Если наш эксперимент пройдёт успешно, остальные предметы тоже могут оказаться мне… очень полезны в будущем. Не вижу причин не начать немедленно! Мне понадобится немного твоей крови, Северус, совсем немного, чтобы смешать её с моей и капнуть на страницы дневника.       Волдеморт вытащил из складок мантии два крошечных серебряных кинжала, произнёс над ними какое-то заклинание и протянул один Снейпу. Затем он закатал рукав, обнажив худую бледную руку, тем самым указывая Северусу сделать то же самое.       — Ну что ж, начнём?       Оба волшебника одновременно полоснули острым лезвием по коже.

***

      Орла несмело ступала по коридорам поместья Малфоев вместе с Люциусом, который настоял на том, чтобы она взяла его под руку. Он намеревался показать девушке все богатства, которые теперь принадлежали ей по праву. Она равнодушно смотрела на роскошную традиционную обстановку особняка, в котором даже воздух пропитался столетиями чистокровного пафоса. Со стороны могло показаться, что Люциус поступает правильно, но Орла не доверяла ему. «Как можно верить волшебнику, который приговорил родного сына к ужасной участи вследствие своих неудач и ошибок? Как можно признать отцом такого двуличного человека?»       Орла аппарировала сюда из сада на Гриммо. В тот день она снова наслаждалась полуденным солнцем вместе с Тедди и Римусом, который на этот раз присоединился к ним по собственной воле. Пообедать они также решили на лужайке. Казалось, их неловкий утренний разговор был забыт, и Римус с трудом отпустил её к Малфою, умоляя беречь себя. Его уставшее лицо выражало искреннее беспокойство. В конце концов девушка переместилась в особняк Малфоев — в место, где, будь её воля, она бы ни на минуту не задержалась.       — Эм-м… Отец? — неестественно тихо обратилась она, проверяя его реакцию, так как Люциус очень рассердился, когда по прибытии она обратилась к нему «мистер Малфой».       Он одарил её довольной улыбкой.       — Видишь, это было не так уж сложно, не правда ли?       — Как будто бы… Думаю, мне потребуется время, чтобы привыкнуть.       — В твоих жилах течёт кровь Малфоев, а чистота крови в наше время решает всё, Орла. Осмелюсь предположить, что ты ещё будешь в восторге от своей удачи.       Со стороны казалось, что Люциус был раздражён её пассивностью и флегматичностью. «А чего он ожидал? Что я буду прыгать вокруг него от счастья, узнав об обстоятельствах своего зачатия?» Он даже не пытался проявить понимание и не имел ни малейшего представления о страданиях, которые ей причинил. «Благодаря ему я узнала, что мужчина, которого я всю жизнь считала своим отцом, на самом деле вообще не был генетически со мной связан. Узнала, что мать забеременела случайно во время короткого романа и, возможно, никогда не говорила правды отцу. И самым худшим было то, что я наслаждалась началом прекрасных отношений, но вскоре узнала, что мой новый возлюбленный приходится мне сводным братом».       Однако Люциусу Малфою, который намеревался любой ценой возвратить домой давно потерянную дочь, всё это было безразлично. Видимо, незаконнорождённость вообще не имела для него значения — важна была лишь примесь его чистой крови.       Они подошли к высокой двери в конце коридора, и хозяин поместья распахнул её с ободряющей улыбкой, пропуская девушку внутрь.       — Твоя комната.       Орла вошла в апартаменты, представлявшие собой скорее анфиладу комнат, чем одну спальню. Она заметила дверь в ванную, расположенную с одной стороны, и другую, ведущую в дамскую гардеробную, заполненную шкафами.       — Поразительно…       Она ничего не могла с собой поделать. Спальня действительно выглядела потрясающе: интерьер явно был недавно украшен к приходу новой хозяйки, эльфы застелили шелковистое постельное бельё, а изысканная мебель сверкала новизной.       — Естественно, — ответил Люциус и улыбнулся ей. На миг Орле показалось, что в его улыбке промелькнуло облегчение. — Рад, что тебе понравилось. Я только на этой неделе полностью обновил здесь обстановку. За свою одежду можешь не волноваться — в шкафах полно платьев от «Мадам Малкин», «Твилфитт и Таттинг» и некоторых любимых парижских портных моей жены. Можешь примерить их на досуге.       «Вот оно! Похоже, именно этим он и собирается меня подкупить».       От ответа её спас звук приближающихся шагов. Судя по цокоту каблуков, к ним практически бежала особа женского пола.       — Нет, Люциус! Только через мой труп! Ты не сделаешь этого!       Их настигла Нарцисса Малфой — женщина, которую Орла видела во плоти лишь однажды, в ночь убийства Драко. Люциус повернулся к жене.       — И почему нет? Она моя дочь, и её место здесь! Или ты предлагаешь мне поселить её в комнате для гостей, словно временную приживалку?!       — Конечно нет! — гневно воскликнула в ответ миссис Малфой. — Но не здесь! Не в этой комнате! Как ты мог?!       Орла переводила непонимающий взгляд между супругами, и от их ругани у неё разболелась голова.       — Нарцисса, её полностью отремонтировали! Это больше не комната Драко! Все его личные вещи эльфы тщательно упаковали, я ничего не выбрасывал, но Орла — моя дочь, твоя падчерица, и девочку нужно разместить в покоях, соответствующих её новому статусу.       «Вот дерьмо! Неужто этот мерзавец предложил мне спальню Драко?! Комнату своего недавно погибшего сына? И моего бывшего брата (а также любовника)?!» Девушке хотелось рвать и метать.       — Миссис Малфой, — начала она, — я понятия не имела, что это комната Драко.       — Ты будешь звать её матерью! — повелительно выкрикнул Люциус, и обе ведьмы буквально оцепенели.       — Она мне не дочь! — возразила Нарцисса, с ненавистью глядя на Орлу.       — Прекрасно, потому что мне бы точно этого не хотелось!       — Замолкните, обе! — взревел глава семейства, массируя виски кончиками пальцев, как будто у него начался приступ мигрени.       «Драко рассказывал, что Люциус приобрёл зависимость от магических наркотиков с тех пор, как покинул Азкабан». Орла хладнокровно подумала, не нужна ли ему прямо сейчас следующая доза.       — Возможно. Как ни крути, мне в любом случае придётся терпеть тебя в нашем доме, девочка, но ты не получишь эту комнату. Здесь то немногое, что у меня осталось в память о сыне. Люциус, ты вернёшь всё, как было.       Нарцисса говорила очень тихо, но каждое слово просто сочилось ядом.       — Знаете, я тоже его потеряла! — невольно вырвалось у девушки, но она тут же пожалела о сказанном, когда миссис Малфой повернулась к ней, словно разъярённая фурия.       — Ты тоже… его… потеряла? — жестоко передразнила она, буквально выплёвывая каждое слово. — Он, чёрт возьми, был моим сыном! Я растила его девятнадцать лет!       — И именно из-за вас он принял Метку Пожирателя смерти! Рассчитываясь за грехи своих родителей! А затем был убит Волдемортом, когда попытался сбежать от всего этого кошмара! Возможно, вы не так уж хорошо справились, учитывая, что он погиб, даже не выйдя из подросткового возраста?!       Орла отпрянула, получив звонкую пощёчину — Нарцисса Малфой так сильно ударила её по лицу, что даже в ушах зазвенело.       — Да как ты смеешь, дрянь?!       — Как я смею?! — девушку уже было не остановить, она прижимала руку к щеке и отчаянно пыталась не заплакать. — Я смею, потому что за те несколько недель, что мы провели вместе, я узнала Драко лучше, чем вы двое за всю его недолгую жизнь!       Лицо Нарциссы на мгновение помрачнело, но скорбь и стыд за совершённые ошибки быстро сменились гневом и отвращением.       — Так, значит, ты действительно спала с ним, грязнокровка?! Я надеялась, что это была лишь выдумка, чтобы заморочить голову Тёмному Лорду.       — Орла не грязнокровка, Нарцисса! — буркнул её муж, но его уже никто не слушал, так как жена твёрдо решила в этом разговоре взять бразды правления в свои руки.       — В то время она была не более чем грязнокровкой, Люциус, и Драко сознательно спал с… этой… с этим отребьем! Мне остаётся только надеяться, что ты не забеременела, чёртова девчонка!       — Конечно нет! Мы предохранялись!       — Может быть. Однако я всё равно хочу проверить, чтобы убедиться! — вновь повысила голос Нарцисса, затем без промедления вытащила волшебную палочку из футляра на поясе её платья и бросила в девушку заклинание.       — Pregnatio revelare!       Орла знала об этом заклятии. О нём частенько говорили в общей гостиной Хаффлпаффа, когда у какой-нибудь девочки появлялся новый молодой человек или парочку ловили милующейся в одной из многочисленных тёмных ниш замка. Тогда студенты в шутку упоминали, что если дело дойдёт до большего, то нужно не забывать о чарах, раскрывающих беременность. Но видела она действие этого заклинания лишь однажды — на шестом курсе его использовала её соседка по комнате Алисия Барретт. Так как Лисси оказалась не беременна, чары зашипели вокруг её живота, а затем рассыпались на пол дождём из искр.       На сей раз этого не произошло.       Заклинание Нарциссы Малфой ударило ей в живот. Всё было безболезненно, но чары засверкали, а внизу живота заискрилась магия, образуя пульсирующий розовый шар, который танцевал перед ними в течение нескольких секунд, а затем рассеялся в воздухе. Малфои уставились на неё, застыв от изумления.       — Мерлин, помоги нам! — воскликнула Нарцисса, первой обретя дар речи. — Теперь ещё и появится дитя с признаками близкородственных связей! Я не потерплю подобной мерзости в своём доме, это же преступление против природы!       — Это моя внучка, Нарцисса, — очень тихо проговорил Люциус. — И тебе этот ребёнок, кстати, тоже не чужой. Единственная маленькая частица Драко, которую ты сможешь полюбить! Орла вместе с ребёнком останутся здесь, в этой комнате!       «Нужно срочно сматываться отсюда! Чёрт возьми, я хочу сбежать и никогда больше сюда не возвращаться!» Орла не могла даже думать о проклятой беременности, она судорожно ломала голову, как выбраться живой из этого Богом забытого места. Внезапно девушка кинулась бежать, обогнув опешившего Люциуса, и, выскочив через открытую дверь спальни, со всех ног помчалась по коридору к широкой величественной лестнице, которая вела в просторный вестибюль.       «На всё поместье наложены антиаппарационные чары». Так объяснил ей «отец» в процессе прогулки по особняку. Когда Малфои хотели переместиться или вернуться домой, супруги использовали для аппарации специальную пристройку в фойе, расположенную рядом с входной дверью. Люциус даже открыл фойе, чтобы с гордостью продемонстрировать ей крошечную комнатушку. Именно туда она неслась изо всех сил, зная, что если Малфои хоть самую малость её догонят — тут же воспользуются своими палочками.       Перепрыгивая через две ступеньки, Орла бросилась вниз, пока до её ушей долетали разъярённые выкрики Люциуса, приказывающего ей вернуться, в то время как его жена вопила, чтобы она убиралась на все четыре стороны.       «Именно это я и собираюсь сделать, бешеная сука!» — подумала Орла. Она влетела в фойе и неаккуратно аппарировала, что ожидаемо закончилось жёсткой посадкой в саду на площади Гриммо. Напуганная до смерти девушка буквально свалилась на Римуса и Гермиону, которые расслабились и загорали на солнце. Маленький Тедди тут же громко заплакал.

***

      Римус не успел даже помочь Орле, так как нужно было срочно успокоить визжащего малыша, страшно напуганного внезапным шумным появлением белокурой ведьмы. Гермиона обнимала дрожащую подругу.       — Орла! — воскликнула она, крепко прижимая её к себе и поглаживая по спине. — Что случилось, милая? Ты ранена?       Несколько минут ирландка не могла вымолвить ни слова.       — Нет, не ранена, — едва слышно прошептала она спустя некоторое время. Гермиона усадила её на лужайку; остаться во дворе под приятным послеполуденным солнцем казалось всем гораздо разумнее, чем уходить в мрачный дом.       Римус пристально наблюдал за девушками, пока Тедди постепенно успокаивался и теперь просто всхлипывал. Ему как можно скорее хотелось узнать, что так сильно расстроило Орлу.       — Малфой показывал мне поместье, пытаясь вести себя как примерный отец, представляете? Он даже сделал для меня потрясающую комнату. Вот только, оказывается, мерзавец собирался поселить меня в бывшей спальне Драко! Естественно, его мать вышла из себя! Короче говоря, мы с Нарциссой обменялись «любезностями» и закончилось всё тем, что она бросила в меня чары, определяющие беременность.       — Что?! Но зачем?!       — Гермиона, меня теперь меньше всего волнует, зачем она это сделала — важно лишь то, что результат оказался положительным.       Люпин почувствовал, как у него отвисла челюсть, а Гермиона вытаращила глаза.       — Простите, мне нужно побыть одной, — закончила Орла, поднимаясь с травы. — Пожалуйста, оставьте меня в покое.       Римус баюкал своего успокоившегося сынишку, рассеянно поглаживая его мягкие синие волосики, и вопросительно взглянул на Грейнджер. Она была так же поражена и растеряна.       — Что нам теперь делать? — тихо прошептала Гермиона, беспомощно глядя на Люпина.       — Понятия не имею, — ответил он.

***

      Под покровом ночи Северус вернулся в Хогвартс. Он истекал кровью и мучился от сильной боли, но остался жив и чувствовал себя странно счастливым. Попытка Волдеморта оживить заключённую в дневнике частичку души оказалась безуспешной. Магия, которую изобрёл Риддл, происходила от того же самого тёмного заклинания, которое использовалось для создания инфернала — оживления трупа по приказу волшебника.       Однако книга изначально была неодушевлённым предметом, и поэтому не ответила ни на заклинание, ни на магию крови, хотя в процессе множества неудачных попыток Северус потерял по меньшей мере пинту драгоценной жидкости. Волдеморт утверждал, что поскольку дневник когда-то являлся живым и разумным, то заклинание должно сработать, как и на трупе.       В наспех составленном плане Лорда было так много необдуманных и даже глупых моментов, что если бы Северус не относился к нему с такой лютой ненавистью, возможно, даже пожалел бы отчаявшегося тёмного мага. Тем не менее сейчас он испытывал восторг (практически экстаз), что, по крайней мере, в данном случае Волдеморт не смог вернуть часть своей души. Профессор горячо надеялся, что всё так и останется.       Не в первый раз Снейп пожалел о том, что не запустил в Лорда Аваду, но не сделал он этого по тем же причинам, которые пришли ему в голову, когда директор корчился в агонии на полу подвала в особняке Риддлов. «Тёмный Лорд должен быть убит при свидетелях».       Когда Волдеморт разозлился на собственное бессилие, он выместил весь свой гнев на Северусе, но вместо Круциатуса (которым больше любил пользоваться на публике) предпочёл пустить в ход череду зловредных режущих проклятий. Из-за них тело профессора теперь саднило почти повсеместно.       Снейп прошёл в ванную, раздеваясь на ходу и залечивая кровоточащие порезы на руках. Он включил душ перед тем, как войти в кабинку, и позволил горячей воде каскадом обрушиться на его нестерпимо ноющие мышцы.       «Всё бы сейчас отдал за то, чтобы Гермиона оказалась рядом… Почувствовать на себе её ласковые руки, поцеловать розовые губы, прикоснуться к нежному телу». И всё же он не мог потревожить девушку, слепо поддавшись желанию. Ему оставалось только ждать следующего раза, когда она вынуждена будет искать спасения в его руках.       Тяжко вздохнув, Северус обхватил ладонью затвердевший член и начал мастурбировать, благодарный судьбе хотя бы за то, что теперь у него снова появилась возможность получать оргазм по собственной воле.

***

      Поздней ночью Орла услышала осторожный стук в дверь своей спальни.       — Войдите.       Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появился смущённый Римус.       — Можно к тебе?       — Конечно, — ответила она, садясь на кровати, где долго пролежала не раздеваясь, без малейшего намёка на сон.       Он подошёл, присел на край постели и повернулся к девушке лицом.       — Прости, если мой вопрос прозвучит банально… Как ты себя чувствуешь?       Орла неопределённо пожала плечами:       — Всё же лучше, чем несколько часов назад. Привыкаю к этой мысли. Стараюсь не думать о том, что сказала мать Драко о близкородственных связях.       — Так, значит, ты намерена оставить ребёнка?       — Да. Внутри моя малышка, Римус. Она принадлежит мне. Конечно, могут возникнуть проблемы со здоровьем, но всё же мы с Драко были настолько близкими родственниками, и я должна дать ей шанс. Просто обязана! Она была зачата если не от любви, то от настоящей, искренней дружбы. Она — единственный шанс для Драко оставить свой след в этом мире.       — Она?       — Заклинание Нарциссы Малфой вызвало розовые искры.       — Ах… Тогда да, это определённо девочка. Ты знаешь, какой срок?       — Нет. К сожалению, я не владею целительской магией такого уровня.       — Позволишь? — спросил Люпин, вытаскивая палочку из рукава кардигана. — Я частенько накладывал эти чары на жену, когда она носила Тедди.       — Конечно.       Римус сделал несколько лёгких взмахов палочкой напротив её живота и пробормотал заклинание, которое она раньше никогда не слышала. Появился тот же самый шар розового света, и казалось, что мужчина про себя отсчитывал секунды до тех пор, пока магия не рассеялась.       — Три месяца, Орла. Может, чуть меньше.       — Так долго?! Но почему я ничего не чувствовала?!       Вдруг её желудок неприятно сжался, к горлу подступила тошнота, а сердце застучало быстрее, чем «Хогвартс-экспресс». Должно быть, на лице девушки отразилась сильнейшая паника, потому что Римус тут же приблизился и схватил её за руки.       — Что случилось?! Заклинание причинило тебе боль?!       — Нет… У меня ничего не болит… — с трудом выдавила она, судорожно сжимая его руки.       — Тогда в чём дело?       Орла посмотрела в добрые карие глаза Люпина.       — Если твоё заклинание верно, Римус, то это не ребёнок Драко.       — Нет? Но чей же тогда?       — Яксли.