Разочарованные фильмом, очарованные небом глаза…
Снег падающий большими хлопьями на лицо. Ветер успокоился и снег спокойно падал на землю. Небо затянуло облаками. Так очаровывающе. Так не обычно… Всё стало таким спокойным.Я не смогу объяснить, но возвращаюсь назад…
Пак не сразу замечает летящее вниз тело, которое падает рядом с ним на спину. Еле повернув голову, он ласково улыбнулся.Проводи меня, останется не больше, но и не меньше чем звук…
— Милый Чанни. — Шепча говорит Чимин. — Надеюсь твоя душа успокоится и ты не будешь страдать в следующий жизни… Я убил то, что любил и то, что мне было дорого, я уничтожил это… Он спокоен, его ничто не тревожит. На снегу стали вырисовываться алые пятна от Чана и лежащего рядом Пака. — Я уйду вместе с любимым, если это судьба, я готов. А как же мои малыши? Чимин слышит звук сирены и видит тень красно-синих цветов, отражающихся на стене. А дальше всё как вспышка. Скорая. Фельдшеры. Кислородная маска.А звук всё тот же, что нить, но я по прежнему друг…
Каталка, взволнованные врачи, гул их голосов и… Юнги?Замороженными пальцами в отсутствие горячей воды, Заторможенными мыслями в отсутствии, конечно, тебя.
Резкие вспышки. Схватки. Крики. Слёзы и держащий за руку… Врач? Нет… Юнги?И я застыну, выстрелю в спину, выберу мину и добрый вечер…
Младенцев сразу же уносят. После Чимина перекладывают на операционный стол, на живот. Делая метки вдоль позвоночника и надевая для наркоза маску.Я не нарочно, просто совпало, я разгадал знак бесконечность…
***
Уже в палате Чимин проснулся и сел, опираясь спиной об подушку. Стягивая одеяло, он посмотрел на свои ноги. Как бы он не пытался, он всё равно не чувствовал их. В палату мгновенно заходит врач с результатами снимков позвоночника. — Доброе утро, ну что, как самочувствие? — Я… — в горле першит. — Я ничего не чувствую… — М-да, к сожалению. Боюсь, вы останетесь инвалидом на всю жизнь, шанс на ваше выздоровление очень мал, но надежда есть. Чудо, что вы упали не на асфальт, а на козырёк, семь метров высоты и снег немного смягчил падение. — Врач начинает подбадривающе улыбаться. — Так, давай тебя проверим. — Доктор вначале трогал живот, потом слушал сердце и проверял ноги на чувствительность. — Так, вроде всё в норме. Вот только при падении вы заработали сотрясение мозга. Помните, как именно вы упали? — Нет… Я не помню. Я не помню, что я здесь делаю и кто я вообще? — Так, ладно… — Переводя тему. — Спешу обрадовать вас, что вы были беременным и родили двоих очаровательных близнецов, мальчика и девочку. Но боюсь вас огорчить… — Почему? Врач долго мялся, было видно, что сказать правду ему крайне тяжело. — Извините, я не могу. Медсестры вам принесут детей. — Он вышел, вытирая влагу с глаз. В палату заходят две медсестры, одна закатывала кроватку с ребёнком, а вторая держала другого ребёнка на руках. — С пробуждением. И примите наши соболезнования, ваша дочь умерла при падении. — Вторая медсестра отдала мёртвого, словно живого, закутанного ребёнка в пелёнки. — Можете попрощаться. — Они уходят за дверь, оставляя Пака одного с маленькой укутаной «куклой». К глазам подступили слёзы, в горле встал ком. Эти глазки никогда не откроются, эти ножки никогда не сделают первые шаги. Она никогда не увидит своих отцов и родного брата, не скажет своё первое слово, не попробует папино рагу, которое Чимин готовил лучше всего. Она не увидит голубое небо и звёздные ночи, ни яркое солнце. Не почувствует тёплый дождь и не услышит запах леса после дождя. Не увидит первую радугу и не будет этих «Папа, папа, смотри, радуга». Она никогда не научится кататься на велосипеде, разбивать коленки в кровь, упорно стараясь. Она никогда не будет рисовать мелом на асфальте, трудясь нарисовать какую-нибудь зверушку. Всего этого не будет. Чимин развернул пелёнки и взял малышку за крохотную ручку, прижав младенца с себе, к сердцу. Было ощущение, что она вот-вот откроет глаза и заплачет, требуя, чтобы её покормили. Даже сейчас можно разглядеть, что она похожа на Юнги. Его губки, его разрез глаз и улыбка, скорее всего его. Прерывая мысли Пака, в палату заходят медсестры и забирают ребёнка, Чим нехотя отдаёт малышку шепча: — Прошу, аккуратнее с ней… — После выписки вы будете присутствовать на похоронах. Чимин утирает слезы, пытаясь успокоить душевную боль. — Что же со мной случилось? — Шепчет тихо. Неожиданно из люльки послышалось, как ребёнок начал крехтеть, а вскоре и плакать. Еле дотянувшить до кроватки, Чимин берет младенца на руки, тихонько качая. — Тише, тише. Не плачь, мой маленький. — Чимин берёт бутылочку со смесью, которую оставили медсёстры и кормит малыша. — Маленький, голодный. — Качает. — Похоже, остались мы с тобой одни, я совершенно не помню, кто твой отец и где он, так странно, да? — Чимин улыбается. После того как малыш поел, омега укладывает его обратно в кроватку. Ложась на кровать, Пак пытался уснуть, но безуспешно, он не ел пищу, которую ему принесли, он просто смотрел в потолок в надежде уснуть. Неожиданно Чим услышал крики за дверью. — Прошу вас! Я должен его увидеть! — Не пускайте этого психопата к нему! Чимин садится на коляску и пытается понять, что происходит. В его палату залетает мужчина, весь запыханый и уставший, по его глазам было видно, что он провел много бессонных ночей и пролил предостаточно слёз. — Я могу вам чем-то помочь? — Любезно сказал Чимин. — По-моему, вам нужна помощь. Мужчина напротив обомлел от увиденного.***
— И тебя туда же. — Мин скидывает труп Чана следом за упавшим омегой. Тэхёна словно парализовало. По его щекам скатывались слёзы. Даже ноги, удерживающие Кима, ослабли от шока. Но неожиданно в сознании вспыхнула злость. — Да как ты посмел, падонок?! — Тэ с яростным топотом подходит к Юну, хватая его за ворот кофты. — Когда ты уже будешь дружить со своей бошкой и поймёшь, что так делать нельзя! Ты убил человека, который предназначен тебе самой судьбой, ты убил своих же детей! Ты убил всё своё! — Этот ребёнок не от меня. —равнодушно сказал Мин. — Да на месте Чимина я бы уехал из этого города! Конечно, он соврал тебе, он хотел обезопасить себя и своих детей! Своей бошкой нельзя было додуматься?! Повторяю, дети от тебя, именно дети! Их двое. Ты погубил трёх! Трёх своих родных! Очнись! Это не игрушка, это всё то, что было предназначено тебе и ты даже это смог потерять! Неужели ты настолько ничтожен? Этот момент не описать словами, но похоже ледники в сердце Мин Юнги начали таять и колоть сердце. Лицо перекосило от шока, к глазам поступила влага от осознания всего происходящего. Вся его жизнь была как туманная прогулка, без всякого осознования реальности, он запутался, он потерялся, но когда туман развеялся, казалось, было уже слишком поздно.