Red

Пассажиры крейсера и гости мероприятия, которые прибыли на полчаса раньше положенного (и такие бывают!), как по команде, широко раскрыли рты от… Ну, изумлением это не назовёшь. Скорее, от шока. В центре светлой каюты, украшенной для торжественного истребления продовольствия, красовалась внушительных размеров скульптура. Она представляла собой изваяние Марса. Стоит отметить, что рельеф поверхности был детально воспроизведён. Более того, художник дополнил ландшафт «мини-планеты» барельефами лиц выдающихся марсианских культурных и политических деятелей. Это воплощение величия красной планеты могло бы внушать зрителям благоговейный страх, если бы не одно «но». Скульптура была нежно-розового цвета. Гости невольно ловили себя на мысли, что хотят укусить или лизнуть «Марс». Наверняка, потухший вулкан Олимп или нос легендарного марсианского маршала имеет клубничный вкус. Так вот, перед глазами пунктуальных до невозможности людей разыгралась трагикомическая сцена из жизни сэра Кёркланда. Ближе ко входу в зал Артур уже перешёл с быстрой ходьбы на бег и оставил позади запыхавшегося сержанта. Сопровождаемый пристальными взглядами публики, подполковник ворвался в помещение для торжества и даже не обратил внимания на собравшихся людей. -Ч-что… - попытался проговорить Артур, но слова застыли комом в горле. Кёркланд чувствовал, как кровь отливает от лица. «Что же теперь со мной сделают?» - пульсировали мысли в висках. Артур знал, что некоторые начальники штаба так и не смогли простить поступок, совершённый им два года назад. Тогда парень ослушался приказа, за что поплатился. Именно после того злополучного инцидента Кёркланда (который и так неохотно признавал независимость красной планеты) стало воротить от одного слова «Марс». Злополучная долина Маринер… «Уволят!» - мелькнуло в мыслях подполковника. Эта мысль отогнала остатки крови от щёк Артура. Но Кёркланд ведь не зря пользовался славой блестящего стратега. Вопросы «Какой дибил додумался?», «Когда это было сделано?», «Зачем?!» мгновенно уступили пальму первенства «Что с ЭТИМ делать?». По приказу подполковника часть личного состава искала краску, другие занялась отвлечением гостей от суматохи, третьи искали виновника, пара человек попыталась оттереть цвет «съешь меня» с изваяния. - На борту этого крейсера есть генератор искусственных органов стоимостью в миллиард, а баллончика с краской нет?! – Артур со злобой орал на складовщика. - Кажется, мы сможем её оттереть! – ликующе подал голос старший сержант. Солдат пытался придать скульптуре былую внушительность, избавляя изваяние от цвета кукольного домика. Гнев Артура резко погас, но вдруг опять распахнулся проход и в зал ворвался уже запыхавшийся Бонфуа с воплем: «Шухер! Посол с шишками из штаба уже тут!» Немая сцена: два паренька, оттиравшие пострадавший «Марс» прекратили занятие и резко отскочили в разные стороны; несколько солдат, сражённых мягко говоря неуставной речью старшего лейтенанта, выпучили глаза в немом созерцании происходящего; остальные же просто от накала страстей впали в ступор. А что Артур? Вид подполковника был крайне спокойным (видимо, это вгоняло в ступор солдат больше всего). Гордец не собирался оправдываться, умолять о чём-то, обещать. Ха! Полностью отдаваться службе и слизывать гуталин с обуви начальства – разные вещи. Артур, конечно, не маниакальный смельчак, который на танк с шашкой попрёт. Он будет сглаживать острые углы конфликтов, избегать скандалов… но вот унизить своё достоинство сэр Кёркланд не мог. «Мои «друзья» из штаба того и ждут. Я два года не давал ни малейшего повода меня задеть, был паинькой. А теперь… Буду драить гальюны до конца своих дней!» - думал Артур, направляясь в сторону прибывших и столь «ожидаемых» людей. Шагая навстречу судьбе, Кёркланд пришёл к выводу, что всё, имеющее отношение к Марсу, приносит ему только головную боль. Артур салютовал пришедшей массе, состоящей из кучки штабовиков и «кишла красных неблагодарных негодяев» во главе с послом. Как ответственный за проводимое мероприятие парень начал было рапортовать «шишкам» (и откуда Бонфуа набрался жаргона?), но его прервали жестом. Предательски честное тело Артура «палилось» перед всеми присутствующими: левый глаз время от времени нервно дергался. - А это, господин посол, тот самый монум… - штабовик в генеральской парадной форме потерял дар речи. А что сказать? Скульптура выглядела так, будто это здоровенные пузырь, который надул жвачкой какой-то подросток. В следующий момент генерал и его сопровождение продемонстрировали чудо военной муштры: мужчины без команды синхронно повернули головы на Кёркланда. Кажется, из их глаз вот-вот на Артура устремятся разряды молнии. - Подполковник, потрудись-ка нам объяснить, что тут происходит, - начал было генерал. - Великолепно! – прерывая гневную тираду военного, мягким голосом сказал посол Марса и сделал шаг в сторону розового шара. Всех накрыла очередная волна шока. Тишину нарушил хлопок: часовой у северного входа грохнулся в обморок. Бонфуа уже второй раз себя щипал. Этого не может быть. - Вот, что я называю искусством Земли! Совместить строгость и нежность, серьёзность и инфантильность. Такое парадоксальное творение… - медленно, с сосредоточенным видом проговорил марсианин, который уже стоял подле скульптуры и пристально рассматривал её. «Я сплю? – думал Артур. – А, может, это сарказм?» Но по виду посла определить было трудно. Слишком спокойный, чтобы проявить эмоции марсианин, рисовал мягкую улыбку на лице. Представители штаба, кажется, приняли восторг за чистую монету. Но Кёркланд не поверил эмоциям посла. Уж больно подозрительным он показался подполковнику. - Ты в порядке? – прошептал Франциск, всматриваясь в изумрудные глаза собеседника. - Вполне, – промямлил Артур с недоумением. Наивный подполковник полагал, что если смог совладать с мимикой лица, то внутреннее переживание скрыто от посторонних глаз. Но как мы с вами уже знаем, с контролем эмоций у нашего офицера проблемы. Бонфуа сначала было подумал, что Артур потеряет сознание вслед за бедным часовым. С чего Франциск это взял? Кёркланд был похож на бледное пятно: белоснежная парадная рубашка, светлые волосы и побледневшее до цвета мела лицо слились в одно целое. На этом фоне выделялись неестественно толстые брови (которые нередко становились предметом насмешек) и большие зелёные глаза. Такой болезненный вид и заставил Бонфуа стать мягче по отношению к Артуру. Франциск ещё успеет насолить заклятому другу. «Вроде обошлось, - облегчённо выдохнул подполковник, наблюдая за тем, как гости оживлённо болтали. – Посол смог предотвратить конфликт. Легко и непренуждённо». Представитель красной планеты явно был военным в прошлом: в глаза Артура сразу бросилась атлетическая комплекция посла, его манера убирать руки за спину, осанка и чёткая, чеканная походка. Нет, этот человек с наивной улыбкой был не так прост, и наш подполковник это понимал. Кёркланд время от времени продолжал поглядывать в сторону невозмутимого посла. Один раз их взгляды на мгновение столкнулись. Аметистовые глаза ненадолго задержались на лице бледного подполковника (тело парня до сих пор справлялось с последствиями стресса). Кажется, что в момент, когда взгляды образовали невидимый мост, лицо посла на секунду приобрело серьёзное выражение (Артур был готов поклясться, что по ту сторону «зрительного моста» человек был погружён в свои мысли). Над чем бы там не кипело серое вещество посла и каким бы подозрительным он ни казался подполковнику, но Кёркладну этот коренастый тип оказал услугу своим спектаклем. Артур посчитал нужным отблагодарить спасителя, но вот озвучивать такое было бы нелепо и неуместно. Да и разговорный жанр, мягко выражаясь, не был специализацией бровастого паренька. До разрыва зрительного контакта подполковник сделал небрежный жест: склонил головку в кивке и одновременно слабым рывком подал плечи вперёд. В этом можно было рассмотреть своеобразную мини-версию поклона. Артур заменял этим неловким движением (а вербально это было ещё более неумело) благодарность и почтение. Но реакция «по ту сторону» на жест была крайне неожиданной: глаза посла резко распахнулись, губы плотно сжались, пальцы собрались в кулаки. «Будто призрака увидел…» - думал Артур, делая резкий разворот и удаляясь от странного мужчины. «Брагинский… Брагинский Иван, кажется, – подполковник вспомнил имя посла, которое в последнее время (отношения с Марсом то натянутые) было на слуху. – Что же, Ваня, творится у тебя в голове?» *** Мероприятие было в полном разгаре. Люди разделились на группки и оживлённо что-то в своих компаниях обсуждали. По правде сказать, главную тему их разговоров мы уже слышали – победа марсиан в столкновении под Фобосом. Феличиано даже не скрывал, что пришёл ради еды: ещё с порога рванул к столу. Людвиг на момент даже задумался, не проводили ли на Варгасе в детстве эксперименты. Не то, чтобы Байльдшмидт считал своего подчинённого ненормальным, но просто порой казалось, будто внутри желудка миловидного паренька находится микроскопическая чёрная дыра. «Как можно столько съесть?» – думал суровый полевой корреспондент, наблюдая за тем, как Феличиано с невозмутимой физиономией дожёвывал четвёртую порцию спагетти. Да и напрашивался ещё один вопрос, связанный с нечеловеческим аппетитом парня. «Куда?», а если поконкретнее, то «Куда деваются все те килокалории, что получает Феличиано?». По законам логики щуплый невысокий паренёк, который большую часть суток спит или бездельничает, не может тратить всю ту чудовищную уйму энергии, которую получает из пищи. Но практика в случае с юным Варгасом опровергает здравый разум. Единственным вразумительным ответом на все вопросы Людвиг считал то, что это миловидное недоразумение выросло в нищете. А как известно, многие бедняки из провинций не могли позволить себе рацион из продуктов, выращенных натуральным путём, потому питались дешёвыми «пайками органического происхождения» (безвкусной светло-серой массой, которая не имела также и запаха). «Бедняга просто никак не может насладиться вкусом еды,» - заключил почти строгий начальник. Людвиг оставил друга «развлекаться» (предварительно попросил не сильно переедать, чтобы потом не болел желудок) и двинулся к остальным гостям. Внимание корреспондента привлекла одна компания. Люди в военной форме и строгих костюмах оживлённо спорили. Когда Людвиг подошёл поближе, то понял, что это не просто оживлённая дискуссия, а ярое противостояние. Оппоненты откровенно говорили оскорбления и срывались на крик. Внимания Байльдшмидта привлёк один из участников перепалки. Парень с нездоровым румянцем слушал собеседника, при этом испепеляя его огнём зелёных глаз. Улыбка этого человека изгибалась в приступе брезгливости и высокомерия. Раскрасневшийся молодой человек был явно недоволен тем, что слышал. Он время от времени неодобрительно тряс неаккуратной светлой шевелюрой и со злобой фыркал. До нелепости широкие и густые брови нервного человека были сдвинуты к переносице и подрагивали. Людвиг сразу понял, что парень в безукоризненно выглаженной белой рубашке вот-вот сорвётся. И вывод оказался правильным: низкий голос зеленоглазого парня уже был по ушам собеседников... - Ты, баран, говоришь об этой твоей уловке с маскировкой так, будто на Фобосе гравитация отсутствует везде. Ты так мозги загадил, что азы позабывал? И тебе, тупица, теперь не стыдно на Марс отправляться? Раскрой глаза, придурок! И мозг свой бесполезный включи. А ещё включи компьютер, раз уж с головой проблемы, и убедись, что пришельцы поймали эскадрилью красных и не дали им ни малейшего шанса не то, чтобы «спрятаться», как ты говоришь, а даже… Да кому я объясняю? – кричал бровастый парень, сопровождая возгласы жестикуляцией. Уже через пару мгновений, чтобы не быть голословным, обладатель непослушно торчащих волос спроецировал голограмму. Полностью поглощённый процессом мышления, он расставлял истребители второй эскадрильи марсиан и вражеские челноки захватчиков-пришельцев. Людвиг увлечённо наблюдал за тем, как смышленый парнишка восстановил события битвы подле Фобоса, которая успешно для всех жителей Солнечной системы завершилась сегодня утром. Голографическая модель событий, конечно, привлекла внимание окружающих. Но ещё больше людей подтягивалось, чтобы послушать комментарии бровастого молодого человека. Тот, увлечённый описанием событий настолько, что даже не замечал толпу вокруг своей компании, с жаром доказывал, что ситуация выходцев с красной планеты была абсолютно проигрышной. - Понял, имбицил? – с презрением плюнул фразой блондин и отвесил звонкий подзатыльник оппоненту. – Тут роль сыграл исключительно человеческий фактор! А если ты сейчас заикнёшься о том, что 34 комплектация истребителя «Хищник»… Но то, почему 34 комплектация самого распространённого в Солнечной системе модельного ряда истребителей не могла быть козырем марсиан в сражении, услышать собравшимся зевакам не удалось. Это случилось потому, что сорванный до хрипоты голос зелёноглазого парня, просто утонул в аплодисментах. Марсианский посол, который был среди толпы, медленно, но очень звонко хлопал. Губы Брагинского растянуты в блаженной улыбке, а глаза довольно прищурены. «У него всегда подозрительно умиротворённый вид,» - невольно отметил Людвиг. *** От звука хлопков за спиной Артура будто ударило током. Он рывком обернулся на шум. Застыл. Ни один мускул Кёркланда не был в состоянии пошевелиться. Парень просто распахнутыми от неожиданности глазами смотрел на Ивана и бледнел. «Ох, Артюр! Ты такой смешной! Видел бы ты, что у твоей физиономии оттенок стал аж синеватым,» - тихо хихикнул в кулак Франциск, который с интересом наблюдал за столь экспрессивной картиной. Кёркланд возненавидел себя за то, что позволил себе бокал шампанского. Просто ему сильно захотелось смочить горло после всех этих событий (сначала розовый «шедевр», затем странный взгляд посла), а ничего, кроме шампанского, не было. Подполковник и «опрокинул» бокал игристого и понеслась… Трезвый Артур, не смотря на проблемы с «честным телом», которое любило выдавать эмоции, был педантичным карьеристом, чопорным джентльменом. А вот Арти «под мухой» даже не пытался скрывать какие-либо душевные порывы. В таком состоянии Кёркланд без раздумий делился переживаниями, дрался и как-то раз даже разделся на спор. И всякий раз, вернувшись в мир трезвенников, юноша обещал себе больше не пить, сгорая со стыда за своё поведение. Например, после инцидента со спонтанным стриптизом наш подполковник подумывал о том, что смерть – не самая страшная участь, и по-быстрому свалить с этого мира не так уж и плохо. Чувство долга не позволяло Артуру прогуливать работу, чтобы спрятаться от публичных порицаний, потому парень стоически принимал осуждение общественности (при этом умоляя тяжёлые проекторы в штабном помещении о падении на свою раскалывающуюся голову). Сегодня был лишь бокал спиртного. Для того, чтобы «водить обезьяну» этого было явно недостаточно, но вот самоконтроль явно ослабился. Немая сцена затянулась. Артур только сейчас понял, что последние минут 15 доказывал какому-то лейтенанту, что тактическое подразделение марсиан победило благодаря профессионализму и силе воли. Кёркланд хвалил выходцев красной планеты! Да, подполковник давал себе отчёт в том, что его поразил героизм второй эскадрильи, но вот признание в этом не входило в планы Артура. Кроме того, зеленоглазый юноша не просто вступился за честь марсианских пилотов (Кёркланд себя за это уже ненавидел), он восторгался «неблагодарными красными выскочками» перед их послом. «Интересно, сколько Брагинский тут стоял и как много услышал?» - думал озадаченный молодой человек, продолжая бледнеть. - Чудесно! – бархатным голосом пропел Иван. – Ваши аналитические способности просто поражают. Кёркланд молча сцепил зубы. Ему не нужны похвалы жителей Марса! Стоящему в нескольких шагах от бледного подполковника Франциску показалось, что он слышит, как скрипит зубная эмаль Артура. Мужчина с растрёпанными волосами злился на себя за увлечённость и неконтролируемый поток мыслей больше, чем на жителей «злополучной» планеты. - Скоро вы сможете лично пообщаться с новоиспечёнными героями нашей славной планеты. – выговаривая реплику, Брагинский сияющим лицом выражал чувство гордости за свой народ. - Более того! Вы же служите в новоиспечённом Военном космическом флоте сил Альянса, так? Я лично позабочусь, чтобы вы сотрудничали именно с этой эскадрильей. – продолжал Иван. Весь зал смолк. Люди внимательно вслушивались в мягкий, почти гипнотический голос посла. Артур побелел сильнее, но теперь уже от гнева. «Такой же самоуверенный и самовлюблённый придурок, как и все красные! Говорит так, будто эта встреча будет самой важной в моей жизни!» - землянин мысленно ругался на Ивана, себя, на проклятый злополучный Марс, на всех его самовлюблённых обитателей, на придурка-лейтенанта, из-за которого начался весь сыр-бор с голограммой, на всех-всех-всех. Кёркланд даже не подозревал, что кинутая им в сердцах фраза про «самую важную в его жизни встречу», была чистой правдой… - Кстати, - Брагинский продолжал пользоваться молчанием Артура. – Вы уже через два дня сможете пообщаться с командиром второй эскадрильи, Альфредом Джонсом, который «из преимуществ над врагом имел один лишь воинский дух». Под волну восторга, которая пронеслась аплодисментами по каюте, обладатель нежного голоса и аметистовых глаз сообщил о том, что сразу после окончания завершения битвы новоиспечённые герои направились встречать «Терру» (тот самый космический крейсер, на котором наши герои отправляются на Марс). Люди восторженно выкрикивали что-то и шумно хлопали в ладоши. Артур почувствовал себя крайне неловко, ведь посол цитировал слово в слово фразу самого Кёркланда. Наш подполковник поник, ведь эти слова говорил почти в самом начале тирады в защиту доблести марсианский эскадрильи. Значит, Брагинский слышал всё… «Ужасный день!» - подумал блондин и моментально потух. - Вы ведь соглашаетесь с моим предложением? – спросил посол, пристально вглядываясь в уставшие и грустные глаза подполковника. На момент в сознании сэра Кёркланда мелькнула хулиганская мысль: фыркнуть в ответ, ну или сказать, что он подумает над этим. Но Артур лишь смущённо кивнул головой, выражая согласие. «Ну раз я уже так прокололся, то хуже не будет,» - успокаивал себя он. Желание поработать с эскадрильей, которая выиграла пусть и не самое внушительное сражение, зато смогла героически выстоять в безнадёжной ситуации, было сильнее желания реабилитировать свою репутацию. К тому же, Кёркланд сможет пообщаться с Альфредом Джонсом… За время службы в космическом флоте Артур понял одну простую истину: многое зависит от командира. Без Джонса подразделение жителей марса не смогло бы воодушевить сразу две планеты. *** Последние два дня мысли Артура занимал майор Джонс. Вернее, пока что капитан, а торжественное награждение и присвоения внеочередного воинского звания Альфреду должно было состояться сегодня вечером. Кёркланд себе представлял марсианского героя как мужчину среднего возраста с острыми чертами лица. Глаза воображаемого Джонса были глубоко посажены и кололи своей пронзающей насквозь чернотой. Вся внешность иллюзорного Альфреда подчёркивала его резкость, хладнокровие, локаничность. Его виски, скорее всего, тяжёлая солдатская доля выкрасила в седину. А разве герои не такие? По-другому героя Артур не представлял. Кёркланд глубоко в душе надеялся, что этот человек сможет стать настоящим наставником и советчиком. Эскадрилья задерживалась. Бравые пилоты истребителей должны были попасть на борт «Терры» ещё утром. На часах 13:47. Хуже всего было то, что связаться с марсианами было невозможно: крейсер двигался на предельной скорости, что давало слишком большую нагрузку и усложняло передачи информации на расстояние. Человечество уже давно научилось преодолевать скорость света, но каждая такая попытка давалась до сих пор нелегко. Вот сейчас Кёркланд с несколькими солдатами находился в посадочном отсеке. Именно ему поручили быть главным в почётном карауле (за что Артур с едким сарказмом поблагодарил Брагинского). Локационная система крейсера засекла эскадрилью буквально несколько минут назад. Как бы быстро на предельной скорости не шёл крейсер, но максимальная скорость истребителей модели «Хищник» (как сообщил нам господин подполковник, 34 комплектации) была значительно выше. И поэтому персонал «Терры» не успевал встречать гостей с тем размахом, каким собирался (музыканты и восторженные зрители разбредись где-то в 12). «Великая честь» выпадала лишь небольшому караулу. Волнующий для Артура момент настал: истребители совершили посадку на борт крейсера. За тем, как челноки опускались и тем, как из них вылазили марсиане в скафандрах и шагали к шлюзу, Кёркланд наблюдал через плотную прозрачную поверхность. Истощённые дорогой и лишениями солдаты медленно шли. Лишь один какой-то «умник» сначала быстро зашагал, а затем и вовсе бежал навстречу почётному караулу. Неугомонный марсианин пересёк шлюз и снял свой шлем. Он быстрыми шагами направлялся к Кёркланду и остальным землянами, оставляя за своей спиной сослуживцев. Проворный солдат уже достаточно приблизился с Артуру, чтобы землянин смог рассмотреть уроженца красной планеты. «Совсем мальчишка! - мелькнуло в голове у Кёркланда удивление. – Наглый такой. Наверное, за такое поведение ему постоянно доставалось от командира Джонса». Говоря о возрасте, стоит отметить, что «наглый парнишка» выглядел лет на 20. Удивительным было то, что Артур, который вот-вот должен был отметить своё двадцатичетырёхлетие, считал марсианина ребёнком. Кёркланд с самого детства считал себя старше сверстников, поскольку считал их глупыми. Эта привычка всё усугублялась с возрастом. К 15 юноша начал называть одногодок детьми. Кроме того, внеочередные звания, полученные Артуром, заставляли чувствовать себя значительно старше. «Ну разве можно назвать подполковника «молодой человек» или «юноша» ?» - думал Кёркланд. И теперь, созерцая двадцатилетнего парня с широкой детской улыбкой и такими ясными голубыми глазами, которые выражали всю непосредственность их хозяина, Артур мысленно назвал «неугомонного» ребёнком. Слегка присмотревшись, подполковник сразу увидел на теле молодого человека (который всё также резво шагал навстречу караулу) следы недавних лишений: кожа парня была неестественно бледной, а пухлые губы потрескались. Артур непроизвольно отметил, как темные болезненные круги под глазами контрастировали с ярким и жизнерадостным взглядом «малыша». Опыт подполковнику подсказывал, что солдат был слишком истощён для таких резвых движений, потому мгновенно двинулся навстречу голубоглазому мальчишке. «Вдруг парню станет плохо,» - подумал Артур, приближаясь к уроженцу красной планеты на расстояние вытянутой руки. И Кёркланд оказался прав: марсианин успел только открыть рот для приветствия, а затем упал, как подкошенный. Артур подхватил парня и прижал к себе. К тому времени уже прибыл и посол, и оркестр, и медики (самые, пожалуй, полезные для марсиан из всех, кто пришли). Молодая медсестричка уже направляла капсулу для раненых в сторону Кёркланда. «А он не такой меленький, как кажется. – Артур кряхтел из-за груза тела юного марсианина, которого удерживал от падения. – Где-то на полголовы меня выше будет». Землянин взглянул на голову парня (видимо, чувство любопытства: хотелось рассмотреть непоседливого пилота). Рассмотреть лицо не удалось: лоб марсианина лежал на плече подполковника. Артур смог разглядеть лишь волосы «мальчишки». Они были цвета светлого мёда. Взъерошенные после долгого перелёта, они небрежно лежали. Среди копны шелковистого мёда смешно отделялась прядка, которая нелепо торчала и придавала пилоту такой детский вид. «Бедненький совсем вымотался,» – с нежностью старшего брата прошептал Артур. Он не сдержал очередной импульс тёплых чувств и аккуратно коснулся своими тонкими пальцами волос парня, слегка поглаживая их. Но приступ нежности к беззащитному созданию прервал голос разума. «Глупая пацанва! Это какого же чёрта ты свой истощённый организм заставил бежать? Какая может быть армия, тебе же нянька нужна!» - гневно шептал Кёркланд. Опять говорил скорее себе. Паренёк не слышит. Рядом уже стояла капсула. Артур аккуратно поместил в неё марсианина. Медсестра поблагодарила подполковника и удалилась вместе с самодвижущимся аппаратом для перемещения раненых. Кёркланд уже и забыл о майоре Джонсе. Его сейчас интересовало, не сильно ли пострадал паренёк с большими и ясными глазами.