Хождение над бездной

Ночь прошла быстро, утро наступило стремительно, как бы ей не хотелось такой быстроты смены часов, но день икс настал. Или дальше делать вид, что всё хорошо, что она верит, что она любит (хотя это было правдой), или расставить все точки над I, разобравшись с Игорем и поняв, что вообще происходит, и как она, живя 3 года спокойно, вновь оказалась в этой каше лжи и грязи, приправленной недосказанностью. Разомкнула глаза. В окно пробивалось солнце, дочь мирно спала пол боком — обычная картина, обычная семья, обычное утро, необычная её жизнь, и ситуация, в которую она опять попала. Поневоле ли, по воле, но она снова любовница, только в этот раз уровнявшая свои права и добавившая ещё больше грехов в свою жизнь. Теперь не только она — часть предательства для другого, но и непосредственно составляет это предательство со своей стороны. Где свет в этом тёмном тоннеле, где здесь выход — она не знала. Почему-то в детстве мама, рассказывая о мальчиках и отношениях с ними, не отвела отдельные дни для рассказов о том, что делать, если ты любовница. Ладно, с этим она уже когда-то справилась сама, но что делать, когда ты опять любовница, да ещё и почти замужем, но у тебя самой есть любовник? Ну неужели мама не могла вбить в голову дополнительные знания и на подобные ситуации? Обвинить сейчас весь в мир в своём положении оказалось лучше, чем искать выход из положения. Встала, умылась. Вот и утро, вот и точка невозврата. Но, в данный момент убиваться незнанием, что делать — не выход. У дочки день рождения, а это значит, что у неё есть ещё один день, чтобы не разрешать свою сложившуюся ситуацию. Умылась, посмотрела в зеркало. — Всё будет хорошо, — наставление самой себе с утра — залог хорошего дня. Дня, но не вечера. Как только дочь ляжет спать, карета превратится в тыкву, а иллюзия того, что ничего не изменилось — для Игоря закончится. Да и для неё, собственно, тоже. Звонок в дверь. — Ну здравствуй, новый день. Принеси мне поменьше неприятностей. Подошла к входной, натянула улыбку, открыла. Увидела его. Улыбается, благоухает, с подарками в руках. И как этот человек может так умело врать? — Доброе утро, Катюш. Поздравляю с дочкой! 2 годика уже, ты замечательная мама. Надеюсь, мне ещё удастся стать замечательным папой. — Спасибо, — приняла огромный букет из рук Игоря и понесла на кухню, — И я надеюсь, — этого он не услышал. Долго ставила букет в вазу, не хотела идти к нему. Что-то заставило её поверить Вике, она не врала. Но почему он так здорово играет в любовь к ней и дочке. Играет ли? — Ты чего так долго с букетом возишься, — от неожиданности и столь резкого вывода из своих мыслей, вздрогнула, но не развернулась. Не посмотрела на него. — Прости, я тебя напугал… Пошли Евочку будить, — продолжил. Она все так же собиралась с мыслями и чувствами. — Кать, ты на меня обиделась? Что случилось? Натянула дежурную улыбку, без капли искренности. Развернулась, ощущая, как он близко. — Всё хорошо, пошли, — ушла вперёд. Что-то не так. Он никогда не видел её такой неискренней и скрытой, как будто перед ним другой человек. Что-то не так, и он это обязательно выяснит. Но не сейчас. Сейчас у дочки день рождения, и это не повод для выяснения личных проблем. Катя уже разбудила Еву, когда он подошёл к комнате. — Доброе утро, доченька. С Днем рождения! — сказала Катя, вручая малышке подарки. Девочка заискрила гораздо более искренней улыбкой, нежели была у мамы пару минут назад. Игорь смотрел на дочь, стоя в проёме, боясь войти в дверь и в её жизнь. Хотелось сказать то же самое, что и сказала Катя, но он не имеет права. Они не на съёмочной площадке, а значит сегодня он для девочки просто актёр, а может друг, но не папа, точно не папа. Эта роль в жизни маленького человека отведена другому. Игорь внимательно рассматривал девочку, замечая в ней свои черты и удивляясь тому, как Катя смогла буквально откопировать его в нового маленького человечка. Это его продолжение. Почему он все долгие 2 года так сторонился этой семьи? — Доченька, папа сегодня не смог приехать, но он передал тебе подарочки, — продолжала вносить ясность в этот день Катя. Да как же не смог? Твой папа здесь, только молчит, таит в себе свое отцовство. Как тяжело, зная что-то, не сообщить. Она его дочь биологически, но не его морально. Вдруг взгляд девочки упал на Игоря. Ещё более искренняя улыбка, в ожидании чего-то грандиозного. — С Днём рождения, Евочка! Ты лучшая дочка на свете, — не сдержался, сказал. Она все равно не поймёт, не так. Она слишком мала, чтобы что-то выяснять. Подошёл к ней, передавая гору подарков, в которой, казалось, ребёнка уже можно было с трудом найти. Маленькие ручки потянулись, чтобы обнять, его большое сердце растаяло, но от этого лишь становясь ещё больше, наполняясь, по капле, любовью и привязанностью к этому ребёнку. Почему бежал от ни в чем неповинного сердечка, которое, ещё года 2 назад, способно было принять его в себя, не принимая никого другого? Он мог стать отцом раньше, но грязная душа не позволила перешагнуть через принципы, упуская месть из своих планов. Он многое мог бы, если бы изменился, но не захотел. Хочет сейчас, но поздно, и, кажется, Катю он тоже теряет. Правда из его уст разрушит всё в пух и прах или сможет соединить всё крепче, чем раньше. Пока он не знает. Пока не вечер. День проходил быстро и радостно. Они оба отложили разговор до вечера. Она — свои вопросы и поиск правды, он — ответы и признания. Домой возвращались вместе, когда начало темнеть. Такси везло два одиноко неодиноких сердца на заднем сидении такси, и только самая чистая душа, из этих троих, уже мирно спала, удобно расположившись на Игоре. Он прижимал её к себе, боясь, что больше не увидит, боясь, что больше не позволят ему такой роскоши. После сегодняшнего разговора всё изменится. Такси приехало быстрее, чем хотелось. Нужные часы приближались стремительно, нежели нужно. Кому нужно? Ей? Ему? Подъезд, лифт, этаж высотки, ключ, открытая дверь, уложенная на место дочь, кухня, тусклый свет, через который еле видно лица, и две кружки чая, хотя, учитывая сложность разговора — нужно было что-то покрепче. — Я уложил её спать на кроватку. — Молодец. Так может узнаешь, что такое отцом быть. Настоящим, а не по одному лишь знанию, что у тебя дочь имеется. — Нам надо поговорить, — очевидная вещь прозвучала из его уст. — А я сейчас что по-твоему делаю? — пауза, перед тем, чтобы задать главный вопрос, — И давно ты знаешь о существовании Евы? Обстановка накалилась. Его тяжёлый вздох перед признанием. — С того момента, как ты забеременела, — поднял глаза, смело выискивая её образ в темноте. Что она сейчас испытывает? Стало ли его признание для неё сюрпризом, и что сейчас можно ожидать? Это лишь начало тяжёлого разговора. К чему он приведёт — загадка для обоих.