Утонувшее солнце

      В короткой беседе на службе дед пообещал приехать утром. Эрин рассеянно кивнула, полагая, что успеет к его приезду хотя бы принять душ и заварить его любимый чай. Но, проснувшись от настойчивого звонка в дверь, она с запозданием осознала, насколько ошиблась. А ещё — что слишком давно не виделась с дедом, раз забыла о его привычке вставать с первыми лучами солнца.       Торопливо накинув халат, Эрин, не причёсываясь, поспешила открыть. Хотела поприветствовать деда, но вместо этого широко зевнула, чем вызвала добродушную усмешку.        — Я тоже рад тебя видеть, лапка, — Дилон шагнул в квартиру и, поставив на пол пакеты, крепко обнял внучку. Нахмурившись, отстранился и поправил спутанные пряди, которые лезли ей в лицо. — Мне кажется, или ты похудела?        — Тебе кажется, — отмахнулась Эрин.       С трудом подавив очередной зевок, она приткнулась к плечу деда, обнимая его так крепко, как только могла. Эрин жутко по нему скучала, и, пожалуй, немного жалела, что они больше не живут вместе. Порой ей не хватало спокойного присутствия родного человека рядом и возможности поговорить, когда накатывает отчаяние и кажется, что всё рушится. Но работа Дилона и дела семьи не позволяли ему оставаться на месте слишком долго. А Эрин, однажды выбрав свой путь, уже не оборачивалась назад.       Но видеться с дедом всё же стоило немного чаще.       Дилон, понимая, что ей нужно его тепло, не торопил. Молча стоял рядом, дожидаясь, пока внучка вдоволь наобнимается. Эрин любила так делать, особенно после долгой разлуки. Да и Дилон не особо скрывал, что совсем не против ещё хоть пять минут подержать в руках обожаемую внучку. Эрин давно выросла и стала самостоятельной, но он всё равно считал её своей маленькой девочкой и старался защищать и оберегать. Тем более, что сейчас делать это было некому.        — Всё в порядке? — негромко спросил он, осторожно поглаживая Эрин по спине.       Она помолчала ещё с минуту, а потом отстранилась и улыбнулась. Момент, когда она позволяла себе быть ребёнком, не мог длиться слишком долго. Конечно, дед был бы только рад, вернись она на острова. Там была их родина, и там ей обязательно нашлось бы подходящее занятие. Но Эрин знала, что её место здесь. Потому визиты деда были так ценны, а его объятия — так спасительны.       Пожалуй, даже он не знал, насколько это придавало ей сил.        — Всё нормально, — она отодвинулась и погладила деда по плечу. Ему ни к чему знать, насколько сильно она вымоталась за последние дни. — Пойдём на кухню. Будешь чай? Я не успела заварить, но если подождёшь…       Тот внимательно глянул на неё, явно желая что-то сказать, но промолчал. Кивнул и, сняв чёрный пиджак, под которым скрывалась безукоризненно отглаженная белоснежная рубашка, он подхватил пакеты и прошёл вглубь квартиры, не дожидаясь Эрин. Она вздохнула: вот так всегда. Едва дед оказывался в её доме, то немедля начинал хозяйничать и не особо спрашивал, нужно ли ей что-то.       Так было и сейчас. Остановившись на пороге и прислонившись плечом к дверному проёму, Эрин со скептическим прищуром наблюдала, как Дилон выкладывал из пакетов еду. Мясо, консервы, соусы, сладости, огромная банка кофе, что-то сыпучее в закрытых упаковках. Не забыл он, конечно, и о сгущённом молоке. Наверняка ездил на острова сам или приказал кому-нибудь доставить любимую сладость внучки.       Эрин покачала головой. Стол оказался полностью завален продуктами, а дед выглядел так, словно только что завершил самую важную миссию в своей жизни. Не выдержав, она рассмеялась.        — Мне кажется, или ты думаешь, что я здесь голодаю? — иронично поддела она его, приблизившись и принявшись убирать неожиданные гостинцы.       Дилон, однако, и бровью не повёл. Совершенно невозмутимо он помог ей, а после поставил на плиту чайник.        — Я знаю, что ты большая девочка, — произнёс он, наконец, повернувшись к ней. — Но мне так будет спокойнее. Иди в душ, я пока займусь чаем. И кофе.       Эрин, понимая, что её выгоняют из собственной кухни, тяжело вздохнула, но подчинилась. Спорить с дедом и отстаивать свою независимость прямо сейчас решительно не хотелось. Коротко поблагодарив деда и улыбнувшись, она скрылась в спальне, а после с ощутимым блаженством приняла душ, никуда не торопясь и не пытаясь успеть одновременно поесть, помыться, одеться и доделать важные документы. Всё-таки в том, что рядом был кто-то, кто мог позаботиться о такой мелочи, как утренний кофе, были свои плюсы.       Выбравшись из душа и вытирая волосы полотенцем, Эрин остановилась перед раковиной. В запотевшем зеркале её отражение было мутноватым, но даже там она сумела разглядеть мелькнувшую в глазах грусть. Она могла сколько угодно убеждать себя, что жить одной гораздо лучше, что ей никто не мешает петь в душе и не ругает по поводу немытой посуды. Но глубоко внутри неё жила тоска. Тоска по тому времени, когда она просыпалась в крепких мужских объятиях и вместе с Даном наслаждалась вкусным завтраком, который часто готовил ей он. Эрин скучала по мужу… а может, и по забытому ощущению защищённости и заботы.       Она была сильной во всех отношениях. Но, видят Боги, Эрин иногда безумно сильно хотелось стать слабой. Хоть на минуту.       Она тряхнула головой — вместо лишних мыслей стоило заняться чем-то полезным и собрать на голове тюрбан из полотенца. Сентиментальные и чертовски эгоистичные размышления были сейчас совсем некстати. На это не было ни времени, ни сил: Эрин знала, что если дать себе волю, собраться потом будет крайне сложно. Поэтому она, быстро почистив зубы и собрав влажные волосы в хвост, переоделась в домашний серый костюм и вернулась к деду.       Пора заняться делом, а на всё остальное ещё будет время. Может быть.       Когда она вошла на кухню, Дилон стоял у окна и потягивал ароматный чай с молоком. Эрин хмыкнула: предусмотрительный дед привёз молоко с собой, помня, что она его дома не держит. На столе её уже дожидались кофе и шоколадные вафли.        — Тётя передала? — поинтересовалась Эрин с улыбкой, устраиваясь на стуле и с наслаждением делая глоток из своей чашки. Несмотря на ранний подъём, утро с каждой минутой становилось всё лучше.       Дилон утвердительно качнул головой.        — Она поймала меня после службы. Сказала, что сама бы завезла, но пока занята. У Старшей Смотрящей всегда много дел.       Эрин кивнула. Юнону, родную сестру деда, она всегда звала тётей, которая после гибели матери Эрин буквально заменила её. Она отдавала племяннице максимум заботы, любви и внимания, чтобы лишившийся родителей ребёнок не ощущал себя брошенным и одиноким. Так уж вышло, что личной жизни у Юноны не сложилось и она, посвятившая себя карьере, заботилась о единственной племяннице. Эрин до сих пор помнила, как Юнона ругалась с братом, когда тот принял решение увезти внучку на континент. Тогда ему тоже было тяжело — он потерял дочь. И хотел, чтобы Эрин выросла там, где о жестоком убийстве будет напоминать как можно меньше.       Он хотел защитить Эрин, и Юнона подчинилась. Она была уверена, что на островах, в родных стенах, девочке будет спокойнее, но в итоге признала правоту брата. Однако заботы и беспокойства о благополучии племянницы от этого меньше не стало. Когда у Юноны появлялась возможность, она приезжала навещать Эрин. И не переставала делать этого даже сейчас, хоть встречи действительно были редкими. Острова жили по религиозным обычаям и правилам, и возглавляло архипелаг духовенство, в котором Юнона за много лет добилась самого высокого положения. Несколько лет назад, ещё во время войны, её избрали Старшей Смотрящей после того, как предыдущий сложил с себя обязанности.        — Ещё бы, — пробормотала Эрин с набитым вафлями ртом. — Верховной жрице не пристало сидеть без дела.       Дилон усмехнулся уголком губ, но ничего не ответил. Эрин заметила, как задумчиво он на неё смотрит, но пока решила не заводить разговор о делах. Эгоистично хотелось дать себе ещё хотя бы пять минут и снова окунуться в ту жизнь, которая врывалась только с появлением на пороге деда или тёти.        — Она приедет? — спросила она, делая ещё один глоток.        — Да, — Дилон, поставив чашку на подоконник, распахнул настежь окно и с явным наслаждением вдохнул ещё свежий утренний воздух. — Но с её свитой в твоей квартире явно будет тесновато.       Он обернулся и с плохо скрываемой тоской посмотрел на Эрин.        — Возвращайся в загородный дом, лапка. Там без тебя совсем тихо.       Эрин медленно покачала головой. Дед уже далеко не в первый раз после смерти Дана предлагал ей вернуться в их дом за городом. Они жили в немного мрачноватом, непохожем на соседние, трёхэтажном особняке, когда переехали. Эрин нравилось там, но возвращаться она не хотела. Она прекрасно знала, что тишина пустых коридоров и комнат в отсутствие деда задавит её. А в этой квартирке, пусть и маленькой, ей было гораздо спокойнее.        — Дед, давай не будем. Здесь уютно, тихо, красивый район, да и соседи спокойные.       Она спрятала усмешку за чашкой с кофе. Разговор сам собой вывернул в нужное русло, и на сей раз увиливать и менять тему она не собиралась. Подняла голову, собираясь рассказать о проблеме, однако Дилон, чуткий к её поведению, оказался первым.        — Соседи, говоришь? — он прищурился, одним глотком допил чай и подошёл к раковине. Открыв кран, вымыл посуду и только после этого повернулся. — Уж не о Канде ли речь? Я не ожидал увидеть его на службе.       Эрин кивнула, не видя смысла скрывать что-то от деда. Тем более, он знал, кто такой Канда, так что рассказывать долго не придётся.        — О нём. Из-за него я просила тебя приехать, — взяв в руки вафлю, она откусила половину, задумчиво прожевала, подбирая слова. Эрин подозревала, что деду может не понравиться то, что она скажет. — У него возникла одна проблема, которую нужно решить. И чем скорее, тем лучше.       Дилон скрестил руки на груди, и взгляд его стал серьёзным и тяжёлым. Он становился таким, когда того требовала ситуация, но у Эрин к подобному уже привыкла, в отличие от других людей. У них вид Первого Прелата Серого Архипелага вызывал трепет и страх. Эрин же практически не обратила внимания… ну, по крайней мере, постаралась не подать вида.        — Что случилось? — ровно спросил Дилон.       Эрин выдохнула.        — На самом деле, много чего. Он напал на Нетту во время сеанса, и через два дня назначено рассмотрение его дела. Будут определять, отправить ли его на лечение в стационар. Но я позвала тебя не поэтому, — она посмотрела деду прямо в глаза. — Он избил троих хулиганов, и они обратились в полицию. Нужно найти их и убедить забрать заявления. Иначе…       Она не договорила. О том, что будет, если Канда загремит в полицию до или во время рассмотрения, даже думать не хотелось. Для Рувелье это будет чистой победой без единого шанса для Эрин или Комуи хоть как-то повлиять на решение комиссии. Поэтому она хотела предотвратить такой исход, пусть и выбранный метод был не совсем честным. Но кого это должно волновать?       Дилон тихо выдохнул и нахмурился ещё больше. Эрин видела, что он о чём-то думает, и почти наверняка могла предположить, что ничего хорошего относительно Канды в его мыслях нет.        — Этот парень ходячая проблема, — наконец, произнёс Дилон. — Когда мы разговаривали с тобой в последний раз, он не хотел идти на контакт. Какого чёрта его сорвало со всех тормозов?       Эрин потёрла переносицу и кратко пересказала деду о беседе Канды с Неттой и тех событиях, что она за собой потянула. О драке она знала до обидного мало: приходилось довольствоваться теми сведениями, что оставил ей Лави. Эрин только надеялась, что они были правдивыми.        — У тебя есть контакты этого ллара? — спросил Дилон, внимательно выслушав и достав телефон. Откладывать решение проблемы не стоило, тем более, что у Михаэля, секретаря и телохранителя Сартеса-старшего, сейчас не было активных заданий.       Эрин кивнула и, поднявшись, скрылась на пару минут в спальне, чтобы вернуться с визиткой. Протянула её деду и посмотрела внимательно с плохо скрываемой тревогой.        — Прошло уже много времени, дед. Полиция может нагрянуть к нему в любую минуту. Ты успеешь их найти?        — Я — нет, — отозвался Дилон, набирая номер. — А вот Михаэль да.       Разговор с ним не занял много времени. Эрин знала, что Михаэль не любит лишней болтовни и если задаёт вопросы, то исключительно по делу. Да и сомневаться в том, что он справится с этой проблемой быстрее, чем кто-либо, не приходилось. Дилон часто поручал ему весьма щекотливые задания, а порой и вовсе опасные для жизни. Но Михаэль всегда блестяще справлялся, снискав у врагов семьи славу беспощадного монстра. На подобные обвинения он предпочитал не реагировать. Для Михаэля самым главным было и оставалось служение семье и Дилону как главе семьи. Всё остальное не имело значения.       Закончив разговаривать, Дилон убрал телефон и визитку в карман и выпрямился.        — Можешь не волноваться, лапка, — он ободряюще улыбнулся и сжал её плечо. — Меньше чем через сутки твой подопечный будет свободен от этой проблемы.        — Спасибо, дед, — Эрин подалась к нему и снова крепко обняла. — Что бы я без тебя делала?..        — Ну-ну, — он похлопал её по спине и прижал к себе. — Ты и без меня хорошо справляешься. А это так, мелочи.       Эрин улыбнулась. Дед часто говорил ей это, не уставая напоминать о том, насколько его внучка сильная и умелая. Она была благодарна за такую поддержку и сейчас была в том состоянии, когда можно было махнуть на все дела рукой и просто провести с дедом день. Эрин подозревала, что он надолго здесь не задержится, и сердце сдавило тоской. Однако на этот день у неё уже было назначено несколько встреч с подопечными, которые никак нельзя было отменить. Поэтому она с сожалением отстранилась и вздохнула.        — Я бы осталась с тобой ещё, но мне пора. Через час ко мне должен приехать первый подопечный. Сегодня много встреч.       Дилон понимающе кивнул и погладил её по голове. Эрин знала, что от него не укрылась её усталость и потускневший взгляд, который он наверняка заметил вчера на службе. Но вслух он об этом ничего не сказал, и Эрин мысленно выдохнула.        — Я понимаю, лапка, — Дилон улыбнулся. — Береги себя и не забывай нормально питаться. Я позвоню, когда Михаэль что-нибудь выяснит по твоему делу.       Эрин выскользнула из его объятий окончательно и собралась было уйти переодеваться, но остановилась на пороге кухни. Дед не выглядел тем, кто собирался в самом скором времени покинуть её квартиру. Наоборот: едва Эрин отошла, он забрал её чашку и тоже помыл. А потом с самым невозмутимым видом принялся искать что-то в шкафчиках.        — Может, тебе помочь? — вкрадчиво поинтересовалась Эрин. В душу пробралось смутное подозрение, что дед собрался гостить у неё совсем не пару часов. И не то чтобы она была против…        — Нет, — Дилон даже не повернулся. — Ты иди, лапка. Я тут сам. Вечером придёшь, я тебя ужином нормальным накормлю. Не волнуйся.       Всё-таки повернув голову, он безмятежно ей улыбнулся, на что Эрин только фыркнула. Похоже, у деда появилось свободное время, и он решил провести его с пользой — окружить «бедную девочку» заботой и опекой. И не то чтобы Эрин была недовольна этим, но порой дед проявлял слишком много внимания к мелочам, которые делали её жизнь уютной и совсем не мешали. Так в прошлый приезд деда она лишилась старенькой, но удобной кровати, а в позапрошлый за несколько часов он успел сделать ремонт в ванной и поставить дорогую душевую кабинку с кучей функций. Эрин до сих пор не знала, для чего нужна половина из них.        — Только не переделывай мою квартиру, я тебя очень прошу, — проговорила она и под клятвенные заверения ничего не трогать скрылась в спальне.       До рассмотрения дела Канды оставалось два дня, но лишь один из них был свободен от забот, связанных с ним. Завтра Эрин собиралась съездить с подопечным в университет, а вот на сегодня у неё были совсем иные планы и иные заботы. Она не собиралась бросать остальных подопечных на произвол судьбы.       Однако, несмотря на предстоящую большую работу, настроение у неё было приподнятым. Поэтому она, напевая под нос незатейливую мелодию, выбрала для сегодняшнего дня белую шёлковую блузку с коротким рукавом, чёрную юбку-карандаш и туфли на высоком каблуке. Водить в таких, конечно, не слишком удобно, но сегодня Эрин решила поддаться давно не посещавшему её желанию выглядеть чуть более женственно, чем обычно. Да и на крайний случай в машине лежала пара удобных балеток на плоской подошве.       День обещал быть прекрасным, и она хотела соответствовать этому дню.       Подобная перемена не укрылась от глаз внимательной Нетты, с которой Эрин столкнулась в коридоре центра у дверей своего кабинета. Улыбнувшись, та подошла ближе и оценивающе осмотрела Эрин с головы до ног.        — Сегодня у тебя праздник? — она лёгким движением поправила шарф из плотного белого шифона, обхвативший её шею красивым причудливым узлом.       Эрин это заметила, но подавила сочувствие. Скорее всего, следы от удушения ещё не прошли, и Нетта прятала их, весьма гармонично подобрав шарф к брючному костюму глубокого синего цвета. Наверное, ей было непросто всё это время, и Эрин пожалела, что так и не нашла времени не то что увидеться с Неттой, но даже просто позвонить и поговорить. Помедлив, она открыла дверь кабинета и приглашающе кивнула.        — Проходи. Если хочешь, я схожу за кофе.        — Было бы неплохо, но я не хочу тебя напрягать, — поспешно взмахнула руками Нетта.       Эрин мгновение внимательно смотрела на неё, потом бросила сумку в кресло и решительно выпрямилась.        — Я вижу, что ты хотела о чём-то поговорить. Но поверь мне, пять минут вряд ли что-то изменят.       Нетта, поколебавшись, кивнула, и Эрин, спустившись, очень удачно застала Мэри одну. Та с видимым удовольствием заварила им две чашки кофе в кофемашине Комуи. Сотрудникам не запрещалось ей пользоваться — главное, чтобы напиток всегда был, когда его захочет руководитель. Эрин, поблагодарив Мэри, вернулась к себе и поставила перед Неттой её порцию. Сама же она устроилась в кресле и сделала глоток.       Вкусно. Но совсем не то, что делал дед. Она поставила чашку на стол и внимательно глянула на Нетту.        — Ты точно не жалеешь, что не взяла отпуск? — спросила она негромко. — Выглядишь бледной.       Та даже не вздрогнула и спокойно выдержала её взгляд. Эрин мельком подумала, насколько сильно Нетта порой отличалась от Линали. В Грин тоже чувствовался железный стержень. Быть может, поэтому Эрин и позволила ей в своё время стать ближе, чем мог хоть кто-то, кроме семьи и Артура.        — Я в порядке, — Нетта качнула головой. Поправив очки, она взяла чашку и сделала неторопливый глоток. Задумчиво зажмурилась, а потом прямо посмотрела на Эрин. — Ты же знаешь, я нужна здесь. Каждый человек на счету. Да и подводить Комуи не хочется.       Она едва заметно улыбнулась, а Эрин только тихо вздохнула. Нетта и сама не замечала, но только когда Ли-старшего не было рядом, она позволяла себе называть его по имени. При этом в глазах её загорался огонёк тоскливой надежды, который, впрочем, так же быстро гас. Свои чувства к Комуи Нетта держала под строгим контролем, не позволяя им помешать работе. Эрин понимала её. Наверное, окажись она на её месте, поступила бы точно так же. Но сейчас, снова видя, как улыбается Нетта, сердце отчего-то больно сжалось.       Любить кого-то, кто вряд ли ответит взаимностью — сложно. И если свои чувства к умершему Эрин смогла усмирить, то у Нетты всё было явно сложнее. Но лезть не в своё дело Эрин не торопилась. Грин знала, что делала.        — Он всё понимает, Нетта, — проговорила она и прищурилась. — Да и после пережитого тебе самой наверняка нужна беседа с психологом. Не хочешь поговорить об этом?       Нетта пару секунд молча смотрела на Эрин, а после рассмеялась. Допив кофе двумя большими глотками, она небрежным движением собрала рассыпавшиеся по плечам кудри в низкий хвост и выпрямилась.        — Не стоит, Эрин, — она сняла очки, и Эрин заметила, как в зелёных глазах Нетты сверкнули решительные искры. — Я пришла сюда не для того, чтобы отступать и плакать. И я готова возобновить работу с Кандой. Ты зря отменила наши сеансы.       Эрин кивнула самой себе. Вот и озвучена причина визита, который наверняка готовился заранее. При всей своей браваде Нетте потребовалось несколько дней, чтобы справиться. Откинувшись на спинку кресла, Эрин переплела пальцы в замок.        — Так было нужно. И тебе, и ему. Я не считаю, что мы упустили его терапию за эти несколько дней. Да и потом, перед рассмотрением нужно было много всего успеть, ты же знаешь.       Она потёрла переносицу, раздумывая о том, стоит ли говорить Нетте о проблеме с полицией. Нетта имела право знать, как его лечащий врач, но Эрин надеялась, что дед справится и она сама проработает этот момент с Кандой. Решив, что пока это можно оставить, чтобы не заставлять Нетту излишне нервничать, она подняла на неё взгляд.        — С ним всё в порядке. Не волнуйся, ладно? Ситуация под контролем. И на рассмотрении мы не упустим Канду. Я тебе обещаю.       Та долго молчала, о чём-то размышляя. Эрин помнила, что при желании Нетта становилась весьма упрямой, но сейчас ситуация к этому явно не располагала. Оставалось лишь надеяться на понимание. Если они не будут работать единой командой, справиться с задачей станет гораздо труднее.        — Хорошо, — Нетта поднялась и надела очки. — Я надеюсь, что мы справимся. Я в любом случае буду давать показания и постараюсь его защитить, — она снова слабо улыбнулась. — По остальным пациентам я пришлю тебе отчёт через пару часов.       Эрин кивнула и проводила её взглядом. Когда дверь закрылась, она облегчённо выдохнула, чувствуя вину. Нет, она определённо не могла назвать Нетту подругой. Но бросать её один на один с произошедшим было крайне некрасиво. Немного подумав и полистав ежедневник, Эрин решила, что вполне успевает пригласить её на обед через три дня. Отметив время и на всякий случай обведя запись красным фломастером, она кивнула сама себе.       Она всё успеет. Определённо.       До прихода первого подопечного ещё оставалось время, и Эрин смогла спокойно допить кофе и проверить почту. Ничего особо важного там не оказалось. Она задумчиво побарабанила пальцами по столу. Видимо, снова нужно будет наведаться в муниципалитет. Отдел здравоохранения не торопился идти на контакт, а время поджимало.       «Да будьте вы все Бездной прокляты!..»       В дверь осторожно постучали, и Эрин, тряхнув головой, выпрямилась. Первый подопечный уже стоял на пороге, и не стоило отвлекаться на прочие проблемы. Только человек перед ней и только его история и его заботы. Всё остальное может подождать.       Люди сменяли одного за другим почти без перерыва, и немного отвлечься и пройтись по кабинету Эрин смогла только около трёх часов. Она старалась организовать встречи так, чтобы успеть поговорить со всеми и не заставлять сидеть подопечных в длинной очереди, потому встречи обычно назначались в разные дни, но на этой неделе пришлось срочно переносить почти половину запланированных визитов — в день рассмотрения Эрин будет больше занята процессом и на что-то другое сил не будет. Остановившись у распахнутого настежь окна, она с удовольствием потянулась и зажмурилась. Оставалась только одна встреча, а после можно с чистой совестью и выполненным долгом вернуться домой и провести вечер с дедом. Расспросить, как дела на островах, и куда запропастился Эрит, её двоюродный брат. Пару недель назад прислал короткое сообщение: «Я в порядке. Не теряй. Закончу дела, приеду», — и пропал. Опять наверняка что-то сверхсекретное и важное. Эрит выбрал путь солдата на службе Шел, и Эрин знала, насколько порой требовательны командиры.       Она усмехнулась невесело. Наверное, тот факт, что они все так редко видятся и ещё реже собираются вместе, со стороны выглядел не очень правильно. Будто они не хотят иметь друг с другом ничего общего. Но каждый из них прекрасно знал, что по первому звонку вся семья мгновенно соберётся, чтобы защитить того, кто в этом нуждался. И если бы Эрит сейчас позвонил ей и сказал: «Сестрёнка, всё плохо. Ты мне нужна», Эрин сорвалась бы, не задумываясь.       Потому что семья — всё, что у неё осталось. А у Канды не было даже этого.       Эрин поджала губы и прикрыла глаза. Она совсем не горела желанием заменить ему погибших близких — это глупо, абсурдно и попросту невозможно. Но, задавая себе вопрос, Эрин честно отвечала: да, она хочет ему помогать. Точно так же, как брату или деду. После прошедшей ночи и службы она чувствовала, что те недоверие и отстранённость, что были между ними, дали трещину. И отчаянно надеялась, что ей не показалось.       В дверь снова постучали и Эрин, встряхнувшись, вернулась за стол и пригласила войти последнего посетителя. Осторожно, почти опасливо ступая, в кабинет вошёл невысокий худощавый молодой мужчина. Светлые, выжженные солнцем волосы были небрежно растрёпаны, взгляд раскосых карих глаз скользнул по кабинету опасливо и даже слегка затравленно. Эрин спокойно дождалась, пока Ацуши займёт кресло напротив, отметив про себя, что белая рубашка и чёрные потрёпанные брюки остались, кажется, прежними с прошлого его визита. Видимо, им стоило заняться вплотную — дела у её подопечного явно были не очень.       Мысленно попросив у Бездны сил успеть помочь всем, она подалась чуть вперёд, стараясь не уделять внимания тому, как прятал подопечный от неё обрубок руки в рукаве рубашки. Он всё старался сесть так, чтобы увечье было заметно как можно меньше, но результат его явно не устраивал.        — Рада видеть вас, Ацуши, — произнесла Эрин дружелюбно и с целью отвлечь от тревоги. — Как ваше самочувствие?       Тот вздрогнул, но возиться перестал. Посмотрел на Эрин прямо и почти тут же отвёл взгляд.        — Н-нормально, — чуть запнувшись, произнёс он. Приятный тембр ласкал слух, но в нём отчётливо слышались и усталость, и страх.       Эрин едва заметно вздохнула. Психолог Линда, работавшая с Ацуши, говорила, что его терапия, скорее всего, будет долгой. У пациента на попечении осталась старая больная матушка и, по словам психолога, чувство собственной ущербности очень сильно давило на него. График его терапии был плотным, медикаментозное лечение давало эффект — по отчётам Линды Ацуши стал немного спокойнее. Но Эрин понимала, что отклик ещё слишком слаб. Чем скорее она выбьет направление на протезирование, тем лучше. И желательно решить этот вопрос в ближайшие дни.       Стараясь разговорить подопечного и расспрашивая его о жизни и том, как проходит его терапия с Линдой, Эрин параллельно отправила в отдел здравоохранения ещё один запрос. Злость на нерасторопных чиновников медленно, но верно разгоралась внутри, хотя внешне Эрин оставалась абсолютно спокойной. И когда Ацуши чуть более воодушевлённо рассказал ей, как похвалила его успехи в лечении Линда, она взглянула на него.        — Я очень рада, что вы с Линдой нашли общий язык, — произнесла она, и Ацуши тут же напрягся, почувствовав в её голосе более серьёзные нотки. — Она прекрасный специалист и обязательно поможет вам. Что касается вопроса о протезировании…       И так бледный Ацуши побелел совсем, став почти одного цвета с обивкой серого кресла, на котором сидел. Здоровой рукой сжав штанину брюк, он с видимым усилием заставил себя посмотреть на Эрин прямо.        — Мне отказали? — тихо спросил он.       Эрин едва не выругалась. В его глазах она видела столько обречённости и тоски, что хотелось прямо сейчас встать, поехать в муниципалитет и очень медленно и мучительно сломать этим тварям что-нибудь жизненно важное. А лучше — отрезать. Чтобы они наконец поняли, на какое мучительное существование обрекают человека, который воевал за их жизни и свободу.       Она силой заставила себя оставаться спокойной и качнула головой.        — Нет, Ацуши. Отказа не пришло. Но и согласия тоже. Отдел здравоохранении до сих пор рассматривает наш запрос и ещё не дал никакого ответа.       Она видела, как поникли его плечи, и бессильное отчаяние зажглось где-то внутри. Да если бы была возможность, она бы сама оплатила ему эту чёртову операцию! Прямо на её глазах угасал молодой мужчина, ещё полный сил, но уже едва находивший в себе желание бороться. Она выдохнула и выпрямилась, решив, что в крайнем случае обратится за помощью к деду. Так просто оставлять это Эрин не желала.        — Послушайте, — она поднялась и приблизилась, но не слишком близко. Эрин помнила слова Линды о том, что ему доставляет дискомфорт близкое присутствие человека рядом. — Давайте сделаем так: завтра я съезжу к ним ещё раз и добьюсь того, чтобы нашу заявку рассмотрели вне очереди. Думаю, тогда же я смогу дать вам определённый ответ.       Тусклый огонёк надежды зажёгся в глазах Ацуши, но почти тут же пропал.        — Они могут отказать.       Эрин глубоко вдохнула. Похоже, он уже заранее настроил себя на проигрыш. Но она, в отличие от подопечного, сдаваться не собиралась.        — Ацуши, я…       Речь прервал громкий звонок мобильного. Мысленно выругавшись, а вслух извинившись, Эрин вернулась к столу и взяла телефон. Номер на дисплее был незнакомым, и она надеялась, что беседа не будет долгой. Наверняка, снова предлагают какие-нибудь услуги.       Но едва Эрин бросила в трубку короткое «да», поняла, как сильно она ошиблась.        — Эрин, — чуть хрипловатый и до боли знакомый голос непривычно резанул слух. — Это я.       Сердце моментально сжалось в недобром предчувствии. Канда крайне редко звал её по имени, только в минуты сильного раздражения или гнева. Но сейчас она не чувствовала ни того, ни другого. Только вину и… тоску?        — Что случилось, Канда? — решив не ходить вокруг да около, быстро спросила она. — Почему ты звонишь с незнакомого номера?       В трубке возникла пауза, и на заднем плане Эрин различила чей-то недовольный мужской голос. Что именно он произнёс, она не расслышала, но догадка острой стрелой ввинтилась в сердце. Эрин крепче сжала телефон — настолько, что побелели костяшки.        — Канда, — настойчиво позвала она снова. — Что случилось?       Ещё несколько долгих мгновений Эрин слушала его дыхание. А потом он просто произнёс:        — Я в полиции, Эрин. Меня задержали по обвинению в избиении.       На мгновение ей показалось, что пол качнулся, и она резко опёрлась свободной ладонью о стол. Краем глаза Эрин успела заметить, как встревожился внимательно наблюдавший за ней Ацуши и поняла, что покачнулась и едва не упала. Дав ему понять кивком головы, что уже в порядке, Эрин выпрямилась и глубоко вдохнула. Спокойствие. Только спокойствие поможет ей…       Да какое, к чёрту, спокойствие?! Ей хотелось кричать на Канду и ругать его на чём свет стоит, а после немедля сорваться с места и с боем вызволять его из участка. Всё внутри мгновенно вспыхнуло и потребовало защитить его, уберечь от опасности. В какой-то момент ей самой даже стало страшно: Эрин и подумать не могла, что эта новость настолько сильно её заденет. А ведь должна была предвидеть! Должна была предотвратить!        — В каком ты участке? — наконец, смогла выдавить она спустя паузу, показавшуюся ей самой бесконечной.        — В двадцать третьем, — глухо ответил Канда. — Я…       Он хотел что-то сказать, но тот, кто был с ним рядом, грубо его прервал. Опасаясь, что дольше им говорить просто не позволят, Эрин торопливо произнесла:        — Ничего не подписывай и ничего не говори. До приезда адвоката ты имеешь право хранить молчание. Я всё сделаю и вытащу тебя. Всё будет хорошо.       Их бесцеремонно прервали, и ответом на последнюю фразу стали короткие гудки. Эрин опустила руку и зажмурилась, чувствуя, как ломит виски. Бездна, ну почему всё складывается именно так, по самому паршивому сценарию? Не сдержавшись, она тихо выругалась себе под нос, но поспешно спохватилась. Карие глаза Ацуши следили за ней внимательно и с нескрываемой тревогой.        — Я очень сожалею, Ацуши, — стараясь говорить ровно, произнесла она. — Но нам придётся прервать нашу встречу. Я приношу вам свои извинения и обещаю, что завтра свяжусь с вами по поводу вашего вопроса. Сейчас вы можете посетить Линду. Она будет готова принять вас.       Эрин ожидала возражений или обвинений в том, что она плохо исполняет свои обязанности. Но Ацуши молча поднялся и, сделав к ней шаг, бледно улыбнулся.        — Всё будет х-хорошо, леди Эльерин, — из всех её подопечных почему-то именно Ацуши звал её так. — Не волнуйтесь.       Она ответила ему слабой улыбкой.        — Спасибо, Ацуши. Я ценю вашу поддержку.       Последняя фраза будто вселила в него свет. Именно таких слов ему не хватало, именно это было его основной проблемой. Выпрямившись, он попрощался и вышел, а Эрин тяжело осела в кресло. Ей нужно было немедленно собираться и ехать в участок, но сил внезапно не осталось. Эрин стиснула зубы. В Бездну проклятую слабость! Нужно действовать!       Решив дать себе ещё пару минут, Эрин быстро набрала номер деда. Без него решение проблемы было бы невозможным. Трубку он взял быстро, будто только и ждал звонка.        — Лапка, ты прости, — нарочито бодро и непринуждённо начал он. — Я тут подумал и…       Эрин не стала дослушивать.        — Дед, у нас проблемы, — резко произнесла она. — Только что звонил Канда. Его задержали. Ты связывался с Михаэлем? Он нашёл пострадавших?       Секундная пауза показалась слишком длинной, и Эрин в нетерпении сжала пальцами ткань юбки. Ну же, не молчи!        — Да, — вмиг посерьёзнев, отозвался Дилон. — Он нашёл двух из трёх. Сказал, что ему нужно ещё полчаса.        — Отлично, — выдохнула Эрин. От этой новости будто свалился с плеч неподъёмный груз. Она откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза, собираясь с мыслями и силами. — Тогда пусть везёт их сразу в двадцать третий участок. Канда там. И, дед… я надеюсь, они сразу будут готовы забрать заявление?       Дилон усмехнулся, и Эрин словно наяву представила, как от этой усмешки продирает холодом.        — Михаэль знает своё дело. Всё будет хорошо, лапка. Не волнуйся.       Эрин отключилась и позволила себе ещё несколько минут посидеть спокойно. Она понятия не имела, что бы стала делать, не будь рядом Дилона и Михаэля. В таких ситуациях тьюторам было невероятно трудно как-то отстоять своих подопечных, а сейчас ситуация была ещё хуже из-за пристального внимания надзорного инспектора. Без чужой помощи ей оставалось бы только винить себя за очередную ошибку и с бессильной яростью наблюдать, как торжествует Рувелье, ломая очередную жизнь. Сейчас же Эрин ощущала, что у неё есть силы и возможности побороться за судьбу Канды. Почти в прямом смысле этого слова.       Тряхнув головой, Эрин заправила за ухо выпавшую прядь волос и решительно поднялась. Больше терять время она просто не имела права. Захватив сумку, она быстрым шагом — почти бегом — покинула центр, не отреагировав на окрик Мэри. Потом. Всё потом.       В участок она прибыла, успев проклясть по дороге нерадивых водителей, устроивших аварию на оживлённом перекрёстке. Из-за них пришлось ехать в объезд, потеряв при этом немало времени. Поэтому, когда Эрин вышла из машины, от души хлопнув дверцей, её встретил Дилон.        — Извини, я задержалась, — Эрин крепко, почти судорожно сжала ручку сумки. — Где Михаэль?       Дилон покачал головой. Его серьёзный взгляд был наполнен тревогой.        — Ещё не приехал. Ищет третьего пострадавшего.       Эрин вслух выругалась, не стесняясь деда. Она понимала, что Михаэль и так совершил почти невозможное, разыскав уже двоих, но сейчас ей казалось, что с каждой минутой они упускали драгоценный шанс на спасение Канды. А ещё глубоко внутри Эрин тлел, понемногу разгораясь, страх. Страх за него, получившего очередной удар. Пусть не такой сильный, как то, что было на фронте, или смерть Фроя, но всё же ощутимый. Она прекрасно понимала — любой стресс может снова привести его к срыву.       Признаваться себе в этом не хотелось, но Эрин понимала: она больше не хотела видеть его таким больным и измученным, как той ночью. Она обязана была его спасти — даже от самого себя. И дело было не только в его лечении.        — Не волнуйся, лапка, — Дилон, видя её состояние, крепко сжал плечо Эрин. — Возьми себя в руки. Ты сейчас нужна ему. И можешь смело просить встречи. Он подопечный вашего центра, ты его представитель. Пока он находится на попечении реабилитационного центра, полиция не имеет права его допрашивать без тебя.       Мгновение она смотрела деду в глаза, будто набираясь от него спокойствия и уверенности, и кивнула. Про этот закон она прекрасно знала, хоть и не доводилось ещё пользоваться своим правом. Глубоко вдохнув, выпрямилась и бросила взгляд на вход в приземистое одноэтажное здание, отнюдь не внушавшее радостных мыслей.        — Тогда я пойду к нему.       Дилон ободряюще кивнул, пообещав, что совсем скоро они с Михаэлем подойдут. Эрин, поблагодарив его, направилась к полицейскому участку. У входа и около патрульных машин было немало служителей порядка, и она невольно ловила на себе заинтересованные взгляды. Молоденький полицейский в синей рубашке и сдвинутой на затылок форменной фуражке даже улыбнулся ей, но Эрин ожгла его ледяным взглядом, и тот отступил. Понял, что связываться с ней сейчас не стоит, себе дороже.       Участок встретил её гомоном голосов и непрерывным стрекотом телефонных звонков. Она с трудом пробралась к дальнему столу, где усталый немолодой детектив в коричневом пиджаке и рубашке, застёгнутой на все пуговицы, скользнул по ней пустым взглядом. Эрин приготовилась к борьбе и спорам за возможность увидеться с Кандой и глубоко вдохнула.        — Вы к кому, леди? — равнодушно спросил детектив, перелистывая пожелтевшие листы какого-то дела. — Или хотите заявление подать?       Эрин достала из сумки удостоверение, только сейчас вспомнив, что снова забыла выпить таблетки: руки дрожали слишком заметно. От детектива это не укрылось, и взгляд его стал внимательнее. Он ещё раз осмотрел Эрин и прищурился, разглядывая документ. Откинувшись на спинку стула, пригладил растрёпанные чёрные волосы.        — Центр реабилитации? И что здесь забыл представитель обители сирых и убогих?       Эрин стиснула зубы. Это не было оскорблением ей, но их пациентам — было. Впрочем, сейчас явно не лучшее время и место для скандала. Убрав удостоверение, она спокойно произнесла:        — Я хочу встретиться с Юу Кандой. Вы задержали его несколько часов назад. Я его официальный представитель.       Детектив, который даже не соизволил представиться Эрин, усмехнулся едко.        — А, этот… даже не сопротивлялся, когда его ребята привезли. Знал, видимо, что защитнички найдутся. Отказать я вам не могу, но предупреждаю сразу: вытащить вы его не сможете. Пострадавшие получили серьёзные травмы.       С этими словами детектив шумно отодвинул стул и двинулся куда-то вглубь здания. Эрин направилась за ним, ощущая, как давят стены. Она призвала всё своё спокойствие, понимая, что именно это сейчас и нужно Канде. И когда она оказалась в ещё более тесной комнатке для допросов, куда спустя пару минут привели и Канду, она с горькой ясностью осознала — они должны спешить. Чего бы им это ни стоило.       Эрин не видела Канду меньше суток, но казалось, будто они не встречались минимум пару недель. Он выглядел потерянным и осунувшимся, а наручники на запястьях нагоняли какой-то отупляющий ужас. Эрин смотрела на него, чувствуя, как внутри всё переворачивается, а он даже не находил в себе сил поднять на неё взгляд. Она пожалела, что заняла место за столом: сейчас он разделял их, и Эрин наверняка казалась не той, кто пришёл на помощь, а кто осуждал.        — Канда, — негромко позвала она. — Посмотри на меня.       Он медленно, явно нехотя поднял голову. Она на мгновение задохнулась: во взгляде Канды читалась такая глубокая обречённость, что кровь стыла в жилах. Он как никогда был похож на тех ребят, которых Эрин встречала по долгу службы и которым уже не могла помочь — они сдались. Они перестали надеяться и бороться, решив, что для них всё кончено.       Она сжала руки в кулаки, до боли впиваясь короткими ногтями в кожу ладоней. Ну почему это случилось именно сейчас?!        — Жалкое зрелище, да? — первым нарушил тяжёлое молчание Канда. Он чуть подвинулся, и наручники осуждающе звякнули в тишине комнаты. Он снова помолчал, явно обдумывая, что сказать, и сухо обронил: — Не стоило мне тебе звонить. Прости. Я просто не знал, что делать.       От этих слов Эрин резко вскинулась. Какого дьявола он вообще творил? После всего, что случилось, он решил просто всё бросить? Злость мгновенно вспыхнула в груди, отогнав страх за Канду в самый дальний угол. Но внешне Эрин осталась невозмутимой.        — Вот, значит, что ты решил? — спокойно поинтересовалась она, не спуская с него цепкого взгляда. Она хотела, чтобы он смутился, отвернулся, чтобы ещё раз подумал над тем, что говорил и делал! — Сдашься несмотря на то, что поступил правильно, хоть и излишне жёстко?       Искра удивления промелькнула в его взгляде, и внутренне Эрин усмехнулась. Канда явно не ожидал, что она будет осведомлена о его поступке. И она совсем не осуждала, что он вмешался и избил этих парней. Эрин злилась, что он не сказал ей правду. Скрыл, посчитав это незначительной мелочью, которая теперь подталкивала его жизнь к краю пропасти.        — Я защитил ллара, — с нескрываемым презрением к самому себе произнёс — даже выплюнул — Канда. — Я воевал с ними, убивал десятки, сотни! А теперь вдруг заделался в герои! Вот и поплатился, идиот несчастный.       Он всё-таки резко отвернулся. Его угнетала вся эта ситуация, но о наказании Канда не переживал. Его больше волновало, что он предал собственные принципы. То, ради чего сражался эти долгие одиннадцать лет, вдруг стало неважным. Но то, что прочно укрепилось внутри за долгие годы, сломать не так просто, даже если очень хочется. Война прекрасно воспитывает ненависть, и та бывает слишком живучей, чтобы просто о ней забыть.       Эрин раздумывала ещё с минуту, а после поднялась и приблизилась к Канде. Тот наблюдал за ней краем глаза, но это её совсем не смущало. Опершись бедром о край стола, она, не колеблясь, положила ладонь на его плечо и крепко сжала.        — Послушай меня, Канда, — негромко проговорила она. Когда он поднял голову и посмотрел ей в глаза, продолжила: — То, что было на войне, осталось там. Позади. Я понимаю тебя, прекрасно понимаю. Но теперь мы не враги. Теперь он такой же человек, как ты и я. Если бы на его месте была я, ты бы сомневался, стоит ли меня защищать?       Что-то блеснуло в глазах Канды, но Эрин не успела понять, что именно это было. Посчитав это не столь важным, она снова заговорила:        — Ты правильно поступил, вмешавшись. Я не осуждаю. Именно поэтому я здесь, и именно поэтому телохранитель моего деда сейчас везёт сюда пострадавших, чтобы они забрали заявление. Тебя отпустят, — Канда вскинулся и собрался возразить, но Эрин не дала ему договорить. Она покачала головой. — Не спорь, Канда. Так будет правильно.       Она выдохнула и спустя мгновение тихо попросила:        — Только пообещай мне одну вещь.        — Какую? — глухо спросил он, напряжённый и будто бы готовый к броску.       Эрин долго смотрела в его глаза. Она искренне, с абсурдным отчаянием верила, что сейчас он понимает её гораздо лучше, чем за всё это время. А потому не будет вести себя неправильно.        — Не лги мне больше. Что бы ни случилось, всегда говори мне правду. Только так я могу тебе помочь.       Она замерла, ожидая ответа. Молчание затягивалось, и с каждой секундой Эрин всё больше казалось, что это бесполезно. Канда не хотел быть ей обязанным, наверняка, и сейчас не желал давать обещаний, которые свяжут его по рукам и ногам. Собравшись, она уже хотела убрать руку и уйти, как он разомкнул губы и тихо, но отчётливо произнёс:        — Обещаю. Обещаю, Эрин, — Канда взглянул ей прямо в глаза. — Больше никакой лжи.       Губы Эрин дрогнули в едва заметной улыбке. Она, наверное, и сама не ожидала, но обещание Канды оказалось слишком важным для неё. Она крепче сжала пальцы, подавив в себе странный порыв податься вперёд и обнять его. Просто чтобы поделиться теплом — слишком уж Канда выглядел уставшим и потерянным.       Сказать ему что-то Эрин не дали: дверь комнаты резко распахнулась. Эрин дёрнулась и убрала руку с плеча Канды. Но по взгляду донельзя раздражённого детектива стало ясно, что это от него не укрылось. Он нехорошо усмехнулся, и морщины на его лице стали ещё заметнее.        — Юу Канда, — произнёс он, даже не пытаясь скрыть злости. — На выход. Ты свободен.       Канда недоумевающе моргнул и посмотрел на Эрин. Она покачала головой. Он хорошо слышал её слова, но явно подумать не мог, что они станут реальностью так быстро.        — Я же говорила…        — На выход! — рявкнул детектив, явно выведенный из себя.       Эрин смерила его взглядом, но мужчину это не впечатлило. Он сжимал дверь ручки до побеления костяшек. И Эрин начинала догадываться, что именно послужило тому причиной. Точнее, кто.       Канда, понимая, что ещё сильнее злить детектива глупо, быстро поднялся и подошёл к нему. Тот снял наручники и, бросив, чтобы шёл за ним, посмотрел на Эрин.        — И вы, леди, тоже тут не рассиживайтесь. Мне некогда с вами возиться.       Она молча захватила сумку и подчинилась. Какой смысл сейчас спорить с ним и тратить нервы? Проблему они решили, остальное её не касалось. Поэтому Эрин спокойно миновала коридор и вышла в помещение, где находилось рабочее место детектива. Бросив туда быстрый взгляд, она усмехнулась уголками губ. Догадка оказалась верной, и спокойствие Эрин стало только прочнее.       За столом, ожидая, сидел Дилон. Как-то сам собой вокруг него образовался круг свободного пространства: другие детективы и полицейские не спешили приближаться. Возможно, дело было в трёх молодых парнях, что выглядели так, словно увидели привидение. А может, из-за телохранителя Михаэля. Он стоял за спиной Дилона как охранная тень в чёрном костюме: тонкий, высокий, холодный, с бледной кожей и пронзительным взглядом синих глаз. Одного мгновения рядом с этим человеком хватало, чтобы понять: от него стоит держаться как можно дальше.       Детектив не боялся. Он, казалось, едва не трясся от злости и плохо сдерживаемого гнева. То, что у него увели обвиняемого буквально из-под носа, выводило из себя.        — Забирайте его и проваливайте, — процедил он, приблизившись к столу.       Эрин приблизилась, кивком головы поздоровавшись с Михаэлем, а заодно услышала, как дед совершенно спокойно ответил:        — Вы были крайне любезны, господин детектив. Но я бы на вашем месте трижды подумал, прежде чем так себя вести. Ваше руководство может совершенно неожиданно заинтересоваться, как у вас идут дела. И то, как вы выполняете — а точнее, не выполняете — свои прямые обязанности, может им не понравиться.        — Не надо меня пугать! — прошипел детектив. Лицо его покрылось пятнами, а сам он вцепился в столешницу. — Это вы забираете у меня из-под носа преступника, прикрываясь законом!       Дилон не спеша поднялся. Эрин не видела, как дед смотрел на мужчину перед собой, но было ясно, что взгляд этот совсем не добрый: тот отступил, разом побледнев. Будучи служителем закона и порядка, Дилон очень строго относился к нечистым на руку или ленивым коллегам по цеху. Потому не стеснялся использовать влияние военного прокурора, искренне полагая, что некоторым людям не место в полиции.        — Я помог вам поймать трёх преступников. Уверен, на их счету найдётся добрый десяток ограблений и нападений на граждан, — он отряхнул рукав пиджака и добавил: — И я не угрожал. Я предупреждал. До скорой встречи.       С этими словами Дилон развернулся и вышел, не оглядываясь. Эрин, перехватив ладонь Канды уже ставшим привычным жестом, потянула его за собой. Михаэля приглашать отдельно не было нужды: едва Дилон сделал несколько шагов, он скользнул за ним тенью. Эрин видела только его чёрные волосы, стянутые в тугую косу.       На ступенях участка Дилон резко остановился. Эрин собиралась спросить, всё ли в порядке, но заметила, что он достал сигареты из кармана. Она покачала головой: дед курил очень редко, только когда был до крайности раздражён или зол. Он зажал в зубах сигарету и чиркнул зажигалкой, но та не загорелась. Дилон неразборчиво чертыхнулся и оглянулся на Михаэля, зная, что тот всегда носил запасную, но Канда внезапно его опередил. Шагнув ближе, он протянул свою зажигалку, которую ему вернули перед выходом.        — Возьмите.       Если бы Эрин не знала своего деда, она бы не смогла сказать, что именно означал взгляд, которым тот одарил Канду. Словами это можно было бы выразить во фразе «сгори сам» с добавлением нескольких нецензурных ругательств на аль-кхазал. Она крепче стиснула руку Канды, собираясь встать между ними, но тот оказался понятливее. Отступил, сжав ненужную вещицу в ладони, и больше не пытался привлекать к себе внимание.       Эрин понимала, что нужно как-то разрядить обстановку, поэтому, оставив подопечного, подошла к деду и, не стесняясь взглядов проходивших мимо полицейских, обняла его. Тот слегка опешил, но ответил внучке крепким объятием и улыбнулся.        — В следующий раз, когда этот придурок что-то натворит, сразу дай мне знать, хорошо? — шепнул он ей, снова недобро покосившись на Канду. — А то в этой спешке у меня седых волос прибавилось.       Эрин тихо фыркнула и отстранилась.        — Спасибо.       Дилон только кивнул и затянулся, когда Михаэль отдал ему серебряную зажигалку с гравировкой восьми мечей.        — Я отлучусь на пару часов, но не забудь, вечером мы ужинаем.       Эрин кивнула и, оставив деда восстанавливать спокойствие и разбираться с делами, повернулась к Канде. Без лишних слов она увлекла его к машине и только там, пристегнувшись, повернулась к нему.        — Совет на будущее: не трогай деда, если он не в духе. Особенно когда курит. Рискуешь нарваться на неприятности.        — Не уверен, что мы с ним ещё встретимся, — ответил Канда глуховато. На Эрин он не смотрел и в целом выглядел пристыженным и вины не скрывал.       Она выдохнула. Вот и что с ним делать?        — В любом случае надеюсь, ты меня услышал, — она завела мотор. — И в участке, и сейчас.       Канда медленно кивнул. Пока удовлетворившись этим, Эрин выехала с парковки и направилась к дому. Волнение и страх схлынули, оставив после себя жуткую усталость. А ещё она ощущала жуткий голод. Поэтому всё, чего ей хотелось — съесть чего-нибудь безумно вкусного и жутко калорийного, а потом уснуть. И не просыпаться часов двенадцать как минимум.       Планы осуществить удалось, хоть и не полностью. Дилон, уже успевший начать подготовку к ужину до её прихода, накрыл богатый стол, которым можно было накормить с десяток человек, хотя их сегодня было только трое — вместе с приехавшим Михаэлем. Он тоже был частью семьи, хоть, как и Эрит, не состоял ни с кем из Сартесов в кровном родстве. Для Эрин он всегда был тем самым мрачным дядей, который вернулся с войны контуженным, и это его слегка изменило. Но сейчас, наблюдая, как этот внушающий ужас человек покушается на её сгущёнку, она просто не могла сдержать улыбки. Умывшись, переодевшись и вернувшись на кухню, Эрин скептически оглядела запечённую в винном соусе рыбу, три салата, пирог, пиццу и мороженое, решила, что даже им троим не справиться, но не стала спорить. Да и за ужином как-то само собой отпало желание ругаться с дедом за очередное вмешательство. Новенькая кофемашина пришлась на кухне как раз кстати, а вот с ноутбуком и телевизором надо было что-то придумать. Расставаться со старыми не очень хотелось, хоть Дилон и был крайне настойчив.       «Моя внучка должна работать на лучшей технике!»       В этом был весь дед, поэтому Эрин смирилась и решила провести вечер с удовольствием. Утро следующего дня тоже внезапно оказалось добрым: её поднял с кровати не будильник, а умопомрачительный запах кофе. Потянувшись и улыбнувшись самой себе, Эрин в ночной сорочке, босая и растрёпанная прошлёпала на кухню, где уже хозяйничал Дилон. Вчера он сказал, что останется ночевать, а потом уедет — срочно вызывали на острова. Первый Прелат должен был прибыть как можно скорее, дипломатическая миссия соседней страны требовала личного присутствия Защитника Серого Архипелага. Михаэль на ночь решил не оставаться и уехал вечером, чтобы успеть подготовиться к дороге.        — Жаль, что ты уезжаешь так скоро, — вздохнула Эрин, устраиваясь на стуле и отпивая кофе.        — Мне тоже жаль, лапка, — Дилон вздохнул и, сев напротив, взял её ладонь в свои руки. Мягко погладил нежную кожу с тонкой полоской шрама на тыльной стороне. — Я бы очень хотел остаться и присмотреть за тобой дольше, чем один несчастный день.        — Дед! — Эрин укоризненно покачала головой. — Мы это уже обсуждали.        — Мы не обсуждали твоего соседа, — Дилон остался абсолютно серьёзным. — Он всегда доставлял тебе столько проблем? Может, тебе правда лучше переехать? Твоя работа начала слишком сильно проникать в твою жизнь.       Прежде чем ответить, Эрин несколько секунд молчала. Она и сама задавала себе этот вопрос, но что тогда, что сейчас — ответ остался неизменным. Она не хотела уезжать, не хотела бросать Канду, когда он сильнее всего нуждался в поддержке, в присутствии рядом того, кто понимает и не осуждает. Как она могла бросить его после всего? Этого предательства он бы точно не пережил.       А ещё Эрин отчаянно хотела увидеть, как он улыбается. И желание это становилось с каждым днём только сильнее.        — Нет, дед, — она осторожно высвободила руку и обхватила пальцами чашку. — Я в порядке, не волнуйся. Если всё будет совсем плохо, я сообщу тебе или тёте. Обещаю.       Она отпила кофе, глядя на деда внимательно и спокойно. Конечно, он ей не поверил. Дед был одним из немногих людей, кто видел её насквозь. Но он ничего не сказал. Только покачал головой и глянул на неё укоризненно. Эрин на пару мгновений стало стыдно, но отступать она не собиралась, и дед это тоже прекрасно понимал. Поэтому он поднялся и занялся яичницей, разрядив обстановку. Эрин мысленно его поблагодарила.       Ей порой тоже было необходимо, чтобы её кто-то понял.       Дилон уехал, когда убедился, что она сыта и довольна жизнью. Эрин, проводив его и переодевшись в уже ставший привычным чёрный костюм и выбрав синюю рубашку в комплекте, тоже отправилась по делам. Она хотела сегодня успеть как можно больше, а вечером ещё раз просмотреть все документы Канды, чтобы приготовиться к завтрашнему дню. К маленькому сражению, которое они все ждали с трепетом, решимостью и глубоко запрятанным страхом.       К её удивлению, визит в муниципалитет оказался удачным. Войдя в кабинет, она практически окунулась в тяжёлую, кипящую от напряжения атмосферу — в отдел здравоохранения нагрянула проверка высшей инстанции. Выяснив у Эрин, по какому вопросу она пришла, незнакомая стройная черноволосая девушка в строгом тёмно-синем платье за полчаса оформила ей направление и пожелала приятной работы. Эрин ответила ей тем же, про себя подумав, что жизнь, наконец-то, начинает налаживаться.       Позвонив Ацуши и обрадовав его успехом, она минут десять не могла завести машину: парень благодарил её. Прервать его казалось неправильным, и только после того, как он выдохнул и замолчал, Эрин поздравила его с предстоящими изменениями и договорилась о встрече через три дня. Отключившись, она улыбнулась сама себе и направилась в центр.       По плану ей ещё нужно было съездить в университет с Кандой, чтобы подать документы на поступление. Но позвонивший утром Комуи, узнав об этом, посоветовал не спешить. Они, конечно, рассчитывали, что решение будет положительным, но произойти могло всё, что угодно, а с поступлением они ещё не опаздывали. Эрин признала правоту его слов и решила, что освободившееся время отдаст оформлению отчётов. Обычно они не требовались, но кто знал, что взбредёт этому Бездной проклятому Рувелье.       Бумажной работы хватило до самого вечера, и домой Эрин попала, когда уже начало темнеть. С трудом не шатаясь от усталости из-за долгого сидения на одном месте, она поднялась на свой этаж и замерла рядом с дверью Канды. По-хорошему, стоило бы проверить, как у него дела. Но Эрин ощущала себя настолько вымотанной рутиной, что не нашла в себе сил поднять руку и нажать на звонок. Поэтому она открыла свою дверь и, скинув туфли, прошла на кухню. Готовить сил тоже не было, и Эрин решила выпить кофе и лечь спать.       Осуществить это намерение у неё почти получилось. Помешала внезапная СМС. От неожиданного щелчка уведомления Эрин вздрогнула и открыла послание.       «Тебя не было целый день. Я приготовил тебе поесть. Оставил у двери. Забери, пожалуйста».       Эрин несколько раз перечитала сообщение, а потом устало усмехнулась. Они что, все сговорились? Сначала дед, теперь Канда — все вокруг всеми силами пытались её накормить. Однако Эрин знала, что у последнего не особо хорошо с кулинарией, и подобный порыв отозвался внутри приятным теплом. Он, похоже, переживал, но самому отдать еду смелости не хватило.       Влекомая любопытством, Эрин вышла и действительно обнаружила у двери кастрюлю с макаронами и тарелку со свежим салатом. Эрин привередой не была, поэтому, захватив принесённое, быстро вернулась на кухню и сняла пробу — желудок при виде еды взбунтовался. Прожевав пару ложек, она пришла к выводу, что не всё так плохо: макароны оказались съедобны, хоть и слиплись, а салат слегка пересолен. Но сейчас Эрин признавалась себе — это была чертовски вкусная еда.       Пообещав себе обязательно отблагодарить его позже, Эрин всё-таки добралась до кровати и уснула почти сразу. Утро встретило её первыми лучами солнца и, потянувшись, она пару минут смотрела на светлое рассветное небо. Если так посмотреть, то день не обещал быть тяжёлым. Но она прекрасно знала, что это лишь иллюзия. Впереди её ждала самая настоящая битва.       За завтраком Эрин успела мельком просмотреть документы, которые были необходимы перед рассмотрением. Кажется, они сделали всё, что было в их силах. Она очень надеялась, что больше никакой досадный факт биографии Канды не вылезет наружу и не помешает им. Решать что-то прямо во время работы комиссии уже поздно.       Сменив костюм с чёрного на серый, она потуже затянула волосы в косу и, кивнув своему отражению, вышла на площадку. Канду стоило забрать с собой, чтобы не ждать и не тревожиться о том, как он доберётся. Однако она даже не успела поднять руку для звонка — дверь распахнулась сама. Канда, всё ещё затянутый в чёрную одежду, окинул её слегка растерянным взглядом. Он, похоже, тоже не ожидал, что они встретятся вот так.        — Доброе утро, — поздоровался он первым и как-то поспешно отвернулся, гремя ключами.        — Доброе, — кивнула Эрин и добавила, когда он снова на неё посмотрел: — Спасибо за ужин. Было вкусно.       Если бы не мысли о предстоящем, она рассмеялась бы тому, как явно смутился Канда. Как будто он не благодарностей ожидал, а чего-то совсем другого.        — Да… не за что, — проговорил он и шагнул к лифту: — Пошли?       Эрин кивнула. Времени у них было не то чтобы много. Да и Комуи, скорее всего, либо уже ждал, либо был на подъезде к центру. Стоило увидеться с ним, прежде чем начнётся процесс.       Всю дорогу до центра они молчали, думая каждый о своём и одновременно — об общем. Эрин видела, что чем ближе они подъезжали, тем больше Канде становилось не по себе. Поэтому, когда они приехали, она не торопилась выйти, а повернулась к нему. Немного подумав, потянулась и крепко сжала его ладонь, делясь теплом. Он поднял на неё взгляд, и она в который раз отметила с горечью, каким усталым он выглядел. Сутки отдыха почти ничего не поменяли: тёмные тени под глазами, морщинки у рта, ставшие за эти дни гораздо резче и заметнее. На мгновение Эрин захотелось коснуться и попытаться стереть их.       Она чувствовала вину и за это. Словно могла всё это предотвратить.        — Послушай, — начала она, но осеклась: голос подвёл. Прочистив горло, она заговорила снова: — Следующие пару часов будут не очень простыми. Но мы сделали всё, чтобы защитить тебя. Поэтому, пожалуйста, постарайся быть честным, когда тебе будут задавать вопросы. По крайней мере, с людьми из комиссии. Это важно не только для тебя, но и для всех нас.       Канда долгое мгновение смотрел ей в глаза, и Эрин видела, как в глубине его зрачков пляшет едва заметное пламя. Словно он тоже понимал, что им предстоит, и готовился к сражению. Тому, что было для него так привычно.        — Я понял, — он первым осторожно убрал её ладонь. — Я постараюсь.       Она кивнула, поджав губы. «Постараюсь». В этом слове было заключено слишком много: и её надежда, и желание его уберечь, и его судьба, сейчас оказавшаяся на краю — снова. Но как бы Эрин ни стремилась что-то изменить, теперь уже было поздно. Оставалось положиться на незнакомых людей, которые сегодня будут решать, как ему жить дальше.       Выдохнув, Эрин легонько хлопнула себя по щекам и вышла из машины. На пустые размышления нет времени.       В центре царила непривычная тишина. Напряжённая Мэри встретила их неровной улыбкой, а спустя несколько мгновений вышел Комуи в сопровождении седовласого мужчины в военной форме. Эрин открыла было рот, чтобы поздороваться, но не успела издать ни звука. Мужчина размашисто приблизился и сжал Канду в объятиях.        — Сынок, — он похлопал его по спине и отстранился. — Всё будет хорошо. Мы покажем этому сукиному сыну, кто здесь главный.       Эрин не видела лица Канды, но по его застывшей фигуре видела, что что-то не так. Она шагнула, собираясь вмешаться, но ладонь Комуи, опустившаяся на плечо, заставила замереть на месте.        — Всё нормально, — он покачал головой и поправил очки. — Это полковник Рой Альтин. Под его командованием Канда служил последнее время.       Эрин закусила губу. Читая дело Канды, она не могла не обратить внимание на причину, по которой его отправили домой: не прошёл тест на профессиональную пригодность. Проще говоря, штабной психиатр посчитал, что Канда не годится для службы. Поэтому он оказался здесь, и сейчас наверняка заново переживал те воспоминания. Не вовремя, как не вовремя! Эрин ожидала резкой реакции Канды, чего-то, что явно пойдёт не по плану. Однако прошла минута, другая, и она услышала его спокойный голос:        — Спасибо, что приехали, полковник. Я… рад вас видеть.       Эрин тихо выдохнула. Кажется, Канда и впрямь решил постараться и не допустить даже малейшей возможности неприятностей. Это радовало, и потому Эрин позволила себе отвлечься и обратить внимание на Комуи. Тот, заметив её внимательный взгляд, тут же увлёк к себе в кабинет, уже на ходу обсуждая комиссию и возможный ход процесса.        — А Рувелье? — поинтересовалась Эрин. Инспектора ещё не было видно.        — О, не волнуйся, — мрачно усмехнулся Комуи. — Господин инспектор уже на месте. Беседует с господами из комиссии. Наверное, надеется заранее склонить их на свою сторону.       Эрин подавила недобрую усмешку. Этот проклятый Бездной прохвост не упускал ни единой возможности. Но помешать они ему не могли, поэтому Эрин сосредоточилась на обсуждении последних деталей, а спустя сорок минут вместе с Комуи спустилась в зал для переговоров, в котором уже собрались все действующие лица.       Она быстро окинула взглядом помещение. За дальним столом у панорамного окна сидели двое мужчин среднего возраста в костюмах и одна женщина. Она, не обращая внимания на лёгкий шум, сосредоточенно читала какой-то документ, изредка поправляя воротник туго обхватившей шею белоснежной рубашки. Рядом с комиссией расположился Исайя. Заметив Эрин, он улыбнулся и коротко махнул рукой. Психотерапевт, в отличие от своих коллег, выглядел совершенно спокойным и даже слегка расслабленным. Словно заранее знал, чем всё закончится.       В который раз в своей жизни пожалев, что не умеет читать мысли, Эрин заняла своё место рядом с Кандой. Ощутив на себе чужой тяжёлый взгляд, она подняла голову и столкнулась взглядами с Рувелье. Инспектор, сегодня выглядевший так, словно только что вышел из салона в идеально сидящем синем костюме, не сказал ни слова, но всем своим видом давал понять — щадить их он не собирается. Эрин с трудом успокоила желание свернуть ему шею, кивнула и отвернулась. Не стоило тратить на него время.       Процесс, начавшийся ровно в девять, тянулся бесконечно. Нескончаемые вопросы, которые комиссия задавала сначала Канде, потом Эрин, потом Нетте, Комуи, Альтину и даже Исайе, казались одинаковыми и утомляли. Эрин понимала, что они собирают картинку по кусочку, и в целом даже была согласна с таким подходом. Если бы не Рувелье. В начале он взял слово и долго распинался, почему Канда должен оказаться в изоляторе и сколь плох центр в целом. А в течение самого процесса отпускал довольно едкие замечания. Когда допрашивали Эрин, она ощущала на себе его пристальное внимание. Он словно хотел, чтобы она сгорела на месте.       Тем приятнее было видеть его перекосившееся лицо, когда он в качестве доказательства предоставил комиссии данные о нападении Канды, а в ответ получил — с подопечного центра сняты все обвинения. Эрин мрачно ликовала, мысленно благодаря деда, и до конца процесса уже не обращала внимания на гневные взгляды инспектора.       Дело было сделано. Они отбили почти все нападения Рувелье, за исключением того, что Канда просрочил платёж за квартиру. Но это легко было решить, поэтому Эрин ощущала себя победителем. Ещё одно сражение выиграно.       Но одновременно с этим она ощущала себя безумно уставшей. Вся тяжесть прошедших дней будто разом рухнула на её плечи. Поэтому, покинув зал одной из первых, Эрин прислонилась плечом к стене и несколько минут стояла так, стараясь дышать размеренно и глубоко. Радость рвала всё внутри, хоть она и пыталась успокоиться — рано. Несмотря на все доводы, комиссия могла найти какую-нибудь мелочь, на которую они все дружно не обратили внимания. Поэтому стоило дождаться вечера, когда будет вынесено и озвучено окончательное решение.       Дверь зала отворилась, и Эрин поспешно выпрямилась и одёрнула белую шёлковую блузку. Один за другим коридор заполнили люди, и она не хотела, чтобы кто-то видел её слабость. Но стоило ей повернуться, как она тут же наткнулась взглядом на Канду. Стоявший рядом с ним полковник что-то говорил, но тот не слушал, глядя на неё. Он видел, что ей не так хорошо, как она хотела показать.       Это открытие внезапно отозвалось внутри Эрин благодарностью. Молчаливое понимание и поддержка тоже много для неё значили.       Она приблизилась и поздоровалась с полковником. Тот окинул её цепким, но не лишённым тепла взглядом и скупо улыбнулся.        — Мисс Сартес, полагаю? Канда успел немного о вас рассказать, — он протянул Эрин руку и тихо, очень серьёзно произнёс: — Спасибо, что защищаете его. Канда хороший парень, просто он очень устал.       Эрин тихо вздохнула и покосилась на Канду. Тот казался смущённым, но это выражение лица быстро сменилось бесстрастной маской. Вот как. Похоже, полковник значил для Канды чуть больше, чем он хотел показать.        — Это моя работа, — она ответила на рукопожатие и кивнула. — Канда, ты…        — Мисс Сартес, можно я его заберу? — перебил её довольно бесцеремонно Рой. — Я давно его не видел. Хочу немного пообщаться вне стен этого каземата.       Эрин прямо взглянула на Канду, но тот поддерживал эту идею, поэтому она снова кивнула.        — Да, я не против. Заодно проследите за ним, — она шагнула к Канде и попросила: — Я позвоню тебе вечером. Желаю хорошо провести время.       Дожидаться ответа Эрин не стала. Она понимала, что стоило бы поговорить с Комуи, обсудить итоги процесса, но она не чувствовала в себе силы на это. Поэтому, развернувшись, она забрала оставленные в зале жакет и сумку и поспешила к себе в кабинет. Эрин жизненно необходимо было побыть одной, а заодно избавиться от тупой ноющей боли, начавшей медленно, но верно грызть виски.       Блаженная тишина кабинета показалась восхитительной. Почти упав в кресло, Эрин порылась в сумке, надеясь отыскать там хотя бы одну таблетку обезболивающего, но тщетно. С досадой бросив её на стол, Эрин выдохнула и прикрыла глаза, надеясь хотя бы так чуть прийти в себя. Только бы немного тишины, и станет легче.       Планам её сбыться было не суждено.       Дверь с громким стуком отворилась, и Эрин, вздрогнув, открыла глаза. В кабинет стремительной походкой вошёл Рувелье и приблизился к столу. Ещё с порога она заметила, как горят его глаза гневом. Инспектору не терпелось высказать непокорному тьютору всё, что он о ней думал. Эрин едва удержалась от нехорошей усмешки.       Зря он сюда пришёл. Она ведь может и не выдержать.        — Кажется, процесс уже закончился, — спокойно произнесла она, переплетя пальцы в замок и глядя на Рувелье. — Мой рабочий день на сегодня — тоже. Не думаю, что у вас что-то из ряда вон выходящее. Может, зайдёте завтра?       Эрин не оставила ему право первого слова. Он ворвался к ней с явным намерением если не оскорбить, то потрепать нервы, и стоило осадить его на подступах.       Рувелье, однако, не отреагировал на её слова, только дёрнул уголком тонких губ. Медленно окинул её взглядом и некрасиво усмехнулся.        — А вы, госпожа Сартес, я посмотрю, чувствуете себя слишком вольготно. Тюфяк Ли разрешает вам слишком многое. И раз вы позволяете себе решать, когда можете работать, а когда нет, я с удовольствием устрою вам проверку. Вот там и посмотрим, чем вы на самом деле занимаетесь.       Он с торжеством выпрямился, глядя на неё сверху вниз. Он полагал, что Эрин это испугает, но она лишь чуть изогнула бровь.        — Ваше право, инспектор. Вы можете завалить меня отчётами и задавить проверками. Но вы ничего не найдёте. Так стоит ли тратить время?       Она откинулась на спинку, с трудом удерживаясь от того, чтобы не поморщиться. С приходом Рувелье боль усилилась минимум в два раза, и Эрин была бы рада вышвырнуть настырного инспектора за дверь. Но пока оставалась на месте — он ещё не перешёл черту.        — Стоит, — Рувелье резко подался вперёд и опёрся ладонями о стол, сминая лежавшие там документы. — Заодно и проверю, каким это образом вы ведёте терапию пациентов, если они позволяют себе устраивать дебоши и бить гражданских.       Он нехорошо сощурился и, выдержав паузу, вкрадчиво произнёс:        — Я вообще сомневаюсь, что вы способны выполнять свою работу. Только никчёмный сотрудник будет тратить время на безнадёжных солдат, забывая о своём долге и профессиональных обязанностях.       Они снова вернулись к извечной теме их столкновений. Рувелье тихо презирал Эрин за то, что она работает с невыездными пациентами бесплатно, она же игнорировала его нападки. Правда, сейчас молчать не имело смысла. Слишком уж много яда сквозило в его словах — не просто презрение, почти ненависть.       Но ответить Эрин попросту не успела.        — Только никчёмный руководитель позволяет себе оскорблять ценных сотрудников, — раздался властный голос за спиной у Рувелье.       Тот резко развернулся, и Эрин удивлённо моргнула. На пороге стояла Юнона, а за её спиной маячили два угрюмых телохранителя. Было в ней что-то инородное этому месту, как будто она и не должна быть здесь. От женщины веяло силой, властью, но не опасностью, как от Дилона, однако она всё равно вызывала трепет. Поправив высокий воротник чёрного с серебром плаща Смотрящих, Юнона лёгкой походкой приблизилась к инспектору и не позволила ему задать вопрос, так и зависший в воздухе.        — Покиньте этот кабинет, пока гнев Шел не обрушился на вас.       Непонимание, которое излучал Рувелье буквально всем видом, сменилось откровенной неприязнью. Эрин не видела его лица, но прекрасно представляла, с каким выражением он смотрел на тётю — так, словно видел перед собой нечто особенно мерзкое.        — Кхалаиты, — прошипел он, не скрывая эмоций. — Ещё одна из вашей долбанутой шайки пожаловала. Только ты забыла, что я здесь главный, и ты не смеешь мне указывать. Так что развернулась и вышла сама, пока я не вызвал охрану.       Эрин едва успела заметить, как телохранители стремительными тенями оказались рядом и заломили руки инспектору. Тот сдавленно зашипел, а Юнона покачала головой. Она перевела взгляд на Эрин.        — Этот человек обидел тебя, девочка?       Эрин знала, почему она спрашивала. Юнона прекрасно слышала конец разговора и могла бы сейчас, только щёлкнув пальцами с кольцами-татуировками, избавиться от Рувелье. И его вряд ли стали бы искать. Но лишние проблемы были им ни к чему, хоть Старшей Смотрящей малого стоило замять этот вопрос. Поэтому Эрин отрицательно мотнула головой.        — Всё в порядке, тётя. Рабочие моменты.       Юнона кивнула, и несколько чёрных локонов в её сложной причёске качнулись в такт. Она махнула рукой, и телохранители отпустили инспектора. Тот выпрямился, порывисто отряхивая одежду, но молчал. Юнона пару секунд понаблюдала за ним, а потом с улыбкой сообщила:        — Я бы научила вас уважению и тому, как положено говорить с верховной жрицей. Но вам стоит благодарить богов, что я сегодня в хорошем настроении. Иначе вы сейчас бы здесь не стояли. Оскорбление Старшей Смотрящей — тяжкий проступок. Надеюсь, я понятно изъясняюсь?       Рувелье молчал мгновение, взвешивая свои шансы против Юноны, а после, пробормотав себе под нос что-то вроде «психи», вышел из кабинета, напоследок хлопнув дверью. Только в этот момент Эрин позволила себе поморщиться — звук резко отдался в висках, причиняя ещё больше боли. Она зажмурилась, порывисто выдохнула и замерла, ощутив на своей голове прикосновения прохладных ладоней.        — Ты в порядке? — с беспокойством спросила Юнона, склонившись над ней. — Выглядишь бледной и уставшей.       Эрин открыла глаза, несколько секунд молча глядя на тётю. Она была сестрой-близнецом Дилона, и отличали их только глаза — у Юноны они переливались живым золотом. Но вряд ли кто-то бы сказал, что она была рождена с Дилоном в один год. Юноне можно было дать максимум сорок лет. И сейчас на её моложавом лице с такими знакомыми чертами отражалась тревога целого мира.        — Я в порядке, — негромко проговорила Эрин, перехватив ладонь тёти и сжав её. — Просто болит голова.       Юнона с укоризной посмотрела на племянницу. Эрин виновато опустила плечи, прекрасно зная, о чём сейчас зайдёт разговор. Тётя в своём стремлении заботиться не забывала постоянно напоминать ей, что нужно следить за своим здоровьем. И иногда эти напоминания больше походили на проклятья, преследовавшие порой и во снах — настолько Юнона добросовестно выполняла свой долг.       Однако, прежде чем что-то сказать, она жестом подозвала одного из телохранителей. Тот, выслушав тихую просьбу, скрылся за дверью и вернулся спустя пару минут со стаканом воды и таблеткой. Эрин послушно выпила лекарство, надеясь, что оно подействует максимально быстро.        — А теперь скажи мне, девочка моя, — произнесла Юнона, и Эрин не осмелилась спрятать взгляд. — Давно ли ты была у врача?       Эрин покачала головой. За всеми заботами о непростом подопечном она не то что о враче не думала, а даже таблетки забывала вовремя пить. Но если сказать об этом тёте, отделаться от визита к врачу будет невозможно. После того, как Эрин получила травму на войне и потеряла ребёнка, именно Юнона ездила с ней по всевозможным клиникам и искала способ вернуть племяннице утраченное здоровье. Когда не могла делать этого сама, то посылала с ней доверенных людей, которых Эрин уже знала по именам.        — Давно, — призналась она под внимательным взглядом. — Месяца три назад.       Юнона немного помолчала. Было заметно, что она огорчена этим фактом, причём довольно сильно, но ругать Эрин не стала. Вместо этого мягко погладила её плечо.        — Ты совсем не бережёшь себя. Что будет, когда я перестану за тобой следить?       Эрин благоразумно промолчала, а Юнона, воспользовавшись, паузой, заговорила снова:        — Я уеду сегодня вечером на Острова. Но через три недели вернусь и привезу медика. Поэтому, будь добра, найди для нас свободный день. Это очень важно.       Эрин вскинула голову и непроницаемо посмотрела на неё.        — Мы это уже проходили, тётя. Даже наши лекари не знают, как помочь мне. Как вылечить это, — она вытянула вперёд дрожащие руки, через несколько долгих мгновений снова опустив их, — и…       Она не договорила. О другой своей проблеме не хотелось даже говорить — слишком много она причиняла боли. До сих пор. Нет, Эрин не сдавалась, надеясь то ли на чудо, то ли ещё на что. Но с каждым разом, с каждым новым врачом, который сочувствующе разводил руками и произносил стандартные фразы типа «увы, ничем не могу вам помочь», становилось только хуже. Иногда Эрин думала, что это её грех. Грех за то, что она убивала и была беспощадна к своим врагам.       Раз отнимала жизнь, то и…       Додумать ей не дала Юнона. Она будто читала каждую её мысль и, опустившись на колени, стиснула в своих ладонях её руки.        — Не смей отчаиваться, девочка, слышишь? Мы обязательно найдём способ. А сейчас вставай, — она поднялась и перехватила запястье Эрин. Хватка у Юноны была крепкой, но не причиняла боли. — Пойдём. Я хочу провести этот день с любимой племянницей.       Эрин, понимая, что её план оказаться дома как можно раньше и совсем неизысканно отоспаться рухнул на глазах, вздохнула и улыбнулась. Почему бы и нет? В последние дни у неё было слишком много проблем, чтобы сейчас так глупо лишить себя удовольствия побыть с любимой тётей.        — Как скажешь, — она поднялась и захватила сумку. — Только я ужасно голодная. Накормишь?       Юнона со смешком согласилась накормить «бедного ребёнка», и потащила её к выходу. В коридоре Эрин обнаружила свиту Юноны, в которой насчитала ещё двенадцать человек, и мстительно улыбнулась. Наверняка Рувелье был шокирован таким количеством гостей, и даже если пытался что-то сделать, его быстро осадили.       Воистину, появление Юноны стало спасением.       Несмотря на возраст, энергия била в Старшей Смотрящей ключом. За половину дня они успели плотно пообедать в дорогущем ресторане, побывать на выставке, на которой обнаружилось несколько картин Юноны, и пройти пешком едва ли не весь парк. Между делом Юнона поделилась причиной, по которой приехала в город, — в скором будущем планировалось строительство Софийско-Кхалаитского центра, и это требовало одобрения Смотрящей. Поэтому к вечеру, оказавшись дома, Эрин осознала, что едва жива. Бросив сумку у порога и скинув обувь, она тенью доползла до гостиной и почти рухнула на диван.       Дома. Она наконец-то дома.       В тишине раздался резкий звонок, и она вздрогнула, с трудом открыв веки. Телефон, который она чудом оставила в кармане, требовательно прозвенел ещё раз, сообщая о двух поступивших сообщениях. Открыв их, Эрин медленно пробежала глазами строки.       «Комиссия приняла решение в нашу пользу. На две недели Канду определят в стационар к Линали, нужна усиленная медикаментозная терапия. Но он остаётся нашим пациентом».       И вторая, совсем короткая, но в которую было вложено гораздо больше эмоций:       «Спасибо, Эльерин».       Она не нашла в себе сил даже улыбнуться. Просто сжала в руке телефон и держала до тех пор, пока он не нагрелся. Они смогли. У них получилось отбить Канду у Рувелье, и теперь его судьба только в его руках. Эрин выдохнула протяжно, признавая самой себе: будь она в чуть лучшем состоянии, расплакалась бы. От облегчения и осознания того, что ему теперь ничего не угрожает.       Только прошлое, с которым она поможет ему смириться и научит жить дальше.       Неприятный в своей простоте вопрос оказался внезапным — а сама-то она научилась?       Долгие минуты Эрин сидела неподвижно, ощущая себя вымотанной до предела. Но чем больше она оставалась в таком положении, тем больше темнота и тени прошлого обступали её. Потревоженные разговором с Юноной, они кружили вокруг и пытались привлечь внимание. Погибшие близкие, убитые враги… Эрин помнила многих. Очень многих. И часто они приходили к ней во снах, требуя расплаты. Её собственной крови.       Эрин понимала, что от них нет защиты — да и зачем защищаться от призраков? Ни пули, ни огонь, ни удары не помогут прогнать их. Просыпаясь в холодном поту, Эрин порой подолгу не могла уснуть и всё мечтала об одном: её кто-нибудь защитит. Придёт и уверенной рукой отведёт кровожадные тени. Ей больше не придётся плакать и сжиматься в страхе.       Никто не приходил. И Эрин научилась справляться сама.       Кое-как подобравшись, она отложила телефон и потянула на себя плед. Стоило позвонить Канде, но Эрин не хотела никого ни видеть, ни слышать. Она стремилась избавиться от тихого, сводящего с ума шёпота прошлого, и знала только один способ.       Плед был тяжёлым и тёплым. Эрин накрылась им с головой, оставив лишь маленькую щёлочку, чтобы не задохнуться слишком быстро — и закрыла глаза. Она обнаружила этот способ спустя полгода после возвращения с фронта. Глупый, детский, наивный, но он работал. Он помогал ей прислушаться к биению своего сердца и осознать, что тени прошлого над ней не властны. Все свои грехи она давно оплатила кровью и болью, и жуткие тени не вправе ничего у неё требовать.       Она сильнее этого. Сильнее того, что давило порой на плечи и не давало прямо взглянуть даже на своё отражение. Эрин вздрогнула, вспоминая, как ненавидела себя за то, что выжила, а Дан остался. Ей иногда казалось, что он тоже приходил и смотрел молча и осуждающе. И тогда ей до безумия хотелось взять в руки револьвер и стать такой же, как он. Преодолеть разделявшее их расстояние.       Но Эрин знала — нельзя. Дан не хотел бы этого, и поэтому она училась быть сильнее своих страхов.       Но иногда, когда сил совсем не оставалось, она позволяла себе мечтать. Мечтать о том, что однажды появится кто-то, кто сумеет защитить её от прошлого так же, как она делала это для других.       Она тоже имела право быть слабой.