В свете солнца, в свете луны

Наруто задумчиво похлопывал себя рукоятью многохвостой плети по бедру. Как Мастер он был эти дни недоволен, и это царапало и раздражало, требовало разобраться, разъяснить, иначе, тебаё, какой из него Хозяин? Итачи нет-нет, да вёл себя с ним неподобающе, не оказывал должного почтения, и, пока шла обучающая стадия, с этим следовало разобраться. Природная строптивость, свойственная многим Учиха, как выяснилось, водилась и за его нынешним нижним, а ведь поначалу Итачи был выбран именно за спокойный и сдержанный характер, не предвещавший никаких проблем. Ха! Одна встреча с Итачи, и он был пойман жарким обещанием во взгляде, внезапно, без всяких экивоков, подцепил Наруто крючком где-то под сердце. Совсем не мнимая отчуждённость от мира и внешняя эмоциональная холодность не делала Итачи скучным и пресным, вежливость и учтивость, вынуждавшие людей держать с Ииачи дистанцию — такими уж правильным, тем более — недоступным. Но в сочетании со взглядом, в котором горел огонь, да что там, пожарище! это будоражило, зажигало кровь хлеще самого лучшего сакэ. Сильный, красивый, с печальными образом и мягкой улыбкой, покорный своей судьбе — его хотелось взять. Растормошить и покорить. Наруто чуял, что многое в поведении Итачи и подаче себя — лишь облицовка, штукатурка, как на резиденции Конохи, а внутри него — страсти, схлестнувшиеся в душе, не уступающие по силе его техникам. Это понимали совсем немногие, а воспользовался — один Наруто. Стать для такого человека светом — в радость, потому что Итачи умел выражать верность и благодарность по-особенному. Став Шестым Хокаге Наруто привык уже, что многие из старшего поколения продолжали его побаиваться и испытывать неприязнь, но теперь к этим чувствам примешалось ещё и уважение. Их Наруто игнорировал. Друзья и знакомые воспринимались чем-то естественным и, безусловно, важным в жизни, но с ними установилось абсолютное равенство, несмотря на разные умения и звания. Солнцу необходимо быть центром для кого-то, говорила тетка Цунадэ. Хокаге — сердце Конохи, Узумаки стал душой компании, а Наруто… нашёл себя в Итачи. При первых встречах тот затронул в джинчурики-Хокаге что-то полузабытое, распалил почти погасшее — умение и желание чувствовать и понимать эмоции людей не только через чакру Кьюби, а через взгляды, слова и прикосновения, хоть в объятьяз, хоть в драке. Поднявшись, Наруто повесил плеть на стену, взял другую и подошел к Итачи, подвешенному за руки к вмурованному в потолок кольцу. Чёрные волосы, выбившиеся из хвоста, паутиной рассыпались по коже. Наруто провёл кончиками короткой многохвостки по плечам, смахивая смоляные пряди, по груди и ниже — кожаные мягкие концы плетки стекли по напрягшемуся боку. Спина Итачи, исполосованная следами от ударов плетью, вызывала желание дотронуться, впитать жар тела, пот и сукровицу, забрать себе часть боли. И поделиться своим наслаждением, ярким звериным желанием, которое приходилось контролировать. — Я хочу сделать тебе подарок. Итачи поднял голову, взглядом выказывая внимание. Белое лицо, похожее на тончайшего мастерства фарфоровую маску из театра Но оставалось при этом неизменным. Подушечкой большого пальца Наруто коснулся нижней, чуть полноватой губы Итачи, искусанной и яркой, оттянул её. — Пирсинг. На языке. Или под? Палец сместился на подбородок. Наруто внимательнее осмотрел лицо саба — вслух по имени во время сессий они друг друга никогда не называли. Царапины. Плохо. И… следы от слез? — Лицо трогать не будем. Руки коснулись шеи, тронули ключицы с глубокими впадинами над ними. Итачи задышал взволнованно, и тёплое дыхание, коснувшееся ладоней Наруто, заставило того внутренне замурлыкать. Нестерпимо хотелось поцеловать в шею, но сейчас это было излишней прихотью, а потому он сдержался. — Здесь, — пальцы коснулись припухших сосков, обвели по ореолам. — А третье место… — радужка глаз Итачи дрогнула. — …выберешь сам. И получил слабую улыбку в ответ: — Да, мой мастер… «Мой». Значит, не занервничал. Доволен. Наруто тоже остался доволен. Что Итачи не стал упрямиться и вновь оказался чутким, хорошим нижним. Дать ему иллюзию выбора… Итачи это важно, Наруто смог вскрытт этот запечатанный свиток, не поломав. Иметь иллюзии и иметь выбор, в котором Итачи когда-то отказали. Но, на самом деле, давать или не давать — только его, Наруто, решение. Итачи же важно не пользоваться свободой, а иметь её умозрительно. Ему, с детства привыкшему рассчитывать только на себя, хотелось чувствовать себя защищённым, отданным под чье-то покровительство. Иметь выбор, а не идти по предопределённой дороге. Даже если не умеешь им пользоваться — так уж сложилась судьба, которую ломать, как гендзюцу, сложно и опасно. А пирсинг, и правда, украсил бы Итачи. Боль и удовольствие. Пусть привыкает. Он отвязал саба и начал растирать натертые верёвками запястья. — Пойдём в душ, Итачи. — Хорошо… Наруто-кун.