* * *
Примерно через час Билл, тяжело опираясь на недавно приобретенную трость, неторопливо спустился в лабораторию. Шестопал не пришел за ним, и Билл знал, что на подготовку ритуала развязывания у него ушло всего десять минут, поэтому ему пришлось предположить, что Форд снова пытается избежать встречи с ним. Он не знал, радоваться этому или нет. С одной стороны, именно из-за того, что Шестопал избегал его, он и попал во всю эту заваруху. Позволить честолюбивому ученому отправиться одному, чтобы воплотить в жизнь те безумные идеи, которые зрели в его необычайно одаренном маленьком уме, было бы катастрофой, если бы рука Билла не направила изобретения Форда в нужное русло. Это было нечто, что Билл осознал в тот момент, когда впервые посетил человека в лесу. IQ Шестопала зашкаливал, его потенциал так или иначе определял его судьбу. Биллу просто нужно было сформировать этот потенциал таким образом, чтобы это пошло на пользу его планам. Оставить Шестопала наедине с самим собой, позволить ему игнорировать Билла — вот что могло ослабить его хватку за судьбу Форда. А Билл не мог этого допустить. Ему нужен податливый Шестопал. Если бы он все еще находился в ментальном пространстве, ему не составило бы труда обхватить Шестопала своими маленькими пальчиками, держать в заложниках то знание, которого Шестопал жаждал, скармливать его человеку по крупицам, пока тот не станет зависимым, и делать для Билла все, что угодно. Он был бы идеальной марионеткой. Он не ожидал, что Шестопал вот так повернется к нему спиной. Быть вытащенным из ментального пространства вот так, загнанным в эту прелестную маленькую клетку из плоти — и теперь пляшущим на струнах Шестопала! Это было унизительно. Это было ужасно. Это был адский гаечный ключ, брошенный в работу чего-то, на создание чего Биллу потребовались столетия. Билл знал, что есть способы извлечь из этого максимум пользы, чтобы сохранить свой план в действии, чтобы продолжать руководить изобретениями Шестопала так, чтобы это принесло пользу Биллу в долгосрочной перспективе. Он все еще мог передавать знания Шестопалу, кормить его с ложечки, создавать какую-то систему вознаграждения, чтобы держать человека в зависимости от Билла. Трудность заключалась в том, что Билл не мог просто разделить себя на разные пространственные локации, чтобы выпустить пар. Это было так неприятно появляться, чтобы манипулировать Шестопалом, потому что это требовало определённого актерского мастерства. По крайней мере, когда он посещал ментальный ландшафт, Билл мог отлично сыграть свою роль, а затем исчезнуть в другой части ментального ландшафта и сеять хаос, устраивать пожары, смеяться над резней со своими приятелями и некоторое время быть самим собой. Билл буквально никак не мог притворяться идеальной музой Сиксера 24/7. Таким образом, казалось, что Шестопал открыл в Билле несколько новых сторон и углов, которых он раньше не видел. Это было прекрасно, Билл мог с этим работать. Не похоже, чтобы Билл Форда, которого он видел в мире снов, сильно отличался от Билла нынешней версии. Это просто означало, что теперь, когда Билл уничтожал все игрушки Шестопала или устраивал веселый эксперимент на переднем дворе, чтобы скоротать время — КАКИМ-ТО ОБРАЗОМ Шестопал воспринял эти действия как свидетельство потенциального насилия, что отклонялось от ограниченного морального компаса Шестопала, из-за чего он меньше доверял Биллу. Что было просто смешно. Ну и что с того, что несколько муравьев испепелились, ну и что с того, что Билл съел две из двенадцати докторских Форда? Ведь это еще не повод держать на него обиду. Где же было доверие? На самом деле было бы оскорбительно, если бы Билл не питал своего собственного яростного недоверия к ученому. Объединение ученых с существами из бесконечной магии и мудрости было очень выгодно, когда сила уравновешивалась в пользу магического существа, но, запихнув его в это тело, Шестопал вырвал у него так много того, что наделяло Билла силой. Билл не хотел становиться последним объектом изучения Шестопала. Ученые, если бы им была дана власть над мистическими искусствами, рвали бы, разбирали, расчленяли и изучали каждую частицу магии во Вселенной, если бы они могли-… Билл видел, как это происходит в так многих измерениях. Это было забавно, когда такое случалось с другими существами, но не когда такое случается с Биллом. Билл так остро осознавал ограниченность этого тела и то, насколько он был беззащитен перед обилием потенциального вреда, обрушившегося на него сейчас. Черт возьми, он уже испытал сильно ослабляющую травму, унижение из-за необходимости в заботе, в зависимости от Шестопала. Предполагалось, что все будет наоборот. Шестопал должен был зависеть от него! Билл изо всех сил старался найти способ убедиться, что в конце концов именно ему принадлежит власть в этом опасном танго на двоих, и пока все, что он придумал, — это спроектировать лучший лазер для Шестопала и передать его сначала ученому, прежде чем тот сможет потребовать гениальности Билла, чтобы помочь ему. Если Билл был одним из тех, кто выбирал, давать или скрывать свои знания, то тогда технически он все еще обладал властью. Если Билл помогал Шестопалу только потому, что сам так решил, то это все равно было решение Билла. Билл очень хорошо понимал, что Шестопал может причинить Биллу боль, сделать все возможное, чтобы просто взять и принять то, что Билл может предложить, не позволяя Биллу выбирать, и хотя он не думал, что моральные принципы Шестопала позволят это прямо сейчас, Билл знал, на что способны люди, и ему было страшно. Было больно признавать это, но это была правда. Билл был напуган Шестопалом. Вот почему часть его души не возражала насчёт того, что Шестопал избегает его. Он тоже хотел избежать встречи с ученым. Но если он когда-нибудь хотел вернуть свою магию, то он должен был проглотить этот клубящийся страх и стоять на своем. Лазерный пистолет был приятным штрихом в восстановлении его отношений с Шестопалом с прошлой ночи, установив частичную нормальность между ними снова. Это была самая лучшая рука помощи из тех, что может простреливать вещи. Билл все еще чувствовал, как фриковая рука Шестопала время от времени сжимает его плечо, вспоминая, каким невероятно хрупким и восприимчивым было это тело к прикосновению, к повреждению, к разрушению. Шестопал, вероятно, не пытался навредить Биллу, он, вероятно, пытался его утешить, или быть дружелюбным, или что-то из тех человеческих штук, над которыми Билл часто смеялся. Теперь, застряв в человеческом теле, Билл понял, что со временем, возможно, он тоже начнет чувствовать некоторые из этих странных человеческих вещей, и он уже был в ужасе от этой перспективы. Освободить его магию означало бы сделать один маленький шаг к воссоединению Билла с тем, кем он был, с тем, чем он был. Все, что образовывало клин между Биллом и его собственной хрупкой человечностью, было чем-то таким, что стоило беречь. Именно поэтому Билл тяжело опирался на трость, пока лифт медленно опускал его на нижний уровень подвала. Дверь лифта распахнулась со звуком «динь», и Билл увидел Форда в дальнем конце лаборатории, который с помощью лазерного пистолета резал оборудование, украденное им с места катастрофы «Омеги». Он стоял спиной к Биллу, но, по крайней мере, он сделал свою работу, и в середине лаборатории был нарисован круг соли, несколько отметин в центре круга в— если все было сделано правильно, то собственной кровью Шестопала. Форд оторвался от своей варки, услышав стук трости Билла по полу, и обернулся, чтобы увидеть Музу, ковыляющую к краю круга, выглядевшую довольно маленькой в большом оранжевом спортивном костюме Форда. Постукивая тростью по краю круга, Билл комментировал, — соль — это приятный штрих, но на самом деле она не нужна для этого ритуала. — В книгах сказано, что лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. — Форд стоял, держа в руках книгу по алхимии, на которую он ссылался, и смотрел на страницу. — Хотя, по-видимому, там в основном подробно описываются ритуалы, связанные с вызовом демонов. Наверное, мне следовало бы учесть, что с Музами действуют иные правила. Билл еще немного оперся на трость и поджал губы, но ничего не сказал, а волосы у него на затылке встали дыбом. Если бы Шестопал узнал, кто он на самом деле, эти бы соляные круги рисовались несколько дней. Лучше пока держать конкретно эту истину в тайне. — Я думал, что ты придешь за мной. — Вместо этого сказал Билл. — Я так понимаю, ты наслаждаешься лазерным пистолетом. — Да, он действительно потрясающий. — Сказал Форд, и благодарность смягчила его голос. — Он произвел революцию в том, как я теперь могу работать над своими изобретениями, и ускорил процесс внедрения инопланетных технологий на годы вперед. Я не смог бы сделать это без твоей помощи. Билл улыбнулся, и это была не одна из его насмешливых или хитрых улыбок. Он казался искренне довольным тем, что Форд поблагодарил его. Форд предположил, что Муза оценила его благодарность, и это, возможно, было первое, чему Билл искренне улыбнулся с тех пор, как Форд привел его сюда. Это было очень мило. — Ты принимаешь мою благодарность. — Повторил Форд, просто чтобы увидеть, как Билл продолжает улыбаться. — И ты получишь мою, как только избавишь от этих кирпичей. — Ответил Билл, закатал рукав, шагнул в круг и поманил Форда к себе. Если бы Форд не видел, как трость Билла волочится по соли, разрывая круг, это было бы совсем неплохо. — Не то чтобы я возражал против декора, просто с функциональной точки зрения мне бы очень хотелось вернуть немного моего старого функционала. — Я думаю, что сейчас мы начнем с одного. Просто чтобы посмотреть, как все пройдет. — Форд вошел в круг и положил книгу в карман. — Один по договору, но я уверен, что со временем ты захочешь провернуть это снова. Посмотри правде в глаза, Шестопал, ты будешь скучать по старому мне. — Билл подмигнул и вытянул руку, ясно обнажая кирпичный мотив. — Ты помнишь заклинание? — Я уже давно его выучил. — Ответил Форд и положил обе ладони на руку Билла, обхватив его пальцами так, что они соприкоснулись большим и указательным пальцами. Его руки были теплыми. Билл старался не обращать на это внимания. — Ну, тогда, умник, сейчас самое время шоу. Сделав глубокий вдох, Форд начал читать заклинание. Он почувствовал, как энергия ритуала начала действовать, это было как раз в тот момент, когда волосы на его руках встали дыбом, а по коже поползло статическое электричество.— Aurum filum. Exaudi orationem meam.
Restituatur habentis maleficia, quæ ibi erat.
Da magicae retro.
Aurum et nigri.
Воздух затрещал, и кровавые руны под их ногами вспыхнули красным светом. Неестественный ветерок наполнил лабораторию, но Билла это, похоже, не беспокоило, поэтому Форд предположил, что это просто часть ритуала. Форд на мгновение посмотрел на Билла, сомневаясь, а правильно ли он поступает, но Билл встретился с ним взглядом. Муза улыбнулась и ободряюще кивнула Стэнфорду, и тот, собравшись с духом, продолжил декламировать.— Tollite lapidem. Aurum et nigri. Reduc ad eum.
Золотые линии татуировок Билла засветились, и Стэнфорд увидел, как линии, образующие первый кирпич на правой руке Билла, физически отрываются от его кожи, как золото парит в воздухе. Оно отделилось от кожи Билла, как будто татуировка распускалась, и плыло в воздух. Линия, где раньше было золото, стала черной, как чернила. Ритуал был почти завершен. Форд продекламировал последние несколько строк заклинания, чувствуя, как магия стихает.— Da magicae retro. Aurum et nigri. Da magicae retro. Aurum et nigri.
Наконец неестественный ветер в лаборатории стих, и красный свет у их ног потускнел. Билл зорко следил за тем, как золотая нить поднимается с его кожи, и когда ритуал закончился, нить исчезла из воздуха прямо перед ними, заканчивая свое существование. Красный свет у их ног погас, и Стэнфорд увидел, как Билл закрыл глаза и улыбнулся. — Сработало? — С любопытством спросил Форд. — Давай взглянем. — Сказал Билл, хотя это прозвучало так, будто он уже знал. Он покачал своими пальцами в сторону Стэнфорда. — Ты сорвешь пластыри или сделать это мне? — Дай мне. — Ответил Форд и осторожно снял пластыри с пальцев Билла, чтобы дух не испытывал боли, когда срывал свои собственные пластыри. Он был удивлен, увидев, что порезы все еще там. Нахмурившись и внимательно изучая тонкие пальцы Билла, Форд казался разочарованным. — Не сработало. — Разве нет? — Дерзко ответил Билл, прежде чем его глаза загорелись желтым светом. Форд, охваченный благоговейным страхом, наблюдал, как поврежденная кожа срастается прямо у него на глазах, как красные порезы затягиваются, как кожа снова идеально срастается. Форд уставился на теперь уже зажившую руку Билла, пораженный такой разницей, хотя именно этого он и ожидал. — Если ты думаешь, что это круто, то посмотри сюда. — Сказал Билл, широко улыбаясь, поднимая руку прямо перед лицом Стэнфорда и волшебным образом снова вскрыл свои порезы, широко отодвинув кожу, чтобы показать кровавые раны, прежде чем снова залечить их, обращая ущерб вспять, а затем повторяя это в более быстром темпе, снова и снова. — Уф, — Форд поморщился и брезгливо отвел взгляд. — Не делай этого, Билл, ты сделаешь больно себе снова. — Я думаю, ты имеешь в виду, что я исцелю себя снова. — Билл указал большим пальцем на свою грудь, а затем рассмеялся и наклонился. — По крайней мере, теперь я могу снять эти дурацкие бинты с ног. Я чувствую себя посмертным Фараоном. Форд наклонился вперед в это же время. — Давай я тебе их сниму. Столкнувшись лбами со своей Музой в спешке добраться до бинтов первым, он поморщился и вдруг оказался практически нос к носу с Биллом, положив руку на его забинтованные ноги. Билл, казалось, был шокирован близостью Форда и резко попятился, упав при этом и приземлившись на спину за пределами разрушенного соляного круга. — Воу! Хахаха. Ты реально напугал меня. — Билл нервно рассмеялся, хотя его сердце колотилось как бешеное. — Ты в порядке? — Неуверенно спросил Форд. — Пфххх. Я в полном порядке, Шестопал. — Билл издал еще один нервный смешок, поднялся на ноги и взял свою трость. — Лучше, чем когда-либо. Спасибо, что вернул кирпич. — С тобой всё хорошо? — Ответил Форд, обеспокоенный странным поведением своей Музы. Билл нескладно стоял напротив Форда, нервно барабаня пальцами по ручке трости. Он, казалось, застыл на месте, пока Форд наблюдал за ним, миллион мыслей пронеслось в его голове. Вскоре по языку его тела стало ясно, что он рвется к лифту, желая уйти. — Ну, это было весело, но у меня есть человеческие дела. — Билл начал пятиться назад, быстро направляясь к лифту, все время глядя на Шестопала. — Так что, думаю, мы еще увидимся. — Погоди, ты же уходишь? — Растерянно спросил Форд. Это всё? Билл получил обратно частичку своей магии и внезапно собрался уходить. Билл уже был в лифте и безостановочно тыкал на кнопку «вверх», быстро переводя взгляд с неё на Форда, надеясь, что дверь закроется прежде, чем ученый решит последовать за ним. — Мне нужно кое-что сделать, побыть с людьми. Ты знаешь, как это бывает. Закрывайся, черт возьми. — Билл, стой! — Крикнул Форд, наконец сообразив, что Билл пытается сбежать. Он вскочил на ноги и помчался к лифту как раз в тот момент, когда тот уже закрывался. — Билл! Форд смотрел, как поднимается лифт, ругая себя за то, что не подумал об этом раньше. Он просто дал Биллу то, что ему было нужно, чтобы не быть таким беспомощным, конечно, как только он вернет свою магию, он просто встанет и уйдёт от Стэнфорда. Он был таким тупым, что не понял этого раньше. Лифт был единственным выходом из подвала, поэтому Форду пришлось ждать, яростно нажимая кнопку вызова снова и снова. К тому времени, как лифт проделал путь туда и назад, Форд уже довёл себя в того состояния, в котором обзывал себя всевозможными словами за то, что не предвидел этого. — Ты идиот, Стенфорд. Он никогда не собирался помогать строить портал. Кого ты обманываешь? К тому времени, как лифт достиг верхнего этажа, Форд уже был в полной готовности, он выскочил из лифта и увидел, что входная дверь была настежь распахнута. Он выбежал на улицу и огляделся. Там, вдалеке, он увидел Билла в этом ужасном оранжевом спортивном костюме, бегущего как сумасшедшего по грязной дороге, ведущей от лачуги к городу. Он был босиком и все еще нес трость Форда, мчась так быстро, как только могли нести его человеческие ноги. — Билл! — Крикнул ему вслед Форд. — Вернись сюда! — Тебе не взять меня живьём, Шестопал! — Крикнул Билл в ответ, его ноги стучали по земле, разрезаемые камнями и сучками палок по пути, его магия непрерывно исцеляла раненную кожу снова и снова. Форд сбросил с себя водолазку, оставшись в футболке, и побежал вслед за сбежавшей Музой. Стэнфорд знал, что у него есть три преимущества. Полноценная и полезная еда, которую он съел всего час назад. Безупречный фитнес-режим в связи с прогулами по Гравити Фолз день за днём для охоты за монстрами. И ботинки. Ботинки помогали. Пока он побежал за Биллом, его ботинки шлепали по грязи, он увидел пятна крови, которые оставляли ноги Билла, и ему стало ужасно жаль Музу. Биллу, должно быть, очень больно. Впереди Билл страдал. Это человеческое тело было ТАК УЖАСНО! Его ступни болели от бега, ноги не вытягивались достаточно далеко, грудь тяжело вздымалась из-за его ужасной сердечно-сосудистой системы, легкие тяжело дышали. Все эти штуки с упражнениями вызвали у него слезы на глазах, но он не переставал бежать за всем золотом в Эльдорадо. Оглянувшись, он увидел, что Шестопал бежит за ним по пятам, и Билл запаниковал, его сердце забилось быстрее, чем когда-либо, он боялся, что Шестопал догонит его. Билл продолжал бежать. Время от времени Билл слышал, как Шестопал кричит ему вслед. — Билл, стой! — Куда ты бежишь? — Хватит убегать. Я просто хочу поговорить. — Ты делаешь себе больно. У Билла не хватало сил кричать в ответ. Он был в исступлении. Он бежал, бежал и бежал, тяжело дыша, вкладывая каждую частицу своей ограниченной магии в исцеление собственного тела, разбивая его о грунтовую дорогу, а затем об асфальт, пока он бежал по дороге, ведущей из города, бежал так, как будто от этого зависела его жизнь, желая убраться как можно дальше от Шестопала и Гравити Фолз, насколько это было вообще возможно. В груди у него бешено колотилось, все тело болело, а глаза продолжали слезиться, из них вытекали человеческие жидкости, он бежал уже полчаса, Шестопал немного отстал от него, но все еще следовал за ним. Он ненавидел это и ненавидел это существование и ненавидел Шестопала сейчас больше всего на свете. Почему он просто не может позволить ему уйти? Вон там, впереди. Знаковый столб на обочине дороги. Вы покидаете Гравити Фолз. Если бы он только мог забраться так далеко, может быть, Шестопал сдался бы и вернулся домой. Если бы ему только удалось выбраться из этого богом забытого города, он был бы свободен, во всяком случае свободен настолько, чтобы искать другие способы освободиться от этого мешка костей с мясом, подальше от бдительного ока Шестопала. Его ноги болели, но он был так близко. Он продолжал бежать, снова и снова отрывая ноги от асфальта. БДЫЩ. Билл головой врезался в какой-то невидимый барьер. Он потряс головой, отброшенный ударом, прежде чем врезаться в него снова. И снова. Билл вмазал плечом по силовому полю с такой силой, что почувствовал, как его плечевая кость сломалась, и задействовал исцеляющую магию, чтобы регенерировать плечо прежде, чем он ощутит, что сейчас произошло. Он ударил кулаками по барьеру, эта бесконечно малая человеческая форма едва пробила брешь в странном магическом барьере, который преграждал ему путь. — Нет. Нет, нет, нет, нет, НЕТ! — Отчаянно бормотал Билл сам себе, колотя ладонями по барьеру. Позади себя он слышал стук ботинок по асфальту, когда Форд гнался за ним, звук шагов замедлился, и Стэнфорд остановился, уставившись на Билла, размахивающего кулаками в воздухе. — ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ! — Закричал Билл, колотя по барьеру своей собственной магией, искрящейся о невидимую стену, на мгновение осветив ее. Барьер, казалось, выгибался дугой вверх, как купол, закрывая весь Гравити Фолз. — Билл? — Раздался слегка запыхавшийся голос Форда, обеспокоенного за Музу. Билл резко обернулся, кровь капала с его кулаков, мокрые следы слез все еще стекали по его лицу, когда он обвиняюще указал пальцем на ученого. — Это ты сделал??? Ты заманил меня сюда в ловушку? — Клянусь, я ничего об этом не знаю. А что-… — Шестопал казался таким же растерянным, как и Билл, изумленно глядя на магию, вспыхивающую в силовом поле. — Силовое поле! Это ты его установил? — Глаза Билла теперь казались безумными, когда он повернулся и подошел к Шестопалу, все время указывая на него пальцем. — Затащить меня сюда тебе было недостаточно, поэтому ты еще и опечатал весь этот чертов город? Так, Стэнфорд Филбрик Пайнс? ОТВЕЧАЙ МНЕ! — Билл, клянусь тебе. Я не знаю, что это такое. Я и понятия не имею-… Билл снова закричал от отчаяния, вскинул руки вверх и снова указал на силовое поле. — Если ты этого не делал, то почему он здесь? — Я… — начал Форд, пытаясь найти ответ. — Наверное, это как-то связано с великой Единой Теорией Странностей, над которой я работаю. Что-то связанное с этим городом. Я пока не знаю, но могу это выяснить. Билл задыхался, переводя дыхание, его грудь быстро поднималась и опускалась как от напряжения, так и от ярости. Развернувшись и сердито закричав, Билл швырнул трость в барьер, и та перелетела через него, приземлившись по другую сторону. — Мою трость ты тоже заберёшь? — Билл закричал, по-видимому, на барьер, подбежал к нему и уперся в него ладонями, глядя на трость, которая безобидно лежала вне досягаемости. Стэнфорд подошел к краю барьера и посмотрел на то, как руки Билла, казалось, были прижаты к воздуху прямо перед ним, не в силах пройти сквозь него. Форд обошел Билла и внимательно осмотрел его. По-видимому, барьер не удерживал Стэнфорда внутри. Только Билла, чье разочарование, казалось, еще больше усилилось, когда он увидел, как Форд легко переступил черту города. Он посмотрел на Форда, его глаза были полны отчаяния и гнева, преданные из-за самого существования этой границы. — Почему я не могу уйти? — Спросил он, глядя на Форда. — Я не знаю. — Ответил Форд и наклонился, чтобы поднять трость Билла. — Но-… Неужели это так необходимо? Его голос был мягким, и он умоляюще посмотрел в глаза Биллу. — Я знаю, что ты никогда не хотел быть здесь с самого начала, но тебе не обязательно уходить. Возможно, мы неудачно начали с этого дела с телом, но в том, чтобы быть здесь, имеются и хорошие стороны. Причины, по которым мне нравится здесь находиться. Я знаю, что пока был не очень хорошим принимающим, но есть вещи, которые я могу тебе показать, которые могут сделать жизнь здесь стоящей. Билл не выглядел убежденным, но выглядел невероятно измученным из-за получасового маниакального спринта, который он только что совершил. Опустошенный физически, эмоционально и магически Билл хмуро посмотрел на Шестопала, который стоял сразу за барьером, чуть дальше того, из-за чего он не мог дотянуться, и пытался вразумить его. — Если бы ты только дал мне шанс, я уверен, что смог бы изменить твое мнение об этом месте, Билл. — Ты не сможешь изменить мое мнение об этом месте Шестопал, даже если сровняешь его с землей ради меня. — Я найду способ исправить случившееся, способ убрать барьер. Это несправедливо, что ты застрял здесь, в этом городе, когда есть целый мир удивительных вещей, которые можно открыть для себя. Я понимаю, Билл, я сделаю. — Взмолился Форд, будучи таким чертовски добрым и разумным, что Билла затошнило. — Ну уж нет. Ты не понимаешь! — Прорычал Билл. — Ты оторвал меня от моего дома, от моих друзей, от моих сил, от моего мира, и теперь ты ждёшь, что я буду сидеть здесь и делать все самое лучшее, пока я заперт в этом дурацком бесполезном городе. Пока я заперт здесь с тобой! Форд поморщился и серьёзно посмотрел на трость в своих руках. — Я никогда не хотел, чтобы ты чувствовал себя запертым, Билл. Извини. Мне очень жаль, что ты это чувствуешь. — Прости, что никогда не ломал геогравитационное силовое поле, и прости, что ни черта не сделал для тебя. — выплюнул Билл, его грудь все еще вздымалась от напряжения, пока он прижимал ладони к силовому полю, глядя на Сиксера сверху вниз. — Так что ты собираешься с этим делать? — Дай мне время. Я уверен, что смогу расшифровать, почему это происходит. Ты знаешь, я могу, Билл. Просто дай мне время, — сказал Форд так спокойно, так успокаивающе. Черт бы все побрал, если это не помогло хоть немного успокоить Билла. Либо это, либо усталость Билла просто брала свое. — А пока ты можешь немного расслабиться. Не принимай это близко к сердцу. Открой для себя чудеса жизни в качестве человека на некоторое время, почувствуй хорошие вещи, такие желейные бобы и закаты, а также запах WD40, которым смазывают турбину двигателя нового изобретения прямо перед его запуском. — Меня тошнит. — ответил Билл, намекая, что речь Форда, которая должна была вдохновить его чувствовать себя лучше, вообще не попала в цель. — Попробовать не повредит, Билл. Возможно, ты даже научишься любить человеческие вещи и переживания и… Ох, боже, — Форд рванулся вперед, раскинув руки, готовый подхватить Билла, когда его Муза внезапно рухнула на землю в глубоком обмороке. — Билл? Билл? — Форд поймал Билла как раз перед тем, как тот упал на пол, и слегка встряхнул его за плечи, пытаясь приподнять в сидячее положение. Билл сонно приоткрыл глаза, его лоб был липким от пота. Большой нос Шестопала мелькал перед глазами то сверху, то снизу, то появляясь, то исчезая из поля зрения, лоб был наморщен от беспокойства. — Ты ннннне знаешь, о чем говорррришь, — Билл невнятно бормотал, едва в состоянии держать глаза открытыми. — Просто оставайся со мной, Билл, все будет хорошо. — Ответил Шестопал, и его голос прозвучал очень далеко. — Остаться с тобой? — Пробормотал Билл. — Хах. Бьюсь об закладддд, тебе бы это понравилось, не так ли, Сссссиксер. Только Билл почувствовал, что его последняя слабая хватка за сознание ускользает, он заметил, как Шестопал поднимает его, его шея ослабла, не в силах держать голову, а конечности повисли мертвым грузом. Руки Шестопала были теплыми, а тело пахло потом и лосьоном после бритья. — Ну и шутка. — Невнятно пробормотал Билл, прежде чем все вокруг потемнело.