Дорога к счастью.

Штаб-квартира Ивана Дреяра. Восточная граница Фиора.       Окно занавешено. Дверь закрыта на ключ. Лакрима-светильник настроена на правильное освещение. Хозяйка комнаты одета в правильную одежду, и не важно, что в данном случае правильная одежда — это лишь магический амулет и браслеты-обереги на изящных запястьях. Кана снова вздохнула, и почему обращаться к древнему божеству нужно обязательно обнаженной?       Альберона еще раз взглянула на лист с переписанным от руки заклинанием. Как-то, воспользовавшись отсутствием Ивана в поместье, Кана почти всю ночь провела в библиотеке Дреяра. Девушка методично обыскивала стеллаж за стеллажом в поисках единственной нужной ей книги. И как ни странно нашла. Старая потрепанная книга в обшарпанном кожаном переплете. Временами казалось, что ветхие страницы рассыплются в прах от любого прикосновения. Об этой книге Кана узнала случайно, подслушав пьяное бормотание Ивана, и решила, что при любом удобном случае должна увидеть старую книгу с древними заклинаниями. Альберона надеялась, что найдет там способ пробудить дар оракула минуя постель. Заклинаний для оракулов девушка в книге не нашла, но зато нашла описание обряда и заклинание для обращения к Анкселаму. Анкселам — древнее, могущественное божество которое можно было попросить о чем угодно, но вот плата, которую брал Анкселам за исполнения желаний, частенько была ох как высока. Об этом предупреждала пометка на полях книги. — Взываю к тебе, великий Анкселам. Будь вершителем желаний моих. Будь моими глазами, устами и руками. Дай мне частичку силы твоей. — Вот и все слова. Ничего заумного и величественного. Даже на заклятье не похоже. — А готов ли ты заплатить за мою помощь, человек? — Услышала в ответ на свой призыв Альберона и растерялась. Девушка не была уверена, что ее призыв действительно будет услышан. — Что замерла-то? Зачем звала, если платить не готова? — Как-то ворчливо и совсем не величественно спросил голос невидимого божества. — Я готова. Готова. — Прогоняя оцепенение, кое-как выдавила Кана. — Что ты хочешь за свою помощь? — Зависит от того, что хочешь ты. — Уклончиво ответил Анкселам. — Я хочу, чтобы карты показали мне все возможные варианты одного события. — Кана решила не уточнять какое именно событие ее интересует. — Цена вполне приемлема. — Казалось Анкселама забавлял этот разговор и желание девушки скрыть от него некоторые детали. — Всего лишь несколько капель твоей крови. Согласна? — Да. — Кивнула Альберона. Несколько капель крови не такая уж большая цена за возможность спасти жизнь одного непутевого демона и обретение свободы. — В таком случае, вот тебе колода карт. Ты узнаешь все что хотела. Но помни, как только ты возьмешь карты в руки, обратного пути не будет. — Кана была уверена, что после слов об отсутствии обратного пути божество подленько так усмехнулось. — Что ж, прощай, человек. — Подожди! А как же плата? — Альберона с удивлением смотрела на лежащую перед ней колоду карт. Странно как-то. Карты вот они, а плату с нее никто не взял. — Не волнуйся, я свое всегда получаю. — На этот раз голос зловеще захохотал.       Кана сидела за столом и опухшими от слез глазами смотрела в безграничное никуда. Слезы продолжали течь сами по себе, хотя самой девушке казалось, что плакать ей уже попросту нечем. И дело вовсе не в кровоточащих, изрезанных чуть ли не до костей пальцах. Анкселам действительно получил свое. Карты нещадно резали пальцы и быстро впитывали вытекающую из порезов кровь. За эти бесконечно-мучительные минуты, когда Кана раз за разом раскладывала режущие пальцы при каждом движении карты, она столько раз пережила смерть Бикслоу, что была готова поверить в то, что его уже нет. Это сводило с ума. Ей нужно срочно его увидеть. Плевать, что еще не ночь и охрана подземелья еще не спит. Плевать, что она может понадобиться Дреяру и ее начнут искать. Сейчас главное увидеть его. Понять, что он жив и успокоиться хотя бы на время.       Будучи хоть и неправильным, но все же демоном Бикслоу всегда ощущал присутствие неподалеку разного рода магических сущностей. Демон был очень удивлен, когда почувствовал мощь такой силы, что даже уровень ее носителя определить было невозможно. Вслед за удивлением пришло беспокойство. В поместье творилось что-то странное и страшное. На душе, которой у демонов конечно же нет, было тревожно и тоскливо. И все это было связано с Каной. С его Каной.       Сидя в заточении, Бикслоу понял про себя одну интересную вещь. Ему нравилось быть нужным кому-то. Нравилось быть нужным ей — девушке так внезапно появившейся в его довольно одинокой жизни и умудрившейся за невероятно короткий срок занять все его мысли, сердце и то, чего у демонов нет. Почему он поверил, что им суждено быть вместе? Вероятно, потому, что Кана сама в это верила. Верила настолько сильно, что и Бикслоу захотел поверить. И поверил. Поверил в то, что он нужен ей, что она нужна ему, что они могли бы быть вместе. Демон-изгой и Великий оракул просто идеальная пара. У демонов нет души и не умеющее любить сердце? Ну и пусть. Он-то знает, как тепло и хорошо становится на душе которой нет, и как сладко замирает не способное любить сердце, когда Кана приходит навестить его.       Бикслоу почувствовал приближение Альбероны издалека. Девушка была в ужасном эмоциональном состоянии. А еще в темнице запахло кровью. Ее кровью. Послышались торопливые шаги, а после показалась и сама девушка. Если бы демон мог, то просочился бы сквозь тюремную решетку и побежал ей навстречу. Если бы. Чтоб его ангелы забрали, этого ублюдка, наложившего письмена на шлем.       Увидев вжавшегося в решетку Бикслоу, Кана без раздумий и с разбегу просунула руки сквозь железные прутья и обняла мужчину так сильно, насколько это было возможно в сложившейся ситуации. Девушка, не обращая внимания на боль в израненных пальцах, схватилась за кожаную расстегнутую куртку и, насколько позволяло расстояние между прутьями решетки, уткнулась распухшим от рыданий носом в пропахшую сыростью подземелья рубашку демона. Живой. Обеспокоенный, ничего не понимающий, но живой. — Кана, что случилось? — Не на шутку встревоженный Бикслоу аккуратно стирал соленые капли с зардевшихся девичьих щек и пристально смотрел в покрасневшие от слез глаза. — Тебя кто-то обидел?       Девушка лишь отрицательно покрутила головой. — Иван что-то наговорил? — Сделал еще одно предположение демон.       Снова отрицание. — Что тогда? Почему от тебя кровью пахнет? — Я вызвала Анкселама. — Тихо сказала Альберона, показывая Бикслоу изрезанные пальцы. — Это было необходимо. Мне нужно было кое-что узнать, чтобы защитить тебя и себя, и нас. — Дурочка ты моя. — Покачал головой демон с содроганием глядя на истерзанные тонкие пальчики.       Бикслоу аккуратно взял ладони девушки в свои и, немного приподняв их поближе к своему лицу, тихонечко подул на раны. Вряд ли это может снять боль, но он видел, как на ярмарках матери дули на шишки и ссадины своих детей, и как дети всех возрастов начинали успокаиваться от этого незатейливого действия. Вот и Кана перестала лить слезы и шмыгать носом удивленно глядя на дующего на ее пальцы демона. Такого она от него точно не ожидала. Ей очень нравился веселый Бикслоу, а вот такой серьезный и заботливый окончательно и бесповоротно завладел ее сердцем навсегда. — Никогда. Слышишь? Никогда больше не связывайся с Анкселамом. — Бикслоу не любил быть серьезным, но сейчас иначе было нельзя. Кана должна понять, что есть в мире силы куда страшнее демонов и ангелов вместе взятых. — Анкселам — древняя сущность с которой боятся иметь дела даже демоны. Он коварен и жесток. Он даст тебе все что ты попросишь, но взамен заберет гораздо больше. Ты просто не представляешь, как тебе повезло. Люди о нем почти забыли, да и остальные стараются о нем не вспоминать, и сейчас единственное его желание просто насытиться кровью. При другом раскладе все могло бы быть намного хуже. Обещай, что больше не будешь призывать его. — Обещаю. — На губах Альбероны появилась легкая улыбка.       Пусть у нее на пальцах не осталось живого места. Пусть глаза болят от пролитых слез. Пусть голова раскалывается от обилия информации. Пусть. Но она ни о чем не жалеет. Теперь она знает, как выбрать правильный путь. Она знает, что нужно сделать чтобы этот путь, окропленный ее кровью, привел их к счастью.