Ветер Отечества. Эпизод 0: Касим

Лапки скручены веревкой Ржут довольные фашисты: "Не такой уж ты и ловкий Партизанский кот пушистый Признавайся лучше сразу Сдай нам явку и радиста Большевицкая зараза, Партизанский кот пушистый" И овчарка грозно воет Мерзко капает слюнями: "Поглядим, чего он стоит" И готов мешок с камнями Но стоит котенок молча Глядя прямо в морды немцам "Нет, породе вашей волчьей Не сломить кошачье сердце Мой батяня полосатый служит в танковой бригаде Маму разбомбили в хате Брат воюет в Сталинграде Перед смертью он спокоен Смотрит смело на винтовки Маленький пушистый воин Лапки скручены веревкой (с) Иван Кошкин. *** Хельмаджистан, аул Кямрат, округ Бдакшон, 14 мая 1998 год, полдень. За окном тихо плавится раскаленный воздух. Пейзаж снаружи не особо радует глаз пестротой и разнообразием – кирпично-желтая, с коричневыми проплешинами степь простирается спереди, слева и справа, очерченная словно рамкой дальней горной грядой у самого горизонта. Широкоплечий, седой человек в камуфляже, без каких либо опознавательных знаков вольготно расположился в ветхом кресле, и, казалось, дремал. Обстановка вокруг и в самом деле убаюкивала. Начиная с полудня, всех немногочисленных обитателей крошечной, убогой гостиницы с красивым названием «Райские кущи», что в ауле Кямрат, накрывала душным облаком сонная одурь, и этот совсем недавно объявившийся здесь постоялец не стал исключением. Голова постояльца свесилась набок; из-за духоты его дыхание шумное и прерывистое, капельки пота блестят на лбу и переносице, а ткань куртки на спине и груди сделалась темной от пота. Подрагивающие ресницы и шевеление губ указывают на то, что его сон тревожен и легок, и лишь невероятная усталость смежила ему веки. Во сне он слышит голоса, и вновь переживает события не столь далекого прошлого… - …Ты просишь о невозможном! Как я могу прекратить борьбу?! Как я могу предать свой народ?! - Я не прошу тебя никого предавать, Маджид! Пойми – если эта война продлится и дальше – твой народ просто-напросто будет истреблен! Гнев потихоньку тает в темных бархатистых глазах Маджида, его вытесняют печаль и сожаление. - Мне жаль. Я чувствую – сейчас мы не поймем друг друга. Так что закончим этот разговор. Физическая смерть ничто по сравнению со смертью духовной. Если мой народ потеряет душу, это будет хуже, чем если он будет истреблен. Я знаю, отныне наши пути расходятся. Возможно, в следующий раз мы встретимся как враги… Возможно. Но покуда я жив – ты брат мне. Иди, мои люди тебя проводят. Туман перед глазами. А на душе – горечь. Потому что есть вещи, которые нельзя изменить. Впереди, выход из полутемной палатки нестерпимо яркой солнечной полосой разрезает сумрак. И нет сил обернуться назад… Человек неожиданно вздрагивает и прислушивается, приоткрыв глаза. К тихому поскрипыванию вентилятора, что крепится под потолком и почти не дает прохлады, и сонному жужжанию ползающей по стеклу мухи добавился еще один звук, едва слышный, который, тем не менее, с каждой секундой становится громче. Проснувшись окончательно, постоялец встает и, одернув куртку, подходит к окну. Он, похоже, единственный, кто наблюдает из окна за приближающейся автоколонной, сопровождаемой тремя БР модели RK-925, явно советского производства, впрочем, как и вся остальная техника - жители аула спешно задраивают окна наглухо и прячутся в самые дальние углы комнат. Минут через десять напряженного ожидания, дверь номера распахивается и на пороге появляется высокий темноволосый субъект, с ног до головы обвешанный оружием. - Майор Калинин! – произносит пришедший с искренней радостью в голосе, - Хорошо отдохнули? Его широкий, резко очерченный рот растягивается в ухмылке, вызывающей и глумливой, как всегда. Едва заметно шевельнув желваками, Калинин делает шаг навстречу гостю, которому за последние два месяца он уже не раз мысленно пожелал сгореть в аду. - Мистер Гаул, надеюсь, вы дадите мне объяснения по поводу вчерашнего инцидента? Резкий тон голоса собеседника, кажется, не производит на Гаула никакого впечатления. - А что, собственно, вы хотите от меня услышать? – небрежно свалив на пол основную часть своей амуниции, Гаул проходит внутрь комнаты и усаживается, задрав ноги на журнальный столик, в то самое кресло, что некоторое время назад покинул майор. – Уничтожена одна из повстанческих баз, в соседнем с ней ауле произведена зачистка. Мои ребята постарались на славу, - добавляет он, ухмыляясь еще шире. При иных обстоятельствах, Калинин не стерпел бы подобной наглости. Однако сейчас он вынужден сдерживать рвущуюся наружу ярость, поскольку вопрос об отправке в Хельмаджистан, с целью поимки главаря повстанцев, одного из подразделений «Мифрила» еще не решен, и ему приходится работать с местными наемниками и их инструктором и командиром, который нынче так бесцеремонно развалился в его кресле. С момента начала этого сомнительного сотрудничества, Калинин не переставал мысленно поминать незлыми и тихими словами умников из бюро Информации, упорно игнорирующих его регулярные рапорты об обстановке в регионе. И сейчас он с горечью размышляет о том, способна ли вообще организация, сплошь состоящая из наемников, что-либо изменить к лучшему в этом маленьком, сотрясаемом революциями и гражданскими войнами, государстве. - Мистер Гаул, какова же была цель этого рейда? – произносит Калинин почти спокойно, - Напоминаю вам, что наша с вами задача - поимка Маджида, а не война с партизанами! - Один из перебежчиков донес, что Бдакшонский Тигр находится на этой базе. Но, к несчастью, его там не оказалось. Расслабьтесь, майор! – Калинина на мгновенье передергивает от снисходительных ноток в голосе собеседника, - Это война, в конце концов, а на войне неизбежны жертвы. - По имеющимся у меня данным, этот ваш перебежчик говорил вам совсем иное. Он говорил, что Маджида на базе нет, и умолял вас отменить операцию. Ухмылка медленно сползает с лица Гаула, и некоторое время собеседники молчат, схлестнувшись взглядами. - Знаете, Калинин, - произносит Гаул почти серьезно, час назад я встретил Ангела Смерти. - Не понимаю, о чем вы? – брови майора медленно сходятся на переносице. - В том-то и беда! – вздыхает Гаул, - Вы не понимаете прелесть войны, вы не понимаете прелесть смерти! Знаете, как выглядит Ангел Смерти? Это мальчишка, совсем сопляк. Тощий, оборванный. С глазами, в которых нет ни желания жить, ни желания умереть, один лишь покой. С глазами идеального убийцы. Он хоронил мертвецов после боя, там, в ущелье. Когда он глянул на меня, я словно заглянул в глаза собственной смерти. И ощутил восторг. Хотелось бы разыскать его, - добавляет он мечтательно. - Не ожидал, что вы настолько сентиментальны, - в голосе Калинина явственно слышится издевка, и это единственная месть, какую он может себе сейчас позволить. - Вы еще многого обо мне не знаете, майор, - нимало не смутившись отвечает Гаул, - Очень многого.