Подружка дьявола

      Мама была слишком поглощена горем, чтобы заметить мою растерянность. Я прекрасно понимала, что не могло быть таких совпадений, тем более после слов Соён. Думая, как же мне поступить, все равно приходила к одному — нужно просто пойти и попытаться поговорить. Других вариантов у меня не было. Помощи искать тут не у кого — все наши соседи такие же простые люди, как и мы, обычные рыбаки и торговцы.       Узнав адрес, я направилась в сторону небольшого леса, растущего по правую сторону от берега, рядом с которым, вероятно, находился особняк Квон Джиёна или рабочий офис.       Я не представляла себе, что передо мной окажется обычный, ничем непримечательный двухэтажный коттедж, окруженный высоким забором и красивым ухоженным садом. Теперь-то я понимала, зачем им высокие заборы — чтобы никто не смог сбежать из их плена.       Стоя перед воротами, пыталась придумать хоть какие-то весомые аргументы, но трудно было сконцентрироваться, ведь мне предстояло говорить с этим Квон Джиёном, которого я совсем не знала и сомневалась, получится ли вообще с ним говорить.       Перепинаясь с ноги на ногу, рискнула позвонить в звонок. После третьей или четвертой попытки мне наконец открыли и встретили двое мужчин в легких летних рубашках и брюках, но по их лицам я поняла, что они точно бандиты. С каменным выражением лица они проводили меня в дом, а в нем в гостиную и сказали ждать хозяина тут.       Было немного странно, ведь я даже не представилась им, да и сообразила наконец, что Квон Джиён был тогда в особняке, когда Соён меня отпустила, так что тут он никак не мог быть. Какая глупая! Конечно, людей с похожими именами бывает великое множество!       Более-менее придя в равновесие, осмотрелась вокруг, не приметив для себя ничего необычного: софа, пара кресел, столик в углу, цветы, полки с какими-то журналами и всякой мелочью.       — И кто же хотел видеть меня? — голос оказался знакомым, и, обернувшись, я увидела того мужчину, который вытащил меня из клумбы — Сынри, кажется. — Ого, знакомые всё лица, — по его оценивающему взгляду я поняла, что он ничуть не удивлен меня увидеть. — Честно говоря, моя фея, в этих шортах ты выглядишь гораздо соблазнительнее…       — Я хотела поговорить, — горло пересохло, и мой голос хрипел.       — Был бы кто другой, я бы выставил, но стало интересно, — он издевался надо мной и сел в кресло, вальяжно откинувшись на нем и перекинув одну ногу на другую, указывая мне на противоположное.       Но не успела я и рта открыть, как в гостиную вошел какой-то молодой парень:       — Босс, так что делать нам с этим стариком?       Вдруг мужчина вытащил из-за спины пистолет, направив в сторону парня, который стоял позади меня, отчего у меня похолодели руки, а внутри всё перевернулось вверх дном.       — Какого хрена ты меня отвлекаешь?! — он выстрелил, и пуля просвистела где-то рядом с моей головой, и, кажется, душа покинула тело на несколько секунд.       Находясь какое-то время в прострации, я совершенно ничего не понимала, чувствуя только какой-то звенящий гул в ушах, боясь повернуться назад, чтобы посмотреть.       — Теперь ты понял, что нужно делать? — этот мужчина выглядел свирепее тигра, но при этом посмотрел на меня прежним заинтересованным взглядом, словно несколько секунд назад он не выстрелил в человека — мне стало страшно до помутнения в глазах, и скрутило живот. — С кем порой приходится иметь дело…       — Старик, — одними губами прошептала, насильно вытаскивая себя в этот мир, сдерживая слезы, подступающие к глазам, сдерживая незатихающую дрожь в теле. — Кто этот старик? — наверное, какой-то инстинкт или интуиция подсказывали мне верный вопрос.       — Откуда же я знаю? — мужчина хищно улыбнулся. — Можешь его спросить, — он кивнул головой в сторону входной двери, на что я неуверенно обернулась и в ужасе вскрикнула: молодой парень, невысокого роста, по лицу явно старшеклассник, стоял, придерживая себя за плечо, из раны в котором сочилась бурая кровь, при виде которой меня стало подташнивать.       Ему было больно, но сдерживал себя, чтобы не закричать, судя по плотно сжатым губам и наморщенному лбу. Я бросилась к нему, но меня за ворот футболки схватил мужчина, намотав ее ткань на кулак:       — Ты чего удумала?       — Вы что? Кровь! — мои руки тряслись, ноги подкашивались, голос сдавленно хрипел, слезы начали стекать по щекам: я была слишком потрясена, чтобы контролировать себя.       — И что? Впечатлительная какая.       — Босс, хотел сказать, что он продолжает требовать встречи с вами. Мы его избивали, но он не уходит, — сквозь зубы проговорил парень, глядя в пол, видимо, боясь разозлить больше своего «начальника».       Меня вдруг осенило: это может быть мой отец! Ничего толком не соображая, я вырвалась из рук мужчины и выбежала во двор дома, хаотично рыская глазами, где мог бы находиться мой отец. Глаза застилала пелена из слез, отчего было проблематично хоть что-то разглядеть. Но ноги меня привели к каменному пристрою, находящемуся по другую сторону дома, откуда был еще один выезд, только уже в сторону леса.       Одно дело представить на секунду, совсем другое — увидеть воочию: мой отец лежал на каменном полу, скрюченный, с опухшими глазами, рассеченными бровями, скулой, разбитым носом и губами, уже посиневшими, с запекшейся кровью на них. Его одежда была в следах от пыли, песочной грязи, сажи. Сердце сжалось, и ноги уже еле держали меня.       — Папа! — словно предсмертный крик вырвался у меня из груди, когда я бросилась к нему, не обращая внимания на нескольких мужчин, стоявших рядом, выглядевших совсем не дружелюбно. — Папа, — шептала губами, притягивая лицо отца к своему, стараясь заглянуть в его глаза, чтобы убедиться, что он хотя бы в сознании. — Ты меня слышишь? — мои руки мигом стали окровавлены, и я заметила, что у него несколько резаных ран на руках, хотя сердце его билось и он дышал: видимо, потерял сознание. — Вы — изверги! Что вы сделали?! Да чтоб вы сдохли в канавах, скинутые туда лучшими друзьями! — голос сорвался, когда я, накричав на мужчин, прижала отца к своей груди, содрогаясь всем телом от переполнявшей ненависти и ужаса.       — Ты, мелкий утырок, чему тебя вообще учили? Надо сразу избавляться от такого дерьма, — проговорил Сынри, когда вошел в помещение вместе с парнем, тут же бросая удивленный взгляд в мою сторону. — Хм, как интересно. Что это?       — Вы убили моего отца! Убийца!       — Э, так это твой отец? — мужчина кивнул головой двоим мужчинам, стоявшим тут и ничего не делавшим с того момента, как я вбежала. — Очень интересно, — его подчиненные оторвали меня насильно от отца, и я закричала так громко, как только могла, но мне тут же заткнули чем-то, похожим на тряпку, рот, скрутив руки сзади, посадив на колени сбоку от лежащего на полу отца. — А я думал, что мне придется скучать, — меня страшила ухмылка Сынри, опустившегося на одно колено перед моим отцом и дотронувшегося до его шеи. — Малышка, так он жив. Но я облегчу его страдания, — он направил свой пистолет на отца, и я рванулась в его сторону, не прекращая реветь и трястись. — Мм? Ты что-то хочешь сказать? — он говорил это с нескрываемой издевкой, и кляп вытащили.       — Не трогайте, прошу вас! Вам нужны деньги? Давайте я заплачу, и вы отпустите нас!       — Хм… Деньги. Неплохо. Сто миллионов?       — Да-да, всё, что скажете! — у меня не было таких денег, да я и не представляла себе такой суммы, но я была готова на любую ложь, лишь бы отец был жив.       — Прямо сейчас. Давай, — мужчина протянул руку в мою сторону. — Давай деньги, и я отпущу вас.       — Но… но сейчас у меня нет… нет таких денег.       — Тогда даже не знаю… Что ты еще можешь предложить?       — Я… у меня… но я могу…       — У тебя ничего нет? Как жаль, — он подошел ко мне, присев передо мной на корточки и оттянул мою футболку, бесстыдно обегая взглядом по моей груди. — Мда… И здесь тоже ничего интересного, — его рука скользнула к моим шортам, и я в ужасе сжала ноги. — Есть, что скрывать? — его улыбка, не покидающая лица при всех его действиях, пугала меня больше всего на свете, не предвещая ничего хорошего.       — Нет, — я опустила голову. — Прошу вас… я еще ни разу… не надо, — и почему я до последнего надеялась на жалость со стороны этого мужчины?       — Ну раз у тебя совсем ничего для меня нет…       — Я сделаю всё, что вы скажете! — последняя отчаянная попытка остановить этого мужчину возымела действие, и его глаза загорелись недобрым огоньком.       — Твои слова, — он кивнул своим подчиненным, которые отпустили меня и подошли к моему отцу. — Я его отпущу и даже оставлю в живых, но ты останешься у меня, — мои глаза округлились, а сердце бешено билось, ведь я понимала, что так просто не могла отделаться. — Если сможешь меня развлечь, конечно же.       — Р-развлечь?       — Ну да. Трахнуть тебя я всегда успею. Хочу посмотреть, как ты мастурбируешь.       — Что?! — мне не послышалось?       — Мастурбируй, — прозвучало как приказ, и я хотела провалиться сквозь землю.       — Я… я не делала такого. Никогда, — глупая попытка.       — Я буду руководить процессом, — я не могла поверить в то, что всё это не шутка, но его выстрел, все еще звеневший у меня в ушах, говорил о том, что этот мужчина явно не шутит.       — Как я могу верить в то, что вы оставите моего отца в живых после этого и не потребуете еще чего-то?       — Малышка, у тебя нет выбора, — он щелкнул пальцами, и меня, сопротивляющуюся и брыкающуюся, потащили за ним.       Меня впихнули в какой-то кабинет, и мои глаза пытались найти что-то тяжелое или острое, чем можно было бы ударить этого ублюдочного извращенца. Но я ничего не успела, потому что мужчина оказался внутри, доставая из ящика стола камеру и включив свой ноутбук. Он поставил монитор передо мной, и я увидела своего отца в руках тех мерзавцев, которые, как я уже теперь понимала, довели его до такого состояния. Они стояли вместе с ним у выхода с территории, и я поняла, что Сынри пытался таким образом показать мне, что любое мое неповиновение будет играть решающую роль в жизни моего отца.       Меня лихорадило. Если какое-то время назад я не верила в происходящее в своей жизни, то теперь ощущала с наибольшей силой всё дерьмо той ситуации, в которой оказалась. Как глупо было надеяться, что моя жизнь будет райским цветком. Быть может, это конец? Можно же просто выхватить у него пистолет и выстрелить в себя, тогда всё закончится. Нет, я не могу. Папу убьют, а я даже не попыталась его спасти. Мама умрет от горя.       — Детка, начнем. Включить тебе музыку? — этот изверг говорил так спокойно и умиротворенно, словно мы сейчас будем ужинать. — Я хочу, чтобы ты делала это тут, — он указал на свой рабочий стол, мои ноги подкосились — нет выбора, нет пути назад. — Залезай.       Неуклюже забравшись на стол, сев на край и свесив ноги, обреченно пялилась вниз. Сердце упало, мне казалось, что сама душа покидает мое тело, настолько мне казалось всё ужасным.       Мужчина подошел ко мне с камерой в руках и властно схватил меня за подбородок, притянув мое лицо к своему:       — Никаких слез. Мне должно понравится, поняла? — он крепко сжал кожу, и я прикусила губу, смахивая последние слезы с лица, согласно кивая головой — я же поступаю правильно?  — Ладно, приступим, — он отошел от меня на пару шагов назад. — Снимай футболку, только медленно, — дрожащими руками я сжала края и потянула вверх — никаких слез. — Молодец, — стянув ее через голову, сложила рядом с собой, оставаясь в бюстгальтере, прикрываясь руками. — Какая невинная, детка. Посмотри на меня, — я взглянула исподлобья, желая испепелить взглядом этого урода. — Расстегивай шорты, — в ужасе посмотрев на него и не увидев на лице ничего, кроме требования, послушно отстегнула пуговицу, раскрывая молнию. — Начинай.       — Что начинать? — не поняла его, на что он фыркнул и подошел ко мне со спины, поставив камеру на тумбочку — и вот зря я его спросила — он убрал мои распустившиеся волосы на одну сторону, пробегая пальцами по спине, взяв мою ладонь в свою и засунув ее в мою промежность, что я ахнула — было противно ощущать там чужие пальцы, но свои было еще отвратительнее, словно я насиловала саму себя.       Как и сказал, он «руководил процессом»: обхватывал одной моей ладонью грудь, заставляя сжимать до боли, а второй натирать клитор, словно все эти насильственные действия должны были меня возбудить. В нос ударил аромат парфюма, смешанный с запахом его кожи, отчего он получался терпким, тяжелым, проникающим словно под кожу и во все внутренние органы. Сам же он тяжело дышал мне в ухо, и по его периодически прерывистому дыханию я понимала, что он расслаблен и получает удовольствие. Меня тошнило. Вся сцена была настолько унизительна, что я уже несколько раз пожалела о том, что не прикончила себя раньше.       Дождавшись момента, когда мужчина был наиболее расслаблен, я резко выхватила его пистолет, слетая со стола, отчего Сынри чуть пластом не развалился на нем, и выставила дуло на него, сотрясаясь от всхлипов, еле удерживая оружие в руках, которые дрожали.       — Ты — ублюдок! Отродье нечистот и скверны! — я закричала на него, прекрасно помня, что в доме никого не было, а значит, на мой голос никто не должен был вбежать.       — Я смотрю, фея-то боевая, — он усмехнулся, упираясь руками о стол. — Положи игрушку на пол, ты ведь даже не знаешь, — в моменты страха адреналин настолько подскакивает в нашей крови, что мы порой творим невообразимые вещи — я выстрелила в стену, было так оглушительно громко, что чуть было не выронила оружие из рук от страха содеянного. — Хорошо, хорошо. Ты не такая глупая однако…       — Ты скажешь, чтобы моего отца привели в чувства и отпустили, — мужчина попытался обойти стол, но я снова нажала на курок, зажмурившись. — Ты меня слышишь, ублюдок?!       — Да он мне нахрен не сдался, — он пожал плечами, набрав по телефону одного из тех мужчин, что держали моего отца. — А вот тебе придется задержаться…       — Что? — я не успела ничего сообразить, как в кабинет ворвались несколько мужчин, схватив меня и повалив на пол.       — Ты точно долбанутая, если думала, что тебе такое с рук сойдет, — Сынри склонился надо мной, схватив за волосы. — Если бы сестрица на тебя глаз не положила, я бы давно выебал тебя во все дыры и бросил своим псам на растерзание, — он провел пальцем по моей шее. — Заприте ее в верхней комнате, а того мужика надо бы в больничку отправить. Соён всех самолично задушит, если он сдохнет, — я не успела ничего сказать, как почувствовала оглушительный удар, и всё вокруг потемнело — я умерла?       Я очнулась или проснулась, лежа на мягкой кушетке в какой-то странной комнате, в которой были очень маленькие окна почти под потолком, отчего солнечный свет едва проникал внутрь. Голова жутко болела, и носом я учуяла ароматный запах, подняв голову, увидев сидевшую за небольшим столиком Соён, которая пила чай из красивых фарфоровых чашек.       — Наконец-то, — кратко улыбнулась она, продолжая сидеть с видом царицы. — Твой отец сейчас в больнице. Можешь не переживать, я сама всё оплатила.       — Спасибо конечно, но…       — Твой отец крупно задолжал одному местному кредитору, я так поняла, он азартный игрок…       — Откуда вы узнали? — я помнила, что в детстве отец частенько спускал немало денег на игровые автоматы, но после бесконечных истерик мамы он вроде бы прекратил — так я думала.       — А еще немалая сумма по счетам за дом. Твои родители находились на грани нищеты, пока ты развлекалась в своем университете.       — Нет! Я старалась хорошо учиться и сама зарабатывала…       — Да, конечно.       — Я хотела, чтобы они жили лучше!       — Ага-ага. И что ты сделала?       — Я поступила в университет, чтобы потом устроиться на хорошо оплачиваемую работу!       — А не проще было бы стать какой-нибудь хостес или проституткой? Ты бы за месяц смогла рассчитаться со всеми долгами.       Мои глаза округлились в ужасе: как она могла говорить о таких вещах? Неужели она не понимала, что мои родители никогда бы меня не простили и не смогли бы принять деньги, добытые таким путем?!       — Считаешь меня аморальной? Я говорю лишь, что так проще и быстрее.       — Мои родители никогда бы не приняли…       — Бла-бла-бла. Знаю, слышали. Хорошо, — она задумалась. — А если бы их жизнь зависела от этого?       — Вы хотите отправить меня в бордель, чтобы я заработала деньги для оплаты долгов моих родителей?       — Заметь, это ты сказала.       — Но вы сами к этому ведете!       — Нет. Я задала вопрос.       — Да что вам от меня нужно?! Почему вы ко мне прицепились? Что я вам сделала? — всё, что меня мучило столько времени, наконец вылилось наружу. — Что во мне такого, что вы решили меня одарить вашим пристальным вниманием? Таких девушек как я — половина страны!       — Я лишь хотела помочь, — Соён пожала плечами, поставив чашку на стол. — Просто ты мне кое-кого напомнила…       — Уверена, не я — первая, не я — последняя.       — Естественно. Ты далеко не первая, но я надеялась, что последняя, — она снова о чем-то задумалась, и в ее глазах я впервые уловила что-то, похожее на тоску или грусть. — У меня не так много времени, чтобы постоянно искать.       — Искать девственниц? — съязвила, это было единственное, что мне приходило на ум, что могло бы хоть как-то впечатлить эту вероятно повидавшую всё девушку.       — Нет. Простых, чистых людей, готовых на всё ради близких, осталось не так много, — она снова налила чай из чайничка только уже в две чашки. — Что ж, видимо, мне придется снова начать поиски, — я совсем не понимала причин ее грусти, не понимала, для чего она всё это говорит, почему она хочет, чтобы я была тем человеком, которого она ищет.       — Для чего? Для чего вы ищете такого человека? — поднявшись и сев напротив нее за столик, осторожно спросила, словно шла по минному полю.       — А это уже не твое дело, моя дорогая. Пей чай и проваливай отсюда, — ее лицо искривилось в хищной ухмылке, что я даже не притронулась к чашке и мигом вылетела из комнаты.       Меня никто не трогал, никто не останавливал. Лишь только этот извращенец Сынри похотливо смерил меня взглядом, прикусив нижнюю губу, отчего стало на секунду страшно. Когда я подходила к воротам ограды, услышала его восклик:       — Теперь пощады не жди, моя феечка!..