Подружка дьявола

      Возвращаться в квартиру Тэяна не хотелось: боялась увидеть разочарованное, больное лицо Соён; разгневанное лицо Ханбина, который был против того, чтобы Дракон узнал о скорой кончине Соён. На удивление охранник, доставивший меня к порту, куда-то пропал, поэтому я была предоставлена самой себе впервые… Сколько времени я уже не была по-настоящему свободной? Вся эта карусель начала казаться вполне приемлемой частью моей жизни, словно это и была моя настоящая жизнь, словно ничего другого меня не ожидало. Конечно, спустя столько месяцев об успешном окончании университета не стоило даже мечтать, а о том, чтобы найти престижную и хорошо оплачиваемую работу, и подавно. Впервые за такое количество времени у меня появилась возможность хотя бы вспомнить об этом, подышать воздухом, который принадлежал всем; находиться в атмосфере, не пропитанной властью Дракона. И всё-таки я уже не могла отделаться от мыслей о нем: слишком глубоко пропитался в моем сознании.       Бродить ночью по порту — не самая прекрасная идея, но выбора у меня не было, поэтому побрела в сторону, где вдалеке виднелся пляж. Насколько была свежа моя память, пляж этот не был обустроен для плавания или отдыха, но для того, чтобы подышать морским воздухом, он был вполне пригоден. Спустившись с небольшого помоста на пляж, усыпанный галькой, загляделась на темно-синюю гладь воды, у которой, казалось, не было конца. Местами виднелись отблески от света маяков, но сама ночь была темной и какой-то пасмурной, хотя дождем еще не пахло. Обнаружив у небольшой, убитой временем пристани перевернутую лодку, захотела взять ее и уплыть на ней куда-нибудь далеко, но эта мысль, такая яркая и живо воспроизведенная в мыслях, погасла быстрее, чем утренние звезды: огромная щель находилась с другой стороны.       Глубоко вздохнув, присела на это сооружение и попыталась насладиться временным одиночеством и свободой. Можно было сбежать, наверное, но я понятия не имела, куда мне нужно было бежать или идти, да и что делать со своей жизнью дальше, я не очень-то четко теперь представляла. Знала, что для развития каких-либо привычек, человеку требуется не так много времени, но не думала, что меня это коснется. А моей привычкой стало жить с ними: с Соён, с Ханбином, с Тэяном и даже с Квон Джиёном под одной крышей. Я не чувствовала себя частью их жизни, скорее, была предметом интерьера, не более. Однако они каким-то чудным образом закрепились в моей. Наверное, потому что раньше у меня не было как таковых друзей, я не успела ни к кому привязаться. Да и времени у меня как-то не оставалось на то, чтобы успеть с кем-то сдружиться или хотя бы лучше познакомиться: вечно решала семейные проблемы в виде нехватки денег или плавала в своих мечтах о дальнейшей прекрасной жизни, а жить нужно было здесь и сейчас.       — Почему ты здесь? — я чуть не слетела на землю от неожиданности и легкого испуга и медленно обернулась. — Итак? — ему не шли насупленные в неудовольствии брови.       — Я обязана отвечать? — выдохнула и отвернулась: с некоторых пор Сынри перестал вызывать у меня страх.       Мужчина промолчал и подошел ближе. Чуть поодаль от нас, примерно в десяти метрах стояли два его телохранителя, и еще дальше трое гуляли по дороге, их успела заметить краем глаза. Его попытка отчитать меня выглядела странной и по моему мнению неуместной.       — Так что хотела Соён?       — Хочет, чтобы я осталась.       — Так ты же всё равно никуда не денешься.       — Нет, она думает, что… Что если ее не станет, никого не будет рядом с Драконом.       — Хм.       — Да, глупо. У него же есть ты, Тэян, Коллекционер и куча других приближенных, которых я не знаю. Да и ему наплевать на нее…       — Нет.       — Мне иногда кажется, что этому человеку вообще на всех наплевать, словно для него нет ничего ценного.       — Есть. Люди, которым он может доверять, — для него важнее всего.       — Видимо, Соён либо не входила в их число, либо уже не входит. Ах, да. Или важность человека в своей жизни он каким-то особенным способом показывает. Вот ты уверен, что имеешь в его жизни какое-то значение?       — Почему ты решила, что тебе он доверять может?       — Что?       — Ты же якобы пришла с просьбой от Соён. Ты — человек, который никакого отношения к ней не имеет. Ты, презирающая всех нас вокруг, ставишь себя выше. Почему он должен верить, что ты действительно пришла с просьбой от Соён?       — Я не ставлю!.. Зачем мне придумывать что-то? — резко вспылила, соскочив с насиженного места. — Я не такая лицемерка, какую вы из меня выставляете!       — Да? — мужчина едва улыбнулся. — Хотя бы себя не обманывай…       — Я не обманываюсь! Вы просто все… все… чокнутые какие-то! — сжав кулаки и закусав губу до крови, воскликнула и поняла, почему он так улыбался: я же выглядела как маленький разозлившийся ребенок, которому не нравилось, что его называют так, как он не привык выслушивать.       — Ты ненавидишь нас, хотя даже не знаешь, — он пожал плечами и подошел ближе к воде.       — Конечно, не знаю! Так вы только с плохой стороны себя показывали! У всех какие-то секреты, болячки, проблемы, дела, а у меня нет ничего. Я ведь обычная, я не придумываю себе проблемы, не убиваю никого, не пытаюсь унизить или причинить боль…       — Но тем не менее постоянно пытаешься самоутвердиться, показывая, что ты лучше нас. Да, фея — ты образованная леди, этакий нежный парниковый цветок, который не видел в своей жизни ничего плохого…       — Видела!       — Нет, не видела. Ты не смотрела на то, как родных истязают и убивают на твоих глазах; ты сама не убила ни одного человека, который бы потом являлся тебе в кошмарных снах… Ты не заставляла убивать, насиловать, ты не жила той жизнью, которой вынуждены жить…       — Вы говорите так, словно гордитесь этим. Вас никто не заставлял идти по этому пути. Всегда есть выбор! — в моих словах было слишком много пафоса и ограниченной шаблонности, наверное, поэтому они не имели никакого воздействия.       — Детка, мы живем так, не потому что хотим, а потому, что не можем иначе.       — Значит, раз у вас всё так плохо, вы решили, что мне тоже нужно пройти через это? Зачем?       — Не я задолжал денег сутенеру, — колкий взгляд от мужчины прошелся ножом по сердцу, я понимала, о чем он говорил, и мне не захотелось продолжать.       — Но ведь вы могли просто помочь мне и отпустить с миром. Разве нет?       — Почему? — только в этот момент вдруг осознала, что это был самый долгий разговор с ним, — такой неожиданно прямой, откровенный, без дурацких попыток соблазнить, приставать ко мне, отчего в голове словно что-то щелкнуло, и этот разряд прошелся мурашками по телу, и я растерялась.       — Потому что это по-людски, помогать в беде…       — Постороннему? Которого впервые видишь? — он смотрел изумленно, словно сказала невероятную чушь.       — Да. Я не понимаю, почему вы так удивляетесь.       — Откуда быть уверенным, что этот первый встречный не был подослан тебя убить? — прыснул со смеху в кулак мужчина и взъерошил копну темных волос, которые упали ему на лоб, закрыв глаза.       — Так или иначе вы могли бы меня отпустить…       — Твоё презрение уже почти осязаемо.       — Да не презираю я вас! Просто… просто не понимаю, как вы считаете меня наивной, но при этом так уверены в своем Драконе.       — У него не было нормальной семьи, поэтому все близкие для него важны.       — Мне кажется, вы его идеализируете, и он совсем не такой, — меня начало угнетать, что так или иначе наш разговор крутился только вокруг их любимого и святого Квон Джиёна, поэтому посмотрела на ночное небо и далеко мерцавшие звезды или спутники.       — А я думаю, что это ты его не знаешь. Ты пришла к нему такой новостью, — так значит, Джиён рассказал о нашем разговоре Сынри? — Ты готова взять на себя ответственность за то, что с ним может что-то случиться?       — Что? Не понимаю, о чем вы, — и действительно не понимала, о какой ответственности он говорил.       — Фея, ты же вроде бы не глупая, — мужчина оказался так близко, что я ощутила тепло его тела, когда он встал позади меня почти вплотную. — Он просто так скрывался тут? И в квартире Тэяна он по своей прихоти не появлялся? Хотя бы на несколько секунд ты задумывалась, почему он не появлялся?       — Нет, я не… Вы, кстати, тоже не приезжали, — слегка покраснев, почему-то вспомнила об этой детали.       — Когда уезжали от Хёнсока, мы разделились, если ты помнишь. Два хвоста было, нужно было как-то отвлечь внимание от квартиры Тэяна, ведь там была Соён… Уж лучше бы она не возвращалась, — мужчина сжал руки в кулаки и тут же их расслабил. — Знаешь, где сейчас Джиён? — отрицательно помотала головой, но стала понимать, к чему он клонил, и мне вдруг стало ужасно стыдно за свое поведение и все сказанные слова. — Несется, сломя голову, к ней…       Так дело было вовсе не в том, что мне кто-то не доверял или как-то предвзято относились, — я снова придала себе значения больше, чем стоило. Квон Джиёна, наверное, расстроил тот факт, что Соён не самолично сообщила ему о своем состоянии. Если поверить словам Сынри, то, возможно, его обидело недоверие Соён, хотя она ведь из лучших побуждений ни о чем не сообщала, чтобы он не переживал за нее… У нее ведь было очередное помутнение, она не совсем контролировала себя, а мне стало так жаль ее, что сама за всех всё решила.       — Почему… почему вы его не остановили? — еле выдавила из себя, обернувшись лицом к мужчине и ломая руки, боясь взглянуть ему в глаза. — Почему не поехали с ним?       — Он так решил. Останавливать его в чем-либо всегда было бессмысленной затеей.       — Но вы же сами сказали, что это может быть опасно…       — Поэтому я хотел узнать у тебя, — он коснулся ладонью моего подбородка и крепко схватил его, заглядывая в растерянные глаза. — Почему ты не сказала мне? — я поджала губы: этот мужчина действительно отчитывал меня, как ребенка.       — Вы не вызываете доверия, — процедила сквозь зубы.       — Зато тот парень Ханбин вызывает, да? — почему-то это прозвучало с каким-то упреком в голосе, отчего я непонимающе посмотрела на Сынри, который в свою очередь отвернулся от меня, кивая своим телохранителям. — Откуда ты его знаешь?       — Мы… Мы учились в одной школе, жили недалеко друг от друга, — какого черта я распинаюсь перед ним?       — И всё?       — Он был самым лучшим учеником…       — Первая любовь что ли? — усмехнулся мужчина, но не оборачивался ко мне, отчего я не могла видеть, какие эмоции он испытывает на самом деле.       — Почему вас вдруг это заинтересовало? Могли бы сами у него или Соён спросить. Она-то уж точно рассказала бы всё в красках, — я смутилась, вдруг вспомнив о поцелуе с Кимом.       — То есть ты доверяешь человеку, с которым была давно знакома?       — Не то чтобы знакома… Знала его хорошо…       — Серьезно? Это всё, что необходимо для доверия?       — Нет, — я понимала, что он пытался вновь выставить из меня наивную глупышку. — Он никогда не делал мне ничего плохого.       — А я, Соён и Джиён, значит, сделали?       — Он меня не домогался, — буркнула в ответ, совсем раскрасневшись — почему мы вообще об этом говорили?       — Не хочет тебя, вот и не трогает, — он пожал плечами, но меня задели его слова — он был прав, Ханбин не воспринимал меня иначе, как младшую по возрасту, и никогда не будет принимать иначе, — в его жизни главенствующее положение занимала Соён, он был ее верным псом, другом и, возможно, даже любовником.       — Вы сегодня необычайно разговорчивый, — нужно было уйти от темы моих душевных мук в плане тупиковых отношений. — Кстати, всё хотела спросить. Ваше имя, это действительно ваше имя? Просто никогда не слышала, чтобы кто-то называл вашу фамилию…       — Удивительно, — он обернулся и прищурился. — Зачем тебе моя фамилия?       — Просто вот…       — У меня есть семья, я не хочу, чтобы они пострадали.       — Но ведь Квон Джиён…       — У него никого из родных не осталось, как и у Соён. В этом его сила и одновременно слабость, наверное. Его никто никогда не сможет шантажировать кровавой расправой семьи, но и целей к существованию гораздо меньше. Власть ради власти — это манит, когда этой самой власти у тебя нет.       — Но ведь есть те, кто выше и сильнее него.       — Да, и это, наверное, хорошо. Ведь в своем бесконечном рвении наверх он может либо потерять всех, либо потерять себя. А когда оказываешься на самом верху в одиночестве, то оно тебе не нужно, если эту победу не с кем разделить…       — Вы сказали, что он сейчас едет к Соён… Но почему же вы не последовали за ним?       — Потому что мне нужно охранять и сопровождать гонца Соён, ведь если с ним что-то случится, то она этого не простит, — я хотела было возразить и возмутиться, но вовремя опомнилась, что гонец — это же я.       — В таком случае нам следует поехать туда же, чтобы вы смогли убедиться в том, что с вашим обожаемым Квон Джиёном всё в порядке…       Однако, когда мы сели в бронированный джип, Сынри кто-то позвонил, после чего последний на несколько минут замялся. Он смотрел прямо перед собой, словно чем-то сраженный, не веривший услышанному, отчего это волнение передалось и мне. Что могло произойти? Неужели с Квон Джиёном действительно случилась какая-то беда? И я во всем оказалась виноватой?       — Едем по другому адресу, — твердо озвучил он наконец водителю, который утвердительно кивнул и завел мотор.       — Что случилось? — еле слышно выдавила из себя, начиная в красках представлять себе, что могло произойти с их божеством и какая расплата для меня была уготовлена, отчего буквально вжалась в сиденье, обхватив обеими руками ремень безопасности и кусая губы.       — Особняк подожгли и, — он говорил словно себе или водителю, но не мне, потому что даже не взглянул краем глаза, хотя я ощущала давление после каждого его слова, что всё произошедшее — моя вина. — Квартиру Тэяна…       У меня сердце ухнуло куда-то вниз. Ханбин! Там же был Ханбин! Неужели он тоже? Нет, нет, нет! Этого не могло случиться! Никак не могло случиться!       Слезы застлали глаза, в ушах зашумело, руки и ноги стали ватными, и мне казалось, что всё вокруг исчезло.       — Никто не знает, где Джиён, Тэян и Соён в заложниках, — продолжал говорить Сынри, словно для самого себя пытался всё разложить по полочкам. — Знать бы, кто продал, — я осторожно коснулась его руки, на что он раздраженно дернулся. — Если это твой любимый идиот, я его лично на кусочки порву, — слезы потекли по щекам, ведь такого не могло быть: как Сынри вообще допустил мысль, что Ханбин мог предать Соён? — Его тоже не могут найти…       Мы проехали около часа, пока не оказались в каком-то лесу, у которого на въезде стояли вооруженные охранники, и я начинала считать секунды до своей кончины. Однако, проехав еще около километра, мы оказались у небольшого дома, обнесенного со всех сторон высокой оградой с колючей проволокой, охранявшегося вооруженными телохранителями как снаружи, так и по периметру всей территории. Страх перед скорой расплатой не утихал, и у меня дрожали колени, когда водитель открыл передо мной дверь и подал руку. Вероятно, он заметил мое состояние и решил, что сама я не выберусь. Сынри переговорил с парой телохранителей и ушел в дом, оставив меня наедине с этими громилами, лиц которых я при всем желании не смогла бы разглядеть не только из-за разницы в росте, но и потому, что была не в силах. Он дал им распоряжение убить меня, и мне хотелось реветь от такой несправедливости, ведь даже логически моя смерть никак не могла бы улучшить их ситуацию.       Водитель придерживал меня за плечи, пока я рыдала в голос и пыталась вспомнить, что вообще нужно делать перед смертью. Сообразно всем религиям мне стоило помолиться, покаяться, очистить свою душу, вспомнить всё лучшее, что было в моей жизни и поблагодарить Бога за его милость. Но я не хотела вот так умирать!       Однако меня повели в дом, не стали убивать прямо на улице, хотя мне казалось, что в столь охраняемом месте у них явно не могло быть ненужных свидетелей. Возможно, не хотели кровавую лужу создавать у самого крыльца. Я почти не чувствовала ног и толком не соображала, когда меня довели до двери какой-то комнаты. Наверное, это была дверь, ведущая в подвал или какую-то специальную комнату для пыток и убийств. Но когда ее открыли, я обнаружила обыкновенную спальную комнату.       — Меня задушат? — промямлила, заглядывая в глаза мужчины, который вел меня.       Он молча впихнул меня в комнату и закрыл за собой дверь. Я упала на пол, содрогаясь от всхлипываний. Порой я словно проваливалась в какую-то темноту, наверное, теряла сознание на некоторое время, но затем вновь упивалась отчаянием. Через несколько часов рыданий наконец-то успокоилась, вдруг осознав, что раз меня до сих пор никто не убил, то, наверное, никто не собирается этого сделать, ведь бессмысленно с этим тянуть.       Подняв голову и посмотрев в окно, отметила, что уже вечереет, а, значит, я не спала почти сутки. Сгруппировавшись и присев на полу, осмотрелась вокруг: комната явно кому-то принадлежала. Постель была местами смята, на мягком коврике у кровати красовалась пара белых тапочек, на миниатюрном кресле справа от кровати свисал плед, лежала подушка и раскрытый журнал.       Только в этот момент поняла, что мы находимся в обычном жилом доме, а не в музейных покоях или номерах отеля. Однако стены тут были толстые, потому что ничего не было слышно, или просто в доме никого не было? Наверное, мне стоило сидеть в уделенном мне пространстве, но любопытство взяло верх, и я максимально тихо попыталась открыть дверь, которая оказалась запертой на ключ. Несколько раз подергав ее, поняла, что это бесполезно. Меня никто не собирался убивать, но и отпустить меня на волю никто не собирался. Снова замкнутый круг.       Прошла в ванную комнату, умылась, осмотрелась: на всех полочках аккуратно были расставлены различные косметические и гигиенические средства, что в очередной раз подтверждало мою догадку о том, что у комнаты есть свой хозяин.       Меня начинало клонить в сон, когда в комнату вошел Сынри, взвинченный и потерянный. Сначала он пронесся мимо меня в ванную, но затем остановился, словно вспомнил, зачем пришел.       — Пойдем, дело есть.       — Вы меня убьете? — в горле встал комок, и я инстинктивно сжалась.       — Нет.       Послушно поплелась за ним, чувствуя, как силы покидают меня. Если меня не хотели убить, то куда ведут и зачем? Я ведь не имела никакой ценности в их мире, единственное, на что я могла бы сгодиться, так это в качестве живого товара — либо в проституцию, либо на органы. И ни один из вариантов меня не устраивал.       Наверное, в мою привычку вошло слишком себя накручивать, когда не стоило, и расслабляться тогда, когда нужно было держать ухо востро. К сожалению, таким прекрасным даром как интуиция я не обладала совсем.       Мы оказались в пристрое дома, которого я не заметила сразу, да и не могла бы заметить, если учитывать, в каком состоянии находилась. Два телохранителя развернули передо мной огромный черный пакет, от которого шел неприятный запах. Вскрыв верхнюю часть, один из них отошел в сторону, открывая моему взору изуродованное лицо человека, которого не сразу, но узнала, отчего меня затрясло. Стошнило.       — Знаешь его? — чем-то ткнул в меня Сынри, и я закивала головой, пока пыталась прийти в себя: что случилось с этим парнем? — Как его зовут? — у меня перехватило дыхание, глаза были затуманены слезами, давление резко упало — на физическом уровне ощущала, как стало хреново от увиденного. — Назови его имя.       — Ку Джунэ.