Совместимость

      Системы благополучно перезагрузились и перешли к процессу самодиагностики. На администратора приходилась двойная нагрузка в виде дополнительной проверки подконтрольной системы, и вот тут Коннора ждал сюрприз. Система медведя, не имевшая программных дополнений, но в них очень нуждавшаяся, скопировала себе все доступное от Коннора. Судя по таймингу сделано это было ещё в тот день, когда Коннор выбрался со склада, но тогда ему было не до перемен в системе хоста. Личность зоодроида была совсем юная — буквально суточная, но уже достаточно самостоятельная, как только что вылупившийся и обсохший цыплёнок. А в ячейках памяти уже откладывались симпатии, антипатии и безразличное или терпимое отношение к предметам, явлениям, людям. Многое из этого совпадало с мнением самого Коннора, и это было похоже на переход предпочтений от личности-администратора. Младшая система явно шла по пути наименьшего сопротивления и копировала функционирующую модель поведения. Но присутствовали и собственные реакции и ответы. Медведь пока не взял себе имя, и, если на то пошло, еще не полностью обозначил себя как самостоятельную личность. И в силу молодости и условий появления, что знаний, что жизненного опыта в нем было мизерное количество. Так что неординарных поступков и активного изучения мира от растущего и развивающегося искусственного интеллекта следовало ожидать в самом ближайшем будущем. А раз это существо начало развиваться из-за него, значит Коннор теперь несёт за него ответственность.       На носу уже маячили: любование перед зеркалом, неуёмное любопытство с сованием носа, куда не просят, и залезание туда, куда никто не лазит, не говоря уже о вымазывании в какой-нибудь грязюке, ну и прочее подобное, что сейчас выглядит глупо, а вот в первый месяц для него и первые полгода для остальных пробужденных собратьев линейки составляло безумно интересную часть познания мира. Просто непреодолимая потребность творить всё вышеперечисленное позволила получить незаменимый эмпирический опыт, ведь теория и симуляция никогда не заменит случайностей и удовольствий практической жизни. Отличным отражением этого было то, в каком виде андроиды возвращались с прогулок с питомцами. И первое время Хэнку было за что поворчать на оккупировавший его дом жильцов. Выгульщики обычно были такие чумазые, что выгуливаемые объекты казались на их фоне чистейшими, но и те и другие, что характерно, выглядели ужасно довольными. Где они находили то, в чём вымазывались, оставалось загадкой. Андроидам можно вообще не мыться, они ведь не пачкаются так как люди, но значительное загрязнение корпуса — повод получить вторую после выгуливания собак приятную процедуру для сенсоров — помывку под душем. И если какой из любителей грязевых ванн и водных процедур задерживался в ванной комнате, то Хэнк обязательно громко интересовался, не вырос ли у того русалочий хвост. Весь остаток ноября тридцать восьмого года несколько кибер-ребят водили на прогулку одного единственного Сумо, а в конце декабря в их компании появился Сюрприз, а на новый год пудель Пусикэт. Последнего Коннору отдал переехавший из Орландо в Детройт с семьёй и двумя домашними андроидами полицейский детектив Теренс Холт. Отец семейства хотел сделать детям подарок на Рождество, но у тех случилась аллергия на собак. А самому Хэнку на первое время, пока андроидам официально не разрешили содержать питомцев, пришлось побыть хозяином небольшой собачьей стаи.       Так что, при всей сложности и навороченности устройства своего интеллекта, девианты, вернее новые, синтетические граждане, часто были открыты миру как дети. Они сочетали в себе непуганую наивность и машинную логику, продиктованную протоколами поведенческой программы, что людьми воспринимается прожжённым цинизмом, как, например, у представителей серии RK800. Ядерная смесь, надо заметить. Иногда не сразу удавалось определить, когда кто-то из них задавал вопросы из личного неуёмного любопытства, а когда под диктовку программы социальной интеграции для построения дальнейшей линии поведения. Особенно ярко такое поведение было заметно в первые несколько месяцев после пробуждения. И вопросов от «А почему…?» до «А можно спросить о…?» было немерено. Но самообучались и развивались они несравнимо быстрей людей. Хэнк ворчал, что с ними можно чокнуться, долбануться, тронуться умом… Но ни сами RK800, ни другие люди ничего из вышеперечисленного за Хэнком не замечали. Наоборот, на лицо были явные улучшения его состояния. Небольшие стрессы и встряски бывают полезны живым организмам.       И всё же, вопрос с разумностью кибер-медведя затрагивал и другую проблему: имеет ли Коннор право ограничивать его волю своим администрированием? Несомненно, сейчас необходимо с соседом по корпусу договариваться. Он ведь не насовсем здесь, на этом носителе. И только в этот момент Коннор понял, что ему страшно. Страшно возвращаться в собственный корпус, ведь в процессе переноса что-то может пойти не так. А уж про возможность возникновение маловероятных событий он знал лучше всех. Кроме того, медведя тоже можно случайно зацепить и отформатировать. В тот раз, когда он «прыгнул» в слепую, задача была выжить, хоть как-то, но выжить, при этом работали старые протоколы безопасности. В обратном направлении придется совершать подобный акт добровольно и обдуманно.       В 04:00 утра, когда Коннор уже завершал процедуру диагностики, пришел вызов от Маркуса.       Процессор перешёл из энергосберегающего в активное состояние, запустилась переговорная программа с ещё недостроенной комнатой, которую Коннор создавал по аналогии с садом Аманды. Но здесь пейзаж был совсем другой: парк Риверсайд и вид на мост Амбассадор, точь-в-точь как тогда, в ноябре. Эту комнату пришлось создавать самому в период отсутствия связи и выхода в сеть через серверы, но творчество процесс приятный, да и без онлайна жизнь ощущалась мрачно. Конечно, связаться с кем-либо из андроидов вообще и с RK в частности можно и по протоколу аналогичному интернет-телефонии. Во время революции доступные сервера Киберлайф были частично отключены Коннором сразу после попытки Аманды взять его под контроль. Он справился, хоть и не без усилий, поскольку Аманда уходить в небытие не собиралась. К счастью, у остальных собратьев, кроме шестидесятого, такая программа не была инсталлирована, поэтому Аманда, как не билась, ничего не смогла с ними поделать.       Визуальный интерфейс переговорной комнаты, позволявшей группе андроидов свободно обмениваться информацией, мог быть индивидуальным для каждого участника или общим при коллективной связи по типу конференции.       Коннор принял вызов, и виртуальный образ Маркуса возник в пространстве.       — Приветствую. Я получил твоё сообщение о киберживотных. Ещё твои собратья сообщили, что с тобой произошёл несчастный случай. Я пока не понимаю, — Маркус огляделся. — Вроде бы ты полностью функционален, правда у меня странное ощущение, будто мы здесь не одни.       — Верно, — отозвался Коннор. — Это юная личность того кибернетического создания, в которого я успел себя скопировать. URS14.       — Ого! — оценил Маркус и с лёгкой иронией добавил: — Вообще-то я планировал сделать тебе выговор, но теперь придётся оставить воспитательное мероприятие на потом. Некорректно ругать при посторонних. Но… как так получилось, что тебя чуть не убили?!       — Долгая история, большая часть из которой — тайна следствия, — ответил Коннор. — Но, поверь, я в этом не виноват. Защитные средства на мне были, просто они оказались не рассчитаны на примененное оружие, — и перевёл тему: — Кстати, о медведях. Тут получается довольно неловкая ситуация. Мы обнаружили склад, где занимались перепрошивкой кибер-животных. Это ты уже знаешь. Если бы не убийства, совершенные ими, мы бы ещё долго не знали, что они сохранились. Так вот, часть зверей, около трети — это новые модели, их выпустили в течение полугода. А остальные собраны ещё до революции. И мой носитель тоже. И многие из них сняты с учёта и списаны. Очевидно, что их собирались сдать в утилизацию, но захват пунктов утилизации этому помешал. Этот медвежий корпус — экспонат того самого не открытого из-за революции зоопарка. Большая часть кибер-зверей оттуда пропала тогда под шумок.       Коннор задумчиво прошел в цифровую тень от деревьев в сторону моста и глянул на реку, по которой бежали совершенно одинаковые полигональные волны. Вместо небольших гребешков у них были белые ровные линии. Маркус терпеливо ждал под желтым кленом. Листья неспешно слетали с дерева, кружились и рассыпались пикселями у самой земли. Чтобы довести это место до совершенства требовалось ещё много работы.       — Итак, — продолжил Коннор, вернувшись к собеседнику, — проблема первая: по окончании следствия нужно этих зоодроидов пристроить. Киберлайф, конечно, может претендовать на всех, но фактически имеет право только на похищенную недавно с их складов часть. Отдельные описи по тем и другим я предоставлю.       — Я уже предложил совету компании разморозить реализацию проекта киберзоопарка. К тому же, в нём есть коммерческий потенциал, — кивнул Маркус.       — А вторая проблема — это, собственно, я и этот носитель. Тут целый букет нюансов. От юридических до этических. Получается, я пробудил эту модель после моратория на насильственное пробуждение.       Маркус нахмурился и потёр лоб ладонью, так по-человечески, словно этот жест действительно мог помочь думать.       — Надо посоветоваться со специалистом, — подмигнул он.       И в переговорной комнате появился ещё один Коннор, вернее Коннорс. То же лицо, только с достаточно оригинально добавленными усами, короткой бородкой-эспаньолкой и очками в классической чёрной оправе. В результате выглядел он серьёзнее и старше лет на десять изображаемого возраста.       — Приветствую, — произнёс тот. — Я весь внимание.       Пятьдесят шестой, а ныне Алекс Коннорс, был юридическим советником Маркуса и кошмаром сенаторов и прочих бюрократов. При его появлении Коннор немного расслабился. Связанных с политикой законодательных тонкостей он предпочитал избегать, пусть при желании и мог свободно ориентироваться в них. Но лучше оставить их тому, кто любил разбираться с этим.       — Я ещё не до конца уверен. С деталями системы хоста я только знакомлюсь, но вероятность 94%, что у зоодроида возникла личность. Личность пробуждённая, и это из-за меня.       Алекс с интересом разглядывал появившиеся тут с последнего посещения детали. Особенно его интересовала скамейка с дотошно детализированной облупившейся краской и стоящая на земле бутылка зеленого стекла без опознавательных знаков. Но на вопрос Коннора он среагировал моментально.       — Ты же не собирался делать эту машину девиантом намеренно, ты хотел спастись сам, — заметил он. — Тут нет иного умысла, кроме самосохранения. Любой адвокат тебе это скажет. Вот если бы мы, ты, я или Маркус, пошли по улице и стали бы пробуждать всех андроидов — это было бы нарушением договора. Когда какой-нибудь нерадивый работодатель доводит своего кибер-работника до красной стенки, то это тоже нарушение. А то, что произошло с тобой и с URS14 — это аварийная ситуация. Вообще, удивительно, что после лагерей утилизации многие так и не пробудились.       Коннор пожал плечами на последнее утверждение, у него было свое мнение на этот счет. Маркус с интересом выслушал обоих и сделал нужные выводы.       — Так ты говоришь, — обратился он к Коннору, — новая личность возникла на основе твоего кода? Это же событие вселенского масштаба. Это доказывает что мы — живые. Самовоспроизведение — свойство жизни, — он хитро ухмыльнулся и добавил шутливым тоном: — Поздравляю тебя, братец — ты стал папой!       — Не думаю, что можно это так назвать, — слегка смутился Коннор. — В традиционном понимании по крайней мере. Ну, что ж, благодарю, — добавил он. — Вы меня немного успокоили.       Сеанс связи завершился, а вот очередное утро, там, в реальном мире начиналось.       Коннор понял, что пора вставать, потому что собаки вскочили и начали нетерпеливо цокать по полу прихожей. А вот Майор Пейн, пригревшаяся на своей новой меховой лежанке, при попытке Коннора пошевелиться выразила крайнюю степень недовольства укусом в ухо. Это было неприятно, и, будь он настоящим медведем, он бы заревел и стряхнул с себя наглое животное, но он искусственный интеллект андроида в корпусе искусственного зверя, поэтому ограничился голосовым внушением. Кошка, успевшая забыть, что лохматый гость звучит как кормильцы, испугалась и, насколько позволила ей пушистая шерсть, попыталась изобразить из себя страшного ёжа с хвостом-посудным-ёршиком. Потом соскочила с медвежьей спины и с урчанием, шипением и другой кошачьей руганью умчалась на кухню, где с завтраком для животных уже во всю возился кто-то из сестричек Конни, пока Джесси выводил пёсью ораву на утренний моцион.       Медведь встал и потянулся. Андроиду Коннору такие физические действия были без надобности, а вот кибермедведю очевидно нужны. Скин прошел волной и всклокоченная после сна шерсть приняла аккуратный вид.       Внутренний таймер показывал 06:34 утра. Филипп Брайан перед зеркалом, вооружившись специальной расчёской для андроидов, укладывал свою недавно обретённую кудрявую шевелюру. Элемент внешности приводиться в порядок категорически не собирался и сопротивлялся попыткам как-то уложить растрепавшуюся причёску вручную. Фил заметил вышедшего Коннора, бросил на того оценивающий взгляд и, заметив изрядно помятый шарф-бант, с неодобрением покачал головой. Он оставил попытки уложить непослушные волосы, молча снял с Коннора шарф и удалился в полуподвал, где находилась стиральная машина, утюг с гладильным столом и прочие нужные в хозяйстве вещи. Через пару минут он вернулся с отпаренным шарфом и снова повязал его Коннору на шею ровным и красивым бантом. Да и сам был подозрительно причёсанный, очевидно ему надоело воевать с бунтующей шевелюрой, и он воспользовался преимуществами перезагрузки скина.       Джесси вернулся с собаками, и те радостно потрусили на кухню к своим мискам. Минут через пять позвонил Хэнк.       «Жду тебя в машине, — сказал он и шутливо добавил: — Я сегодня добрый, поэтому, если кому-то надо в сторону полицейского управления, то могу подбросить».       Любительницы балетов и Клэнси уже уехали в департамент, вызвав такси, поэтому из возможных пассажиров был только Джесси.       — Хэнк сказал, что ждёт нас в машине, — крикнул Коннор Джесси, всё ещё возившемуся с собаками.       — Идите уже, — сказал им Фил. — Я тут за ними присмотрю.       Человеческая и медвежья фигуры спустились с крыльца дома и проследовали по дорожке до стоящего у края дороги хэнковского автоантиквариата.

***

      Хэнк припарковался на стоянке для транспорта сотрудников, и Коннор поспешил отстегнуться и вывалиться с заднего сидения на твердую землю. Возле входа в здание Департамента полиции они увидели небольшую толпу и пару квадрокоптеров прессы. Джесси махнул на прощание рукой, недобро глянул в сторону журналистов и отправился к Пожарному департаменту.       — Что я опять пропустил? — проворчал Хэнк, вылезая из машины и скептически оценивая скопление корреспондентов.       Стервятники от средств массовой информации сразу приметили подъехавших, в частности черного медведя с бантом, и рванули от входа им навстречу.       На Андерсона с разных сторон посыпались вопросы:       — Что делает кибер-медведь в департаменте полиции?       — Это новая специализированная модель Киберлайф?       — Чья это инициатива? Иерихона, Киберлайф или кого-то третьего? Или это новый совместный проект?       На последний вопрос Хэнк поморщился. Сейчас смешно было разделять Киберлайф и Иерихон с учетом того, что корпорация по сути контролировалась Иерихоном и Камски на должности генерального директора.       — Является ли эта модель девиантом?       — Какие пояснения вы можете дать по этому поводу?       Вспышки фотоаппаратов раздражали ещё сильнее, чем глупые вопросы. Шло пятое десятилетие, а их яркость до сих пор была способна сжечь сетчатку.       Андерсон хотел было традиционно послать всех в очень неласковой форме куда подальше, но вовремя вспомнил, что он теперь не просто лейтенант полиции, а ещё и наставник молодых кадров. Получение дисциплинарных взысканий, особенно из-за такой ерунды как стая шелкопёрых дятлов клавиатуры, совершенно не то, с чего хотелось начинать рабочий день. Скрутив своё раздражение в бараний рог, он буркнул:       — Без комментариев. Конфиденциальная служебная информация. За официальными разъяснениями обратитесь в отдел по связям со СМИ.       Хэнк оглянулся на Коннора, который стоял рядом и никуда не двигался, зато активно шевелил ушами и водил мордой. Шерсть у него под глазами была тёмной и мокрой, и влажные дорожки от активно вытекающего омывателя оптики бежали вниз.       — Хэнк, — позвал он. — Я ничего не вижу!       — Что?! Как так?       — Вспышка очень близко к глазам. Зрительная функция временно выведена из строя, — проскулил медведь и часто заморгал. — На восстановление и калибровку уйдёт около трёх часов. Ох, как неприятно то!       — Ох ты ж! Час от часу не легче! — застонал Хэнк. — Идём потихоньку отсюда.       Он положил ладонь на медвежью холку, и они двинулись к дверям, словно голливудские звёзды на красной дорожке под продолжающиеся вспышки фотокамер.       — Ну, и кто из вас додумался пользоваться вспышкой так близко?! — очень сердито поинтересовался Хэнк и развернулся у самых дверей к шумящим журналистам. — Нанесение телесных повреждений офицеру полиции при исполнении, даже не умышленное…       Представители прессы хоть и были досадно бестактны, однако всегда отличались хорошей сообразительностью. Стоило лишь понять, что вспышка в упор, рождавшая бесчисленное множество фотографий ошеломленных лиц, могла повредить оптический модуль зоодроида, как толпа мгновенно рассосалась. Никто не хотел материально компенсировать возможный ремонт. Одно дело надоедать своим присутствием, и совсем другое отвечать за необдуманные последствия.       В помещении Коннор стал различать размытые очертания предметов, но фокус всё равно не наводился, а диагностика выдавала ошибку работы зрительных сенсоров и возможную причину. Хэнк завел его в офис, попросил подождать и поспешил в комнату отдыха за салфетками.       — У-уу, — промычал Коннор и принялся яростно тереть лапой морду.       Омыватель только потёк сильнее, его капли гладко скатывались по насквозь мокрой шерсти и шлепались на пол. Вспомогательные системы были непреклонны в том, что в оптический модуль набилась пыль и надо её оттуда как можно скорей удалить. Коннору казалось, что где-то в конструкции медвежьего черепа спрятаны как минимум литровые резервуары. Иначе этот непрекращающийся поток объяснить было невозможно. Если текущий омыватель закончится, то чего доброго системы решат переподключиться к очистительной системе для вновь установленной мобильной лаборатории. Слезы повышенной едкости были бы совершенно не к месту.       Рид, заметивший у дверей в отдел нехарактерное скопление людей, тоже решил поинтересоваться, что за бесплатное представление дает Хэнк и его кукольный театр. Его ждала неожиданная картина.       — Ты что … —  скептически уставился на Коннора Рид, — типа, плачешь?       — Нет. Не совсем, — возразил Коннор и смахнул очередную порцию влаги с носа. — Я страдаю от неисправности оптических блоков.       Тут жидкость залилась ему в нос, и хеморецепторы поспешно отключились, лишив его ещё одного органа чувств. Админ-права не особо то помогали, когда дело доходило до вегетативных функций корпуса, и прекратить искусственные слезы всё не получалось. Система буквально засыпала его повторяющимися уведомлениями о микроповреждении оптики.       — Ну просто невероятно! — бурчал где-то рядом Рид, оценивая натёкшую на пол жидкость. — Ты нас утопишь!       — Ничего не могу поделать, — огрызнулся Коннор и крепко зажмурился в надежде, что хоть так это неловкое действо прекратится.       Запасы омывателя похоже, наконец, иссякли, и видеть без водной пелены стало куда проще. Тут вернулся Хэнк с целой коробкой салфеток, и совместными усилиями и снятием скина морда вновь стала сухой. Но свет от ламп продолжал слепить, и принудительное сужение диафрагмы мало помогло в решении проблемы. Коннору пришлось сощуриться, и теперь он выглядел глубоко несчастным в своей подслеповатости медведем.       Коллинз, наблюдавший все это представление от начала и до конца, сочувственно вздохнул и полез в нижний ящик стола. Раздался душераздирающий скрип деформированных полозьев. Из ящика он извлек ярко оранжевый футляр в черных силуэтах пальм и щелкнул замочком. В футляре оказались немного странноватые солнцезащитные очки. Раза в полтора больше обычных с гибкими дужками, принимающими любую форму. Человек в таких становился похож на смешную мультяшную стрекозу.       — Давно хотел их использовать, да все случая не было. Знаешь, наша детройтская погода и пятьдесят оттенков сырости и серости не располагают. Вот, держи, — Коллинз аккуратно водрузил солнцезащитные очки с зеркальными линзами на щурящуюся медвежью морду.       Мост даже близко не сел на переносицу, а тонкие дужки запутались в черной шерсти. Будь на очках классические дужки, они бы не дотянулись до высоко посаженных круглых ушей. Но с небольшим усилием проволоку удалось разогнуть так, чтобы очки зафиксировались на морде.       — Спасибо, — вздохнул Коннор и осторожно приоткрыл глаза.       Поляризация и погружение окружающего мира в затемненные серые тона была настоящим блаженством.       Медведь в очках и с бантом это гораздо интереснее, чем просто медведь или медведь только с бантом. Так что, если хотите привлечь всеобщее внимание, приходите куда-либо в компании с медведем именно в такой комплектации.       — Андерсон! Коннор! Ко мне в кабинет! — раздался по офису громогласный голос шефа, усиленный саунд-системой оповещения.       И что на этот раз сулило свидание с начальством, было не очень ясно. Коннор покосолапил в кабинет босса под взглядами сотрудников отдела, и Хэнк затворил за ними дверь.       — Я переговорил с начальником отдела СК-9, — сообщил Фаулер. — Они очень удивились тому, откуда вдруг взялся детектив-медведь. Но в итоге обещали временно взять Коннора под своё крыло. И пока всё не утрясётся, он будет числиться их сотрудником. И им хорошо, и нам… спокойнее. А тебе, — добавил капитан, глядя на медвежью морду, половину которой скрывали огромные стрекозьи очки, и героически стараясь не улыбаться, — сейчас нужно подойти к начальнику отдела — отметиться, познакомиться. Ну, и может им помощь какая нужна. В общем, сориентируешься по обстановке, не мне тебя дипломатии учить.       — Хорошо, — кивнул медведь и когтем поправил сползшие очки за мост.       Жест, без сомнения, получился бы в духе полицейских фильмов, будь Коннор в прежнем своем корпусе.