Siren: Legends Never Die

      За первые дни в замке Элки поняла несколько простых вещей. Во-первых, то, что время тянется очень медленно, когда нечем заняться, а ей буквально нечем. Единственные развлечения — прием пищи в королевской столовой, куда только допускаются члены королевской семьи, прогулка в саду или по коридорам. Сирена изучала замок, бродила по коридорам и пыталась заглядывать в некоторые комнаты, однако гвардейцы запрещали, аргументируя запретом короля на посещение этих комнат. А во-вторых, то, что тишина может оглушать. Впервые она прочувствовала это в заточении, однако не ожидала, что и замке будет стоять тишина с редкими отголосками разговоров из далеких коридоров, постукиваниями каблуков о камень или дерево. Элки чувствует одиночество, несмотря даже на то, что за ней следуют две девушки: то ли служанки, то ли придворные дамы. Сирена понять не может их статус по одежде, ведь те одеты и не в платье служанки, но и как знатные дамы не выглядят. Она попыталась с ними заговорить, но те делают вид, что не слышат и не понимают. Хотя и слышат, и понимают прекрасно все, когда к ним обращаются другие жители замка.       Она до сих пор не привыкла к некоторым правилам, но старается их соблюдать. Хотя бы те, которые слишком сильно очевидны и просты: приветствие по статусу, реверансы. Порой, особенно, ночью ей кажется, что она здесь как игрушка, трофей, и Намджуну плевать на нее. Хотя в действительности так и есть. Но ночью мрачные и угнетающие мысли закрадываются в ее голову и вертятся, пока сирена не уснет. А заснуть она долго не может, ведь человеческое тело слишком слабо к холоду — несмотря на огонь в камине и на закрытое окно, ей очень холодно, что принимает свою истинную сущностью, чтобы хоть как-то согреться и уснуть.       Элки в очередной раз после обеда выходит в сад. За это время она немного привыкла к местной еде, однако видит, что ей готовят отдельно. Порой даже кажется, что за это ее ненавидят, но сирена тут же отгоняет эти мысли, ведь не она выбрала такую жизнь, хоть сама все и подтолкнула к этому. Элки нравится приходить в сад, просто ходить мимо красивых растений, сидеть на скамейках и наслаждаться солнцем. Она не раз сидела на той скамейке, где состоялся первый разговор с Со Сынён — дочерью вдовствующей королевы. Не может выбросить из головы последнюю ее фразу: «Не ошибись только с выбором туфель», ведь та донельзя проста и понятна, но Элки прокручивает ее из раза в раз голове, начинает сомневаться в правильности своего отказа от помощи графини. Однако сирена помнит предостережение королевы, не желает подпускать никого слишком близко к себе, пока не оценит расстановку сил, не узнает, кто на чьей стороне. Может, она и выросла под водой, может, она у них и нет дворцовых интриг, и все довольно архаично и подвластно неписанным законам, однако сирена — принцесса, а наблюдать, думать, анализировать она умеет.       Глаза так и норовят закрыться, и Элки не противится — она их прикрывает, продолжая сидеть на скамейке в светлом платье, расшитым какими-то цветами. Порыв ветра касается ее кожи, приятно охлаждая и перебирая несобранную часть волос, которая струится по спине. Она слышит, как кто-то идет быстрыми шагами, и с каждым новым шагом стук каблуков становится все громче и громче, пока неизвестный не останавливается около нее и не говорит: — Леди Элки, прошу, проследуйте за мной. Вас ожидает король.       Элки открывает глаза и видит молодого парня с легкой небритостью и румянцем на лице. Она узнает в нем личного слугу и оруженосца Ким Намджуна. Сирена хочет съязвить, сказать, что никуда не пойдет, однако понимает, что если скажет так, то король точно не смирится с непокорностью. Но все же Элки не собирается так просто подчиняться, она специально медленно поднимается, расправляет нижнее и верхнее платья и отряхивает от несуществующей пыли, наблюдая, как паренек нервно переступает с одной ноги на другую. Сирена не может не улыбнуться, но тут же поднимает голову и отвечает: — Куда идти? — Я вас провожу, — облегченно выдыхает слуга и разворачивается, прибавляя скорость шага, отчего сирена чуть ли не ругается и не падает несколько раз, пока идет к замку. — Я, конечно, понимаю, что у короля дела, и раз он прислал вас, то это срочно. Но не могли бы вы идти чуть помедленнее? Я не успеваю, все-таки только четвертый день с человеческими ногами.       Оруженосец что-то шепчет, но сбавляет темп, что Элки наконец может спокойно идти, не боясь упасть. За четыре дня и все то время, что сирена ходила по замку, она запомнила только некоторые коридоры, но продолжает в них путаться. Она помнит места, но не помнит, где они расположены и как к ним пройти, хотя уверена, что если увидит какой-нибудь опознавательный знак, то сможет выйти к знакомому коридору. Оруженосец доводит ее до другого крыла замка, до комнаты, в которую стража запретила ей входить. Он стучится в дверь и входит, обращаясь к королю: — Ваше Величество, простите за задержку, но я ее привел. — Пусть войдет, а ты выйди, — доносится до Элки. Она дожидается, пока оруженосец выйдет из дверного проема, и только тогда входит, делая реверанс и говоря: «Ваше Величество». Сирена поднимает голову и видит комнату со множеством столов, разными вещами на них, травами, смесями в колбах. И слегка поседевшего мужчину — лекаря, которого уже видела и который вытирает руки о белое полотенце — Проходи за ширму и раздевайся. Тебя сейчас лекарь будет осматривать. — Зачем? — Мне нужно убедиться, что у тебя нет никаких отклонений, и ты здорова и можешь родить наследника, — строго говорит король, смотря на сирену с полным безразличием. — А вам, Ваше Величество, только это и надо, — не спрашивает, проходит за ширму из деревянного каркаса и белой натянутой материи и начинает раздеваться с помощью своих приставленных дам. — Только это и не больше, — отвечает и присаживается на стул, наливая вино. — Мне выйти в центр комнаты для осмотра? — спрашивает, хотя в душе надеется получить отрицательный ответ. Элки стоит за ширмой в одной камизе, без чулков, и ей очень сильно некомфортно, ведь за четыре дня приняла некоторые социальные нормы человеческого мира. — Да, Ваша Милость, — говорит лекарь, тепло улыбаясь.       Сирена кивает и растягивает губы в вымученной и неуверенной улыбке, но все же выходит и встает лицом к Намджуну, который и не скрывает своего изучающего взгляда. Лекарь рассматривает ее пальцы, волосы, из-за чего прическа полностью растрепывается, все остальные части тела, заставляет сделать некоторые упражнения, чтобы определить координацию. Элки все это терпит, хотя горечь и обида жгут горло, но пиком унижения для нее становится тот момент, когда лекарь просит расставить ноги, чтобы через зеркало осмотреть половой орган. Сирена смотрит с испугом, хочет уже возразить, отходит на несколько шагов, однако Намджун хватает ее за руку и сильно сжимает. — Быстро делай, как говорит лекарь. Иначе я заставлю тебя унизиться до уровня обычной деревенской шлюхи, — король отпускает руку сирены и отталкивает ее от себя, что Элки падает на стол позади себя, сшибая некоторые вещи.       Ей страшно, холодно, она дрожит, но выпрямляется и делает, как сказал лекарь. Он что-то смотрит, делает очередную какую-ту запись и говорит, что он будет произносить слова, которые Элки нужно будет повторить. Та кивает и видит, как мужчина отходит к окну и смотрит куда-то в сторону. Он говорит обычное слово, которое Элки прекрасно знает, дальше еще несколько, однако с каждым новым словом приходится повторять слова, которых нет в человеческом языке, ведь она их прежде не слышала в речи людей, но эти слова ей знакомы, ведь они очень похожи на слова из их древнего языка и диалектов других подводных жителей. Лекарь заканчивает, снова что-то записывает и наконец поворачивается к Ким Намджуну. — Леди Элки совершенно здорова и может родить наследника. Также у нее не выявлены дефекты в речи, и она способна к изучению других языков. — А что насчет ее невинности? — Мне сложно сказать, потому что до этого она была в совершенно другой форме. Но в данном виде она девственница. — Отлично, так даже будет интереснее, — говорит король и поднимается, собираясь уходить, скользя по фигуре сирены хищным взглядом. — Простите, — обращается сирена к лекарю, — но на каком языке были последние слова? — Это был галльский, — отвечает король, не давая лекарю открыть даже рот. — В чем дело, маленькая русалочка? — Ни в чем, — мило улыбается и идет за ширму, чтобы дамы помогли одеться и привести в порядок. — Жду тебя в тронном зале, как закончишь, — на выходе из помещения говорит Намджун, и Элки кидает на него презрительный взгляд. Рука до сих пор болит, и красный след проступает даже. Она так хорошо жила эти дни в полном одиночестве, видя короля только в столовой и не разговаривая с ним, что сейчас ощущение, будто ее швырнули в кипящую воду, которая обжигает внутренности, а не кожу.       Сирена дожидается, пока девушки оденут ее и вновь соберут волосы, и выходит из помещения, направляясь в тронный зал. Она плохо ориентируется, однако эти самые девушки останавливает ее в неправильном направлении и направляют. Хоть за это Элки мысленно говорит им «спасибо». Она доходит до закрытых дверей, смотрит на них, но не идет дальше, собираясь с силами. Глубоко вздыхает и сама открывает дверь, не дав гвардейцам сделать этого. Проходит с высоко поднятой головой, с еле заметной улыбкой на лице и оценивающе осматривает зал, будто она уже королева. Хотя она и есть королева по праву рождения. Около тронных кресел стоит Намджун, разговаривая с какой-то молодой придворной девушкой, которую Элки не раз видела. У нее бежевое платье, расшитое золотым тиснением, с оборками, каштановые волосы собраны в легкую прическу, отчего часть волос струится по спине легкими волнами. Сирена замечает и серебряную диадему с большими красными камнями по ее окружности, а красные камни носят только король и вдовствующая королева, даже у Сынён нет такой привилегии. Элки переводит взгляд на других девушек, часть из которых одеты как подобает знатным дамам, а другая часть — служанки, которых сирена не видела раньше. — Ваше Величество, — делает реверанс, чтобы привлечь внимание короля и побыстрее уйти. — Проходи, — говорит король, не смотря в ее сторону даже. Он поворачивается к Элки только тогда, когда девушка уже встает около него. — С этого дня у тебя будут личные фрейлины. И на случай, если ты не знаешь, то это девушки-подруги принцессы и королевы. Они из знатных родов Королевств Ноли и Аурум. Они были присланы в замок своими родителями, чтобы я выбрал себе жену и королеву Королевства, однако этот статус уже занят, так что я нашел им новое применение. Ты можешь выбрать некоторых или оставить всех. Твое право. Но… — Но они будут следить за мной и все вам докладывать, — заканчивает за Намджуна сирена и невинно хлопает глазками. — Верно, — кашляет, но продолжает: — Также я тебе поменял служанок. Отныне это тоже мои люди. — А разве те две девушки, которые приставлены ко мне, не мои фрейлины? — спрашивает Элки, но немного запинается на последнем слове из-за его новизны в ее лексиконе. — Нет. Забудь про них. Это мои шлюхи, — пошло ухмыляется Намджун, поглядывая на двух служанок, что скромно стоят у дверей зала и покорно и с едва читаемым страхом в глазах смотрят в пол. — Познакомься, Элки, это графиня Чхве Юджин. Она согласилась обучать тебя этикету и танцам. — Рада познакомиться с вами, миледи, — приседает в реверансе Элки. — Также рада познакомиться с вами, леди Элки, — графиня дожидается, когда та выпрямится, и кивает как свойственно всем знатным людям в этом мире, прожигая изучающим взглядом Элки. Сирена не отводит взгляд, видит, что что-то не так, чем-то эта графиня притягивает к себе, магнетизирует, что-то в ней кажется знакомым, но не может понять, что именно. Элки цепенеет от темных глаз Юджин, от исходящей энергии от нее, сирена даже не хочет останавливаться или хоть как-то прекращать это. Она вдоволь наслаждается неосязаемыми сильными волнами энергии. — Можешь идти, Юджин, — мягко говорит король, кладя ладонь на поясницу графини, что не остается незамеченным Элкой, которая не придает этому значения, прекрасно понимая значение этого жеста, и которая слегка трясет головой, чтобы убрать наваждение. — А ты, — обращается к сирене, — иди выбирай фрейлин.       Сирена еще раз делает реверанс и отходит к молодым девушкам, которые, замечая интерес к себе, выстраиваются в линию и слегка приседают. Элки чуть глаза не закатывает, но удерживается и одаривает десять девушек теплой улыбкой. Она знакомится с каждой, узнает, кого как зовут, кто, откуда приехала, их статус. Выбрать кого-то ей довольно сложно, приходится обойти десять девушек не по одному разу, не раз попросить, чтобы они повторили свое имя, не раз перекинуться парой слов. Ей нравятся все, но она не желает, чтобы за ней ходило так много людей, ей нравится быть одной, и тот факт, что о ее делах и занятиях будут знать не все обитатели замка. Хотя Элки уверена, что все и так знают, кто она и что делает. Не раз в коридорах видела шепчущихся дам, поглядывающих в ее сторону, мужчин, откровенно разглядывающих ее с омерзительной улыбкой на лице, и слуг, тихо переговаривающихся между собой и кидающих редкие взгляды на Элки либо с сочувствием, либо с превосходством. Сирена перестала уже обращать на это внимание, но порой ей все равно неприятно такое отношение к себе. Поэтому и хочет оставить двух-трех фрейлин, из которых хотя бы одна станет больше, чем просто служанка, выполняющая распоряжения Элки и докладывающая обо всем Намджуну. — Я выбрала, Ваше Величество, — наконец произносит сирена, поворачиваясь к Намджуну, и улыбается слащаво и ослепительно. — Ну и кто же остается в замке в качестве твоих фрейлин, леди Элки? — усмехается тот. — Ее Светлость герцогиня О Сынхи и Ее Милость виконтесса Чан Еын.       Элки опускает взгляд всего на пару секунд, как на весь тронный зал разносится едкий и притворный смех, сопровождающийся аплодисментами, Ким Намджуна. Сирена тушуется, отчего недоумение и озадаченность проступают на ее лице, которые она не успевает скрыть или перевести в улыбку. Король спускается к ней с тронного возвышения и становится предельно близко, заглядывая в голубые глаза сирена. Но не это настораживает Элки, а то, что от него исходит энергия власти и способности подчинения. И она знает, что не сможет противостоять этому, ей сложно будет идти против воли короля, хотя она точно уверена, что будет стоять на своем до конца, что будет вмешиваться в его планы, дерзить и раздражать его, чтобы не быть невинным морским коньком во власти тирана. — А ты точно рисковая маленькая русалочка, — шепчет, что у сирены кожа покрывается мелкими мурашками, но не показывает виду. — Выбрала самых «опасных» девушек. Но раз это твой выбор, то так и будет. — Я оценила риски, и мне это подходит, — делает реверанс, отходя на полшага назад, что не остается незамеченным от Намджуна. Он кладет руку ей на талию и резко вжимает в себя. Элки пытается сдержаться и не ударить его по груди, поэтому говорит: — Отпустите, Ваше Величество! — Не отпущу, потому что ты моя, — договаривает и отталкивает ее от себя, что сирена, не удерживая равновесие, падает на пол. — Все свободны. Вы, — обращается к О Сынхи и Чан Еын, — следуйте за леди Элки и докладывайте все мне. Вы, — смотрит на слуг, — сами знаете, что делать. Ну а остальные свободны. И поднимись уже, — бросает презрительный взгляд на Элки и на ее жалкие попытки подняться с пола. — А, и да, в покоях тебя ждут портниха и сапожник. Быстро иди туда!       Сирена чувствует горечь, которая разъедает горло и пытается добраться до глаз, чтобы перерасти в слезы, обиду, которая разливается плазмой в груди, и чужие ладони, хватающие ее за руки и пытающиеся поднять. Она не сопротивляется, но и никак не способствует. Все продолжает сидеть на каменном полу и смотреть на короля ненавистным взглядом, который стоит к ней спиной и обсуждает что-то с очередным титулованным мужчиной. Элки произносит: «Я сама» и неуклюже и не по-королевски поднимается с пола, игнорируя протянутую ладонь. Она выпрямляется, отряхивает платье и выходит из тронного зала, слыша за собой постукивание двух пар каблуков. Сирена знала, на что шла, не хотела выбирать этих двух, но в последний момент поменяла решение, решив, что лучше врагов держать к себе поближе.       Портниха с сапожником снимают мерки, необходимые для изготовления новых вещей, и Элки не сопротивляется, хотя и не убирала с лица выражение отвращения и ненависти ко всему происходящему. В покоях находились ее фрейлины и несколько служанок, но сирене было плевать на них, она хотела, чтобы эта «пытка» закончилась уже, и две пары незнакомых рук перестали трогать ее, что-то измерять и записывать какие-то цифры. Сирене было тошно, ведь это уже второй раз за день, когда ей приходится раздеваться перед незнакомым людьми, которые имеют полную власть над ней самой и ее телом. А главный во всем этом — Ким Намджун. Элки чуть ли не шипит на служанок, пытающихся ее одеть после ухода портнихи и сапожника, позволяя только Сынхи и Еын одеть ее. Думает, что хватит на сегодня неизвестных людей, которые касаются ее. Пусть даже она видит двух девушек всего ничего, но хотя бы сирена с ними разговаривала, сама выбрала их и вписала в свою жизнь.       Герцогиня О Сынхи родом из знатной семьи из Королевства Аурум. Ей пока еще семнадцать, но вскоре будет восемнадцать. Элки запомнила ее сразу же, ведь она выделяется среди остальных идеальными манерами и приятной речью. У нее четко выраженные скулы лица, светлые, глубоко посаженные глаза, но точно их цвет сирена не может определить: они нечто среднее между светло-голубым и светло-зеленым; светло-розовые губы, на которых будто застыла едва заметная улыбка. Вместе глаза и губы излучают свет и легкость, что охота продолжать с Сынхи общение. Именно это сирена и чувствовала, находясь рядом с девушкой из другого королевства. У той светло-каштановые волосы, собранные примерно в такую же прическу, как и у Элки. Но, несмотря на это, у Сынхи она выглядит более величественной. Сирена понимает, что, выбрав эту девушку, она обрекла себя на еще большее давление со стороны другого королевства, ведь отец Намджуна — король Аурума. И окружать себя еще и фрейлиной оттуда — довольно рискованный шаг. Однако Элки пошла на него, потому что думает, что, будучи королевой, сможет косвенно влиять на Намджуна. Не напрямую, а через посредников.       Виконтесса Чан Еын — приемная дочь виконта Чан Мунсика, снабжающего войском графа Чон Хосока, шестнадцати лет. У нее овальное детское лицо с ярко-голубыми глазами, ярче даже, чем у самой Элки. Они своей насыщенностью излучают тепло и свежесть. Также у Еын светло-русые волосы, которые собраны в более простую прическу, чем у Сынхи. Сирене понравилась эта девушка из-за ее чистого взгляда, приятной внешности, но Элки чувствует что-то близкое и чужеродно-пугающе одновременно. Она бы сравнила это с тем, что испытала с Чхве Юджин, но в Еын ощущается одиночество, страх и некая неуверенность, а в герцогине Чхве — сила, притяжение, но враждебность. Элки выбрала Еын после того, как в разговоре с другой девушкой услышала о связи ее приемного отца с графом Чоном. И именно эта связь сыграла определяющую роль, ведь раз виконт послал в замок приемную дочь, значит, у него высокие ожидания и амбиции. А это как нельзя кстати подходит сирена.       За целый день сирена сказала своим фрейлинам только пару фраз, она попросту игнорировала их попытки заговорить с ней. Хотела показать, что ей все равно на их присутствие, что она сама по себе, хоть и станет в скором будущем королевой Королевства Ноли. А те, в свою очередь, послушно помогали ей, ходили по замку за Элки, принимали пищу в королевской столовой и сидели что-то читали в покоях сирены, пока та сама лежала на кровати или смотрела в открытое окно. Сирена в один момент заглянула в книгу Сынхи в попытках прочесть хоть что-то, ведь не зря же в подводном мире их обучают чтению, письму как на древнем языке, так и на основных человеческих, хоть и применение этих навыков крайне редко, но она не смогла что-либо прочесть или понять.       Элки знает, что все жители подводного мира пошли из Морской ведьмы, но точно никто не может сказать, как это произошло и когда. Знает только, что это было в период, когда их древний язык не был древним, а вполне распространенным. Сирена бы сейчас предположила, что их род пошел от людей, раз какой-то галльский похож на их древний, но верить в такую теорию ей не хочется от слова «совсем». Скорее, не хочет. Несмотря на хорошее понимание языков всего подводного мира, ведь разные кланы перенимают часть человеческих языков того региона, в котором обитают, и части языков человеческого мира, то Элки не может читать и писать на любом человеческом языке. Порой, ей стыдно за это, ведь старшая сирена из королевской семьи клана Кин, но ничего поделать с этим сейчас не может. Время не вернуть же. Но успокаивает себя мыслью, что переключается между языками за какие-то секунды и порой теряет грань перехода с одного языка на другой. Хотя не у нее одной так. Их всех, подводных жителей, обучают всем языкам, в том числе и человеческим. Как-никак, у них статусы не играют огромную роль, и дети, в большинстве своем, все равны. — Может, вам почитать, леди Элки? — единственный вопрос от Чан Еын, который услышала сирена и на который ответила отказом. Больше фрейлины не пытались заговорить с ней.       Только вечером, когда солнце начало садиться и окрашивать небо и облака в яркие цвета, сирена вместе с фрейлинами выходит в сад на вечернюю прогулку. Она проходится по саду, вдыхает сладкий и пьянящий запах цветов, которые уже закрываются, проходит около скамеек, на которых сидят редкие жители замка. В это время, сирена заметила, их не так много встретишь. Элки практически доходит до середины сада, забывая полностью про уставших фрейлин, и не сразу замечает новую персону. Замечает ее только тогда, когда та обращается: — Не думала вас встретить на вечерней прогулке в саду, леди Элки.       Сирена оборачивается на мелодичный голос и, видя графиню Чхве, делает реверанс. — Добрый вечер, Ваше Сиятельство. Сегодня прекрасная погода, не так ли? — Да, соглашусь, — графиня приближается к Элки и останавливается на расстоянии вытянутой руки. — Мало таких вечеров, которые хочется провести на свежем воздухе. К счастью, сегодня один из таких. Мне не очень нравится мысль бродить по саду каждый день, как делаете это вы. И не только вечером. Однако у каждого свои причуды. — Это помогает мне почувствовать хоть какую-то свободу и не дышать спертым воздухом в замке, — сирена просто отвечает, но в манере, которую задала Юджин. Унижение на унижение. — Когда начнутся наши занятия манерам и танцам? — Как скажет Его Величество король. Сейчас ему нужно уладить кое-какие вопросы. — Буду ждать с нетерпением, — Элки только слегка приседает, оказывая формальную вежливость, но не более. — Как долго вы живете в замке? — Года три с тех пор, как наш король, так скажем, «купил» меня у короля Королевства Менсис, Тан Тэхёна. У них тогда была пустующая казна, и король Ким Намджун пообещал, что поможет, если в качестве обмена заберет меня. С тех я живу тут и ни в чем себе не отказываю, — улыбается графиня, но тень грусти едва касается ее губ, что Элки сразу же замечает. — Обошлись словно с… словно… — сирена пытается подобрать нужное слово, но не находит. — Словно со скотом, — заканчивает за нее Юджин, улыбаясь и проводя кончиками пальцев по щеке сирены. — Но знаете, леди Элки, лучше жить так, чем как было по прибытию в Королевство Менсис, — графиня слегка прищуривает глаза, присматривается к сирене, но ничего, что ищет, не находит. — А вы разве не оттуда? — удивляется Элки, полностью руша надежды Юджин. — Нет, — отвечает чуть жестче, чем следовало, но тут же растягивает губы в улыбке и спрашивает: — Как вам живется в замке? — Вполне неплохо, пока короля рядом нет. — Тогда крепитесь, потому что после вашей свадьбы вы будете видеться гораздо чаще, — слегка усмехается и, разворачиваясь и отходя на несколько шагов от сирены, говорит, не оборачиваясь: — И не смейте больше обращаться к королю на «ты» и без уважения. Это первый урок этикета при дворе.       Сирена продолжает так стоять еще некоторое время, обдумывая их короткий диалог и совет графини. Она бы прислушалась, но не будет, потому что не желает показывать себя послушным скотом, как выразилась Юджин ранее. Может, совет правильный и нужный, но сирена подчиняться не намерена. Ни разу. Элки говорит: «Пойдемте» фрейлинам, еще немного проходится по саду и возвращается в свои покои, где новые служанки подготавливают ее ко сну, разводят огонь в камине, чтобы спать было наиболее комфортно. Но сирена не ложится, она сидит у камина в принесенном маленьком кресле, который попросила у короля во время второго ужина в замке. В тот вечер она ни на что не надеялась, просто сказала Намджуну, что хочет смотреть на огонь поздними вечерами. И уже после вечерней прогулки в ее комнате стояло это маленькое кресло с выпуклой спинкой из бежевой ткани с узорами из цветов и растений. С ней в комнате всегда остается служанка на случай, если что-то случится или что-то понадобится. Каждую ночь разные, но все же одну и ту же сирена замечала дважды. Поэтому даже думает, что у них собственная очередность, кто когда что делает. Но в эту ночь, раз Намджун сменил их всех, позади Элки, около двери на жестком стуле, сидит служанка, которую сирена раньше не видела, но ей все равно, она смотрит на огонь и слушает звук потрескивающих поленьев. — Принеси мне… я не уверена, как оно правильно называет… красный напиток, — внезапно даже для себя говорит Элки и слышит, как служанка отвечает и выходит за дверь, и через некоторое время возвращается с кувшином и бокалом, наливает и протягивает напиток сирене. — Это называется вино, леди Элки, — бормочет она. — Вино… вино…       Шепотом повторяет новое слово, делая маленькие глотки напитка, от которого в первый день ей стало дурно. Сейчас же она может сказать, что напиток довольно приятен, он расслабляет тело и сознание. Он сладок на вкус, но в нем присутствует некая горчинка, из-за которой пить немного сложно, но в одно удовольствие. Элки вспоминает, что с разговора с Сынён, не беседовала со вдовствующей королевой или с ее дочерью, она их видела только за обедом или ужином. Но и то не всегда, порой они требовали накрыть себе в их башне, в которой сирена еще не побывала и куда ей запретили входить по приказу короля. Да она и не настаивала. Сирена уже четыре дня в замке, а последний раз касалась воды в день ее совершеннолетия, только редкие умывания по утрам и вечерам напоминают о воде и море. Элки пыталась спрашивать о разрешении поплавать или помыться, но те две девушки, которые ходили за ней все эти дни, и служанки упорно молчали. И только сейчас, сидя у камина и попивая новый напиток — вино, до нее доходит, что могла расспросить фрейлин о жизни в замке. Однако сирена благодарна этим самым шлюхам короля, что те объяснили и показали, куда и как ходить по нужде. Хотя ей до сих противно заходить в небольшие комнаты, пользоваться ими и приводить потом себя в порядок. Элки трясет головой, отгоняя мысли и поправляя пряди волос, допивает вино из бокала, поднимается на ватных ногах, ставит пустую чашу на столик рядом с кувшином и, немного шатаясь, ложится в кровать с некоторой помощью служанки, которая взбивает подушки и помогает сирене накрыться одеялом. Элки поворачивается в сторону окна, прикрывает глаза и тут же засыпает, не приняв даже свою истинную форму.

***

      Намджун стоит на переходе между башнями, смотрит на спокойное море, на пустующую «клетку» для русалок и не замечает, как к нему подходит Хосок. Уже стемнело, и звезды покрыли все небо, но королю сейчас не до мерцающих огней, ему бы решить самый важный вопрос, касающийся Элки, который не дает покоя все эти дни со дня ее обоснования в замке. Намджун знает, что королева должна быть образованной, иметь хорошие манеры и быть последовательницей их религии, роль которой за последние года сильно выросла, но не хочет позволять Элки получить это образование, хоть это и надо для статуса самого короля и Королевства. Тем более, что на их свадьбе и коронации будут присутствовать все знатные семьи четырех королевств и королевские дома этих королевств. Намджун не имеет права отказать им в их присутствии, ведь влияние в их регионе имеют только Королевства Аурум и Ноли, а Королевства Менсис и Дилиджентиа в некотором смысле зависимы от первых двух по тем или иным причинам. И для Намджуна особое значение имеет тот факт, что его отец — король Аурума будет также присутствовать, и он не упустит возможность так или иначе унизить Элки. Ким не хочет этого допустить.Ведь только он имеет право унижать эту маленькую русалочку. И только ему доставляет истинное удовольствие видеть обиду и ненависть в чужих глазах. Намджун не желает лишать себя такой радости. — Я только что видел Чхве Юджин. Она тебя искала, — говорит Хосок, нарушая тишину. — И просила передать, что будет ждать тебя в своих покоях. — Хорошо. Я зайду, — кивает Намджун, но продолжает стоять на месте. — Но сначала определюсь, что делать с Элки. Не хочу портить секс с Юджин мыслями о сирене. — И чем же тебя так завлекла эта девчонка? — смеется граф, но продолжает уже серьезнее: — Что такое? — Вот думаю, нанимать ей учителей или нет. Я попросил Юджин обучить ее танцам и манерам. Это точно нужно, но вот насчет правописания, чтения на древних языках, арифметики, логики я не уверен. И тем более не уверен насчет боевых искусств. Что думаешь? — Намджун поворачивается к другу и смотрит на того пристально, видя отражение проносящихся мыслей на его лице. — Оставь то, что ты назвал. Это ей точно пригодится в замке, ведь она то и дело слоняется по коридорам и саду, — наконец говорит Хосок, слегка хмуря лоб. — А насчет боевых навыков… посмотри, как она будет справляться с базовым набором. Но я бы посоветовал стрельбу из лука. Безопасно и недоступно. — А что насчет религии? — Пусть принимает. Поговори с архиепископом, — жмет плечами Чон и тут же улыбается, подмигивая. — Я пойду, а ты не забудь, что хотел зайти к Юджин.       Намджун смотрит на отдаляющую фигуру друга, а потом и вовсе в пустоту, обдумывая совет. Кажется, что это совершенно простое решение, однако королю ровно столько не нравится эта идея, сколько и нравится. Ведь необходимо же. Король и сам не раз видел, как сирена прогуливалась по замку, саду, а потом гвардейцы докладывали, как она хотела пройти в некоторые комнаты, которые являлись библиотекой, оружейной, кладовой, сокровищницей. Будто Элки знала или чувствовала, куда ей следует идти. Поэтому Намджун и запретил гвардейцам пускать ее в башню королевы Сон и не прогадал, ведь уже в тот же день сирена чуть не направилась туда. И короля поведение Элки пугает ровно столько же, сколько и поражает: она была совсем близка к важным помещениям в замке, но до сих пор не спустилась в пыточную. Хотя, по словам гвардейцев, она не раз проходила мимо спуска туда, но ни разу не останавливалась и не пыталась пройти, словно не видела смысла или это место не вызывало у нее интерес. Намджуну крайне любопытна эта сирена, ему нравится наблюдать за ней и смотреть, что та делает. Поэтому король на несколько секунд поворачивается вновь к морю и принимает решение, что наймет Элки учителей, а после разворачивается и быстрыми шагами идет в покои Юджин.