***
Король некоторое время после ухода Юджи продолжает стрелять из лука, но его мысли крутятся вокруг диалога с принцессой. У них не такая большая разница в возрасте, чтобы думать о ней, как о племяннице, скорее, как о младшей сестре. Но несмотря на это, ему трудно было признать факт, что она уже может участвовать в политике и хочет делать это. Чонгук просто не ожидал, что у нее есть амбиции, что Юджи хочет что-то решать и быть не последней фигурой на политической арене. Он складывает оружие и уходит обратно в замок, в свой кабинет, где его должна ждать Чеён. Вдовствующая принцесса была озабочена теми герцогинями, утром устроившими скандал по поводу казни их мужей. Но Чонгук не мог ничего поделать. Либо он — монарх Королевства, либо они — герцоги Королевства, которые посадят на трон другого, удобного, короля. Он входит в своей кабинет, Чеён уже там. Она поднимает голову, смотря грустным взглядом. — Мне жаль их, — тихо говорит вдовствующая принцесса. — Они остались вдовами, и им нужно будет заново разбираться с поместьями и бастардами своих мужей. — Я ничем не могу им помочь. — Знаю, — соглашается она. — Но мне больше всего жаль молодую… — Сейчас не об этом, — садится за стол Чонгук. — Нам надо выпустить заявление о случившемся, чтобы не вызвать недоумений среди других дворян. И еще нужно что-то делать с их незаконнорожденными детьми. — А что с ними мы можем сделать? — усмехается. — Назначить сумму их матерям в рамках компенсации и дать им самый низкий титул, который могут взять дети герцогов. — Логично, — кивает король. — Значит, так и сделаем. — Но мне все еще жаль, что так произошло, — Чонгук смеряет вдовствующую принцессу проницательным взглядом, когда та с сожалением смотрит в пол, а потом выходит из кабинета. Он ее понимает, но не сожалеет. Правило только одно потому что. Либо он, либо они. Король еще некоторое время смотрит на деревянную дверь, вспоминая скандал тех герцогинь, но то, что произошло — не исправить. А ему в этом отношении надо быть жестким. Чонгук и не надеялся найти что-то стоящее, но участие Чеён привело к тому, что он узнал о планировании его свержения, о всех его участниках, о денежных махинациях этих самых герцогов и сокрытие своих бастардов — детей крестьянских семей, чьих матерей они насиловали. Чонгук не мог игнорировать такой список преступлений. Он благодарен Чеён за ее вклад в политику, за стойкость и не сокрытие информации о герцогах. Но ему тяжело разбираться во всех делах государства одному, слишком много докладов, донесений, территорий, с которых надо собирать налоги. А помимо них — королевская казна и взаимодействия с другими Королевствами. Как раз перед ним лежит подписанный договор в Ноли со всеми королями региона. Чонгук помнит многие его пункты, открывать и читать не надо. Но он все равно открывает, чтобы удостовериться, что делает все правильно. «…Герцог Мун Чонгук с момента подписания нынешнего договора Четырех государств де-факто приобретает статус «короля Королевства Дилиджентиа… …Монарх каждого Королевства, подписавший изложенные пункты в договоре, обязан выполнять все его требования… …Оказывать содействие и исполнение незамедлительных мер по поимке преступника, виновного в смерти короля Мун Чану возлежит непосредственно на каждом участнике переговоров, закрепленные нынешним договором… …Королевство Дилиджентиа продолжит осуществлять свое прямое назначение в регионе, которое оказывало до инцидента с покойным королем Мун Чану. А именно: взаимодействие со всеми Королевствами в регионе; помощь им в урегулировании возникших конфликтов, как третья сторона; содействование в перевозке торговцами своих товаров без повышения таможенных пошлин и внедрения своей собственной политики в решении товарно-оборотной деятельности для обогащения Королевства Дилиджентиа; обеспечивание сохранения торговых путей с восточными государствами и королевствами…» Чонгук понимает, что его Королевство занимает наиболее выгодное и нейтральное положение по сравнению с остальными тремя, что Аурум «позволяет» жить Дилиджентиа только за счет важного «перекрестка» между тремя остальными Королевствами и государствами востока. Его, Чонгука, особо никогда не волновала значимость его страны в таком ключе для всех остальных. В основном для Аурума и Ноли. Менсис очень редко в их истории и в товарнооборотных отношениях взаимодействовал в регионе. А вот два других — Аурум и Ноли, два сильных Королевства, всегда соперничали и только недавно, с двух династических браков, остановили эту вражду. Хотя Чонгук не скажет, что она остановилась. Она пока поставлена на паузу и в любой момент может заново вспыхнуть. Несмотря на то, что в Ноли на троне сидит отпрыск короля Аурума.***
Чеён идет в свои покои, намереваясь приказать, чтобы ей принесли туда ужин. У нее нет настроения ужинать совместно с семьей и придворными. Она не может смотреть им в глаза и спокойно кушать, когда сама участвовала в смерти других придворных. Она не привыкла к такой жизни, к таким жестоким поступкам. Но ей необходимо так действовать, чтобы сохранить свою жизнь, жизнь детей. Чеён ужинает, просматривая донесения от придворных, обеспокоенных произошедшим. Она тяжело вздыхает, но заканчивает с ужином и садится за стол, начиная писать всем недовольным женщинам приглашения на вечернее музицирование. Ей нужно их успокоить, выразить свою позицию и показать, что хоть король сменился, власть не изменилась. Она все такая же сильная и независимая от влияния других Королевств. Заканчивает с приглашениями, отдает их слугам, а сама вновь садится за стол, устало прикрывая глаза и думая о будущем. Но не успевает сильно погрузиться в них, как приходит служанка с письмом от вдовствующей королевы Королевства Ноли. Чеён открывает глаза и выхватывает свернутую запечатанную бумагу. «Дорогая, вдовствующая принцесса Королевства Дилиджентиа, Рада тебе сообщить, что поиски убийцы твоего мужа идут, но результатов по-прежнему нет. Слуги не знают, кто мог добавить аконит, повара уверены, что посторонних не было. Но не мог же он попасть сам в еду?! Для меня это странно. Надеюсь, ты уже оправилась от похорон и трагедии и начала жить, как прежде. Хотя, как прежде уже не получится. Прошло уже много лет, как я тебе писала письмо в последний раз. Как ты поживаешь? Как твои дети? Они вернулись к придворному обучению? У нас в замке все тихо, даже король с королевой не ссорятся, мило любезничают на обедах, ужинах и праздниках. Меня, если честно, это озадачивает. Уж не намеревается Элки навсегда остаться в Королевства и стать матерью наследника? Что ты думаешь на этот счет? Твоя мать, вдовствующая королева Мин Сон». Чеён несколько раз перечитывает письмо, находясь в небольшом недоумении, почему ее мать решила начать поддерживать с ней переписку. Но если это можно списать на родительские чувства и волнение, то открытое заявление о своих мыслях о королеве можно посчитать за измену и сомнение во власти и в короле. Еще недавно Чеён бы не придала этому значения, ответила бы прямо, не задумываясь, к чему это может привести. Но сейчас она не может позволить себе писать сомнения о монархов, тем более, монархов другого государства. Поэтому берет чистый лист, чернила и пишет весьма вежливый и нейтральный ответ: «Здравствуй, матушка, Не ожидала получить от вас письмо, поэтому была немного сконфужена. Но я рада, что вы мне написали и сообщили о поиске преступника. Отвечаю на ваши вопросы: похороны покойного короля прошли успешно, как и коронация преемника — Мун Чонгука. Я, Мун Чеён, уже оправилась от скорби и тягостных эмоций, поэтому веду спокойную и размеренную жизнь вдовствующей принцессы. Мои дети — Юджи и Хван — вернулись к своим прямым обязанностям: к обучению и своим любимым занятиям. Сегодня как раз Ее Высочество Юджи впервые за долгое время использовала стрельбу из лука в качестве тренировки. Придворные видели это. Многие по-прежнему отмечают ее прекрасные навыки в военном искусстве. Что же касается вашей озадаченности монархов Королевства Ноли, я не могу ничего сказать и выразить сомнения или убежденность в их отношении, поскольку я нахожусь вдали от вашего двора, и дела чужого, хоть и прежде родного, двора находятся вне моей компетенции. Единственное, что я могу вам посоветовать — поговорить с Ее Высочеством Ким Элки и попытаться понять ее. Я убеждена, что такая девушка, как Элки, не будет делать что-то без определенной цели. Вдовствующая принцесса Королевства Дилджентиа, Мун Чеён».***
Сон продолжает сидеть в своей башне, смотреть задумчивым взглядом на заваленный бумагами и книгами стол и думать. Она сделала это специально. Хотела проверить позицию своей дочери, узнать надежность границ Королевств, проводит ли Намджун проверку королевской канцелярии. Проводит. Спустя два дня, как Сон отправила письмо Чеён, король пришел к ней с вопросами относительно ее позиций о нем самом и королеве. Вдовствующая королева уклончиво ответила, что Элки не поддерживает ее позицию, не принимает помощи, а она просто написала дочери, пережившей одно из самых тяжелых испытания для королевы. Намджун поджал губы, промолчал и ушел. И Сон продолжила ждать ответа. Он пришел через несколько дней. С совершенно не тем содержанием, на которое рассчитывала русалка. Думала, что Чеён выкажет такое же сомнение, но та сохранила нейтралитет. Как и сама Дилиджентиа испокон своего существования. Только Сон кажется, что ее дочь делает это не просто так, для какой-то цели. Ей бы узнать последние политические дела в соседнем Королевстве — послать шпионов. Но у нее уже нет такой власти и прерогативы. К сожалению. Почти неделя прошла, как пришло письмо, а она, Сон, не может найти слов, чтобы ответить и продолжить переписку с дочерью. Несколько раз начинала писать, но каждый раз зачеркивала черные и пафосные слова и комкала бумаги. Думает о совете Чеён поговорить с Элки, но та постоянно занята и отклоняет все приглашения на прогулку, на музицирование в компании с другими придворными. А потом оказывается, что та встречалась с этими самым придворными и беседовала о всякой ерунде. Сон чувствует, что ее не ставят в расчет от слова «совсем», выкидывают на периферию политической арены и замка. Она вскипает от этого осознания, не выдерживает и бросает со стола все на пол ровно в тот момент, когда в башню входит Со Сынён. — С тобой все в порядке? — подбегает к ней графиня. — Что… — Я не в порядке! Я в бешенстве! — восклицает вдовствующая королева. — Сначала эта сирена едва не клянется, что не будет на стороне Намджуна, что не родит ему наследника. А потом отказывается от нашей помощи, любезничает и спит с ним. А теперь еще и учит стрелять из лука! И знаешь, что забавное? Юджи тоже вернулась к стрельбе, Чеён поддерживает нейтралитет со мной и в отношении Ноли. Нам неизвестны никакие новости из Дилиджентиа. И самое ужасное: я не могу ничего сделать, я не знаю, что должна сделать! — Для начала тебе надо успокоиться, — спокойно, но с напором говорит Сынён, усаживая мать на канапе и давая ей вино. — Я не могу успокоиться! Еще и Лола не возвращается. Но не о ней речь. Сон замолкает, распивая вино, пока Сынён смотрит на нее и не знает, что сказать и что сделать. Если ее мать думает, что она никто в замке, то кто тогда она — простая графиня, которая овдовела спустя неделю замужества и действует в рамках политики Сон? Пустая оболочка? Пустой серебряный кубок? Сынён понимает, что Элки начинает подниматься в глазах дворянок, те сами не раз высказывались положительно на ее счет, раз Элки налаживает отношения с Намджуном, на глазах двора, по крайней мере. Но лучше уж поддерживать и выстраивать хорошую репутацию и хорошие отношения с придворными и королем, которые в трудное время смогут помочь, чем выступать против них и быть никем в замке. Сынён понимает Элки, по крайней мере, часть ее действий и не собирается мешать, потому что она сама устала от вечных улыбок и интриг. Так что даже не рассматривает предложение Тан Тэхёна стать королевой Менсиса. Ей это не надо. Но она не понимает, из-за чего нервничает ее мать. Ее отстранили от большинства государственных дел уже давно, она только недавно начала вновь участвовать в политике, но это малая часть той власти, которая у нее была до этого. — …Еще и Тэхён шлет по несколько раз в месяц письма. Он явно что-то задумал, — Сынён выныривает из своих мыслей и еще больше поджимает губы. — Я все не могу выкинуть из головы его фразу: «Цена забывается, качество остается*». Она явно была обращена к кому-то, но я так и не могу понять кому. — Мне, — коротко отвечает. — Он обращался ко мне. — Поясни. — Он сделал мне предложение стать королевой, и после он сделает то, что я попрошу. — И ты согласилась?! И не сказала мне?! — Сон еще больше вспыхивает, что встает, и на пол падает кубок с остатками вина, забрызгивая подолы. — Что еще ты утаила? — Во-первых, я уже достаточно взрослая, чтобы самой принимать решения и отвечать за них, — Сынён медленно поднимается и говорит спокойно и твердо. Это стало ее последней каплей. — Во-вторых, я вдова и могу сама выбирать, за кого идти замуж. Еще один брак с высокопоставленной семьей не решит все проблемы Королевства. — И что ты решила? — Что решила, то и решила. Успокаивайся и приходи в порядок. Я не намерена слушать больше твои возмущения об Элки и обо мне. У меня дела, — графиня пронизывает ее холодным взглядом и собирается идти на выход, как ее резко оборачивает и ударяют по щеке. Неожиданно. Она смотрит на разъяренную мать долгую минуту, моргает и ничего не говорит. В голове пустота. Но находит, что сказать: — Я уезжаю в свое поместье. Не пиши мне, все равно не отвечу. Как будешь готова извиниться, тогда и приезжай, и расскажи, за какие заслуги графа Со меня выдали за него замуж. Сынён освобождает руку, выходит и захлопывает дверь в башню. В голове резко начинает все шуметь, что перед глазами начинает темнеть и плясать светлые точки. Она опирается о стену, но продолжает идти. Для начала ей нужно увидеть короля и передать информацию. Графиня с трудом доходит до зала совещаний, где почти каждый день работает Намджун. Он просматривает документы, смотрит на Сынён удивленно, когда та входит вся бледная. Она качает головой, наливает себе вина, выпивает его залпом и отчеканивает безэмоциональным голосом, словно за нее говорит кто-то другой, кто заменил Сынён на время. Этот кто-то жил внутри, никогда не показывался, необходимости не было потому что. Раньше она никогда не шла против кого-то и не показывала свой характер. — Я собираюсь в свое поместье на некоторое время, прошу подготовить карету. Вдовствующая королева чувствует себя не очень хорошо, но я не могу остаться рядом с ней. Поэтому прошу привести к ней лекаря, назначить ей лечение для восстановления заболевания головы и личности. Также прошу поставить рядом с ней служанок, которые русалки. Я уверена, вы, Ваше Величество, уже давно знаете, кто они и откуда. И хочу, чтобы раз в несколько дней ее навещала Ее Величество королева. На этом у меня все. — Сынён, что произошло? — шокировано спрашивает Намджун. — Ничего. Вдовствующая королева устала, ей надо отдохнуть. Прошу выполнить мои требования. До свидания, Ваше Величество. Графиня приседает и выходит из зала совещания, возвращается в свои покои, собирает небольшое количество вещей и спускается к карете, которая ее увезет в поместье, управляемым матерью ее покойного мужа, которая не будет ничего требовать, нагнетать обстановку. Сынён нужен свежий воздух, он успокоит ее мысли и нутро. Ей нужно одиночество, которым она насладится сполна. Заодно отпразднует спокойно старый праздник в семейной обстановке, где будет только старая женщина, возможно, ее родственники и слуги. И Сынён не придется вести светские беседы, быть у всех на виду. Она наконец сможет отужинать, а потом посидеть со вдовствующей графиней Со у камина за бокалом вина и поговорить на отвлеченные темы. Сынён не замечает, как, находясь в карете, у нее начинают идти слезы. Не от обиды. Не от горечи. А от осознания, что сможет какое-то пожить за пределами королевского двора и стряхнуть с себя узы сдержанности, холодности, сохранении своих тайн и бесед.***
Мальчик зло сверлит учебник по истории, зарывая в светлые волосы пальцы. Совершенно не по-королевски. Учитель давно ушел, но приказал изучить самостоятельно историю региона и события Черных дней, но он читает и не понимает, как все детали собираются воедино. Ему бы пойти и попросить помощи у Юджи, но та, вроде как, вновь пропадает в комнате по музицированию, споря с виконтом Каном. Хван перелистывает страницы назад и начинает заново читать. Но спустя страницу снова все имена смешиваются, названия территорий теряют ясности, а сам он едва не воет. Тяжелый вздох. Он поднимается изо стола, закрывает учебник, берет его и идет в крыло музыкальных комнат. Если не поможет сестра, то пойдет к матери, которая последние недели активно начала поддерживать переписку со вдовствующей королевой Ноли. Хван доходит до помещения, стучится и входит. Юджи играет на своей арфе и всем своим видом говорит: «Вот так надо, вот так правильно». Мальчик заходит в комнату, никто на него не обращает внимания, и он стоит так некоторое время, пока одна из фрейлин не решает поправить прическу и не замечает его, вскрикивая от неожиданности, что все находящиеся оборачиваются. Юджи удивляется: — Хван? Ты что-то хотел? — Я… — неуверенно начинает, но сразу же берет себя в руки, — я пришел, чтобы поговорить с тобой. — Хорошо, — она кивает и переводит взгляд на молодого виконта: — На сегодня, я думаю, мы закончили. Хорошей вам дороги, милорд. Кан Хонджун кивает, прощается и уходит. Его же примеру поступают и остальные, оставляя королевских отпрысков наедине. Юджи подходит к открытому окну, откуда уже дует довольно холодный ветер, чем в середине прошлого месяца, когда принцесса только познакомилась с композитором и начала с ним музыкальную дуэль. Хван продолжает стоять у дверей, когда Юджи оборачивается и кивает на диванчики: — Садись. О чем ты хотел поговорить? — Ты же уже давно изучила историю нашего региона. Можешь объяснить все это? Я не могу понять. — Хван, серьезно? — подавляет легкий смешок. — Давай книгу. Юджи прочитывает текст, несколько минут обдумывает его и начинает рассказ: «На территории четырех Королевств проживало несколько кельтских племен, коренное население верило в многобожие и в магию природу. Но помимо территории четырех Королевств они были распространены и на других территориях, потому что они постоянно участвовали в захвате новой местности, покорения других племен и усилением их собственных. Со временем мелкие племена были покорены, и главенствующими стали четыре племени, которые в последующем и стали Королевствами, и от названий племен пошли названия Королевств.* Но до образования Королевств развернулась большая битва между этими племенами. Война была кровавая и долгая, пока с юга племени Аурум не пришел вождь, положивший конец войне, и не объявил, что для устранения разногласий нужно создать более сложную структуру управления. Он стал во главе своего племени и создал Королевство Аурум. Оно тогда было молодым, совершенно не нынешним Аурумом. В нем сохранялись традиции кельтов, их язык. Следуя примеру юга, племя запада — Ноли — тоже реорганизовало структуру и стало Королевством. Дальше вождь севера объявил о создании Королевства Менсис, хотя эта идея ему не нравилась, но мысль о постоянной войне не нравилась ему больше. Последним племенем, ставшим Королевством, стало Дилиджентиа. Но у всего этого процесса были последствия. Небольшое поселение в Королевстве Ноли было не согласно с созданием новой государственной структуре и через несколько лет объявило войну королю и отсоединились. Эта область была на западе Ноли, где сейчас стоит центральный город и замок. Король Ноли решил не разбираться с этим, а оставить в покое поселение. В регионе вспыхнули идеи модернизации и совершенствования государственного управления. Короли учились управлять землями, приближенными знатными людьми, участвовать в мирном урегулировании вопросов, развивать торговлю. В это время распространенный язык четырех кельтских племен разобщился, и в каждом Королевстве образовался свой собственный. Но несмотря на это, верхушка власти должна была учить языки соседей для лучшего общения и понимания друг друга. Несколько раз вспыхивали восстания идейных кельтов, желающих вернуть старую систему. В основном это были дворяне. Как раз в этот период зародилось понятие дев-воительниц.* Они были женами этих восставших дворян, они защищали замки во время штурмов, когда их мужья воевали напрямую с королем. Они стойко держали оборону, отдавали указы военным чиновникам, а те их слушались. Правда, многие из этих дев были казнены, когда восставшие дворяне были побеждены. Так период восстаний закончился, он длился не одно десятилетие. После этого многие девушки, женщины из знатных родов или нет шли в армию короля и становились командующими. Среди них было много выдающихся. Некоторые организовывали женские ополчения, ордена, но спустя некоторое время, когда память о восстаниях стерлась, про ордена и ополчения забыли, а те выдающиеся женщины ушли в отставку или умерли. После этого начался довольно продолжительный мирный период, когда Королевства развивались в своем собственном ритме, сотрудничая друг с другом время от времени. Так продолжалось, пока к власти в Ауруме не пришел отец короля Ким Ука, посмотришь его имя в книге, я не помню, как его звали. Так вот, ему не нравились языческие порядки и традиции, поэтому сначала он принял новый язык, который не имеет общего с кельтскими языками ровно ничего. Этот язык до сих пор распространен там. Потом он начал внедрять систему религии, католичества, строить церкви и пропагандировать идеи в другие Королевства. Ноли не сдавалось долго, пока к власти не пришел Мин Сонхва, решивший покорить отсоединившееся племя. Он покорил их, а потом перенес столицу на территорию племени, отстроил город и замок. Ведь проще управлять покоренным народом напрямую, чем проживая на другой, уже устоявшейся территории Королевства. Такая позиция была наиболее верной, потому что несколько раз приближенные вождя готовы были начать военную кампанию, но Мин Сонхва пресек попытки и тем самым укрепил свою власть и Королевство. А через несколько лет произошло невероятное, его сын — Мин Юнги — влюбился в принцессу подводного мира, и Мин Сонхва подписал с подводным королем Соглашение, а Юнги женился на Сон через год. За время их брака и правления было много всего, один из событий стали дипломатические браки между Ноли и Аурума, которые раньше не совершались или совершались очень редко. Сначала Ким Ук — отец Ким Юнхо и Ким Херин — женил сына на Мин Субин — старшей дочери Юнги и Сон, а через год выдал замуж Херин за Мин Чимина. Можно было бы сказать, что браки были довольно успешными, раз Королевства перестали соперничать и Ноли переняло идеи католичества и начало продвигать религию в массы. Но через год после свадьбы Херин и Чимина король Ким Ук скончался при странных обстоятельствах, и Юнхо взошел на трон. На мой взгляд, это и стало началом Черных дней, но многие отсчитывают их начало с другой смерти. Однако в Ауруме после этого было еще множество смертей тоже при странных обстоятельствах, и они никак не расследовались. Но ответы мы вряд ли когда-нибудь получим. Несколько лет ничего не происходило, пока внезапно, спустя неделю свадьбы, не умер муж Со Сынён, знатный граф, поднявшийся в глазах монархов за заслугу, которая активно скрывалась и выяснить детали никак не получилось. Всем участникам либо заплатили за молчание, либо убили. Все бы ничего, но через год умер король Мин Юнги, на трон, согласно престолонаследию, вошел Мин Чимин с Мин Херин с уже родившемся сыном — Джено. Но через три года Чимин умирает, трон переходит к Джено с регентством при Херин, но не успевает наступить даже совершеннолетие мальчика, как он умирает на охоте в возрасте тринадцати лет. Так Херин снимается статус «королевы», меняет его на «вдовствующую принцессу» и уходит в религию, отстраняясь от политики в каком-либо виде. Это меня подталкивает на мысль, что она знает, кто стоит за всеми этими смертями, но молчит, приняв решение находиться вдали от этого человека и от всех событий. Я могу ее понять, у нее нет силы противостоять и найти сообщников, так что это самый правильный выход в ее случае. Хотя на ее месте, находясь вдали от власти, я нашла бы косвенные улики причастности убийцы и отдала бы их монарху, чтобы дальше разбирался с этим. Но в случае с Херин и Ноли — это сделать не так просто. Слишком много подводных камней. Так, после смерти Джено единственным наследником на трон стал Ким Намджун — сын Ким Юнхо и Ким Субин, внук Юнги и Сон. Стоило ему прийти к власти, как Ноли сменило политику: оно стало поддерживать Аурум во всех отношениях, продолжать и развивать ее политику. Намджун правил шесть лет в одиночку без королевы, несколько раз навещал монархов других Королевств, выказывал им приветственные приемы. И после одного такого визита в Менсис у него появилась любовница. Негласно, по слухам, многие дворяне и придворные высказывались, что Намджун припишет Чхве Юджин какой-то статус, внесет ее в регистр какой-то знатной семьи, сделав ее просто незаконнорождённой, и женится. Но он просто дал ей статус, выделил землю, доход, власть. А через несколько лет женился на Элки Кин». — Вопросы? — Юджи заканчивает рассказ и смотрит на брата с вопросом в глазах. — Зачем выделять фаворитке землю, доход? — По одной точке зрения, он хотел ее сделать королевой, пока не подвернулась Элки. Но по другой, которой я и придерживаюсь, он что-то делает на этой территории через Юджин. — Почему ты так считаешь? — Ноли не всегда было таким процветающим Королевством. Когда монархи умирали друг за другом до дел самого Королевства никому дела не было. Поэтому некоторые бедные или разорившиеся продавали своих детей в замок, в основном, дочерей. По слухам, до прихода Намджуна к власти, в замке их было много, а после они исчезли так же быстро, как и исчезали некоторые выловленные русалки, не всех из которой отвозили на Аэквор. — Откуда ты все это знаешь? — удивляется Хван, смотря на сестру с чувством страха и восхищения. — Я пряталась в кабинете отца и подслушивала его разговоры. Иногда намеренно там оставалась, делала вид, что читаю, пишу. Потом научилась вскрывать конверты с письмами, докладами, чтобы никогда не догадался, — жмет плечами принцесса, смеясь. — Шутка. Просто слушала сплетни. — Ты невероятна! — принц качает головой, пока Юджи продолжает смеяться и улыбаться. — А какой язык был общим для всех кельтов? Мы его изучаем? — Да, но поверхностно, — кивает. — Лепонтийский. У Ноли — бретонский, у Менсиса — гэльский, у нас — валлийский, а у Аурума — арагонский.* — Получается, что из всех четырех Королевств только у нас и у Менсиса остались связи с кельтами? — Да, но мама рассказывала, что сказки, которые ей рассказывала королева Сон в детстве, где участвовали боги и богини, очень похожи на наших. Даже не похожи, они и есть. Мне так кажется. — Почему? — Их имена и кем они являются, — коротко говорит. — Мне кажется, что подводный мир произошел от людей, но как и почему я не знаю. Хотелось бы узнать, но связываться с бабушкой я не хочу, потому что это будет значить, что я поддерживаю ее и Ноли, а я не могу, потому что в скором времени хочу кое-что сделать Хван с недоумением и страхом смотрит на задумчивую сестру, которую он в последнее время понимает все с большим трудом, словно ее мысли находятся не здесь, а где-то в другом месте, и она делает то, что ей говорят. Хотя он уверен, что Юджи никогда не будет делать то, что ей говорят или скажут. Она несколько раз подумает, и если посчитает, что то или иное действие ей выгодно, то сделает. Но, несмотря на это, иногда, особенно, сейчас, его пугают ее слова и действия. Особенно, когда сестра сказала, что подслушивала и вскрывала королевскую канцелярию. — Разобрался? Еще хочешь что-то спросить? — нарушает тишину Юджи, улыбаясь той светлой улыбкой, на которую только может, и у Хвана развеиваются все сомнения на счет сестры. — Спасибо, я пойду. Он уходит, оставляя сестру наедине, которая вспоминает прошлое, как она вскрывала письма под покровом ночи, как вновь их запечатывала, как подслушивала разговоры, пока отец не вывел ее на разговор…