Casual Affair

Аманда варила кофе, методично помешивая его в медной турке, когда внизу хлопнула входная дверь. По лестнице, стуча лапами, нёсся Флинн. Запыхавшийся, с высунутым розовым языком пёс влетел в комнату и сразу же побежал к миске. Вслед за Флинном на пороге появился Ричард. В тёмно-синих спортивных шортах, на ногах — беговые чёрные «Найки», мощный торс облегала серая футболка, на груди и подмышками расплылись влажные пятна. — Этот парень выносливее меня, — выравнивая сбившееся дыхание, «пожаловался» Ричард. — Ну, ты и загонял меня, приятель. Флинн никак не отреагировал на замечание, он шумно и жадно лакал воду, ловко подхватывая её языком, а, вдоволь напившись, улёгся на пол, не теряя из вида миску с живительной влагой. — Доброе утро, — поздоровалась Аманда. Ричард ушёл на пробежку ещё до того, как она проснулась. — Доброе, — он улыбнулся и чмокнул её в щеку. — Я в душ, потом в театр. Сегодня генеральный прогон. — Завтракать будешь? — Думаю, успею, — ответил Ричард, бросив короткий взгляд на свои люксовые «Омега» — любимые и единственные часы, доставшиеся ему после съёмок в сериале «Призраки». — Сделать тебе омлет? — Просто яичницу и кофе. Спасибо, милая. Ричард вернулся как раз в тот момент, когда Аманда подцепила яичницу лопаткой и положила её на тарелку к бекону, помидорам и тосту. — Держи, — она поставила перед ним тарелку и села напротив, придвинув к себе чашку с кофе. Немного подумав, зачем-то разбавила его молоком, хотя по утрам обычно предпочитала чёрный и крепкий. — Спасибо, — Ричард макнул край тоста в желток, отчего тот растёкся по тарелке. — Не могу поверить, что премьера уже завтра, — признался он, отправляя в рот кусочек хлеба. — Я вчера забрала твои костюмы из химчистки. Чёрный на завтра и синий на свадьбу Рэйчел во вторник. Ты ведь помнишь? — намазывая джем на скон, поинтересовалась Аманда. — Во вторник спектакль. — Вечером. А днём мы можем вместе сходить на венчание. — У меня нет на это времени, — поддевая на вилку полоску бекона, ответил Ричард. — В смысле? — опешила Аманда. Чашка кофе в её руке зависла в воздухе. — Нас пригласили вместе. — Я буду на репетиции. — После премьеры нет необходимости в ежедневных репетициях. Я не могу идти на свадьбу одна. Это… неприлично, в конце концов. — У меня контракт и режим. Извини, — сказал Ричард и сосредоточился на завтраке, всем своим видом — опущенным в тарелку взглядом, наклонившейся к столу фигурой, демонстрируя, что тема закрыта. Чашка в руке Аманда начала мелко подрагивать и поверхность кофе в ней пошла рябью. — Если ты со мной не пойдёшь, я… пойду с Домиником, — выдала Аманда свой последний аргумент. Ричард переменился в лице. Волнение вытеснило расслабленность, скулы обострились, глаза сузились, синий взгляд будто прожигал её насквозь. — Это что, шантаж? — спросил он, отложив приборы. — Понимай, как хочешь, — твёрдо ответила Аманда, решительно встречая его взгляд. — Так что? Несколько долгих секунд Ричард с каменным лицом смотрел на неё, а потом сухо выговорил: — Поступай, как хочешь. — Как хочешь?! — переспросила она, изогнув сомкнутые губы в кривой усмешке. — Тебе всё равно? И давно? — Аманда, хватит. Тебе не нравится, когда я ревную, но, когда не ревную — ты тоже, оказывается, не довольна, — ответил Ричард, вставая. — Мне пора ехать. Не сказав больше ни слова, он вышел из комнаты, а Аманда так и осталась сидеть, пытаясь переварить произошедшее и осознавая, насколько всё на самом деле изменилось. Между ними больше нет тех чувств, что были раньше. Она слышала это в его голосе и словах. Стряхивая с себя оцепенение, Аманда выскочила из гостиной, сбежала по лестнице в прихожую, где Ричард завязывал кроссовки. Остановившись на предпоследней ступеньке, вцепилась руками в перила. В мыслях всё беспорядочно перемешалось, но одно Аманда знала точно: она могла смириться с чем угодно, но только не с ложью и двуличием. И потому задала лишь один короткий вопрос: — Ты спишь с ней? — Что?.. — он медленно поднял голову, взглянул на неё с удивлением, широкие дуги бровей приподнялись, в глазах застыло непонимание. — С кем? — С Анной. — Я не стану отвечать на этот вопрос, — сухим, оскорблённым тоном произнёс Ричард. — Скажи мне! — Если ты знаешь меня, то знаешь и ответ. — Я уже ни в чём не уверена… — покачала головой Аманда. Перед глазами всё как будто потускнело и слегка поплыло, в висках пульсировала острая боль, пробуждая в желудке тошноту, которая волной подкатывала к горлу. — Мне нужно идти, — всё ещё достаточно спокойно сказал Ричард. — Поговорим вечером. — Нет, сейчас! — Аманда, у меня генеральный прогон. Завтра премьера. — С этим спектаклем у тебя никогда нет на меня времени. — Это не так. Аманда холодно осклабилась и прорычала сквозь стиснутые зубы: — Неужели?! Тогда скажи: сколько времени мы провели вместе за последний месяц? Или разговаривали о чём-либо, кроме твоей пьесы? Или когда у нас последний раз был секс? Ричард нахмурился, и Аманда закивала: — Вот-вот, напряги память. На календаре ещё был май. — Ладно, возможно, ты права, и я действительно был слишком занят в последнее время и мало проводил его с тобой, — согласился Ричард. — Прости, я обещаю, что после премьеры всё изменится, но сейчас мне необходима полная концентрация. А для этого мне нужно аккумулировать в себе энергию, что предполагает некоторое… отшельничество и время наедине с собой. Пожалуйста, пойми: чтобы работать с ролью, мне нужно на ней сосредоточиться. — А я, значит, тебе мешаю? — вспылила Аманда, услышав ненавистное слово. — Так может мне вообще уехать? — Я этого не говорил. — Но подумал, — ядовито процедила она. — Ну всё, с меня хватит! — теряя терпение, сказал Ричард и, подхватив с тумбы брелок с ключами, шагнул к двери. — Ты меня не слышишь. — Не смей уходить! — Оставь меня в покое, — раздражённо бросил он, отворачиваясь и берясь за дверную ручку. Аманда на мгновение оторопело замерла, а потом, пугаясь звучания собственного голоса и смысла произносимых слов, категорично заявила: — Если ты сейчас уйдёшь, то, когда вернёшься — меня здесь не будет. Ричард молча, не оборачиваясь, выслушал ультиматум, хлопнула дверь, и Аманда осталась одна. С минуту она смотрела на закрытую дверь, в отчаянии и злости сжимая кулаки и до боли впиваясь ногтями в кожу. А потом внезапно её переполнило желание поскорее со всем покончить. Если он готов пустить коту под хвост всё то, кем они друг для друга являлись, то пусть так и будет. — Оставить тебя в покое?! — выкрикнула она в пустоту. — Хорошо! Она взбежала вверх по лестнице, заметалась по комнатам, собирая вещи и бросая их в чемодан. Вызвав такси, швырнула на кухонный стол ключи, стащила с пальца с трудом поддавшиеся кольцо и бросила рядом. Кэб плавно подкатился к мигающему светофору и остановился. Воспользовавшись паузой, Аманда разломила таблетку «Нурофена», одну за другой отправила обе половинки в рот и торопливо запила водой. Вернув пластиковую бутылку в сумку, потрепала за шею притихшего у её ног Флинна: — Мы едем домой, мой хороший. Пёс посмотрел на неё внимательно и с сочувствием, поникший рыжий хвост слегка качнулся в знак согласия. В ожидании действия болеутоляющего Аманда прикрыла глаза, пытаясь хоть немного расслабиться. В висках осела ноющая боль, на душе — тяжесть затаённой обиды — всё вместе смешивалось в один густой и раскалённый водоворот, затягивающий её в себя всё глубже и глубже. В кармане завибрировал телефон, и Аманда со страхом и надеждой вытащила его и взглянула на экран. На нём высветилось имя абонента, и девушка разочарованно выдохнула. — Доминик, ты не вовремя. — Извини, я на секунду. Какие цветы любит Рэй? Я заказываю букет. — Белые лилии, — не задумываясь, ответила Аманда. — Спасибо! Увидимся на свадьбе. — Я не пойду. — В смысле? — не понял Доминик. — Я еду домой. — Куда? В Лос-Анджелес? — А у меня есть другой? Её голос, вероятно, прозвучал слишком нервно, потому что запала короткая вопросительная пауза, а затем Доминик осторожно поинтересовался: — Амс, что случилось? — Я ушла от Ричарда, — не в силах держать это в себе, ответила девушка. — Вы поссорились? — Мы расстались. Полчаса назад. Сейчас я еду в аэропорт. — Значит, так: разворачивайся и приезжай ко мне. Поговорим. — Я еду в аэропорт, — упрямо повторила она. — Аманда, успокойся и не делай глупостей. Подумай хотя бы о Рэй. Она твоя подруга. Ты не можешь так с ней поступить. Аманда задумалась — Доминик был прав. Она не может вести себя, как эгоистка, и бросить Рэй в такой важный для неё день. Тем более что она не просто гостья, а подружка невесты. — Хорошо, — согласилась Аманда и, наклонившись вперёд к отделяющей водителя перегородке, сказала: — Я передумала. Отвезите меня в Примроуз-Хилл. Район, где жил Доминик, был одним из самых престижных и востребованных в северной части Лондона. Красивые просторные дома и квартиры викторианской эпохи соседствовали с современными постройками и предлагали недвижимость на любой вкус, но не кошелёк. Жильё здесь было дорогим. Этот живописный район давно облюбовали знаменитости, политики и бизнесмены. Как-то выйдя из магазина на Риджентс Парк-Роуд, Аманда случайно наткнулась на Кейт Мосс. Особым спросом в Примроуз-Хилл пользовались дома на первой линии у местного парка с одноимённым названием. У одного из таких домов — с фасадом, отстроенным красным кирпичом, с белыми рамами и тонким ажурным переплётом окон и остановился кэб. Доминик ждал её у массивной входной двери, украшенной витражной вставкой. — Привет, — Доминик поцеловал Аманду в щёку и подмигнул Флинну. — Помнишь меня, приятель? Флинн всегда был вежливым и сообразительным псом и приветливо вильнул хвостом. — Проходите в дом. Я заберу твой багаж. Аманда переступила порог знакомой гостиной, где мало что изменилось с тех пор, когда она последний раз была здесь. Серебристо-серые стены и тёмный матовый паркет, реставрированные деревянные балки на потолке и кирпичная кладка одной из стен. В квартире Доминика сочетались предметы современного дизайна, винтажная мебель и масса необычных вещичек — их приобретение было отдельным его фетишем. Так на старом тиковом датском буфете стоял проигрыватель из Нового Орлеана, а стопки книг с фотографиями держали хрупкий стеклянный журнальный столик. Доминику нравилось на протяжении многих лет повсюду выискивать и покупать все эти маленькие составляющие и добавлять в интерьер своего жилища, где каждый уголок имел какое-то отношение к кому-то или чему-то, что он помнил и любил. На стенах по-прежнему висели обложки альбома Rolling Stones «Sticky Fingers» и «Radio-Activity» Kraftwerk 1975 года, последний — Аманда сама подарила ему на тридцатилетие в 2008-м. Вечеринка тогда растянулась на всю ночь. После неё они обнаружили в двери записку от соседки: «Пожалуйста, Доминик, у меня завтра важная встреча, а сейчас 5 утра, но ты все ещё играешь на барабанах». Аманда улыбнулась всплывшим в памяти воспоминаниям — веселое было время. — За пять лет интерьер не слишком изменился, — заметила она, усаживаясь в своё любимое ярко-красное кожаное кресло с мягкой подкладкой — особая гордость в коллекции Доминика. Он приобрел его много лет назад в офисе театрального агента Пиппа Маркхэма, которому приписывали помощь в актёрской карьере Яна Дьюри — культового британского рок-музыканта. Доминик был большим его поклонником. — Не хочу ничего менять, — махнул рукой Доминик. — Я к нему привык. Появляются лишь новые детали. На прошлой неделе я нашёл просто потрясающее складное бюро 60-х годов, — с гордостью похвастался он. — Потом покажу. — Ты один? — поинтересовалась Аманда, не наблюдая никаких признаков женского присутствия. — Как видишь. — А как же Рут? — Мы взяли очередной тайм-аут. — Однажды она устанет тебя ждать. — Будем говорить обо мне? — с сомнением спросил Доминик. — Может, расскажешь, что случилось? Аманда вздохнула и не смогла произнести ни слова, настолько была подавлена и опустошена. В глазах Доминика полыхнуло волнение, и Аманда решила, что он начнёт расспрашивать, но он не стал наседать и после пары минут тишины, она начала разговор сама: — Я думаю, он мне изменяет с партнёршей по спектаклю. Доминик не стал делать изумлённое лицо, он задавал вопросы чётко и без эмоций: — Ты думаешь, или он изменят? Он признался? — Нет. — Ты их застукала? — Нет. — Услышала разговор, прочла компрометирующее смс? — Нет. — Тогда не понимаю, что ты делаешь? Если я изменял тебе, то не скрывал этого, потому что не дорожил тобой. Слушай, я не в восторге от твоего Ричарда. Как по мне, он редкостный зануда, но чего у него не отнять — так это порядочности. А у таких — патологическая честность в крови. Если бы что-то было — он бы тебе сказал. — Эти мысли не выходят у меня из головы и сводят с ума. Я не могу быть с человеком, которому не доверяю. Я уже это проходила. Путь в никуда. — И он позволил тебе уйти? Без объяснений? — всё ещё сомневаясь, спросил Доминик. — Попросил отставить его в покое. — Мудак, — коротко резюмировал Доминик. — Хватит о нём, ладно? Есть что-нибудь выпить? — Может, не стоит? Ты неважно выглядишь. — Нет аппетита, и я почти не сплю в последние дни, — устало призналась Аманда, выуживая из кармана мобильный. — Нужно позвонить в отель, забронировать номер. — Оставайся, — неожиданно предложил Доминик. — Серьёзно, Амс, у меня полно места. Устрою вас в гостевой спальне. Выбирай любую. — Спасибо за заботу, но нет. — Сама подумай: зачем тебе жить в отеле ещё и с собакой? Здесь вам будет удобнее. Тихо и никто не мешает. Отдохнёшь, выспишься… — Всё это очень заманчиво звучит, но… — Давай, без этих твоих «но». Идём, — он протянул руку, прекратив этим все её попытки отказаться от его помощи. Девушка послушно вложила в его ладонь свою. На спор уже не осталось сил. Аманда открыла глаза, когда за окном снова стало светло. Неужели она проспала весь остаток прошлого дня и всю ночь? — Доброе утро, соня, — поздоровался возникший на пороге Доминик. — Как самочувствие? — Кажется, я впервые за долгое время по-настоящему выспалась. Который час? — Почти десять. — Оу! — изумилась Аманда. — Флинн?.. — Не волнуйся, с ним всё хорошо. Завтракает на кухне. И тебе, кстати, тоже не помешает. — Дай мне десять минут, хорошо? Доминик кивнул и скрылся за дверью. Аманда выбралась из постели и нехотя поплелась в ванную, надеясь бодрящими струями воды смыть весь негатив и привести себя в нормальное состояние. Из большого овального зеркала на неё взглянул тихий ужас: со спутанными волосами, запавшими усталыми глазами, резко очерченными скулами. Жалкое зрелище. — Амс, что ты с собой сотворила? — удручённо произнесла она, с трудом узнавая собственное лицо. — Пора завязывать со всей этой хернёй. С сегодняшнего дня строгий режим, диета и спорт, иначе останешься ещё и без работы. Через четверть часа, посвежевшая и причёсанная она спустилась на кухню. Здесь, как и в остальных комнатах, царила эклектика: центральное место занимал грубо сколоченный обеденный стол, вокруг него стояли современные алюминиевые стулья в стиле хай-тек. Доминик ждал её за столом, на котором был сервирован завтрак: тосты с джемом, апельсиновый сок, ароматный чёрный кофе и… — Это что, овсянка? — скривилась девушка, глядя на глубокую фарфоровую миску, в которой дымилась самая настоящая вязкая каша. Кусочек сливочного масла стремительно таял на её белой поверхности, образуя в центре желтоватое озерцо. — Даже не хлопья? — Зато полезная. — Для англичан. — Для всех. — Я не люблю кашу, — нахмурилась Аманда. — Ты похожа на привидение, поэтому приступай. Иначе мне придётся кормить тебя с ложки, — без намёка на улыбку или иронию в голосе предупредил Доминик. — Я серьёзно. Аманда посмотрел на него и, убедившись, что он не шутит, взяла ложку и принялась есть. — Потом пойдём гулять, — таким же не терпящим возражений тоном сказал Доминик. — В Риджент-парк или на холм? — Посмотрим. И вообще, что-то ты сегодня раскомандовался. — Кто-то должен вернуть тебя к нормальной жизни. Над по-летнему сочной зеленью Примроуз-хилл не было ни облачка, а солнце пряталось в неясной беловатой дымке. Впервые за несколько дней ничто не предвещало дождя, погода выдалась тёплой и безветренной. Они с Домиником поднялись на холм и теперь сидели на траве в тени раскидистой и пышной кроны дерева, Флинн давно уже набегавшийся и уставший, примостился рядом. — Я уже и забыла, как здесь хорошо, — сказала Аманда, окидывая взглядом окрестности. Когда-то вся эта территория являлась собственностью королевской короны, и доступ сюда был запрещен. Однако в середине XIX века огромное и живописное пространство передали в руки общественности и постепенно стал образовываться район Примроуз-Хилл в современном его виде. Но, как и столетие назад, жизнь здесь протекала без спешки и суеты, размеренно и умиротворенно. — Помнится, это было единственное место, которое тебе нравилось в Лондоне. Ты приезжала, но уже через несколько дней начинала жаловаться на серость и сырость. — С тех пор многое изменилось, — ответила Аманда и добавила неожиданно спокойно, но с тоской в голосе: — Думаю, я бы могла жить в Лондоне. — Он не звонил? — коротко уточнил Доминик. Девушка разочарованно вздохнула и, опуская веки, покачала головой: — Дело даже не столько в подозрениях, которыми я себя извожу. Я стала ему не нужна, — открыто и честно, не опасаясь того, что искренность могла обернуться против неё, призналась Аманда. — У него есть его театр и роли, а я как будто мешаю, нарушая его распорядок. И это невыносимо. — Что за бред? — проскрежетал Доминик. — Можно поставить одну женщину выше другой, разлюбив её, но работу… Согласен, что мы тут больше других помешаны на театре, и я в этом плане не исключение, но… чёрт возьми, я не понимаю, как такое вообще может быть? Я же видел вас вдвоём на «Сатурне», он смотрел на тебя так, словно ты — центр его вселенной… — Очевидно, уже нет, — тихо заключила Аманда и устало потёрла лицо. Ей отчаянно хотелось забыться и больше не думать о Ричарде, но правда была такова, что сейчас это не представлялось возможным. Сердце рвалось в клочья, и она знала, что ей потребуется много времени, чтобы залечить его, потому что такой опустошающей боли и горечи утраты она не испытывала никогда прежде. — Давай сменим тему, — сказала она глухо, и он согласился, заведя отвлечённый разговор о том, как на прошлой неделе в очередной раз разыграл свою маму, полчаса разговаривая с ней по телефону, назвавшись Саймоном — своим старшим братом, на которого был очень похож и внешне, и по манерам, и по тембру голоса. Аманда засмеялась, невольно заражаясь весельем, звенящим в голосе Доминика. Он всегда умел её рассмешить. Пять минут спустя в своей привычной экспрессивной манере Доминик уже увлечённо рассказывал о своём недавнем участии в ток-шоу Грэма Нортона*, с каждой фразой всё сильнее распаляясь и активнее жестикулируя, а Аманда смотрела на то, как блестят его карие глаза, слушала его смех и вместе с ним внутрь неё проникла его заразительная позитивная энергетика. Потом они ещё какое-то время погуляли по холму там, где потрясающую панораму города не заслоняли кроны деревьев. С высоты двухсот футов столичные небоскрёбы и достопримечательности были видны, как на ладони: собор святого Павла, Датская церковь, госпиталь Гая, сказочная башенка вокзала Сент-Панкрас. Полюбовавшись видами, они спустились с холма, свернули к дому и сразу заметили двух папарацци. Они стояли на углу, привалившись спинами к обвитой плющом решётке забора, и ждали. Очевидно, их. — Вот чёрт, — выругалась Аманда, поправляя тёмные очки. Только этого сейчас не хватало. Завидев их, папарацци оживились, и вот уже на них с Домиником нацелились два здоровенных жадных до сенсаций объектива. Доминик взял девушку за руку и стремительно повёл к двери. — Завтра это будет во всех таблоидах, — переступив спасительный порог, сказала Аманда и не ошиблась: на следующий день в сети появилась целая серия фотографий, а сразу за ними с практически идентичными заголовками на первых страницах вышли «Сан», «Ин Тач» и «Дэйли Миррор»**: «Новая/старая любовь: Аманда Сандер вернулась к бывшему возлюбленному».

***

Беспересадочный рейс Лондон — Лос-Анджелес, наконец, приземлился в LAX***. Такой разбитой и уставшей после перелёта Аманда ещё никогда себя не чувствовала. Джен, встретившая её в аэропорту, окинула Аманду тревожным взглядом и сказала: — Ты плохо выглядишь, сестрёнка. — И чувствую себя также, — простонала Аманда, закрывая глаза ладонями и откидывая голову на спинку пассажирского сидения своей Ауди. — Меня мутило весь полёт, думала сдохну. В жизни не бывало так хреново. Что за тошнотворное состояние?.. — А ты случаем не беременна? — после недолгой паузы спросила Джен. Аманда мотнула головой, но всё же достала телефон и сверилась с календарём. — Боже! — изумлённо выдохнула девушка, глядя на даты. — Сколько? — Много. Десять дней, — у неё и раньше бывали задержки, когда она сильно нервничала, а в последнее время она и вовсе не выходила из состояния стресса. Ничего удивительно, если она могла забыть принять таблетку. — Надо заехать в аптеку за тестом, — сказала Аманда, хотя на самом деле уже практически не сомневалась в своём положении. Всё это объясняло и перепады настроения, и проблемы со сном, и отсутствие аппетита, и странное восприятие вкусов. Вчера на свадьбе Доминик очень удивился, когда она скривилась, назвав «Шабли Гран Крю» стоимостью сто фунтов за бутылку — противной кислятиной. — Поверить не могу — я беременна… В последнее время мы и сексом практически не занимались. — Ну, знаешь, тут и одного раза может быть достаточно. — Странное ощущение… — призналась Аманда, прислушиваясь к себе. — И мы совсем это сейчас не планировали… — Ты должна сказать Ричарду. Позвони ему. Аманда посмотрела на телефон и, бросив его в сумку, холодно произнесла: — Не раньше, чем он сам позвонит. _____________________ *Шоу Грэма Нортона — британское комедийно-развлекательное ток-шоу на канале BBC One. Ведущий шоу комик и актёр Грэм Нортон приглашает в студию гостей, которых знают во всем мире. Шоу ориентировано на взрослую аудиторию, в нём принимают участие известные киноактеры, певцы, музыканты и фотомодели. В шоу множество острых шуток, розыгрышей, интересных историй. В конце живое музыкальное выступление. ** «Сан», «Ин Тач» и «Дэйли Миррор» — британские таблоиды. ***LAX — аэропорт Лос-Анджелеса.