Casual Affair

Нью-Йорк, октябрь 2014 года Небо тяжёлой серой глыбой низко нависало над крышами и проливалось на Нью-Йорк холодным сильным дождем. Ветер сквозняком свистел в переулках, срывал листья с деревьев, гнул и ломал ветви, швыряя их в стёкла домов. В то время как за окном бушевала непогода, Аманда сидела на диване в гостиной своей квартиры на Вашингтон-стрит. Разместив на пуфе вытянутые ноги, девушка листала ленту результатов по запросу «Ричард Армитидж». Прошло четыре месяца, но Аманда по-прежнему не могла выкинуть его из головы и потому с каким-то маниакальным упорством искала в сети всё, что было связано с Ричардом. Она пересматривала телепрограммы и интервью, слушала начитанные им аудиокниги — находя в этом хоть какую-то замену их общению, но каким бы он ни был на экране, как бы объёмно не звучал его голос в записях — всё это не давало ей ощущения реального присутствия и лишь усугубляло тоску. Очередной сайт подкинул ей новое интервью с десятком снимков — за месяц до премьеры финальной части «Хоббита» Ричард дал их, казалось бы, уже бесчисленное количество. Все они были о фильме, вопросы о котором разбавляла информация об актёрской карьере и личных предпочтениях в литературе, кинематографе, кулинарии. И ничего касаемо личной жизни. Ричард оставался верен себе. Аманда прикоснулась к экрану, кончиком пальца обрисовывая мужественный, до крика знакомый профиль: высокий лоб, длинный нос, выразительный подбородок. Аманда смотрела на упрямое, но такое любимое лицо, на тонкие губы, умеющие целовать её так, что дух захватывало, и на глаза наворачивались слёзы. Хотелось плакать. От горечи потери, от осознания невозможности всё вернуть, а ещё от понимания, что ни выжигающая сердце обида, ни то, что он не предпринял ни единой попытки выйти с ней на связь, не могут отменить того, что Аманда очень скучала по Ричарду, в душе малодушно надеясь, что он по-прежнему её любит, что он придёт и избавит её от непреходящей боли, заново собрав её разбитое сердце. В июне вернувшись в Лос-Анджелес, она отработала съёмки нового фильма и занялась продвижением двух других своих картин. Ей долго удавалось скрывать беременность под свободными платьями и футболками, но время открыться публике пришло, и Аманда выбрала для этого ближайшее крупное мероприятие — им оказалась нью-йоркская премьера фильма «Моя Кэти» — тяжёлой, психологической драмы об отношениях родителей и детей. Аманда исполнила в нём роль взрослой дочери главного героя, которая не прощает себе совершенных ошибок, боится любить и быть любимой. Премьера состоялась вчера в нью-йоркском музее современного искусства MoMA на Манхеттене, а уже сегодня свежий выпуск «Дэйли Вэрайети» — ежедневника вот уже более пятнадцати лет освещающего новости шоу-бизнеса восточного побережья США — вышел с большим заголовком на первой странице: «Аманда Сандер ждёт ребёнка». Статья начиналась с фотографии, сделанной на премьере. На ней они с Домиником были запечатлены рядом с постером фильма. Аманда лучезарно улыбалась, Доминик обнимал её за талию. «Вчерашняя премьера новой психологической драмы итальянского режиссёра Габриеля Муччино «Моя Кэти» подарила сенсационную новость, от которой пришли в восторг все поклонники Аманды Сандер. Одна из самых красивых актрис Голливуда ждёт первенца! 28-летняя знаменитость решила больше не скрывать своё интересное положение и на премьере нового фильма появилась в облегающем чёрном платье, которое не скрывало, а только выделяло её округлившийся живот. И хотя пара никак не прокомментировала ни свои отношения, ни беременность актрисы, вопросов о том, кто является отцом ребёнка, ни у кого не возникло. Напомним, что Аманда и Доминик познакомились в 2007 году в Греции на съёмках совместного фильма. В то время оба состояли в отношениях, но это не помешало им перенести романтические отношения со съёмочной площадки в жизнь. Аманда быстро рассталась со своим бойфрендом, а вот Доминик, как выяснилось позднее, на протяжении почти трёх лет морочил голову обеим своим пассиям, что и стало причиной болезненного для Сандер разрыва. Актриса нашла утешение сначала в объятиях Райана Филлипа, затем Джоша Хартнетта, Джастина Лейна и, наконец, Ричарда Армитиджа. Дело дошло до помолвки, но свадьба не состоялась. В июне Сандер ушла от Армитиджа, а уже на следующий день её видели в компании Доминика, которого, вероятно, она так и не смогла забыть. Перед возвращением в Штаты Аманда провела несколько дней в его доме в Примроуз-Хилл. Что из этого вышло, мы сейчас имеем возможность лицезреть. За последние четыре месяца их ещё не раз видели вместе во время совместных прогулок в Лос-Анджелесе, где Доминик снимался в новом фильме. Они не комментировали свои близкие отношения, но теперь, когда положение актрисы стало очевидным, уже не скрывают их. Поздравляем Аманду и Доминика и ждём следующую новость — о предстоящей свадьбе». Как только вышла статья, ей позвонил Доминик: — Ты этого добивалась? Довольна? Я жалею о том, что пошёл у тебя на поводу. Когда два дня назад она попросила его сопровождать её на премьеру, Доминик сначала категорически отказался: — Ты понимаешь, как это будет выглядеть? — Я не прошу тебя ничего подтверждать. Но и не опровергать. — Аманда, ты обалдела?! — возмутился Доминик. — Нет, я в этом не участвую. Я, конечно, не святой, но совсем уж морального урода не надо из меня делать. Моя «как бы девушка» беременна, а я не только на ней не женюсь, но ещё и ребёнка своим не признаю? Ну, спасибо! Аманда, прекрати сходить с ума и играть в конспирацию. Расскажи ему. Я понимаю, ты обижена, но он имеет право знать. — Нет, — упрямо повторила Аманда. Она дала себе слово, что не заговорит о ребёнке первой, и держала обещание. Что-то безжалостное и кровожадное в ней требовало оставить всё как есть, находя какое-то болезненное удовлетворение, представляя отчаяние Ричарда. Ей хотелось думать, что, потеряв её, он страдает, а слухи о её романе с Домиником лишь повышают градус его терзаний. Аманда существовала в перепадах между острыми пиками обиды, не позволяющей ей позвонить Ричарду, и терзающим её чувством вины. Она знала, как Ричард хотел ребёнка и то, что она сейчас делала, выходило за рамки здравого смысла. В конце концов, они взрослые люди, и даже если прежних чувств у него к ней больше нет, то они всё равно смогли бы договориться о том, как воспитывать совместного ребёнка. Не давало покоя ей и то, что она не только лгала Ричарду, но и сама лишала свою дочку отца. Аманда тяжело вздохнула, отложила в сторону айпад и погладила скрытый под свободным ярко-зелёным свитером живот. — Люблю тебя, малышка, — прошептала она, и в этот момент в дверь позвонили. Аманда решила, что, должно быть, консьерж принёс доставленную почту и не сдвинулась с места, но звонок настойчиво повторился. Протягивая руку к замку, она была уверена, что по другую сторону двери обнаружит Бертрана с очередной пачкой корреспонденции, но ошиблась. На пороге стоял Ричард. В тёмно-синем костюме, кипенно-белой рубашке и галстуке он выглядел так, словно собирался на великосветский приём. Сонливость и усталую мешанину мыслей снесло нахлынувшей радостью и неподдельным восторгом, и Аманде потребовалось всё её актерское мастерство, чтобы не выдать своих чувств ни словом, ни взглядом. — Что ты здесь делаешь? — удивлённо спросила Аманда. Насколько она знала, Ричард должен был быть в Лос-Анджелесе, где заканчивались съёмки его новой картины «Лунатик». — Здравствуй. Я ехал мимо с записи программы и увидел свет в твоих окнах. — Ехал мимо? — переспросила Аманда. — Можно поговорить? Аманда с сомнением оглянулась. — Ты не одна? — догадался Ричард. — Извини, я… — Входи, — отступая от двери, пригласила она его. — Я одна. Следом за ней он прошёл в гостиную. В комнате повисла немая пауза. Они стояли друг напротив друга и молчали. Испытывая неясную смесь радости от встречи и охватившего её смятения, Аманда пыталась заставить свои руки не дрожать. Спрятав их за спиной и сцепив пальцы, она жадно всматривалась в любимое лицо, отмечая на нём мельчайшие изменения: морщинка на лбу между бровей стала глубже, а в аккуратно подстриженных тёмных волосах добавилось несколько седых волосков. — Зачем ты пришёл? — прервала Аманда затянувшееся молчание. Он смерил её странным затуманенным взглядом, в котором перемешались усталость, тоска и что-то ещё, о чём она не позволяла себе думать. — Почему всё так закончилось?.. — без каких-либо предисловий спросил Ричард. Аманда пожала плечами, она и сама не раз задавала себе этот вопрос. — Несовпадение наших чувств и желаний. Моя любовь разбилась о твой эгоизм и твоё желание видеть меня лишь тогда, когда тебе это удобно. А твоя — о моё самолюбие и нежелание мириться с таким положение вещей. — Хочешь сказать, что мы квиты? Что можно объявить ничью и, погладив своё больное израненное самолюбие, обо всём забыть?.. — спросил Ричард, заглядывая ей в лицо и надеясь отыскать в нём ответ и увидеть то, что она прятала за каменным равнодушием. — Только вот что-то не пускает. Слишком много воспоминаний... — он старался говорить ровным, спокойным тоном, но Аманда видела, как тоска, растерянность и сожаление об утраченном, сплетаясь, бушуют в его глазах. И следующие слова Ричарда лишь подтвердили её догадки. — Твои счастливые глаза в ту первую ночь, когда ты позволила мне остаться, и моя глупая радость от осознания твоего желания. Стремление наших тел и родство наших душ. Время, когда мы понимали друг друга без слов и не нужно было ничего объяснять, когда... — Замолчи, — мотнув головой, прошептала Аманда, но Ричард не послушался: — ...можно было просто любить и не бояться верить… А потом оказалось, что всё совсем не так. Ты перечеркнула… — Я перечеркнула?! — перебила его Аманда, отрывистым нервным движением заправляя за ухо прядь волос. — Ты в упор меня не видел на протяжении месяца. Напомню, что это ты попросил оставить тебя в покое и ушёл, хлопнув дверью. Я любила тебя. — Любила?! Поэтому сразу прыгнула в постель к этому… Ты… — его взгляд скользнул вниз по её фигуре, и, не закончив фразу, Ричард отвернулся: — беременна! — Двадцать недель. Это твой ребёнок. Он на мгновение замер, будто внезапно остановили кадр, а в следующую секунду в стену с широкого размаху влетел кулак: — Твою мать! — на костяшках пальцев выступила кровь, и Ричард зашипел, встряхивая руку: — Ч-ч-чёрт! И хотя Аманда впервые видела его таким разъярённым, она всё же была готова к подобной реакции. Она подошла к Ричарду и, взяв за руку, подтолкнула к дивану. — Сядь и не смотри, — спокойно сказала она, зная, что он не выносит вида собственной крови. — Я принесу лёд. — Сядь! — прорычал он и, потянувшись к галстуку, нервными, отрывистыми движениями попытался ослабить узел, словно тот его душил, но пальцы не слушались, и Ричард быстро сдался. Аманда села рядом с ним, и точно на обнажённое лезвие, напоролась на бешеный взгляд, недобро отсвечивающих холодным металлом голубых глаз. — Боже, — протяжно выдохнул Ричард, и, закрыв лицо ладонями, наклонился вперёд. Какое-то время посидел в такой позе, затем отнял руки от лица и, обернувшись к Аманде, задал бьющий по сердцу вопрос: — Ты не планировала мне говорить, да? — его голос стал ещё тише, осип и дрогнул: — За что, Аманда?.. — Я была зла на тебя. — Я знаю, что был тем ещё козлом, пренебрегая тобой и не замечая ничего вокруг, кроме своей работы, но это… — он замолчал и вновь шумно вдохнул, очевидно, пряча за этим вздохом очередное ругательство. — Даже видеть тебя на всех этих фото с другим было легче, потому что то, что ты сделала даже не предательство, это… — Ричард снова замолчал, сжав зубы и метнув на девушку яростный взгляд. Не в силах сидеть на месте, он вскочил на ноги, вновь рефлекторно потянулся к галстуку, рванул узел в сторону, наконец, ослабил его. Аманда даже испугалась, глядя на высокий лоб с напряжённо взбугрившейся у виска веной, покрасневшие глаза и выступившие на щеках нервные багровые пятна. Ричард прошёлся по комнате и отвернулся к незашторенному окну, за которым уже собиралась ночь. — Поверить не могу, что ты могла скрыть от меня ребёнка, — сказал Ричард уже более-менее ровным голосом, но всё ещё стоя к ней спиной. Он оторвал взгляд от окна и наклонил голову вниз: — Ты знала, насколько это важно, но всё равно не сказала. Если ты хотела отомстить, то можешь считать себя в полной мере удовлетворённой. Он произнёс эти слова так, что Аманде стало не по себе, но она не позволила эмоциям взять верх. — Успокоился? — дав ему ещё минуту, поинтересовалась Аманда. — Можем говорить спокойно? Ричард кивнул и сел на диван. Он, наконец, взял себя в руки и только тяжело дышал, а в голубых глазах плескалось глухое отчаяние. — Я думала, тебя удар хватит. — Знаешь, я был к этому близок, — признался он, потирая лицо ладонями. — Ричард, я не пыталась тебе отомстить, но что я должна была думать — ты даже не позвонил! — Не было ни дня, чтобы я не порывался сделать это, но ваши фото быстро охлаждали пыл. Ты весьма однозначно показала, что всё закончено. Ты не просто ушла, ты ушла к нему. — Я ушла от тебя, — поправила его Аманда. — Доминик не имеет к этому никакого отношения. — То, что пишут о вас… Вы вместе? — Не имеет значения, — уклончиво ответила она. В июне их фотографии с Домиником подняли целую волну слухов о возобновившемся романе. Они месяц не сходили с первых полос печатных и интернет изданий всех мастей и стран происхождения. Сплетни то угасали, то возобновлялись с новой силой, стоило им с Домиником появиться где-то вместе. Они не комментировали свои отношения, но таблоиды делали свои выводы, и Ричард, конечно, всё это видел. — Аманда, пожалуйста… — Мы с Домиником только друзья, — сказала Аманда, и по его лицу прошла волна облегчения. — Если ты хочешь услышать, что я всё ещё люблю тебя — это так. Но, Ричард, этого недостаточно, — произнесла она, скорее убеждая себя, чем его. — Послушай, я не стану запрещать тебе видеться с ребёнком и участвовать в его жизни, но не более того. — Я не могу без тебя, — будто не слыша её слов, признался он. — Полтора года назад на берегу Индийского океана ты клялся мне в любви, я дала тебе шанс оправдаться и поверила. Я и сейчас люблю тебе не меньше, чем тогда, но я больше не могу тебе верить, — она сокрушённо покачала головой, вспоминая, насколько нездоровыми и болезненными были их отношения в крайние месяцы перед расставанием. Повторения она бы не вынесла. К тому же теперь на карту было поставлено нечто куда более важное, чем её собственное благополучие. — Будут новые роли, которые ты снова поставишь выше меня, только сейчас речь идёт не только обо мне. Как ты собираешься объяснять своему ребёнку, что у тебя нет на него времени, потому что тебе нужно… сосредоточиться? — Значит, не будет больше никаких ролей. — И чем ты собрался заниматься? — скептично вскинув брови, поинтересовалась Аманда. — Преподавать актёрское мастерство. Не важно, что-нибудь, — пожал плечами Ричард. — Не говори ерунды. И я никогда не потребовала бы такой жертвы, потому что это будешь уже не ты. Я видела тебя на сцене — ты рождён для неё. — Только вот без тебя всё это теряет всякий смысл. То, что я всегда считал важным, имеющим значение, чему посвящал всего себя, на самом деле опустошало, лишая самой жизни. Работа больше не приносит удовлетворения, а зацикленность на ней хоть и не позволяла утонуть в смертоносном болоте ненависти к себе, но не заслоняла собой одиночество, которое стало моим привычным состоянием. Аманда, я знаю все свои наихудшие качества: упрямство, гордыня, эгоизм, но я знаю и то, что у меня будто вырастают крылья от осознания того, что такая женщина, как ты, у ног которой может оказаться любой мужчина, считает достойным своей любви меня — не слишком молодого, не слишком привлекательного, не слишком талантливого, не слишком успешного. Когда ты со мной, я начинаю сомневаться: может быть, я и в самом деле значительно лучше, чем о себе думаю, потому что как иначе объяснить твой выбор?.. — с каждым произнесённым словом его голос всё сильнее звенел от волнения, глаза горели лихорадочным блеском. — Я помню тот вечер в клубе, когда впервые увидел тебя. Ты была так красива, так уверена в себя в том алом провокационном платье, что я подумал: это шутка? Она не может всерьёз хотеть со мной познакомиться. Это был удивительный вечер, и ещё до его окончания я понял, что отчаянно хочу завоевать твоё сердце, хотя, признаюсь, почти не надеялся на успех. Думаю, я влюбился уже тогда — с первого взгляда, с первого произнесённого тобою слова, и со временем мои чувства лишь крепли, и сейчас, как и четыре года назад, я всё также люблю тебя, нуждаюсь в тебе, мечтаю о тебе. Я совершал ошибки и горько расплачивался за них, теряя тебя, но никогда не переставал любить. Аманда, с первой нашей встречи ты стала единственной женщиной в моей жизни и так будет всегда. Я никогда не обманывал тебя и не обещал, что со мной будет легко, но я правда стремился стать лучше ради тебя. Очевидно, недостаточно, раз мы в итоге пришли к такому. В этом только моя вина, но… — он на мгновение замолчал, словно поперёк горла встал горький ком. — Ты сама однажды сказала: чего стоит любовь, если она не способна на прощение? В её голове путались мысли и эмоции. Аманда коротко вдохнула, будто собиралась что-то сказать, но передумала и только молча, заглянула Ричарду в лицо каким-то горьким взглядом. И его он не выдержал. Крепко обнял её и, уткнувшись носом ей в темечко, зашептал: — Прости! Пожалуйста, найди в себе силы простить меня. Ты нужна мне. Слышишь? Ты очень нужна мне! Аманда вскинула голову и посмотрела на Ричарда серьёзно, как-то прицельно и словно внутрь. Он с надеждой и мольбой смотрел ей в глаза, в его голосе она слышала неподдельную тоску и отчаяние, но всё ещё боялась ошибиться и принять неверное решение, о котором потом пожалеет. Это были доводы разума и ущемлённого самолюбия, но сердце, сердце отчаянно хотело верить. Всё сказанное Ричардом, как и сама его физическая близость, вкупе с его голосом, звучащим, наконец, не в записи, а в живую и совсем рядом, вытесняли из её сердца страх и сомнения, заменяя их другими чувствами, настолько искренними и сильными, что мысли спутались и растерялись, а на поверхности сознания осталась только одна: он любит её! Аманда опустила взгляд, мягко накрыла его ладонь своей и осторожно провела большим пальцем по выступающим костяшкам, обводя их неторопливыми движениями: — Как рука? — Что?.. — не понял Ричард. В его взгляде на долю секунды затерялось непонимание, он растерянно посмотрел вниз на собственную руку и, поглаживающие её пальцы Аманды, затем снова посмотрел ей в лицо и, пытаясь перехватить её взгляд, который она поспешно спрятала за упавшими на лицо волосами, всё с той же мольбой и надеждой спросил: — Аманда, пожалуйста, скажи: ты позволишь мне всё исправить? — Я подумаю, — уклончиво ответила Аманда, вскинув голову и заставив себя посмотреть ему в лицо. Она не хотела его мучить, но какая-то часть её всё же не планировала так быстро сдаваться — слишком свежа была причинённая им боль. Ричард сдавленно и с усилием выдохнул: — Я понимаю. Спасибо, что не выставила сразу. В его кармане завибрировал телефон. Ричард нахмурился, нажал на кнопку, принимая вызов, и приложил трубку к уху. — Керк, я перезвоню, — торопливо сказал он своему агенту, но тот очевидно настаивал на чем-то своём. — Я помню про самолёт. Отмени его. Даже со своего места Аманда услышала возмущённый голос Форана. — Просто отмени, — повторил Ричард. — Позже поговорим. — Куда ты должен лететь? — спросила Аманда, когда он убрал мобильный. — В Торонто на пробы. Не важно. — Ричард, что ты делаешь? Это важно. — Я никуда не поеду. — Несколько дней ничего не изменят. — Мои слова, — согласился Ричард. — Но я в жизни так не ошибался. — Ты жить не может без своих персонажей, — не сдержала улыбки Аманда. — Даже говоришь их фразами. — Я не могу жить без тебя. — Езжай на пробы, Ричард. Поговорим, когда вернёшься. Она видела, как тяжело ему это даётся, но он безоговорочно принял её решение. Но прежде, чем уйти, достал из кармана кольцо, то самое, что она оставила в Лондоне, и положил между ними на диван. — Мне остаётся лишь надеяться, что ты снова захочешь принять его. — Ты носишь его с собой? — удивилась Аманда. — Зачем? — Ты знаешь, — он мягко улыбнулся, отчего на щеках запали продолговатые мимические складки, а в уголках глаз рассыпался веер морщин. Аманда почувствовала, как его пальцы обвили её руку, подняли её, и на тыльную сторону ладони опустился лёгкий поцелуй, и это было красноречивее любых слов. Ричард смотрел ей прямо в глаза, и она видела в них бесстрашно обнажённую напуганную душу; он молчал, боясь спугнуть её, и потому просто встречал её взгляд и надеялся. Никогда прежде Аманда не видела его таким открытым и уязвимым. Ричард разжал пальцы и, нехотя выпустив её руку, поднялся и пошёл к двери. Провожая его удаляющуюся фигуру, Аманда поняла, что не сможет его отпустить. Больше не сможет. Она подхватила кольцо и, надевая его на палец, окликнула Ричарда. Он обернулся, и его растерянный взгляд остановился на её руке. Ричард вскинул голову и посмотрел ей в лицо, будто всё ещё не мог поверить произошедшему и искал подтверждение. Она встретила его взгляд изумрудным переливом увлажнившихся глаз и широкой улыбкой, и тогда на него будто сошла лавина облегчения. — Родная, — хрипло выдохнул Ричард, и, шагнув к Аманде, крепко обнял её и долго не отпускал. Его руки лежали на её спине, губы прижимались к волосам, тихий голос будто вибрировал прямо в её голове: — Ты выйдешь за меня? Она молча кивнула, уткнувшись ему в плечо и прислушиваясь к гулкому биению его сердца. Ричард чуть отстранился, подхватил руками её лицо и принялся покрывать невесомыми поцелуями её лоб, щёки и губы. Аманда улыбнулась, прислушиваясь к щекочущему теплу его дыхания на своей коже, и почувствовала, как её окутывает спокойствие. — Давай поженимся послезавтра? — сжимая её голову между ладоней, и, взволнованно заглядывая ей в глаза, предложил Ричард. — Послезавтра? — переспросила Аманда. — Посмотри на мой живот. Я не влезу в платье. Весной можно будет… — Весной? Ну уж нет, — решительно отверг её предложение Ричард. — Обещаю, потом мы устроим свадьбу, какую ты захочешь и где захочешь, но завтра мы идём получать разрешение на брак. — Я больше не хочу пышную свадьбу, — успокоила она его. — Всё это глупости и блажь. Я хочу разделить этот день только с тобой. Остальное не важно. — Значит, ты согласна? — вопросительно вскинув брови, с надеждой спросил Ричард, ожидая её решения. — Да, — улыбнувшись ещё шире, кивнула Аманда, и теперь уже её собственные руки обхватили лицо Ричарда и, подчиняясь толкнувшему её вперед импульсу, девушка приподнялась на носочки, отыскала его губы и прижалась к ним так, будто только от них зависела вся её жизнь. За окном поздний вечер медленно сменялся ночью. Дождь всё также настойчиво барабанил по крышам и стучал в окна, словно требовал, чтобы его впустили; холодный ветер с воем носился по улицам, громыхая всем, что не озаботились как следует закрепить. Непогода продолжала бушевать, но им вдвоём было тепло и уютно в объятиях друг друга, а дождь будто укрывал их, смывая боль и обиды. Сильные тёплые руки Ричарда прижимали её к себе, и Аманда притихла, убаюканная надежностью его присутствия. Умостив голову на мерно вздымающей груди Ричарда, она вдыхала знакомый цитрусово-древесный аромат его одеколона и улыбалась счастливой улыбкой, которая неудержимо рвалась с губ. Все её страхи, тревоги и сомнения отступили и скрылись под всепоглощающим чувством покоя. — Я люблю тебя, — едва слышно прошептал Ричард и, поцеловав её в затылок, так и остался сидеть — зарывшись носом в её волосы. — Ты серьёзно говорил про послезавтра? — спросила Аманда несколько минут спустя. — И ни дня больше, — развеял её сомнения Ричард. — К тому же можешь считать меня старомодным, но я хочу, чтобы мой ребёнок родился в браке. Аманда подняла голову и, ловя его реакцию на новость, призналась: — Это будет девочка. Ричард приоткрыл рот, но так и не смог выдавить из себя ни слова, но вместо них красноречиво и крепко поцеловал. А когда эмоции немного схлынули, улыбнувшись, сказал: — Надеюсь, она будет похожа на тебя. — Кто бы говорил, мистер самый сексуальный гном, — рассмеялась Аманда. — Нет, я серьезно. Ты представляешь девочку с моим носом? — Мне нравится твой нос, — сказала она, целуя его в самый кончик.