Новый Ритуал

Перед ним стояла принцесса Юта. Правда, узнать её было непросто. Хотя Остин помнил, что про Юту никогда нельзя было сказать, что «принцесса была прекрасная», сейчас она и на просто принцессу мало была похожа: долговязое тело ее было опутано какой-то хламидой, похожей на старый мешок из-под картошки, свисавший лоскутами на подоле и рукавах, волосы были стянуты пятнистым зелено-коричневым лоскутом на манер косынки, какие повязывают крестьянки, когда идут доить коров. Широко расставленные босые ноги, чумазая физиономия с чёрными полосами на щеках и блестящий осколок бутылки в руке — даже для старшей принцессы Верхней Конты это было слишком экстравагантно. — Какого дьявола ты притащился сюда?! — громко и зло повторила Юта, она тяжело дышала после пробежки по пересечённой каменистой местности. Я… — Остин растерялся: как то иначе описывали придворные трубадуры встречу героя-спасителя и несчастной жертвы похищения. Пришлось брать дело в свои руки: — Я пришёл спасти тебя, принцесса! Дракон побеждён, ты свободна! — Кто тебя звал сюда, горгулья?! — Юта приблизилась и перешла на шёпот, подняв к его лицу руку со стеклом — Кто тебя просил меня спасать, а?! И зачем?! Ааа! Я знаю зачем! Остин пятился задом и никак не мог понять, где произошёл сбой в программе: похищенная драконом принцесса есть, принц, пришедший ее спасать, есть, побеждённый дракон, ну будем считать что тоже типа есть. Ну?! И где благодарность?! Где восхищение?! Где хотя бы признательность?! Юта по плану должна быть перед ним в неоплатном долгу! Должна целовать ему руки, обнимать колени и что-то там ещё должна… а не вот это вот всё!!! Принц был неглуп, начитан, знал, что понять женщину непросто, но такого оксюморона он не ожидал… — Не надейся, ты меня в жены не получишь и рыбам не скормишь! Я тебя самого сейчас того! Дракона победил? Кто? Ты? А обгадился кто? Конь? Что-то я тут никакого коня не вижу! Ты что вообще натворил, мерзавец? Ты какого дьявола мне всю жизнь решил сломать? Ты на кого руку поднял??! — Юта вдруг взвыла и залилась слезами… Остин, пятясь, поскользнулся на конском дерьме и шлепнулся на бронированный зад. «Я, наверное, сплю» — другого объяснения у принца не было. Юта, всхлипывая и шмыгая носом, дважды пнула его босой ногой, даже не почувствовав боли, икнула, плюнула ему на макушку, швырнула в кусты свою стекляшку и угрюмо зашагала по дороге в сторону драконьего замка. — Юта, стой, Юта! Остин попытался встать, и с третьей попытки ему это удалось. — Юта, пожалуйста, мне нужна твоя помощь! Ну подожди меня, Юта! Она оглянулась, в ее глазах все ещё стояли слезы. — Что тебе нужно, Остин, что? Ты и так уже испортил все, что мог… — Постой, послушай меня, Юта! Я вообще не понимаю, что происходит! Я ехал тебя спасти, я дал слово. Тебя же дракон похитил, понимаешь? Ну у них так принято похищать принцесс. А принцы должны этих принцесс спасать. Но с тобой это не сработало. И потом он пришёл и взял меня на понт при всём честном народе. А я же принц! Я же должен подвиг совершить, это такой ритуал, понимаешь! — Кто пришёл? — Юту тоже затошнило от его слов-паразитов. Но из всей этой тирады она душой смогла определить самое важное. — Незнакомец. Худой, смуглый, высокий, зеленоглазый. В плаще. Пришёл на публичное судебное заседание, понимаешь, и весь народ перебаламутил. Сказал, что благородных принцев не осталось, что некому спасти тебя, а я типа и так хорош, без подвига. Народ мой возроптал и мне пришлось… — Зеленоглазый? Волосы темные? А плащ коричневый и потертый? — Ютины глаза сначала округлились, а потом сжались в узкие щелки. — Вроде да, — у Остина не было причин скрывать случившееся на суде, он пытался перейти к главному, тому, что единственное тревожило его — Юта, понимаешь, мне нужен был этот подвиг! Мне жениться пора, Оливия торопит, я слово дал. — Значит, вот какие ещё дела у драконов, помимо похищения принцесс… они возвращают обратно неугодных, не соответствующих канонам. Уродливых, взбалмошных, неуклюжих. Даже не возвращают. А брезгливо требуют забрать обратно. Как требуют у повара унести пригорелый пирог… — Юта говорила медленно, как во сне, но с такой болью и тоской, что у Остина похолодело внутри. Он почувствовал, что его чувства к Оливии и необходимость пресловутого подвига настолько ничтожны перед искренним горем Юты. — Знаешь, Остин, когда разбивается сердце? Сердце разбивается, когда, чрезмерно расширившись под теплым дуновением надежды, оно вдруг сжимается от холода действительности. Я надеюсь, что ты никогда этого не поймёшь, Остин. Юта не плакала, она смотрела на него сухими потемневшими глазами и говорила тихо, как будто боялась разбудить больного ребёнка. Где-то недалеко плескалось о скалы море, шелестели листвой деревья, пели птицы. Мир был наполнен множеством звуков. И только биения собственного сердца Юта больше не слышала. — Подвиг? Тебе нужен подвиг? Ну так придумай его себе. Ты выглядишь довольно помято, вполне соответствует битве с… — Юта не смогла выговорить слово «дракон». Она судорожно вздохнула. — Но как я докажу, что победил его? — Остину как будто передалась её избирательная немота. — Не знаю, но не собирался же ты приволочь доказательство целиком, не опасаясь, что оно стухнет по дороге? Покопайся тут, в кустиках. Тут многие бились. Вдруг кто-то коготь потерял или зуб, или того лучше — череп. Принесёшь и расскажешь всем, как победил. Кто рискнёт тебе не поверить, раз свидетелей нет. Принцесса рассуждала спокойно и здраво. Так умирающий перед самым уходом приходит в сознание и мыслит ясно. — А как же ты? — Принцу в голову пришла мысль, что доказательством его победы может служить живая спасённая им принцесса, он и позабыл, что в таком случае она автоматически должна стать его законной супругой. — А меня больше нет. Одолжение за одолжение, мой друг. Ты можешь придумать любой подвиг, но главное, ты скажешь всем, что Юта, старшая принцесса Верхней Конты, погибла смертью храбрых в ненавистном плену. Это самое малое, что я смогу сделать для своей семьи. И самое большое, что нужно сейчас мне самой. Давай мы похороним несчастную Юту здесь, Остин. Так будет лучше для всех. Все будут счастливы. Май, может быть, только погрустит немного. Но это все такая ерунда… Юта выдохлась. Сил не осталось больше. Разбитое сердце не бьется, не греет, не чувствует. Только болит. Он отказался от неё. Он не смог свершить ритуал. А узнав пророчество, понял, что любовь и Юта — это две большие разницы. Она снова пошла по дороге, но теперь у неё не было ни решимости, ни цели. Остин не соврёт, когда скажет про ее безвременную кончину. Просто время чуть исказится, как в магическом зеркале. Принц очумело смотрел на её ссутулившуюся спину и поникшие хрупкие плечи. Казалось, что на них рухнула непомерная тяжесть, которую Юта даже не пыталась стряхнуть. — Юта, прости меня. Я не понимаю, что именно я натворил, но я чувствую себя виноватым перед тобой, я могу чем-то помочь? — Да, Остин. Пообещай, что не будешь связываться с морским чудовищем и человеком в сером плаще. Просто пообещай. Остин приложил руку к сердцу и кивнул, непонимающе глядя на принцессу. В лучах высокого солнца она было невыносимо прекрасна.