***
Минсок проходит в западное крыло замка семьи Лу, чувствуя себя крайне удручённым. Лорда Лу, как и главы семейства, альфа не застал, братьев Ким также не нашёл, замок, можно сказать, пустовал. Однако альфа замечал тени, следовавшие за ним, что были готовы откликнуться на его зов в любой момент. Но альфа не хотел их звать. Тот, кого он звал на протяжении почти что недели, никак не откликался. Ким твёрдой поступью идёт к покоям Луханя, чувствуя себя более уверенно в этой части замка, ведь здесь он не раз бывал прежде. Альфа зачесывает назад ещё влажные после душа волосы и пытается уловить хоть какие-то звуки со стороны комнат, но встречается лишь с тишиной. Парень тихо усмехается себе под нос, уже думая о том, не прячет ли Хань любовника, как чувствует усилившийся запах крови. Что же, теперь Минсоку не так смешно. Парень хватается за ручку двери, не зная, чего ждать, и распахивает дверь настежь. Альфа облегчённо выдыхает, чувствуя, как едва возникшая тревога отступила, разжав свои тиски. Постель пустая. И она не выглядит так, словно на ней было двое демоновChapter 28. Hidden in the Darkness
11 сентября 2022 г. в 22:07
Примечания:
И как по традиции Lana del Rey — Freak
Минсок выходит из душа, чувствуя себя на порядок лучше. Изнурительные тренировки с Чонином и остальными парнями отнимают у него много сил, благо сегодня они обошлись лишь двухчасовым прогоном.
Кажется, его тело вновь начало привыкать к продолжительным нагрузкам. Безмятежное пребывание в Аду было для Кима чем-то сродни отдыху, здесь его никто не искал, никто не пытался убить его (а если и пытался, то бесследно исчезал, спасибо Лухану) от него никто ничего не хотел. И, как и все люди, он очень быстро привык к тепличным условиям, которые создал Хань.
Тренируйся время от времени, пиши свои коды в библиотеке, обедай-ужинай со своим альфой и отдыхай. Разве не прекрасно?
Прекрасно, — сказал бы Ким. — Очень даже…
Да только вот скучно.
В сравнении с тем, что было до Преисподней, у альфы была насыщенная жизнь. Не идеальная, конечно, но полная погонь, перестрелок, тёрок с бандами и прочими «радостями» жизни. Однако даже и так, постоянной константой был Лухань. Будь его жизнь бурной, как речной поток, или же спокойной, как водная гладь озера, в ней всегда был Лухань.
И сейчас…
Луханя нет. Уже какой день. И это немного настораживает.
Приходить в дом, где тебя ждёт горячий ужин, приятно, но становится не так приятно, когда понимаешь, что этот ужин тебе не с кем разделить. И пусть Минсок каждый раз слышит от прислуги, что Хань передавал, что нельзя пропускать приемы пищи, однако он хочет услышать это от самого Луханя.
Так и сейчас Минсок торопливо идёт в столовую, чтобы — чисто для галочки — проверить, есть ли там Лу, но, как и ожидалось, там никого нет. Тогда альфа предпринимает вторую попытку и идёт на второй этаж, в его кабинет — у Луханя есть привычка таскать домой бумажки и неспешно доделывать их. Но и здесь никого нет.
— Мой господин, ужин стынет…
— Где Лухан?
Парень разворачивается к молодому бете и смотрит пристально, однако демон не силится поднять взгляда.
— Мой господин, Генерал очень занят, сами понимаете, празднования в самом разгаре, и наш Генерал следит, чтобы на каждом из Кругов сохранялся порядок.
— Вы мне это пятый день уже говорите, нельзя придумать что-то поправдоподобней?
— Мой господин, разве я посмел бы солгать вам?
Альфа усмехается.
— Тогда отведите меня к нему, — незамедлительно звучит от Кима.
— Прошу прощения, мой господин, однако я не могу. Лорд Лу приказал держать вас здесь.
— Я что, в заточении?! — признаться, терпение альфы и до этого было небольшим, сейчас же, чужими словами и действиями оно буквально распадалось на крупицы.
— Нет, нет, что вы, мой господин, пограничные территории считаются безопасными для вас, потому как концентрация энергии не такая сильная. Большинство демонов старается жить ближе к центру, там средоточие нашей энергии, а, соответственно, и силы возрастают. Лорд Лу специально выбрал это место, ведь чем ближе вы будете находиться к центру, тем сильнее на вас будет влиять наша энергия. Это, в свою очередь, может негативно сказаться на вашем сознании.
— Это все, конечно, очень познавательно, но Лухана я почему-то все ещё не вижу. Где он?
Ким признаёт, это прозвучало слишком грубо, однако он уже устал от этих нелепых отмазок.
Все выглядит так, словно Лухань избегает его, и Минсоку это совсем не нравится.
— Мой господин, он очень занят. Как только Генерал освободится, так сразу прибудет сюда.
— Хорошо, — неожиданно спокойно выдаёт альфа, выходя из кабинета. Идёт в гардеробную и быстро натягивает чёрные брюки с рубашкой, кажется та Луханева, потому что в плечах слишком большая. Выходит спокойно и спускается вниз, игнорируя призраком следующего за ним лакея.
— Мой господин, позвольте поинтересоваться, куда вы направляетесь?
— Вы же сами только что сказали, мол наш Генерал так сильно занят, что даже дома появиться не может, — и натягивает кеды. — Раз он не может прийти ко мне, то тогда я пойду к нему, — и разворачивается к бете. А с того словно вся кровь схлынула, до того побледнел, отчего Киму показалось, что тот может в обморок сейчас свалится. Альфа прикусывает щеку изнутри, не позволяя себе улыбаться.
Уловка сработала.
— Нет! — и, прокашлявшись, парень исправился. — Нет, мой господин. Позвольте мне провести вас к нему.
Даже слишком хорошо.
человек.
Но…
Постель выглядит так, словно кто-то, сжавшись, спал на самом ее краю. Большая часть кровати была нетронутой. Парень проходит вглубь спальни, чувствуя усиляющийся запах металла, а также присущей ему сладости. Чего уж говорить, альфа даже не чувствует запаха чужака, здесь лишь запах Ханя.
Минсок хмурится.
На роскошном комоде лежит поднос с графином воды и некими склянками, чем-то напоминающими микстуры. Столовая ложка словно это подтверждает, и альфа, недолго думая, подхватывает одну из бутылочек. Коротким движением Ким вынимает с кармана смартфон и открывает переводчик. Почерк на наклейке не совсем понятный, однако парень разбирает слово и хмурится ещё сильнее.
«Подавить»
Грубый, но весьма точный перевод, здесь не нужно много думать, что подавлять и для чего нужно это делать. Дверь, другая, ведущая в личную ванную, раскрывается, являя Киму демона.
— Лисёнок?
Альфа не торопится идти к Луханю, чего говорить, он даже взгляда не подымает, только молча буравит взглядом это несчастное слово на склянке, и поднимает глаза только когда Лу зовёт его во второй раз.
— Что ты здесь делаешь?
Однако альфа молчит. Разглядывает подтянутое тело, скользит взглядом по длинным влажным волосам, обнаженной груди, а после задерживает глаза на кромке льняных брюк. Альфа переводит взгляд на бутылочку буквально на секунду, а после вновь смотрит на Ханя.
В затуманенном от гона сознании до Ханя наконец доходит.
— Мин… — протягивает руку на автомате, ступая к альфе, и даже не осознаёт, что загоняет себя в ловушку. — Положь на место.
— О, вот как, — усмехается Ким, крутя бутылёк в руке. — Кажется, кто-то говорил мне не травить себя этой дрянью, и что же я вижу? — альфа следует просьбе и с шумом опускает склянку на металлический поднос.
Лухан вздрагивает. От такой силы удара склянке бы по-хорошему разбиться вдребезги, да только на ней ни трещины. Лухан, признаться, сейчас как никогда ярко реагирует на внешние раздражители, всё, начиная от запаха и заканчивая звуками, может вызвать бурную реакцию. То, что Ким едва не разбил, — его единственное спасение.
— Минсок, ты не совсем понимаешь, все несколько иначе.
— Что «иначе»?
Может, покажешь ему?
Лухан шумно сглатывает, прикрывая глаза. Черт, как же не вовремя он заявился.
— Я тебе объясню, родной, обязательно всё расскажу, но не сейчас.
— Не сейчас?! — альфа едва ли не рычит, парень подлетает к мужчине в считанные секунды и ударяет в кулаком грудь. — Кто, кто выбивал из меня эту дурь вместе с этим дерьмом — и показывает ладонью за спину, — в недрах Бангкока? А? — и даже не смотрит ни на состояние демона, ни на перевес в силе. — Я очень отчётливо помню, как ты выбивал из меня обещание, так что я вижу сейчас?
Покажи ему.
Толчок в спину до того ощутимый, будто позади него, Луханя, стоит тот, кого он скрывал от всего мира. Кого он скрыл в собственном подсознании.
Покажи, как сильно хочешь его.
Ещё один толчок, и Луханя словно сама Похоть толкает его в объятия Минсока. Альфа вжимает в себя мальчишку, вбирает в себя запах дорого алкоголя, и вытягивает с чужих уст стон. Тихий, похожий на скулёж, совершенно неожиданный, а от того более приятный.
Его запах изменился. И Луханю хочется рычать по-животному, потому как в теле его альфы не сохранилось и частички металлического аромата. Минсок совершенно чист. На нем нет ничьего аромата. Демон с шумом втягивает запах на обнаженной шее и горячо выдыхает в ее изгиб, отчего ещё влажная кожа покрывается мурашками. И вправду. Лухань не разбирает в его запахе ничего, кроме душистого мыла, стойкого кофе и пьянящего виски. Демон скользит языком от ключичной впадины до линии челюсти, чувствуя, как мышцы в теле человека напрягаются, Минсок буквально натянут как струна.
Но Минсок не спешит отталкивать его от себя.
И от этого Луханю становиться пусть и на самую толику, но приятно.
Лухань с неохотой отрывается от аппетитной шеи, становясь непозволительно близко к парню, да чего говорить, он буквально вжал альфу в комод, являя ему результаты пятидневной ломки под названием Ким Минсок.
— Теперь, я думаю, ты понимаешь, почему мне нужны были подавители?
«Нужны были» ровно до того момента, пока не появился альфа. Сейчас же от них не будет никакого проку, какая-то сомнительная микстура вряд ли удержит его от альфы.
А Минсок, в свою очередь, молчит. Не произносит ни слова, черт возьми, он даже дышать боится, потому как знает: если сделает вдох, по позволит аромату крови проникнуть в лёгкие. Душистый, яркий запах свежей крови незримым облаком окутывает его, заменяя кислород, но Минсок боится. До того сильно боится вдыхать сладкий аромат, потому как уверен, что тотчас падет к ногам демона после живительного глотка.
Мужчина и не ждёт ответа от юноши, ведь в голове у Кима сплошной линией несётся:
Не дышать. Не дышать. Не дышать.
И ни одной мыслью более.
Демон давит усмешку в себе, однако губы предательски подрагивают от сдерживаемой ухмылки, когда он подтягивает альфу к себе за подбородок. Но мгновение, и Лу останавливается в каких-то жалких миллиметрах от губ, едва его слуха касается собственное имя.
— Хань, — голосом, преисполненным желания и абсолютным подчинением, отчего демон и стопорится. — Давай вернёмся домой, — и когда тебя просят так, то буквально не оставляют никакого выбора.
Домой — это к месту, где оба могли загородиться прочными стенами от внешнего мира, растворяясь в неспешной рутине совместной жизни.
Домой — это там, куда обоим было приятно возвращаться после насыщенного встречами дня, и разделить друг с другом вечернюю трапезу.
Домой — это на самой границе мира подземного, там, где никому и в голову не взбредёт сунуться, там, где оба могут спокойно наблюдать за течением жизни, будучи у самого ее края.
Алое пламя поглощает обоих.
Внутри что-то клокочет победоносно, раскрыв пасть, потому как Лухань осознанно или нет, но все же загоняет себя в ловушку.
«Большинство демонов старается жить ближе к центру, там средоточие нашей энергии, а, соответственно, и силы возрастают»
Он осознанно ступает в место, где его силы слабеют.
Где он становится более подверженным влиянию Тёмного, некогда подавленного и скрытого от всего остального мира.
Он смотрит глазами Луханя на свою отраду, любовь и гордость. Он смотрит на Минсока, такого живого и яркого на эмоции, льнущего к нему так преданно, оголодавшего до ласок, озверевшего и одичавшего здесь, в Преисподней. Но он знает, что ему нужно.
Он знает, что им обоим нужно.
На темных простынях, в темных одеждах бледная, не тронутая солнцем кожа выглядит особенно ярко, выгибающийся Минсок выглядит как частица его, Тёмного, что так рьяно желает слиться с хозяином воедино. Лухань крепко держит его за запястья, не даёт вырваться, и демона буквально рвёт на куски от инстинктов, что под личиной Тёмного требуют взять своё, и принципов, что не позволяют прикоснуться к альфе.
Делить постель с альфой — это одно.
Проводить с ним гон, сцепляясь, как с омегой, — это совершенно другое.
И тело, тупая бессмертная оболочка даже не реагировала на сладкие ароматы прислуги. Все эти дни с тела не сходил тонкий, едва слышный аромат кофе. Тело требовало его, Минсока.
Тёмный же лишь лишь смеётся утробно, довольно, зная, что эта битва проиграна. Сейчас Лу слишком слаб, чтобы сопротивляться себе. Слишком много факторов оказалось на стороне Тёмного, чтобы он, спустя два столетия, вышел наружу.
Ты покалечишь его.
Громкий, подобный эху голос разрезает гул беспорядочных мыслей в сознании альфы. И мгновенно останавливает его. Лу застывает над Кимом.
Он — человек, не демон.
Вы не сможете осуществить и половины того, чего желаете.
Невидимая ладонь мертвенной хваткой держит его за шею, не позволяя приблизиться к человеку. Нет, он не позволит разорвать его маленькому альфе горло в порыве страсти.
— Чего… ты хочешь? — низко, хрипло, рычаще выдаёт Лу, прикрывая веки. Впервые обращаясь к своей подавленной стороне личности.
Помочь, — и, не обращая внимание на едва слышную усмешку, продолжает. — Ты впервые воззвал ко мне, впервые обратил взор на ту часть себя, которую презираешь и подавляешь, кото…
— Я хочу сцепиться с тобой, Хань.
И оба умолкают. Гаснет беспорядочный рой мыслей первого, подсвечиваемый невысказанными словами, и затихает размеренная речь второго, оборванная на полуслове.
— Что? — на выдохе произносит Лухан, теперь уже обращаясь к Минсоку.
— Я… хочу провести эту ночь с тобой.
Ох.
И во втором по силе в Аду, в Генерале Преисподней что-то с противным хрустом ломается. Луханю кажется, что каждая косточка в его теле ломается, выпуская наружу…
Похоть. Да, пожалуй. Именно ее.
— Иди ко мне, Лисёнок.
Он не бросается на Минсока. Лу медленно принимает сидячее положение, утягивая к себе на колени Кима. Выворачивающее запястья желание едва ли целиком не завладевает существом демона, но Лу упрямо заставляет себя и Мина сосредоточиться. Он видит такой же голод в глазах мальчишки, черт возьми, Минсок даже больше реагирует на его успокаивающие прикосновения, чем на слова. Родной — китайский — язык для Мина словно становится чуждым, незнакомым, потому как Лу не видит отклика ни в глазах, ни в мыслях.
— Минсок, мы можем попробовать, однако твое тело может не выдержать подобного, — заклятие абсолютной тишины и невидимости поочередно слетают с губ, словно между делом. Их никто не должен ни слышать, ни видеть, ведь то, чем они хотят заняться…
Фактически незаконно.
И дело даже не в сцепке. А в том, что именно Лу Хань хочет использовать для того, чтобы сцепиться.
— Я не хочу подвергать тебя опасности, Лисёнок, ведь вы, люди, такие хрупкие, — Лу улыбается болезненно, надломлено, в какое-то мгновение осознавая, что этот мальчишка все же утащил его за собой, на другую сторону закона. — А потому я дам тебе часть от… давай назовем это «огнем», хорошо? — короткий кивок. — Я дам тебе часть от своего огня для того, чтобы весь процесс прошел безболезненно и безопасно.
Но едва Лу успевает закончить предложение, как его омывает ледяной волной нового озарения. Не мальчишка, сидящий на его коленях, утянул его по ту сторону закона, все произошло гораздо и гораздо раньше. Все произошло ровно в ту секунду, когда Лу почувствовал ненависть, дикую и болезненную, прижимая к груди мертвое тело Главы Девятого Круга.
Лу Хань лишь успешно таил в себе ненависть последние столетия.
И сейчас он хочет, чтобы все то страшное и ужасное, затаенное и вскармливаемое изо дня в день, защитило его маленького альфу. Лу хочет, чтобы они оба растворились в этом чувстве, потерялись и застыли во времени. Лу хочет, чтобы Минсок взглянул на собственные плоды, полные яда и боли, и прочувствовал то, к чему Лухан боялся прикасаться.
— Если ты почувствуешь хоть какой-то дискомфорт, то даже не пытайся скрыть его, — предупреждает Кима Лу.
— Если ты попробуешь ему хоть как-то навредить, то ближайшие столетия даже не надейся увидеть и света солнечного, — уже мысленно предупреждает Тёмного Лу.
И оба отвечают ему молчанием согласным, полнящимся предвкушением.
— Пообещай, — выдает Лухан, едва светлые руки успевают обернуться вокруг его шеи. Тьма разливается в глазах, выходит за ее пределы, кустистыми ветвями протягиваясь к вискам, когда Ким выдыхает «обещаю» прямо в губы.
Только после этого Лухан позволяет себе поцеловать альфу.
Примечания:
Окей, я должна признать, что нца это явно не моё, мне очень трудно писать что-то подобное и быть довольной собой одновременно. Но раз уж я начала, то явно добью все это дело. Это является чем-то наподобие вводной главы. На будущее, если глава выходит долго, значит там нца, потому как попросту нет ничего другого, что может хоть как-то стопорить процесс. Вообще, предполагается уделить всему этому действу с внятными пояснениями три главы (одну из которых вы имели честь прочитать). Слава богу бля, что ближайшая нца по сценарию будет только в конце четвертой арки, поэтому, как говориться, наслаждайтесь. И да, думаю, когда я распишу две следующие главы, то в качестве извинений за ожидание вброшу небольшую экстру из прошлого.