Ритуалы бывают разные...

      Его шаги гулко отдавались в тишине пустой подводной пещеры, как и стук каждой капли, падающей с потолка, нудно напоминая, что ещё прапрадед собирался заняться здесь ремонтом.       Потом звуки стали глуше — кожей лица он ощутил едва уловимое затхлое дуновение — видимо, хранить в коридоре селёдку оказалось не такой уж хорошей идеей, и ускорил шаг.       Оказавшись в просторной зале со сводчатым потолком, он внезапно шмыгнул носом и смачно чихнул:       — Ап-чхи!       — Хи-хи-хи..., — злорадно ответило эхо.       Он бывал здесь немыслимое число раз. И всегда его опутывало навязчивое ощущение чьего-то присутствия. Но разве не склеили давно ласты те, чьи имена высечены здесь, на камне?       Масляная лампа на рыбьем жире тускло осветила аккуратно прислонённые к стенам каменные скрижали, неуловимо напоминающие надгробья. Поверхность каждой казалась покрытой водорослями. Впрочем, так оно и было.       Он попытался как-нибудь поэтически, в метафорах, описать своё место на этом каменном погосте, среди историй о его великих предках, но стихов двести второй потомок сочинять не умел.       В голове его внезапно возникла странная мысль про листья и почки, которые тянутся к солнцу и продолжают ветку, идя от самых корней. Он напрягся, но мысль тут же ускользнула от него склизкой миногой. Что же там ещё было по теме? Листочки, цветочки, пестики, тычинки и прочие чашелистики. Н-да, никогда ботаника не была его сильной стороной.       Он смешно сморщил веснушчатый нос и вдохнул пару раз открытым ртом, ожидая нового чиха, но не сложилось. Тогда, проведя рукой по избороздившим камень древним письменам, он вслух прочёл: «И воззвал могущественный Юкка, скликая союзников, и был его рев подобен голосу бушующего океана, и были его слова горьки, как морская соль. Сзывал он детей своих под свои плавники, и племянников, и всех родичей, живущих в воде… И была великая битва, и пали под огнём ящера Сам-Ара дети его, и племянники, и родичи, хвостатые и бесхвостые… Огляделся Юкка и увидел чудовищного Сам-Ара, снова опускающегося с неба… И сразились они, и солнце с луной, и звёзды с ветром воззрились на сие действо. Непобедим был Юкка, и одолевал уже он, но Сам-Ар оказался в прямом смысле гадом — исхитрился он подло и вскипятил воду в море, сварив могущественного Юкку в собственном соку. Так погиб великий Юкка, и помните, потомки, из какой воды состоят ваши тела»…       Он читал с трудом — кое-где текст истерся, осыпался, а может быть не только ботаника не была его сильной стороной.       Надо решаться, подумал он обреченно. Все сроки прошли. Надо решаться, и то, что должно быть совершено, да свершится. «Из какой воды состоят ваши тела»…       Он заглянул за скрижаль. На другой ее стороне был талантливо высечен подробный рисунок, в отличие от надписей прекрасно сохранившийся: хлестали морские волны, поднимался из глубин могучий Юкка, поражающий своей красотой и мощью, а над ним завис в небе смрадный ящер, плюющийся огнём.       Он вздохнул, звук получился жалобный. Надо решаться. Необходимо. Ведь это всего лишь ритуал, муторный, противный даже, но совершенно безобидный. Всего лишь ритуал.       Сквозь темноту он прошел к другой скрижали, такой же каменной и неровной. Поднес коптящую лампу, вглядываясь в знаки, символы, обрывки текстов:       «Дни… прославится… опустошает… имя Юллы, сына Юссы, внука… его преуспеяние».       «Преуспеяние»…У предков тоже было не все хорошо с науками.       Обратный путь он проделал решительно, даже поспешно, с заносами на поворотах. Переходы пещеры были известны ему ещё с бытности головастиком, и при случае он мог обойтись без лампы – свет был необходим только для того, чтобы разбирать вырезанные на камне письмена и не вляпаться во что-нибудь в мрачных коридорах. Да и рыбий жир надо было куда-то девать, не пить же его.       В маленькой и сырой зале, где узкая щель в своде нехотя цедила бледно-розовый свет, он погасил лампу и достал из кармана небольшое прямоугольное зеркало.       Надо решаться.       Он провел рукой по тусклой зеркальной поверхности, стирая конденсат.       Из мутной глубины на него глянул широколицый светловолосый человек, щекастый и добродушный, но чем-то подавленный и удрученный.       Он приложил большой палец к поверхности у нижнего края зеркала, и оно засветилось изнутри. Зарябили блики, цветные пятна. Сосредоточенно тыкая пальцем, шевеля губами, он искал что-то, известное ему одному. Внезапно поверхность озарилась, довольно четко показав крупного иссиня-чёрного дракона, летящего над морем. На спине у него сидела девушка в темной хламиде с развевающимися на ветру волосами. Он провёл пальцем, словно смахивая изображение. Зеркало моргнуло и снова показало ту же девушку, но уже в белом платье. Несколько мужчин в одежде ремесленников сосредоточенно приковывали ее к скале.       Когда-то дед учил его ловить рыбу на живца. И в качестве приманки обязательно нужно выбрать что-то такое, настолько ценное для рыбы, например, особо аппетитного опарыша, чтобы наверняка выманить её из укрытия и увлечь за собой. При воспоминании его передернуло. Он не любил опарышей. Да и рыбалку тоже не особо жаловал. Но сейчас ему была важна не рыба, а дедова наука. Ему нужна та девушка. Она станет его опарышем. Она приведёт дракона. И будет битва, пусть не великая, но кровавая. Дракон выглядел вполне достойно, значит, победит сильнейший. Тогда он сам сможет наконец избавиться от власти ритуала, погибнув как герой. От этой мысли грудь его выпятилась колесом, плечи расправились, а добродушное лицо, больше подходящее деревенскому увальню, озарилось ореолом самоотверженной жертвы. Он стиснул зубы. Времени осталось всего ничего.       Но неожиданно его опять одолел чих и он в который раз громко фыркнул, забрызгав и без того влажный пол.       – Выродок, – сказал он вслух гнусаво – разве мог у могучего Юкки, отважившегося сразиться с жутким Сам-Аром, появиться наследник с вечным насморком от сырости?! Морское чудовище с аллергией на море?! Потомок, за две сотни лет так и не сподобившийся свершить древний ритуал?..       И он решился. Теперь или никогда.       Там, на берегу всё готово. Ждут только его, Юрру, двести второго потомка могучего Юкки, последнего из великого рода морских чудовищ, столетиями наводящих страх на людей и прочих тварей. И он придёт, чтобы исполнить свой ритуал. Вот сейчас только отсморкается и сразу придёт...