Talk is Cheap (Разговоры переоценивают)

      Дин стоял у кровати брата, наблюдая, как он спит. Ему казалось, что только вчера он стоял и смотрел на спящего младшего брата сквозь прутья колыбели. Тогда все было так просто. Было легко сделать все правильно: дать ему бутылочку, любимую игрушку, почитать сказку… И все будет отлично. Теперь, Дин, казалось, не мог сделать ничего, чтобы брат был счастлив, не мог сохранить его в безопасности.       Калеб упоминал о том времени, когда Сэма забрал их дед. Даже осознание того, что его брат находится на другой стороне улицы, в номере мотеля, не успокоило иррационального страха, который пронзал душу Дина. Этот инцидент, случившийся много лет назад, казался ночным кошмаром. Но это помогло Дину стать тем, кто он есть сейчас.       Наблюдая, как Сэма забрали у него, не в силах ничего сделать, чтобы остановить кошмар… Это чуть не убило Дина. Как и то, что Сэм добровольно ушел в Стэнфорд. Тогда сила другого рода разрывала их семью на части.       Раньше он готов был отдать все что угодно, лишь бы Сэм остался с ним. Но теперь, казалось, Дин был одержим желанием оттолкнуть младшего брата. Каждый инстинкт, который толкал Дина защищать Сэма, сталкивался со всепоглощающим гневом, который он испытывал по поводу смерти отца. Прибавьте к этому непосильный груз ответственности, который взвалили на него последние слова Джона, и Дин превратился в котел эмоций, готовый вскипеть. Сэмми просто все время попадал в водоворот. И Дин ненавидел это. Ненавидел, что он отгородился от младшего брата. Он ненавидел себя за то, что не смог оказать Сэму необходимую поддержку. Единственное, что он мог предложить — это идеальная маска стоицизма, и даже она начинала трескаться, как глина на солнце. Повсюду возникали крошечные трещины. Ривз был прав. Опора Дина была сломана. Он так боялся, что его конструкция вот-вот рухнет и Сэм, его любимый младший брат, будет похоронен в развалинах. В конце концов, Дин уже сделал немыслимое. Синяка в качестве напоминания еще не было. Пока что. Но для старшего брата это был словно маяк. С таким же успехом челюсть Сэма могла быть черно-синей и опухшей. Повреждение было там, насмехаясь над ним, прямо под поверхностью.       Неосознанно, Дин потянулся к лицу Сэма, и его младший брат инстинктвно отреагировал. Сэм проснулся, как только пальцы Дина коснулись его щеки. Он схватил брата за руку, перекинул его на другую сторону кровати, и прижал к матрасу, одной рукой вцепившись Дину в горло, другой, выхватив клинок, который обычно лежал под подушкой Дина.       — Полегче, тигр, — выдохнул Дин, поднимая руки перед собой. — Это я.       — Дин! — Прорычал Сэм, отпуская брата. — Какого черта ты делаешь? — он прерывисто вздохнул и провел руками по волосам. — Я мог убить тебя, — хрипло ото сна, сказал он.       — Я это уже понял, — Дин приподнялся на локтях и оттолкнул брата. — Ты весишь тонну, чувак.       Сэм перевернулся, бросил нож на прикроватную тумбочку и рухнул на подушки.       — Дерьмо, — младший Винчестер ударил кулаками по матрасу. — Ты меня до смерти напугал.       — Ты меня тоже, братишка. Должен сказать, что мне больше нравился весь этот твой «сонный девчачий взгляд», чем этот новый «с ножом, убийственный и полный контакт с телом».       Сэм повернулся и уставился на него в темноте.       — Извини, если я немного параноик, учитывая события последних недель. Но с каких это пор ты маячишь над моей кроватью?       — Я не маячил, — защищался Дин. — Я пытался найти лучший способ подвинуть твою задницу. Ненавижу спать у стены. — Он всегда спал между Сэмом и дверью.       — Есть еще одна кровать, Дин. Или ты настолько пьян, что полностью пропустил это?       — Я не пьян. — Это была ложь. Он был очень пьян. — И я сказал Ривзу, что он может переночевать здесь, после визита к медсестре.       Сэм обеспокоенно приподнялся на локтях.       — Что? Вы двое подрались?       Дин хихикнул.       — Да. Мы так и сделали. С двумя медсестрами из бара. — Даже в темноте Сэм мог видеть глупую усмешку на лице брата. — Я пошел на быструю амбулаторную процедуру. С Калебом пришлось поработать немного больше.       — Вы, ребята, сумасшедшие.       — Вот именно. Нам необходимо медицинское вмешательство.       — Возможно, психиатрическое вмешательство.       Дин потер глаза и засмеялся.       — Я сказал Дэмиену, что мы будем в смирительных рубашках, если дадим тебе хотя бы половину шанса.       Сэм покачал головой.       — Вы не говорили ни о чем, кроме женщин и выпивки?       — А о чём нам ещё говорить?       Младший Винчестер снова лег.       — Замечательно. Ривз должен мне сорок баксов.       — Мы поговорили, Сэм. — наконец, признался Дин.       — О чем? — Сэм повернул голову, чтобы видеть брата.       — Ну, например, про этого подражателя Ван Хельсинга, Гордона. Калеб его знает.       — Он никогда о нем не упоминал. Конечно, и папа тоже.       — Я так ему и сказал. — Дин со вздохом взглянул на брата. — Еще он знает твою подружку, Эллен.       Сэм нахмурился.       — Что он сказал о ней?       — Не много. У меня сложилось впечатление, что между ними нет особой любви.— Дин усмехнулся. — И думаю, что ему не нравится Джо.       — Калеб не клюнул на горячую блондинку? Это что-то новенькое.       — Он велел мне держаться подальше от нее. Сказал, что она принесет мне больше проблем, чем нужно.       — И ты его послушаешь?       — Разве я не всегда его слушаю? У меня и так достаточно проблем, и я не горю желанием быть обвиненным в педофилии.       Сэм застонал и покачал головой.       — Калеб обычно знает, о чем говорит, Дин. Я не хочу, чтобы ты пострадал.       — Из-за девушки? — Дин снова рассмеялся. — Чувак, это уже смешно, у меня всегда с собой есть защита. Кроме того, Калеб тоже не паинька. - Он пристально посмотрел на брата. — Ты должен перестать беспокоиться обо мне.       — Кажется, я говорил тебе то же самое несколько раз.       Старший Винчестер зевнул, вытянувшись во всю длину кровати.       — Да, ну, я старший брат, это моя работа - беспокоиться.       — Я уже взрослый, Дин. Ты не обязан меня защищать.       — Да. Я знаю. — Иногда это было до боли очевидно. Дин закрыл глаза, чувствуя, как действие алкоголя и превосходная медицинская помощь творят чудеса. — Но ты все равно мой младший брат. — Он всегда будет его защищать. Чего бы это ни стоило.       Сэм перевернулся на бок, засунул руку под подушку и посмотрел на него.       — Иногда, когда пытаешься что-то скрыть от меня, ты делаешь только хуже.       Дин открыл глаза, от этого заявления у него перехватило дыхание.       — Что я, по-твоему, от тебя скрываю?       — То, как ты переживаешь из-за папы, — тихо сказал Сэм.       — Черт возьми, Сэмми, — Дин повернулся на кровати лицом к брату. — Перестань биться головой о стену, ладно? Ты как гребаный пес с костью.       Сэм почувствовал, как защипало глаза, поздний час и темнота ослабили его защиту.       — Я просто хочу помочь. Я не понимаю, почему ты мне не позволяешь. Я чувствую, что подвел тебя. — Подвел папу. Их с Дином разделяли всего несколько дюймов, но казалось, что между ними целый мир.       Дин перевернулся на спину с разочарованным выдохом. Он вцепился пальцами в цветастое покрывало.       — Ты знаешь, каким было твое первое слово?       — Что? — Спросил Сэм, явно не понимая, о чем идет речь.       — Дин. Ты сказал это ясно, как день. Я все еще помню это. — Дин продолжал смотреть в потолок. — Это все изменило. Помню, я посмотрел на папу, просто чтобы убедиться, что он действительно услышал. А ты сказал это снова. И сначала у папы было такое грустное выражение лица, но потом он начал смеяться. Потом я начал смеяться. А ты просто продолжал это говорить: ДинДинДин       — Дин…       Он снова повернулся к младшему брату.       — Я знаю, что ты не понимаешь, Сэмми. Но иногда, это слово... То, как ты его произнес тогда… Это все, что я слышу, когда ты говоришь со мной. Оно заглушает все, что ты говоришь.       Сэм сглотнул. Он не понимал, не совсем. Может быть, он никогда этого не поймет. Но еще ребенком он знал, что важно. Сэм поклялся, что никогда не подведет брата. Может быть, маленький Сэмми был намного умнее взрослого Сэма. Он улыбнулся.       — Так… это все моя вина?       Дин рассмеялся.       — Да, конечно. Ты начал это много лет назад, сучонок.       — Тогда, разве мы не могли поговорить об этом до того, как ты ударил меня, придурок?       Даже в темноте ночи Сэм знал, что выражение лица брата изменилось. Поняв, что сказал что-то не то, младший Винчестер пошел на попятную, чтобы все исправить:       — Не то чтобы я этого не заслуживал. Мне не следовало так говорить о папиной памяти…       — Прости, Сэмми, — тихо сказал Дин, прерывая бессвязную речь брата. — Это больше никогда не повторится. — Это уж точно. Дин сделал немыслимое. Он никогда прежде не бил брата в гневе. Конечно, иногда, когда они тренировались, все иногда выходило из-под контроля Он мог оттолкнуть Сэма, ударить его обо что-то, дать подзатыльник, но ни разу не бил его намеренно.       — Забудь, — сказал ему Сэм. — Я уже это забыл.       Дин покачал головой и зажмурился.       — Первый раз трудно отпустить, братишка.       — Если смерть отца и научила меня чему-то, Дин, так это тому, что жизнь слишком коротка, чтобы держаться за прошлое.       Старший охотник вытянул руки над головой и бросил на брата удивленный взгляд.       — Значит, ты просто забудешь, что я тебя ударил?       — Эй, я остался на ногах.       — Чертовски верно. Ты — Винчестер. Единственное, что крепче твоей челюсти — это твоя голова.       Сэм усмехнулся.       — И у меня все еще есть твое предложение реванша.       — Точно. — Дин вздохнул. — Только не напоминай мне о нем завтра. У меня такое чувство, что это не будет одним из моих лучших дней.       — Вот что ты получаешь, позволяя Калебу утащить тебя в загул.       — Это ты сказал ему поговорить со мной. Ты знаешь, что у этого человека разговорные навыки, мягко говоря, отсутствуют.       — Да, но сорок долларов в наши дни мало что стоят. — Сэм перевернулся на спину. — Разговоры переоценивают.       Дин кивнул, зная, что брат не видит его в темноте.       — Точно, — он сказал Ривзу то же самое. Но это было не совсем так.       — Спокойной Ночи, Сэмми.       — Спокойной ночи, Дин.       «Дин».       Нет. Не все разговоры переоценивают. Некоторые слова были бесценны.