***
Фран вошёл в общую гостиную Варии, следом за ним прошмыгнул журналист; им открылась несколько странноватая картина: на диване сидела хмурая Джи со скрещенными на груди руками. Напротив стоял точно такой же диван из тёмного велюра, и на нём в одной позе, словно застыв, сидела Орихара Рико. Воротник её платья почти тон в тон подходил к белизне её округлого лица, на котором выделялись светло-жёлтые глаза, смотрящие прямо на Джи. Сложив руки на коленях, девочка боялась не то что пошевелиться, но и лишний раз моргнуть. Фран и Антонио Неро переглянулись, наблюдая за странными «гляделками» Джи и девочки. — Вария открыла частный детский сад? — спросил Фран. Услышав, наконец, что в комнате теперь есть кто-то помимо маленькой девочки, Джи обернулась. Увидев иллюзиониста и Антонио Неро, она вздохнула и объяснила сложившуюся ситуацию: — Мэтт свалил в Вонголу вместе с Бельфегором, Людмилу отправили на поиски Марио, босс где-то шляется, все заняты, а меня оставили сидеть с девчонкой. Скуало заявил, что я женщина, — фыркнула Джи, — так что должна понимать, что к чему. Капитан ещё никогда так не ошибался… Фран подошёл ближе и остановился возле дивана, на котором сидела Джи. Равнодушно взглянув на девочку напротив, он пожал плечами: — По-моему, можно было оставить её одну, она даже не шевелится… Орихара Рико медленно и крайне неуверенно перевела взгляд с рыжей девушки на иллюзиониста. При взгляде на его лицо девочка, кажется, испугалась ещё сильнее: она втянула голову в плечи, а её и без того округлившиеся глаза стали ещё больше. За всем этим наблюдал Антонио Неро, привычно крутя в руках сигарету. — Oh mon Dieu, elle est terrifiée par vous (О боже, она от вас просто в ужасе), — удивлённо вскинул брови журналист. Джи подняла на Антонио Неро мрачный взгляд, тонко намекая на то, что при ней следует выражаться на итальянском и только на итальянском языке. Впрочем, журналист на девушку сейчас не смотрел, а Фран его и так понял: — Ну, я бы тоже был в ужасе, честно говоря, — иллюзионист пожал плечами. Больше никто и слова сказать не успел, потому что в ту же секунду в гостиную вихрем влетел Скуало. Быстро осмотревшись по сторонам, он, видимо, не нашёл, что или кого искал, и тогда переключил своё внимание на присутствующих. Его глаза подозрительно сощурились. — Вро-ой! Что вы задумали?! — спросил Скуало. Орихара Рико осталась сидеть в прежней позе, упорно продолжая делать вид, что она в этой комнате всего лишь декорация, а вот все остальные недоумённо переглянулись, не понимая, о чём таком говорит капитан. — А почему мы должны были что-то задумать?.. — осторожно уточнила Джи, повернув голову. — Я просто проверяю, — угрюмо ответил Скуало, — потому что от вас с Франом вечно проблемы! Ты собираешься решать свои дела с ней? — он кивнул на журналиста. Услышав обращение в женском роде, Джи сначала непонятливо взглянула на капитана Варии, а потом медленно перевела взгляд на Антонио Неро, выразительно приподняв бровь. Тот, к слову, и сам не сразу понял, в чём проблема, но дошло до него довольно быстро. Скуало, взглянув на журналиста (а, вернее, на журналистку), понял, что сейчас начнётся разбор полётов, в котором участвовать ему категорически не хотелось. Зло пробурчав что-то себе под нос, капитан Варии удалился так же быстро, как и пришёл. — Ах да, тебя ведь тоже не было… — Антонио Неро странно заулыбался и почесал макушку, на которой, как ни странно, не было фуражки. — Я, вообще-то, девушка, да. Джи зависла. Она испытывала когнитивный диссонанс, смотря на японца с французским акцентом, итальянским именем «Антонио Неро» и в мужской одежде, который вдруг заявил, что он, вообще-то, девушка…Казалось бы, ведь нечто похожее уже случалось на примере Маммон, но половая принадлежность иллюзионистки до этого являлась загадкой, да и если бы она ходила без капюшона на пол-лица, то вопросы бы вряд ли возникали в принципе. Антонио Неро же выглядел иначе. Джи, вроде бы, смотрела на парня. С короткими волосами, в мужской одежде… Но это девушка! В голове бывшей наёмницы подобное уравнение как-то не складывалось, так что она продолжила усиленно всматриваться в лицо журналиста, пытаясь понять, как можно было всё это время настолько успешно выдавать себя за человека другого пола. Да, по сравнению с тем же Франом, и так не отличающемуся особой брутальностью, Антонио Неро имел черты лица ещё более мягкие, да и ростом был чуть-чуть ниже, но это уж если совсем придираться, всматриваться максимально внимательно, выискивая подвох… Выйдя из ступора, Джи повернула голова и взглянула на Рико, которая всё это время продолжала сидеть, боясь шелохнуться. И девочка, и журналист имели определённые сходства во внешности из-за японского происхождения, однако столько же имели и различий, благо, что Джи не из тех, кому все азиаты кажутся на одно лицо. Офицер Облака Варии особой эмоциональностью и богатством мимики не отличалась, так что крайнее удивление на её лице вызвало смех у Антонио Неро. Зато в этом Джи вдруг и обнаружила отличие: Антонио Неро и та, кто за него себя выдаёт, смеялись почему-то по-разному, хотя голос не менялся, сохраняя в себе хрипотцу (вероятно, всё-таки из-за курения, потому что курил Неро действительно много). Разный смех заставил Джи сделать вывод о том, что человек, которого она сейчас видит, ещё и неплохой актёр… — Что, не похожа я на девушку? — журналистка улыбнулась, демонстрируя ровные зубы. — Ну, в принципе… — в конце концов, пришла к немного невнятному, но всё-таки выводу Джи. — Чёрт возьми, это очень странно… Ты вообще не похож, — она осеклась и тут же исправилась: — вообще не похожа ни на парня, ни на девушку… — Это называется андрогинная внешность, — сказала журналистка. — У азиатов это довольно распространено, среди токийской молодёжи тебе бы пришлось нелегко, — посмеялась она. Даже Орихара Рико начала выражать заинтересованность в происходящем, украдкой принявшись рассматривать журналистку, пока на саму девочку никто не обращал внимания. Франа больше интересовала реакция Джи, хотя быстро вернувшемуся спокойствию девушки он не удивился. — Меня зовут Аматэрасу Канэко, — представилась девушка, до этого зовущая себя Антонио Неро. — Человек, который никогда не был в Японии, — хмыкнула Джи. — Ну-у, да, это ложь, — Аматэрасу пожала плечами. — Я жила там до одиннадцати лет. Но какая разница, да? — Действительно… Извини, но я теперь всегда уточняю это у японцев. Что из твоего имени — имя, и как мне к тебе обращаться? — Хм-м… Ты звала меня Неро, так что теперь можешь звать Канэко. — То есть, это фамилия? — уточнила Джи. — М-м… Нет, вообще, это тоже имя… — как-то задумчиво протянула журналистка. — Обычно это имя, но в моём случае — фамилия, да… Джи скрестила руки и приподняла бровь. Сбивать с толку и трепаться без дела — отличительные черты этой Аматэрасу Канэко однозначно… Та только улыбнулась с совершенно невинным видом. Тогда Джи перевела взгляд на Франа. — Что? — иллюзионист чуть приподнял брови. Пару секунд Джи и Фран просто смотрели друг на друга, и всё это время иллюзионист делал вид, что он абсолютно ни к чему не причастен. Джи со вздохом отмахнулась от него и снова обратилась к Аматэрасу: — Что ещё из твоих рассказов — враньё? — Красотка, не думай, что Антонио Неро лишь продуманный персонаж, — та пожала плечами и убрала сигарету за ухо. — Всё, что не касается моей биографии и происхождения, — истинная правда. Включая наркотики, Сэмми и журналистскую карьеру, разумеется. О, погоди! — опомнилась девушка. — Мой возраст! Мне не двадцать один. — И сколько тебе тогда?.. — уточнила Джи, с опасением нахмурившись. — Двадцать, — Аматэрасу снова заулыбалась. — Будет. Через три месяца. — Пресвятая Мария, я уж думала, ты несовершеннолетняя… — Джи вздохнула с облегчением и даже провела по лбу рукой. — Влезть в мафию и успеть попробовать героин в твоём возрасте — это, конечно, сильно… Ты как Фран, получается? Или нет, — девушка задумалась, после чего глянула на иллюзиониста: — Прости, Фран, я постоянно забываю, сколько тебе лет. — Кстати, я тоже понятия не имею, сколько тебе лет, — на него посмотрела и Аматэрасу. Иллюзионист перевёл апатичный взгляд на обеих девушек, выдержал загадочную паузу, после чего всё-таки ответил: — Девятнадцать. Будет. Через три месяца. Совершенно невероятное совпадение, — развёл руками он. Джи перевела взгляд с Франа на Аматэрасу. Куда охотнее поверилось бы в то, что иллюзионист старше взбалмошной журналистки, но нет… Тем временем сама Аматэрасу уже переключилась на сидящую на диване девочку, всё ещё не двигающуюся. Недолго думая, журналистка подошла и села возле неё на корточки. Как ни странно, пугающаяся, кажется, любого шороха Орихара Рико перед журналисткой страха не испытывала, в её глазах даже появилась некая заинтересованность. Это вполне объяснимо: Аматэрасу Канэко тоже японка, у неё странноватая причёска (преимущественно из-за сильно отросших тёмных корней), септум в носу, она одета как парень и не является убийцей, как большинство (если не все) здешних обитателей. Джи и Фран молча переглянулись друг с другом. Через несколько минут непродолжительной беседы Аматэрасу умудрилась расположить к себе ребёнка и убедить пойти с ней. — Что за самодеятельность? — нахмурилась Джи. — Ты уже прямо как капитан говоришь, — покосился на неё Фран. — Избавлю тебя от необходимости следить за девочкой, — Аматэрасу пожала плечами, ответив Джи. — И заодно спасу её от усугубления психической травмы от созерцания вас обоих, я тоже имею хорошее представление о том, какими стрёмными вы можете быть… Ты меня не потеряешь, красотка, — девушка подмигнула Джи и потянула к выходу девочку. Буквально через две минуты после того, как Аматэрасу ушла с Рико, дверь в общую гостиную открылась снова…***
Из-за погоды на улице в комнате стало мрачно, невзирая даже на открытые шторы. Савада Тсунаёши, сложив руки в замок, хмуро смотрел на сидящего перед ним Мэтта Блази. Босс Вонголы уже выслушал его, но вот с ответом медлил. В отличие от него, Мэтт вёл себя вполне расслабленно и вычурно спокойно. — Считаешь предложение недостаточно выгодным? — начав тяготиться долгим молчанием, Мэтт по-ребячески наклонил голову вбок, уставившись на Саваду. — Дело не в выгоде, — ответил тот. — Не доверяешь мне, значит, — бывший босс Инганнаморте кивнул и уселся на стуле удобнее. — Это понятно. Мои извинения ничего не дадут, конечно, но знай, что я признаю свою вину, — он поднял серьёзные серые глаза на собеседника. — Я не собираюсь винить свою покойную сестру. Ирма прекрасный тактик, а я, конечно, находился под её влиянием, не слушая людей, который понимали, что что-то пошло не так… Но это моя ошибка. И только моя. Я не должен был полагаться на сестру. Тсунаёши внимательно смотрел на Мэтта, и подобное чувство было ему знакомо, ведь когда-то он практически ничего не мог сделать, если рядом не было Реборна. Мэтт, пожалуй, тоже считал себя недостаточно хорошим боссом, если рядом с ним не было серьёзной Ирмы, которая всегда знала, что делать. — Подумай вот о чём, Тсунаёши… — протянул Мэтт. — Я больше не босс. В моём распоряжении всего… — он задумался: а считать ли Марио? Его смерть ведь под вопросом… Мэтт долго не думал: — …два человека, которые остаются со мной по собственной воле. Теперь дело только в деньгах, которые нужны твоей семье, и в девочке, которая нужна мне. — Зачем ты стал её опекуном? — неожиданно задал вопрос Тсунаёши. Мэтт опешил, не ожидающий подобного. Да и не знал он, как объяснять свой поступок, ведь и сам в нём до конца не разобрался… Орихара Рико — сирота, равно как и сам Мэтт. Возможно, это стало одной из причин, по которым он принял решение взять девочку под опеку. Наводила справки о девочке Ирма, он же распоряжалась, чтобы её доставили в Италию, Рико должна была стать всего лишь оружием в руках мафиози, но, к разочарованию ныне покойной Ирмы, молодой босс Инганнаморте оказался слишком мягким в этом отношении человеком. Он относился к девочке так, как если бы она была его сестрой или племянницей. Замкнутая и боязливая Рико чувствовала и понимала хорошее отношение к себе, поэтому доверяла Мэтту, в отличие от всех остальных людей. В конечном счёте Мэтт просто не мог снова морально уничтожить ребёнка, вернув её в детский дом Токио. И каким образом мог он теперь сформулировать весь этот сумбур из головы так, чтобы объясниться зачем-то перед Савадой Тсунаёши? Однако тот не стал дожидаться ответа. Босс Вонголы вдруг улыбнулся и чуть склонил голову: — Вонгола согласна стать вашим покровителем, Мэтт. Серые глаза бывшего босса Инганнаморте сверкнули, и в них отразилось удивление. Взгляды бывших врагов пересеклись.