Волшебный голос

Енох задумчиво передвигал щупальцами, наслаждаясь своим ожиданием. Среди живых существовала фраза «мёртвым некуда спешить», что отчасти является правдой. Время — словно сироп, которым можно приправить любимое дело. А потому ничего тягостного в том, чтобы дождаться полуночи не было. Тем более, это того стоило. Ну а пока можно было занять себя чем-то не менее интересным — собрать пару опавших растений, сплетя их в осенний венок. Украсить тот шишками и полюбоваться результатом в свете луны. Где-то вдалеке замолкли птицы. Это всегда начинается именно так. На пятый день с того момента, как очередная пташка заглянула в Неизведанное, не подозревая, что её поджидает тот, кто готов сожрать всю надежду, трепещущую в рассудке. Но, разве короля мёртвых волнуют живые? Тем более, что осуждение — не его черта. Ему больше нравится обращать внимание на положительную сторону такого поведения. Иногда к городу прибывает пополнение, готовое приложить усилие к общему благу жителей. А также… Енох прислушался. Была ещё одна вещь, ради которой можно было не обращать внимание на всё остальное. По крайней мере, так считал сам бог урожая. И она вот-вот прозвучит в ночи. Где-то ухнула сова, потревожив полный покой взмахом своих крыльев. Щупальца ощущали вибрацию, исходящую откуда-то вдали. Вероятно, это бежала новая жертва, ломая ветки под ногами и распугивая шумом всех лесных зверей. Где-то недалеко раздался мотив. Началось…

Приходите, своенравные Души, Что странствуют сквозь тьму, Здесь есть свет для потерянных и кротких.

Глубокий, можно сказать, бархатный голос прорезал тьму, останавливая всё вокруг. Енох вздохнул, вслушиваясь в него.

Горе и страх, Что легко забываются, Когда вы отправляетесь в почву земли.

Эта песня особенно нравилась богу урожая. Звучала она редко. Только тогда, когда сам Зверь был в наиболее хорошем настроении, позволяя дать себе волю в словах.

Растите, крошечные семена, вы ушли в дерево.

Щупальца против воли начали покачиваться в такт. Совсем скоро это подойдёт к концу, оставались последние секунды, когда можно было услышать песню. Терять их было нельзя.

Поднимайтесь, пока ваши листья не закроют небо, до тех пор, пока ваши вздохи не наполнят воздух в ночи.

Но ночь сейчас была полна вздохами не жертвы, которую скорее всего уже загипнотизировал голос, а мэра Постфилда. Хотелось полностью отдаться этому мотиву, но делать подобное не стоило.

Поднимите свои могучие ветки, и воздайте хвалу к огню.

Финальные аккорды и взрыв публики. Где-то в этой вселенной была возможность аплодировать, но здесь, в лесу, нет ни сцены, ни этой возможности. В знак признания можно было лишь оставить сплетённый венок на пне, проведя по нему лентами в последний раз. Возможно, когда-нибудь Зверь согласится спеть что-то и для него. Но пока хватало вот таких вот моментов ожидания. Словно маленький секрет, принадлежащий королю мёртвых и, от части, самому пожирателю надежды.