Нужно опасаться инвалидов

Рамси злится. Грейджои шлют их нахуй, а ведь он так старался делать селфи на фоне Теона, чтоб тот вышел получше мордашкой. Он так старался и пилил его пальцы, а никто этого не оценил. Какая жалость. Так называемые родственники Вонючки даже не захотели переговоров, сразу отказав. Попыток взлома не последовало также. Неудивительно, ведь охранная система Болтонов самая лучшая на Севере! Но ясно стало, что никто спасать дурацкого пирата не станет. У пирата забавно дрожали губы и бегали светлые глаза, как у тупого жвачного животного. Его кучерявые обросшие волосы быстро впитывали кровь, зато под веками залегали провалы и тени. Рамси нравился пират, хотя порой он кричал слишком сильно, а иногда и вовсе не слушался, за что приходилось наказывать его. Еще он называл себя Теоном. Рамси не нравилось его имя. Ласково и насмешливо называть его Вонючкой оказалось куда приятнее. Отец считал это чем-то странным и больным. Рамси даже не думал оправдываться. *** Отец тоже злится. Он ожидал, что Грейджои моментально переведут им на счет и даже больше, видимо. Рамси считал это глупым. Жадные пираты вообще-то не отличаются преданностью и честностью.  — Так…что мне делать с Вонючкой? — уточняет он, качаясь с носка на пятку.  — Что хочешь, — вяло огрызается Русе. — Он бесполезен. Рамси не удержался и расплылся в улыбке.  — Тогда я…сделаю из него андроида?  — Да-да… Я же сказал: он бесполезен, — рыкнул Русе. — Все, проваливай. Рамси не стал больше досаждать, быстро скрывшись за дверью. Как удачно складывались обстоятельства. Наконец-то он может поиграться с пиратом, как следует! *** У Теона больные и испуганные глаза. Рамси гладит его, как собаку, по голове и режет скальпелем линию челюсти, все сильнее надавливая. Маленький фонтанчик крови моментально полился вниз.  — Сделаем тебе зубки собачьи, — ворковал Рамси. — Или волчьи. Я спер у Старков их модельки лютоволков. Тебе должно подойти: я выбрал самые небольшие. Теон вяло качает головой. Болтону нравится его затравленный взгляд. Скальпель доходит до ямочки над верхней губой.  — Сейчас будет больно, — предупреждает Рамси. Ему нравится чужая боль. Он сам не знает, почему предупреждает Теона. Рамси разрезает ему уголки губ до самых скул. У Теона все лицо в крови; он кашляет. Приходится дать ему кислородную трубку. Рамси не хотел, чтоб его игрушка по-дурацки сломалась.  — Вонючка, мне дать тебе обезболивающего, или лучше ты сам отключишься от болевого шока? Теон с трудом шевелит правой рукой: левой роботизированной он пока двигать не умеет. Он показывает два пальца.  — Ну, как знаешь. Рамси тянется к шприцу, засыпает туда нужное лекарство. Он с нежностью вкалывает иглу в небо с двух сторон — вверху и внизу.  — Жалко, конечно, что твои родственнички не приедут, — бормочет Рамси, ожидая положенные пять минут. — Мне же лучше. Да, Вонючка? Вонючка как-то странно мотает головой и поскуливает. Рамси морщится и смотрит на него, но тот замолкает, и Болтон откидывается на спинку кресла, зевая. Делать челюсти проблемно. Самая дурацкая часть — даже копаться в черепушке не так проблемно, но он готов потерпеть. Рамси берет пассатижи, более тонкие, чем обычные, и приподнимает разрезанную щеку, берясь за самый крайний зуб. У Теона расширяются зрачки, затапливая всю радужку, как внезапно растекшееся море. Нервы тянутся из лунки, похожие на тросы, натягивающие парус. Рамси его безжалостно отрывает. Кровь опять течет. Он цокает и сует Теону в рот трубку, всасывая жидкость, а потом скрючивает марлю и пихает туда. Теон с мольбой смотрит на него. Рамси улыбается.  — Осталось еще примерно тридцать. После того как Болтон вырывает ему передние зубы, Теон перестает реагировать.  — Болевой шок? — хмыкает он. Вонючка пялится в потолок. Рамси наклоняется над ним, щелкает пальцами. На него заторможено переводят взгляд.  — Потерпишь, пока в сознании, — хмыкает Болтон и присаживается обратно в кресло. Он вырывает еще и еще, игнорируя грудь Теона, которая ходит ходуном. Приходится закрепить ремни у него на груди, иначе он так скинул бы их обоих.  — Вонючка, ты сейчас вырубишься, — бормочет Рамси, заканчивая с верхними. У него вся десна в кратерах, словно какой-то паразит изъел все изнутри. Рамси морщится и медлит, задумавшись. Придется отложить это до следующего раза, а то Вонючка не выдержит. Он опускает кресло и кушетку, держащиеся над полом на уровне нескольких сантиметров. На белом полу красная лужа. Рамси сует Теону в рот железную конструкцию, удерживающую его открытым, и ухмыляется, стаскивая белые перчатки и линзы из глаз с увеличительным свойством.  — Привести Вонючку в чувство, — громко приказывает Рамси. — Оказать медицинскую помощь, не трогать лицо и ротовую полость. Андроиды, стоящие у двери, мигом начинают выполнять приказ. *** У Теона Грейджоя, точнее, Вонючки, две механизированные руки и ноги, железная прокладка в паховой зоне и на груди, лютоволчьи клыки на челюсти и мозг, чью прошивку почти полностью поменял Рамси. Хотелось бы и сердце, но сердце трогать он не хотел. Только поставил небольшой жучок, чтоб знать и контролировать, а при необходимости подать команду и убить.  — Вонючка, ты привык к новым зубам? — невзначай спрашивает Рамси. Он копается в роботе Старков. На шее лютоволка выгравированное «Лето». Это какая-то кличка, поскольку у остальных четырех тоже обнаруживаются надписи. Насколько он мог помнить, челюсть Вонючке он снял с «Лохматого Песика», как самую маленькую. Рамси вытирает выступивший пот со лба.  — Да, мой лорд, — слегка шепелявит, но четко выговаривает Вонючка. Он стоит сзади, и Рамси отмечает, что ему нравится покорность Теона. То, как тот сломан, то, как Болтон вталдычил ему в голову собачье чувство преданности, отрезая палец за пальцем. Вонючка немного упрямился, но ведь никто не железный, даже Железнорожденные. Рамси улыбается себе в плечо, снимая прокладку на груди у Лето и рассматривая внутренние содержание.  — Вонючка, а ты бы убил, допустим, Старков, если бы я тебе приказал? Наверное, внутренний Теон не хочет отвечать, но вместо него действует отлаженный механизм — Вонючка.  — Конечно, мой лорд, — повторяет он. Когда Рамси оборачивается, он видит не Теона, а Вонючку — зашуганного, но бесконечно верного. Он не удерживается и треплет его по седым грязным волосам. Вонючка жмурит глаза. Рамси чувствует себя довольным. *** Он просыпается практически первым, подскакивая на кровати, когда вопит сирена и резко обрывается. Он не отличался проницательностью, но догадаться, что на них напали, было не трудно. Он быстро открывает потайной ящик в стене, доставая лучемет. Вылетев из комнаты в одних штанах, он чуть не упал назад, когда неожиданно врезался в Теона. Сразу же он видит отца и мать, что заставляет его слегка успокоиться. Так, ладно, они с отцом точно справятся. Он четко выслушивает его план, серьезно кивает и берет мать за руку. Кейтлин дрожит, но выглядит решительно, и он старается тоже почувствовать себя увереннее. Осколки усыпают весь пол: они бегут к лестнице, пока внезапно окно не разбивается. В него не попадает, и он сначала не понимает почему, пока не видит мать, так быстро закрывшую его. Он видит кровь, струящуюся по ноге. Он с трудом дает себе мысленную оплеуху. Все будет в порядке! Сейчас они с матерью сбегают за сестрами и успеют покинуть Винтерфелл без потерь.  — Мам…можешь идти? Она кидает на него взгляд покрасневших глаз, но слабо кивает, подходя ближе. Он подставляет плечо, чтоб она оперлась об него, и придерживает ее за талию, начиная двигаться в сторону лестницы. Они доходят до нее достаточно быстро, но на ступеньках становится тяжеловато.  — Может…мне понести тебя? — предлагает он, и Кейт мнется.  — Ты сможешь? Он кивает и нагибается, чтоб она могла залезть. Он с трудом выдерживает ее вес, но все равно упрямо поднимается по лестнице. Добравшись до пролета, он останавливается, чтоб отдышаться, и замирает. Звуки выстрелов идут снизу и стремительно приближаются.