Нужно опасаться инвалидов

Джон узнает обо всем с опозданием. Точнее, спустя два дня после случившегося, но это слишком поздно. У них на Стене есть ветка с радио, где передаются последние новости. Связь часто барахлит, да и новости приходят несвежими. Нужно время, чтоб они разнеслись по всему Северу, прежде чем попасть к ним. Вообще к нему стучат еще раньше — до того, как это передало в их казармах. Его вызывает сам лорд-командующий — Джиор Мормонт.  — Сноу, — привычно гавкает он сиплым голосом. У Джиора Мормонта грузные верхние веки, твердый взгляд и волевой подбородок. Он похож на дряхлого медведя — постаревшего хищника, который не утратил былой выдержки, дав слабину лишь времени.  — Лорд-командующий, — Джон кланяется, соблюдая субординацию. Впрочем, Мормонт отмахивается от каких-либо церемоний и переходит сразу к делу.         — Пришли плохие вести. Винтерфел…разрушен. И тогда сердце Джона ухает куда-то вниз.  — Что…вы имеете в виду?  — Это и имею. Он полыхает огнем. О выживших…ничего не сообщается, — с напряженным вздохом договаривает лорд-командующий, а у Джона в голове не укладывается. Сноу чувствует, как его потряхивает. Надо…ехать туда сейчас же! Попробовать кого-то отыскать, а еще… Бран! Его младший брат в больнице!  — Я… Лорд-командующий, отпустите меня! Я не могу сидеть здесь! — у Джона дрожит голос, а он стоит и даже руками не всплеснет, потому что субординация не позволяет. Только стоять вот так и надеяться, что старый Мормонт смилуется и отпустит. Вот только тот качает головой.  — Ты никуда не поедешь. Джон не может поверить ушам и распахивает в ужасе глаза.  — Как это — никуда не поеду?! Моя семья, возможно, вся мертва, а вы меня не пускаете?!  — Именно поэтому не пускаю. На севере сейчас неспокойно. Если я отпущу тебя с отрядом, тебя могут перехватить и убить. Да и чем ты там поможешь? У тебя даже прав на наследство никаких, счетом ты воспользоваться без разрешения отца не сможешь, а тащить на Стену твое…оставшееся семейство также опасно, — перечислил все это Мормонт и, приглушив голос, добавил. — За стеной поднимается шум. Что-то происходит. И Джону ничего не остается, кроме как согласится. *** Все следующие дни грызет совесть и беспокойство, страх за семью и отвратительная надежда на лучшее, таявшая с каждым днем. Как передавали по радио, Болтоны совсем распоясались. Дрянного отпрыска Русе видели уже много раз, и ничего хорошего это ни сулило. В каком-то смысле эти переживания отвлекали от насущих проблем. Например, он почти полностью игнорировал снег, летящий ему в лицо. В другое время он бы обязательно уже трясся от собачьего холода, но сейчас стоял, как истукан, и игнорировал отмерзающий кончик носа. Еще он бы обязательно позавидовал Пипару и Гренну, что сладко спали в казармах. Сэм рядом молчит и трясется из стороны в сторону, стараясь хоть немного отогреться. Джону его искренне жаль. Его друг не создан для подобных условий. Тот больше представляется в теплом кабинете, сидящем на кресле на колесиках.  — Я уже не чувствую ног, — жалуется Тарли.  — Понимаю, — нагло врет Джон и старается его приободрить. — Потерпи. Зато завтра ночью мы в тепле поваляемся. Он вообще об этом не задумывается, но Сэма поддержать надо. Сэм хороший. Сэм почти как семья. *** Им везет, и они действительно спят на следующую ночь, но это буквально последний раз, когда им удается нормально поваляться на койках. После этого весь дозор оказывается поставленным на ноги. Совершенно нападение на районе Сумеречной Башни. Кто-то напал на пост охраны, перерезал там всех, а также, по всей видимости, или захватил заложников, или встретился с такими же соратниками. На месте остались следы, но они не пробивались по общей базе данных. Также обнаружились следы от колес, которые и давали предположения о еще нескольких участниках той заварушки. Ясное дело, каждый в Ночном Дозоре уже догадывался, чьих рук это дело. Тем более что за Стеной поднимались волнения с новой силой. Крастер — их старый товарищ и сообщник, также живущий на территории одичалых — рассказывал, что вокруг происходит что-то странное. Люди начинают уходить все дальше, в Земли Вечной Зимы. Это ничего хорошего не сулит, потому теперь рядовых гоняют постоянно, заставляя стоять на посту практически все время. Если одичалые что-то планируют, то им нужно быть постоянно на чеку. Тем более что на душе все еще было неспокойно. Лишь бы это оказалось простым совпадением. *** Спустя еще два дня он не выдерживает. Их третируют со гребанным осмотром Стены, он почти не ест и не спит, о родственниках ни слуху и ни духу, а делать что-то надо. Даже друзья уже начинают поддерживать идею поездки к отцу. Вечером Джон пишет прошение о временном отпуске, дабы по причинам семейного характера скататься в Королевскую Гавань и встретиться с Эдардом Старком. После этого он пару секунд набирается смелости, заручается поддержкой Сэма и с очень храбрым видом устремляется к самому лорду-командующему Ночного Дозора. Джиор Мормонт встречает его, как родного сына строгий отец.  — Что-то случилось, Сноу? — он грузно усаживается за стол и трет переносицу. — Замаялся уже с этими одичалыми, чтоб их… И Джону становится как-то совсем неловко его тревожить. Приходится собрать всю наглость и уверенность в кулаке, который он опускает на стол вместе с заявлением. Мормонт смотрит очень удивленно.  — Простите, лорд-командующий, но мне надо ехать. Я больше так не могу.  — Как это — не можешь? — и в голосе у него скользят угрожающие нотки. Джон сжимает зубы.  — С моей семьей неизвестно что, а я бегаю по Стене и высматриваю несуществующих врагов! У Мормонта злой и тяжелый взгляд, прижимающий его к стулу. Джону очень тяжело держать самообладание.  — Несуществующих врагов?! Скажи это моим убитым людям. Скажи это тем юношам, чья кровь была размазана по всему охранному посту в Сумеречной Башне, — цедит Джиор и говорит нечто совершенно неожиданное. — Не хочешь бегать по Стене, значит, будешь бегать вне Стены. Отправляешься завтра с рассветом в разведку.  — Но… — пытается Джон. — А заявление?.. Тот рвет его на мелкие кусочки. Сноу требуется огромное количество выдержки, чтоб не начать кричать от бессилия. Его посылают на верную гибель. Что ж, отлично.  — Уходи, Сноу. Ты меня разочаровываешь. Слова Мормонта бьют хлеще любых пощёчин. Джон открывает и закрывает рот. Ему ведь нечего сказать. Все, что он может, это круто развернуться на пятках и уйти, даже не хлопая дверью. Он жалкий подхалим. Отвратно. *** Они садятся в снегоходы. Ветер треплет волосы, снег забивается за ворот. Видимость вокруг практически нулевая, а лицо мгновенно краснеет, и его начинает щипать от холода. Рядом с ним мчится Призрак — бракованная модель лютоволка. Он получился слишком нестабильный, с вечно глючащей системой, которая постоянно зависала даже от простых команд, а его корпус вечно нагревался. Отец хотел его сдать в утиль почти сразу, но Джону так хотелось иметь лютоволка, как у братьев, что он буквально взмолился. Эддард сомневался, но, в конце концов, сдался. Отец думал, что Призрак выйдет из строя в первый же день. В итоге тот исправно работает уже практически три года. Жаль, вся краска облупилась, и он мерцал на свету металлическим боком, а из глаз выпали нормальные линзы — теперь у Призрака только инфракрасное зрение. На стене Призрак обычно находился в выключенном состоянии, чтоб не мешался под ногами, и только во время таких вылазок Джон брал его, на всякий случай. Во всех Лютоволках находился отслеживающих маячок, и каждый из них мог падать сигнал во время опасности. А такая поджидала за Стеной на всем их пути. Здесь жили люди. Обычные, но одичавшие, опасные люди. Никаких высоток, ровных дорог, машин и других атрибутов современной жизни здесь не находилось. Повсюду громоздились маленькие заброшенные домишки, покосившиеся от сырости и старости. Окна в них зияли пустыми провалами. Проезжая мимо подобного, смертельный холодок начинал бегать по позвоночнику, заставляя сжимать педаль газа сильнее. Хотелось скорее уехать отсюда. Казалось, смерть ждет за каждым поворотом. Просто выбирает лучший момент, когда может напасть на них, как хищник на зазевавшуюся добычу… Комья снега прилетают в лицо уже целой кучей, прямо на ходу залепляя лицо. Джон сплевывает, пытается вытереть всю эту мешанину, а сбоку раздается такой звук, будто кто-то заводит мотор — Призрак рычит. Джон хватается за бластер слишком поздно. В него кто-то влетает, и снегоход переворачивается, опрокидывая и Джона и нападавшего.  — Далеко не уедете, вороны, — смеется хриплый и насмешливый голос. Джон наконец-то открывает глаза. Над ним нависает очень злой рыжий мужик. А потом прикладывает его виском об руль снегохода, и в глазах меркнет. Последнее, что Джон слышит, — прерывающийся вой Призрака. *** Она никогда бы не бросила брата. То фото, что прислал мерзкий Болтон, буквально заставило ее всю закипеть от ярости. Да, они могли бы взломать всю сеть Дредфорта разом, но это было слишком рискованно. И мягко. Потому что Яра Грейджой — дочь Бейлона Грейджоя — обожает расправляться с теми, кто ей не угодил. Она и ее отряд высаживаются в Речных Землях. Север сейчас тщательно контролируется и просматривается со всех сторон, потому плыть напрямик было бы слишком опасно. Они останавливают корабли возле Вендского Городка. Им разрешает Эдмур Талли после того, как они кратко излагают список планов и заключают с ним сделку. Они взламывают защиту на Близнцах, а те разрешают им временно остаться. Выгодное предложение, как ни крути. *** Они остановились поесть в местную гостиницу на перепутье, где на первом этаже располагалось кафе. Там они досыта обожрались местных пирогов с почками, и Яра ощущала сытость и покой. После такого перекуса она и ее команда направились на осмотр близлежащей местности. Они передвигались на огромном хаммере, потому могли разъезжать на территориях вне общей дороги. Так до Севера им рукой подать! Внезапно кто-то замечает движение в кустах. Неровное и слишком шумное для зверя. Кто-то бежит?  — Выйдем, — коротко приказывает Яра. Грейджой и ее команда медленно выползает из хаммера. Они не привыкли к тому, чтоб скрытно подкрадываться к врагу, но бегущий субъект их так и не замечает. Она, вся в грязи и крови, еле плетется, спотыкаясь об каждую кочку, шатаясь, как пьяная, и с взглядом, уже готовым ко всему. Девчонка, совсем юная. Яра выходит прямо перед ней, потому что не может не помочь. Та падает с огромным облегчением на землю.  — Совсем плоха, — говорят в ее команде.  — Че это с ней?  — Нельзя ее так оставлять, — хрипит кто-то. И Яра согласна.  — Тащите ее в хаммер. Заберем с собой, а потом посмотрим.