Сказочник

Смотри в темноту, не смотри, мало что высмотришь, кроме ночных страхов. Так говаривали некоторые старые хоббиты, и Сэм был с ними согласен. Ничего ты в этой тьме не увидишь, хоть все глаза прогляди. А из-за шорохов и неясных теней будет казаться, что прямо на тебя идет огромный жуткий хобборотень и желает тебя сожрать. Ну или там свирепые хобгоблины с треском продираются через густой подлесок, чтобы всех тут порубить и тоже сожрать. Или ужасный хобопырь летит… Тут Сэму показалось, что, и правда, из темноты на него надвигается что-то кошмарное и отвратительное, и он, ойкнув, едва не свалился с вершины древесной стены. С трудом удержавшись, Сэм сглотнул и стал смотреть на Гэндальфа. Уверенный, как всегда (или почти всегда) вид волшебника его немного успокоил. Гэндальф сидел на стене, как петух на насесте (сходство усиливалось из-за его широкополой шляпы) и вид имел довольно забавный. Сэм улыбнулся бы, если бы не был так напуган. Гэндальф же был спокоен, хотя и насторожен. Однако он не отдавал никаких приказов и не пытался осветить лесную темноту (в том, что Гэндальф взял с собой чудесную гномью лампу, Сэм не сомневался). Но чу! Как только Сэм об этом подумал, Гэндальф, порывшись в складках своего одеяния, достал вечносияющий светильник. Поток яркого света озарил те места, что не видели его еще, быть может, задолго до исчезновения солнца и луны. Потому что переплетение ветвей над головой было таким густым, что, должно быть, совсем не пропускало солнечных лучей. Под ногами же расстилалось море побуревших листьев и сухих веток, среди которых не было видно ни травы, ни кустов. С этой стороны земля ощутимо подымалась и до нее было не так уж далеко – не больше трех фатомов. Сэм с облегчением выдохнул: спуск, кажется, обещал быть не таким сложным, как подъем. Никакого движения, кроме покачиваний веток на ветру, в круге света не обнаруживалось. Никаких чудовищ и зверей, никаких призраков и орков, а если хуорны тут и были, то они очень хорошо замаскировались под обычные деревья. Даже света «волшебной» эльфийской лампы было недостаточно, чтобы высветить большое пространство в этой чащобе. Но, похоже, возле самой стены их никто не подстерегал. А может, их просто заманивали вглубь? Чтобы уж там наверняка окружить и сожрать без помех… - Спускаемся, - негромко скомандовал Гэндальф. - Все? – тут же спросил Глорфиндель. - Да, - Гэндальф несколько мгновений раздумывал. – Нет смысла оставлять кого-то здесь. Нам это не поможет. Или мы дойдем все – или все будет потеряно. Мне казалось, наш последний шанс был с Кольцом… я ошибся. Но сейчас, сейчас, и правда, настали последние времена. Или мы победим, или погибнем все до единого. Некому больше противостоять Саурону. И неоткуда ждать помощи. - Хорошо, - сказал Глорфиндель, и решение было принято. Они закрепили веревки на вершине стены и стали спускаться по одному. Сначала шли эльфы и дунэдайн, за ними – женщины-друхи и хоббиты. Довольно скоро весь отряд очутился на земле. Гэндальф больше не прятал лампу и они стояли на небольшом светлом пространстве, окруженном со всех сторон вязкой, колеблющейся, как будто живой темнотой. Сэм поежился, но свет немного приободрил его, и он сказал сам себе: «Еще не съели – побарахтаемся!» И сам же добавил: «Сказал червяк на крючке». Хоббиты, конечно, всегда ожидают лучшего. Но стараются окоротить тех, кто уж слишком надеется на одно хорошее. А то тут же беду прозеваешь. - Не опасен ли свет? – спросил волшебника Динэллон. – Мы можем привлечь внимание и… Он не закончил фразы, впрочем, всем и так было ясно, что имелось в виду. - Если мы до сих пор не привлекли внимания, - сказал Гэндальф, - то здесь происходит нечто важнее и опаснее маленького отряда в чаще. Поэтому будет ли здесь свет или нет, не имеет значения. - Я все же не согласен, - заспорил Динэллон, - что никто не должен оставаться здесь. Это может оказаться полезным. - Хорошо, - ответил Гэндальф после недолгого молчания, - может, ты и прав, мастер Страж. Один или двое большой роли не сыграют. Фангорн проглотит многотысячное войско и не подавится. Динэллон кивнул и подошел к своим товарищам. После короткого обсуждения двое стражей из лесного народа остались возле древесной «стены». Было уговорено, что если отряд не вернется в течение целой луны, один из них должен будет принести эту весть Трандуилю, другой же мог, при желании, пуститься на поиски пропавшего отряда. - Все может быть, - сказал Гэндальф, когда они уже собирались идти дальше, - но я не думаю, что здесь настанет конец моего пути. «Но это не значит, что не окончится еще чей-то путь», - подумал Сэм про себя. Гэндальф-то – шишка важная, он не пропадет, а про других такого разговора нет. Всякое может случиться, если ступил за родной порог. Так говорили у них в Шире и многие считали, это значит, что нужно носа за родную деревню не высовывать. Хотя, вот странное дело, всегда в народе хоббитов были такие, что не могли усидеть на месте и пускались в дальнюю дорогу, иногда сами не зная, чего ищут. О них говорили «ушел к Морю», хотя куда только не могли попасть такие хоббиты-бродяги! Вернувшиеся (а возвращались не все) рассказывали сущие чудеса о всяких других землях, а подростки и юноши слушали их, развесив уши, а потом некоторые тоже уходили… И так было всегда. «Да уж, то-то удивились бы Талбо и Боб, если бы знали, где я!» - подумал Сэм и ухмыльнулся. На его долю уже выпало столько приключений, что не всякий «морской» хоббит мог бы похвастаться, разве что герои господина Сказочника, Фродо Бэггинс и его друзья. Но очень уж нехороший был конец у их сказки. Сэм поежился при этой мысли, вздохнул, но, упрямо наклонив голову, решительно направился за своими товарищами, что один за другим уходили в самую глухую чащу за сиянием волшебного светильника. Лес здесь пока что мало отличался от того, что они видели за древесным заплотом энтов. Те же темные голые ветви над головой, то же сплетение корней на покрытой прошлогодними листьями земле. Здесь было тепло, даже немного душно, ветер почти не проникал через плотное сплетение крон, только где-то высоко над головой качались под его порывами ветки. Но жутковатых шорохов поубавилось, то ли вся ночная нечисть бежала перед древним светом, то ли дело было в том, что они уже не стояли на месте. У Сэма не было времени воображать себе всякие ужасы, он просто упрямо продирался вперед, смотря под ноги и отодвигая мешающие ветки. Вообще он настолько успокоился, что чуть не принялся насвистывать, как вдруг шедший перед ним Гильторон остановился, как остановились и все остальные. Сэм, отведя со лба прилипшие к нему пряди, обошел Гильторона и во все глаза уставился на большую проплешину прямо посреди леса. Это не было обычной поляной, хотя там не было ни одного дерева. То есть сейчас не было. Раньше они были, только теперь от них остались лишь невысокие пеньки. А вообще на поляне мало чего осталось, кроме покрывавшей ее черной не то жижи, не то грязи довольно противного вида. Она не блестела в свете гэндальфовой лампы, она была тусклой и унылой, как давным-давно убитая земля посреди деревенской площади промозглым и темным осенним вечером. Здесь не было травы, тем более – цветов, даже прошлогодних листьев не было. Путники стояли на краю поляны, разглядывая ее, кто хмурясь, кто спокойно и задумчиво. Сэм потянулся к странной земле большим пальцем правой ноги… - Сэм, - спокойно сказал волшебник и хоббит замер. Потом, вздрогнув, отступил на шаг. С чего он взял, что можно безнаказанно прикасаться к этой черной земле? Вдруг здесь какие-то чары, да еще и особо злые и смертоносные? Неллот и Беруна, не обменявшись словом и не переглянувшись, протянули руки к черной поляне. Эльфийка слабо вскрикнула, отдернув руку, как от огня, друаданет как-то странно хмыкнула и затрясла рукой, будто стряхивая что-то донельзя противное. Гэндальф пристально посмотрел на обеих женщин. - Там нет ничего, - заговорила первой Неллот. – Совсем ничего. Ни старой травы, ни листьев, ни корней, ни семян в земле. Ничего живого. - Земля здесь мертва, - сказала Беруна. – Ее убили, будто живое существо. - Ого… - протянул Сэм в наступившей тишине и, смутившись, отступил еще на шаг. - Так, - медленно сказал Гэндальф, - госпожа Неллот, мастер Динэллон… раньше в Фангорне такое бывало? - Нет, - просто ответила Неллот, а Динэллон покачал головой. – По крайней мере, мы никогда не встречались с таким. - Но мы никогда и не заходили так далеко в чащу, - слегка хрипло проговорил Динэллон. Он с тревогой поглядывал на принцессу, но та пристально смотрела на черную поляну и ни на что другое. Она хмурилась и терла одной ладонью о другую, будто пытаясь что-то стряхнуть. - Все же не думаю, - очень медленно проговорил Гэндальф, - что такое бывало раньше, даже и здесь, в чаще. – Это не первая странность, что мы замечаем в Фангорне. Странно, что мы никого не встретили, странно, что нас никто не пытается остановить. Теперь вот это… Он поднял свой посох и, осторожно и медленно, поднес его к черной поверхности. Слегка тронул ее… Рука Гэндальфа дрогнула, будто ее кто-то ударил, посох, едва коснувшись черной земли, как будто подскочил вверх. Волшебник отшатнулся и отступил на шаг. - Черное колдовство, - пробормотал он вполголоса. Его товарищи тоже отступили, теперь никто даже и не думал прикасаться к этой мертвой земле. - Боюсь, что, - Гэндальф обвел взглядом своих спутников, - вскоре мы встретим здесь нечто похуже диких хуорнов… *** Чем дальше они шли, тем больше находили следов этого «черного колдовства», как назвал его Гэндальф. Лес редел, выжженный необычной напастью, и в отряде царили настороженность и мрачное молчание. Они даже не говорили друг с другом, придавленные ощущением запустения и смерти вокруг. Сэм уже рад был бы и странным шорохам вокруг, которые так пугали его сначала, но даже их не было. Все живое разбежалось или затаилось, только оставшиеся деревья шумели на ветру, и Сэму казалось, что они тоже хотят убежать, да корни не пускают. Ему стало жаль деревья, хотя после всех мрачных сказок стариков и господина Сказочника, он, как и многие хоббиты, не жаловал густых чащ. Но если уж выбирать между дикими хуорнами и колдовством слуг Врага (а никто уже не сомневался, что причина странных черных прогалин именно в этом), то лучше уж ожившие деревья. Наконец, когда прошло уже часа два, они услышали впереди странный шум. Казалось, это просто скрипело дерево, но уж очень звук был громким и, скорее, походил на голос. Глухой скрипучий голос. Это не было ни песней, ни разговором, ни зовом, а было похоже на стон от боли. Он раздавался откуда-то спереди и немного справа. Гэндальф замедлил шаг, потом вовсе остановился, оглянувшись на своих спутников. Все остальные тоже остановились. - Кажется, я знаю, что это, - сказал волшебник, - или, вернее, кто… Думаю, надо проверить. - Может быть, не стоит? – возразил ему Динэллон. – Здесь очень опасно, и это может быть ловушкой. - Если мы будем избегать всего живого здесь, мы никого не найдем, - ответил ему Гэндальф. – Надо проверить. Да и не думаю, что здешние жители… или пришельцы нас уже обнаружили и приготовили ловушку. Он немного помолчал и сказал: - Пойду я, Глорфиндель и вы, мастер Динэллон, если желаете. - Конечно, - кивнул Динэллон и встал рядом с Гэндальфом. - Может быть, и мне пойти? – предложила Неллот, но Гэндальф покачал головой. - Незачем пока рисковать, госпожа. Если там будет достаточно безопасно, мы вас позовем. Динэллон промолчал, но кинул благодарный взгляд на волшебника. Неллот кивнула. Волшебник и оба эльфа быстро исчезли в темноте (Гэндальф пока прикрыл волшебную лампу полами своего плаща). Остальные стояли, молча глядя друг на друга и вслед ушедшим. Сэм, решив, что в ногах правды нет, присел на какой-то выступающий корень и с удовольствием потянулся. Это как будто послужило сигналом, Беруна и ее женщины, некоторые из дунэдайн тоже стали рассаживаться на земле и корнях, подстилая собственные плащи. Неллот и Эльдарион сели рядом друг с другом и о чем-то тихо заговорили. Другие тоже разговаривали, но негромко, так что до Сэма доносился только шорох голосов, а слов он не мог различить. Хоббит прислонился к стволу и потихоньку задремал. Проснулся он от света, который оказался светом гэндальфовой лампы. Волшебник уже вернулся и о чем-то говорил с Неллот и Беруной. Сэм, отдохнувший и оттого полный любопытства, подобрался поближе. - …думаю, мы можем не бояться его, - расслышал он конец фразы Гэндальфа. – И даже наоборот, помочь. Пусть они злы, но Врага ненавидят не меньше нашего. - Конечно, мастер Гэндальф, конечно, - хрипловато ответила ему старуха, - всему живому помогать надо, коли оно в беде. - И я так думаю, - кивнула и Неллот. - Тогда идемте, - сказал Гэндальф. - Подождите, я позову своих, - сказала Беруна и быстро направилась к своим товаркам, которым сказала несколько слов на друаданском языке. Двое из них закивали и поднялись, готовые следовать за своей предводительницей. - Пожалуй, стоит позвать и Эльдариона, - сказал Глорфиндель. – У него исцеляющее кольцо и он может помочь. - Да, верно, - кивнул Гэндальф и позвал сына Арагорна. Тот быстро подошел и Гэндальф сказал: - Мы нашли раненого и ему нужна помощь. - Конечно, - Эльдарион кивнул. Гэндальф подозвал к себе одного из дунаданов и велел ему оставаться на месте и смотреть, чтобы никто не уходил, а если произойдет что-то необычное – идти на поляну чуть впереди и справа – Гэндальф махнул рукой туда, откуда до сих пор слышались стенания. Дунадан кивнул и отправился к остальным. Волшебник и его спутники зашагали к загадочному раненому. Сэм, не в силах сдержать любопытства, потихоньку пристроился позади двух друаданских женщин. Но Гэндальф, как и всегда, заметил его. - А ты куда? – обернулся он к Сэму. – Впрочем, - тут Гэндальф махнул рукой, - идем. Сэм зашагал чуть позади волшебника, уже не прячась. Не прошло и двухсот ударов сердца, как деревья впереди расступились. Гэндальф чуть высвободил из-под одежды лампу, так что она освещала немногое. Но из того, что Сэму удалось разглядеть впереди, выходило, что они направляются к очередной черной поляне, уничтоженной неведомой напастью. Он стал глядеть себе под ноги еще внимательнее, не желая наступить на край выжженной колдовством земли. Стоны раздавались все ближе, наконец, Сэм разглядел совсем недалеко, не больше, чем в двух фатомах, что-то высокое и темное, похожее на дерево, и ветви у него слегка шевелились, хотя ветра здесь совсем не было. Сэм чуть не споткнулся от неожиданности – вот тебе и раз, он-то ожидал увидеть эльфа или человека, или какого-нибудь зверя, но тут, похоже, было ожившее дерево. По спине Сэма пробежал холодок, он вспомнил свои приключения в Древлепуще и слегка запаниковал. А ну как это все засада и на них сейчас накинутся другие деревья, которые пока притворяются неподвижными? Но Гэндальф спокойно подошел к дереву, осветив его своей лампой. Дерево стояло накренившись, похоже было, что оно едва не падало. Везде по стволу и веткам виднелись черные пятна, как будто выжженные огнем. Ветви поскрипывали и эти звуки складывались в тот самый шум-стон, что они слышали издали. Гэндальф осторожно притронулся к одной из ветвей там, где не было ожогов. Дерево заскрипело сильнее, и вдруг прямо посередине ствола открылась две небольшие щели, в которых виднелось нечто мутное, буро-зеленое. Глаза! Сэм отшатнулся, ему почудилось, что взгляд направлен прямо на него! Но дерево – или хуорн? – конечно, это был хуорн! – явно не собиралось нападать. Оно заскрипело еще громче, и Сэму показалось, что он различает в этом скрипе что-то более сложное, чем просто натиск ветра. Слова! Хуорн говорил. - Бу-ра! Бу-ра-рум! Х-хр-р-рыин-н-ну! Гэндальф тоже заговорил на том же языке, и странно было слышать его из уст, состоящих из плоти и крови. Все молчали, в напряжении ожидая, чем этот разговор окончится. - Госпожа Беруна! – сказал Гэндальф снова на вестроне и друаданет подошла к нему. Без страха, спокойно коснулась она дерева и то потянулось к женщине всеми своими уцелевшими ветвями. Так прошло немало ударов сердца, и дерево говорило все тише. Глаза его закрылись и оно умолкло. Гэндальф быстро оглянулся и подозвал к себе Эльдариона. Лицо у волшебника, насколько успел заметить Сэм, было мрачным. Эльдарион без всякого страха подошел к дереву и быстро вытащил свое кольцо, горевшее неярким голубым огоньком. Огонек разгорелся, когда кольцо поднесли к дереву, и часть его перебралась на ветви и сам ствол, которые оделись в это пламя, но не горели и не сгорали. Глаза хуорна вновь открылись, на этот раз шире, ветви задвигались довольно быстро и он заговорил: - И-и-рта! Бу-р-ры-ма! Бу-а-а-ар-р-г-х-х… Ветви опустились и замерли. Глаза хуорна закрылись. Наступила тишина. Эльдарион вновь поднес кольцо к хуорну, но огонек едва горел и ни одна его искра не перешла на дерево. Беруна, потом Гэндальф, вновь стали касаться коры, что-то нашептывая, каждый на своем языке, но дерево молчало и не двигалось. Наконец Гэндальф отступил, опустив руки. - Все, - сказал он, - больше мы ничего не можем сделать. - Он умер? – шепотом спросил Сэм. - Да, - ответил Гэндальф и тяжело вздохнул. – Иногда ничего нельзя сделать. - Опять у меня ничего не вышло, - удрученно сказал Эльдарион, глядя на свое кольцо. – Как и с мастером Гэмджи… Был бы здесь отец… - Не кори себя, друг мой, - попытался его ободрить Гэндальф. – Раны от колдовства Врага бывают слишком тяжелы. Да и Тень взяла уже большую власть над миром. Кроме того… - он несколько мгновений молчал, - быть может, наши Кольца, утратив связь с Единым, утратили и часть своей силы. Неллот взяла Эльдариона за руку и осторожно погладила. Лицо его немного просветлело, но оставалось печальным. Он в ответ сжал ее пальцы, и так они стояли, рука в руке, перед почерневшим обугленным стволом. Беруна погладила мертвое дерево по коре. - Покойся в мире, - сказала она, и все вокруг склонили головы, чтя если не друга и союзника, то товарища по войне с Тенью. - Я смог кое-что узнать от него, - сказал, наконец, Гэндальф. – Я уже давно догадывался, что в чаще Фангорна происходит что-то неладное, и это оказалось верным. На них напали с северо-востока. Не орки или, точнее, не одни орки. Там были некие чародеи… маги, искушенные в темных искусствах. То, что мы видели, следы «черного пламени», так его назвал хуорн. От небольшой искры разгорается целый пожар и губит все вокруг, так что на этой земле нескоро сможет что-нибудь прорасти. Быть может, и никогда… Хуорны пытаются противостоять врагу и пока… пока враги не добрались до самого сердца Фангорна, до места, где спят энты. - Энты, и правда, спят до сих пор? – спросил Глорфиндель. - Да, похоже на то, - ответил Гэндальф. – Он не сказал этого прямо, но я догадался по некоторым его словам. Но дела у хуорнов идут неважно. Они сильны, они даже обладают собственной магией, но этому колдовству они противостоять не могут. Они постепенно отступают. - То есть мы скоро окажемся в самой гуще битвы? – спросил Динэллон. – Это опасно? - Мы пришли сюда за энтами и не думаю, что мы должны сразу бежать, - сказал Эльдарион, и глаза у него сверкнули. - Не думаешь ли ты, что я боюсь? – негромко спросил Динэллон. - Тише! – остановил их волшебник. – Сейчас не время для ссор. - Прости, мастер Гэндальф, - Эльдарион слегка поклонился старому учителю и другу, а потом и Динэллону. – Прости и ты, мастер Страж. Я не хотел ссориться. Но если мы уж пришли сюда… - … то нельзя сразу отступать, - кивая, продолжил его фразу Гэндальф. – Но и лезть в самую гущу схватки не следует, тут прав мастер Динэллон, - Гэндальф кивнул и лесному стражу. Будем идти туда осторожно, высылая вперед разведчиков. - Согласен, - помедлив несколько мгновений, сказал Динэллон. – И тоже… прошу прощения у тебя, мастер Эльдарион. Он протянул ему руку и Эльдарион с готовностью пожал ее. Глаза их встретились и они улыбнулись друг другу. - Мы идем все вместе? – спросил Глорфиндель, когда Гэндальф уже повернулся идти обратно, на поляну, где они оставили своих товарищей. - Думаю, да, - ответил волшебник. - Не лучше ли оставить здесь хотя бы женщин? – нахмурился Динэллон. – Уж слишком опасно… - Нет! – почти одновременно ответили Неллот и Беруна и переглянулись, тоже улыбнувшись друг другу. Эльфийская принцесса заговорила первой: - Мы не для того отправились сюда, чтобы сидеть в чаще и ждать вестей. Я не новичок в лесной науке, Динэллон, и кое-что умею… Я буду рядом с вами и буду помогать. А если… если они победят, мы не спасемся нигде. - И мы не будем оставаться позади, - негромко, но твердо проговорила старая Беруна. – Мы можем помочь, для того мы и пришли сюда. - Хорошо, - согласился Гэндальф, а Динэллон просто угрюмо промолчал. – Идемте же! Они быстро добрались до поляны, где оставались их товарищи, и Гэндальф быстро пересказал им все новости, которые узнал от умирающего хуорна. Люди и эльфы помрачнели, но никто не предложил остаться на месте или повернуть назад. Пока остальные собирались, Сэм, вздыхая, вгрызся в лепешку из припасов, которые путникам дали эльфы Фангорна. Она была вкусной, мягкой, с привкусом лесных орехов и незнакомых трав, но хоббит почти не чувствовал вкуса, занятый мыслями о предстоящей опасности. Черных он уже видел в Ортханке и совсем не хотел знакомиться с ними поближе. Если они выжигают землю так, что даже корешков не остается, то что сделают с одним маленьким хоббитом? Сожгут, что одни уголёчки останутся? Или нет? А вот если Ортханк вспомнить!.. Но - в конце концов, сколько опасностей они уже прошли, а все еще живы-живёхоньки… Сэм подошел к сестре, которая отчего-то оказалась в стороне от друаданских женщин, с которыми обычно сидела на привалах. Она, закусив губу, пыталась потуже затянуть ремешок на своем мешке. - Дай-ка, помогу, - сказал Сэм, и Нэн молча, не отпустив обычной колкости, протянула мешок ему. - Вот так, - сказал он, затягивая ремешок, и вдруг нащупал на боку мешка какой-то острый выступ. – Нэнни, ты бы это поглубже запихнула, - сказал он сестре. – В бок же вопьется, неудобно… - Что это… - слегка нахмурилась Нэн и, развязав мешок, полезла в его глубину. – А-а-а… - она вытащила хрустальный цветок. Сэм вспомнил – подарок гномьей владычицы. – Что это с ним? – с любопытством проговорила девушка. Цветок мягко светился, как маленький светлячок в траве. Тьму не разгонит, но на душе от него веселее. Сэм оглянулся и увидел Гильторона, который смотрел на них, но не подходил. Нэн глядела только на цветок, а не по сторонам. - Ладно, - сказала она негромко и запрятала цветок поглубже, заворачивая его в запасную рубаху. – Посмотрим… - А? – спросил Сэм, но Нэн ничего не ответила, а вскоре поднялась и отправилась к Беруне. *** Теперь они шли еще медленнее, чем поначалу, постоянно останавливаясь и поджидая разведчиков. Те, впрочем, не говорили ничего нового, следы черного пламени встречались там и тут, но никого живого эльфы не нашли. Становилось все теплее, на языке Сэм чувствовал горечь, в горле першило. Он принюхивался, но запаха гари не было. Пахло… скорее, старой пылью и затхлостью, как в нежилой комнате, которую давно не открывали. Неприятно, но терпимо. Звуков вокруг тоже почти не было, не считая шелеста листьев и треска сучков под ногами. Тишина давила на уши, темнота вокруг, казалось, сгущалась. Даже чудесная лампа Гэндальфа с трудом развеивала эту древнюю тьму, которая, казалось, сохранилась здесь с начала времен и которую не смогли развеять небесные светила – когда они еще были видны на небе. Деревья становились все выше, возносясь на неведомую высоту в поисках лучей света. Здесь они стояли тесно, так что приходилось иногда буквально продираться между толстых стволов. Сэм бы не удивился, если бы они наткнулись на настоящий частокол, только не сооруженный руками разумных, а выросший из земли. Впереди послышался шум – шорох тысяч и тысяч листьев. Сэм поднял взгляд и чуть не вскрикнул: впереди, закрывая все и вся, клубился черный туман.