Сказочник

Битву Сэм помнил не очень хорошо. Он, как и все, бежал, кричал, размахивал своим кинжалом, стараясь попасть по оркам – куда достанет. Ему везло, орки не считали его серьезным противником, едва замечая, и потому он избежал смертельных ударов, а сам, тем временем, ранил несколько врагов, а одного даже убил, удачно попав кинжалом в бок, там, где на кожаном доспехе орка зияла большая дыра. Орк был из мелких, он завизжал от боли и упал под ноги сражающимся. Потом Сэму попали скользящим ударом по голове – шлем уберег его от серьезной раны, но в голове зазвенело, в глазах стало двоиться и он едва не упал. К счастью, в это время основная схватка ушла вперед и вправо, к воротам Эдораса, и Сэму удалось на ослабевших ногах выбраться из смертельной круговерти клинков и копий. Руки и ноги его плохо слушались, звуки доносились словно сквозь вату. Он сел на какой-то бугорок и потряс головой, но от этого у него потемнело в глазах и он не решился больше двигаться. Так и сидел, пока не зазвучали победные рога. - Эгей! – рядом с ним из темноты появился высокий незнакомый воин. – А, это ты, полурослик! Помощь нужна? - Да, вроде, ничего, - Сэм повертел головой, подвигал руками и ногами – теперь он чувствовал себя куда лучше, только звуки доходили приглушенными. - До палаток дойти сможешь или помочь тебе? Меня тоже ранили, но не так сильно, чтобы я не мог помочь товарищу! Сэм поднялся. - И сам дойду, наверное. – Он махнул рукой в сторону города. – А что там? - Почти что все кончилось. Орков добивают уже. Они и не знают, кого больше бояться – нас или деревьев, - воин злорадно усмехнулся. – Кончилось тут их время! - А Черные? - Никто больше не показался, - в голосе воина чувствовался сдерживаемый страх – бесстрашные Всадники боялись лишь колдовства. - И то хорошо, что и у нас колдун нашелся, - скорее себе, чем собеседнику, сказал Сэм, - хотя я… - Что? – спросил воин с любопытством. - А… ничего, - пробормотал Сэм и махнул рукой. – Пойдем к палаткам. Сэм шел медленно и его грызла мысль, что радужное пламя, которое спасло хуорнов – да и остальных, что уж тут скрывать – он определенно узнал. И хозяина этого пламени он боится почти так же, как Черных. Ведь нет ничего страшнее, чем враг, притворяющийся другом! *** К лекарю Сэм не пошел. Голова побаливала, но остальное, вроде, было в порядке. Он сидел там, где обычно привык отдыхать, наслаждаясь тем, что уже не нужно никуда бежать, не надо драться с проклятыми орками и рисковать жизнью. Судя по рассказу воина, который, убедившись, что Сэму не нужна помощь, ушел к своему отряду, все скоро закончится. От орков не останется даже мокрого места – хуорны об этом позаботятся. Сэм поежился. Как не были злы и отвратительны орки, причинившие столько горя и вреда всем народам Средиземья, а все же быть заживо сожранным деревом – судьба незавидная! Будь воля Сэма, он бы вообще со всеми жил мирно и не воевал. Иногда, может, и хорошо бы устроить потешные бои, силой померяться, но то больше для шутки и веселья, чем для того, чтобы сильно повредить. Краем глаза Сэм увидел движение чуть сзади и тут же перед его глазами мелькнула беловатая кора. Нэн пришла! - Ох, Сэм, как ты? – в больших карих, с изрядной зеленью глазах Нэн плескалось сочувствие. – Мне сказали, что ты, вроде, ранен? - Да ничего, - Сэм потрогал голову. – Шишка, однако, будет изрядная, - сказал он с улыбкой. - Дай-ка я посмотрю, - Нэн тоже прикоснулась к его голове. После того, как Нэн стала женой энта, Сэм некоторое время побаивался к ней прикасаться. Очень уж непривычно было, даже страшно. Но потом он привык. Впрочем, у Нэн теперь была своя жизнь и встречались они не так часто. Как оказалось, руки у энтов вовсе не грубые и жесткие, как настоящая кора, а похожи, скорее, на настоящую кожу, только немного шероховатую на ощупь и чуть прохладнее, чем кожа хоббита или человека. Когда Нэн прикоснулась к шишке на голове, Сэм ойкнул, но потом ему стало легче, потому что от пальцев Нэн шел едва ощутимый запах влажных молодых листьев, едва проклюнувшихся по весне. Сэму стало хорошо и спокойно, а боль почти ушла. - Ну, ничего, - сказала Нэн. – Неопасно и скоро заживет. - Спасибо, - Сэм благодарно погладил Нэн по руке, - я… Но поговорить им не дали. К месту, где они сидели, спешил молодой воин с подвязанной рукой, который, приблизившись, спросил: - Это ведь ты, Сэм Гэмджи, полурослик? – он окинул сидящего хоббита взглядом. – Ну да, насчет половины роста точно… - Только дураки одним ростом гордятся, - немного обиженно проворчал Сэм. - Ну, не сердись, - примиряюще заговорил воин, - я просто раньше никого из ваших не видел, уж прости любопытство. А так я пришел сказать, что мастер Гэндальф тебя зовет, сказал – срочно. Ты не ранен? - Уже ничего, - Сэм помотал головой, но боль была очень слабой. – Идем. - До встречи, братец! – сказала Нэн. – Попозже я еще приду, посмотрю, как ты. Сэм попытался расспросить провожатого, что от него нужно, но тот ничего не знал. Сэм слегка поежился, любопытство любопытством, а лучше бы его никуда не звали. Лучше бы посидеть с Нэн, поговорить о житье-бытье… В небольшой светло-серой палатке, где обычно ночевал Гэндальф, уже сидели трое. Сам мастер Гэндальф, сняв неизменную остроконечную шляпу, пускал кольца дыма и выражение лица у него было не то чтобы очень веселое. Неподалеку от него расположился Глорфиндель. Он, как всякий эльф, мог долго сидеть неподвижно, погруженный в думы или грезы, но сейчас, похоже, он куда более интересовался тем, что происходило в шатре, чем собственными мыслями. Третьим же был тот самый вастак, который вышел из Эдораса и которого Сэм уже видел мельком у главных шатров. Сейчас же его поразила мысль: а к чему он тут и почему его держат рядом с Правителями, разве не может он нанести вред, узнать чужие тайны? Сэм вежливо поклонился, а Гэндальф, ответив на приветствие, обратился к вастаку: - Хватит уже, пожалуй, сидеть в чужой шкуре. Некого здесь обманывать. Вастак фыркнул: - Можно подумать, ваши герои брезговали в чужие шкуры облачаться, когда брались за свои сумасшедшие подвиги. Но ладно уже, ладно… Вокруг него заиграли радужные сполохи, режущие глаз своими яркими цветами, а когда Сэм проморгался, то понял, что сбылись его худшие подозрения и опасения. Перед ним сидел Саруман и глядел на Сэма с обычной своей немного презрительной усмешкой. - Что, удивился, полурослик? – спросил он. – А сразу-то не узнал… - Ты бы повежливее говорил с теми, от кого чего-то хочешь, - Гэндальф сердито выпустил струю дыма – все же не на Сарумана, как хотелось бы Сэму, а в сторону. - А никуда вы все равно не денетесь, - хихикнул Саруман. – Долг платежом красен, это каждому известно. Он явно чувствовал себя хозяином положения. - Прекрати, - сказал Гэндальф так, что улыбка с лица Сарумана исчезла, а в глазах мелькнул страх. – Сейчас ты чувствуешь себя господином, но сам хорошо знаешь, что есть те, кто сильнее тебя – даже теперь. А будешь презирать тех, кто тебе помогает, останешься совсем один. И с тем, кто величает себя Господином Средиземья, тебе не справиться. - Это мы еще посмотрим, - пробормотал Саруман, но без особой уверенности в голосе. – Ладно, лучше к делу приступим, - он опять посмотрел на Сэма, но уже без улыбки. Изучающе так посмотрел, что Сэму не очень понравилось. Гэндальф пыхнул трубкой и сказал: - Вот и хорошо. Он повернулся к Сэму. - Садись-ка, - произнес он, указывая на свернутую попону, лежащую неподалеку от входа. – Разговор долгий будет. Трубка у него вдруг погасла и Гэндальф принялся обстоятельно ее раскуривать, не обращая внимания на красноречивые и любопытные взгляды Сэма. Как будто не хотел никакой «долгий разговор» даже начинать. Наконец Сэм не выдержал. - Ну так о чем разговор-то, мастер Гэндальф? – спросил он прямо. - Хватит тянуть, - брюзгливо проворчал Саруман. – Или я сам скажу. - Хотел бы я, чтобы ты сказал побольше, - Гэндальф мрачно глянул на Сарумана, но тут трубка и разгорелась, как показалось Сэму, сама собой. - Маг Саруман, - начал он медленно и как будто устало, - помог нам в битве за Эдорас и в награду требует… - тут он помолчал несколько мгновений и повторил: - требует, чтобы ты, Сэм Гэмджи, отправился с ним. - Куда это? – Сэм и хотел бы спросить спокойно и достойно, но от страха сорвался на позорный писк. – Это зачем я-то? Он глотнул воздуха, кое-как справился с приливом ужаса и сказал почти нормально: - Не хочу я с ним никуда, мастер Гэндальф. - Я тебе говорил, - обратился Гэндальф к Саруману. – И я говорил, что неволить и уговаривать Сэма не буду. Саруман фыркнул с обиженным видом: - Сколько раз я помогал тому же мастеру Гэмджи, а он… так вот отвечает благодарностью. Кроме того… уж я мог бы и забрать мастера Гэмджи с собой, никого не спрашивая. Уж на это моих сил хватило бы. - Прекрати угрожать, Саруман, - устало сказал Гэндальф, и Сэм понял, что он не первый раз это говорит. Сэм, немного успокоившись, повторил: - И никуда я не пойду. И куда бы это, интересно, мне идти с… Хозяином Шира? Последнее прозвище он произнес с ненавистью. Уж сколько зла творилось в Шире этим именем! Сколько хоббитов от него пострадало! Да ни в жизнь Сэм никуда с ним не пойдет. Саруман вздохнул довольно наигранно. - Много чего, верно, этим именем сделали – уже после того, как я попал в Морию. - А ты хочешь сказать, что ни в чем не виноват и тебе просто Черный Владыка приказывал? – спросил Гэндальф, усмехнувшись. - Всякое было, - Саруман слегка пожал плечами. – Порядок наводить не так уж просто. Но не думай, что это приносило мне особое удовольствие! - Все слуги Саурона так говорят, особенно, когда они в безвыходном положении, - снова усмехнулся Гэндальф. - Мы здесь не для того, чтобы меня судить, - резко сказал Саруман. – Да и не ты ли, Гэндальф, всегда говорил, что всякое зло можно поправить? Я о многом передумал в Мории. Я понял, в чем мои ошибки. И я хочу их исправить. - Мы начали доверять тебе, Саруман, - ответил Гэндальф, - а ты навредил одному из энтов. Саруман только пожал плечами. - Он же вылечился, верно? Гэндальф в ответ медленно, как будто нехотя, кивнул. - Ну вот, значит, не так уж повредил, - усмехнулся Саруман. – На самом деле, я старался навредить как можно меньше. В конце концов, твои товарищи тоже не всегда выходят сухими из воды после твоих затей! Гэндальф молча пыхнул трубкой, видимо, не желая отвечать. - Послушай, Гэндальф, - проникновенно начал Саруман, глядя на старавшегося отвернуться белого волшебника, - я могу поклясться чем угодно и на чем угодно, что задуманное мной дело – во вред Черному Владыке. - Оно, может, и во вред Черному Владыке, но во благо ли нам? – вступил в разговор Глорфиндель. - Именно так, - кивнул Гэндальф и снова поглядел на Сарумана. – Или в этом ты тоже поклянешься? - Этого я знать не могу, поэтому не буду давать лишних клятв, - ответил Саруман. – Видишь, я говорю честно! - Честнее было бы, если бы ты открыл свой замысел, - проворчал Гэндальф. - Мы начинаем ходить по кругу, - заметил Саруман. – А я ведь начал делать то, что ты когда-то предлагал мне, Гэндальф – помогаю вам в борьбе с Врагом. Я уже многое сделал: помог вам в Ортханке и здесь тоже. Мне нет пути назад к Саурону: я и так навлек на себя его гнев, а потери Эдораса и гибели своего верного слуги он мне уж точно не простит. - Это верно, - нехотя признал Гэндальф. – Но даже если так, что ты хочешь от нас: чтобы мы были марионетками в твоих руках ради твоих неизвестных нам целей? Хорошо, я согласился позвать Сэма сюда и не отговаривать его от путешествия, но и советовать ему идти с тобой я тоже не буду. А после того, что он слышал о тебе в Шире, завоевать его доверие будет ой как непросто! - Доверие? – прищурился Саруман. – Ладно. Я могу еще раз сказать, что жизни и здоровью нашего уважаемого полурослика ничто не угрожает. Ну, кроме превратностей пути – но опасную дорогу он и сам выбрал, уйдя из дома Тома Бомбадила. Однако, кроме моих слов – которым вы очевидно не верите, - он усмехнулся, - я могу дать вам кое-что еще. Хотите, я отдам вам свое Радужное Кольцо? Оно довольно тесно связано со мной – не так как Единое с Сауроном, но все же достаточно, чтобы мне причинили изрядный вред, если его уничтожат. Гэндальф удивленно поднял брови. - Ты отдаешь нам Кольцо, которым так дорожил некогда? – спросил он недоверчиво. - И я ведь видел, что оно помогает тебе… - Да, как видишь, Гэндальф, я иду на крайние меры, - усмехнулся Саруман. – Мне очень нужна помощь уважаемого мастера Гэмджи. - Хорошо, - сказал Гэндальф, - но все же слова мои остаются в силе: я не могу решать за Сэма, не буду советовать ему принять твое предложение, но не буду и отговаривать. Будет так, как решит он сам. Сэм? Сэм вздрогнул. Он долго слушал разговор, а в голове его возникали вопросы: сотни, нет, даже тысячи вопросов. Страх в нем немного улегся, в конце концов, тех страхов и ужасов, что он повидал за этот год хватило бы на сотню обычных хоббитских жизней – и все же он жив и даже цел после всех замысловатых перипетий их пути. Теперь в нем разгорелось любопытство: что Саруману, Хозяину, могучему волшебнику, нужно от него, обычного хоббита? К чему это все может привести? - Я не-е… - начал он под взглядами трех пар внимательных глаз, - не знаю. Мне надо бы… надо подумать. Вот. *** Думать Сэм мог до завтрашнего вечера, так сказал ему Гэндальф. Странно, но перспектива путешествия с Саруманом уже не казалась ему такой уж пугающей, проснулось жгучее любопытство: что это за пути у Хозяина, если ему нужна помощь хоббита, да еще и добровольная? А вдруг это поможет победить Врага и рассеять вечную ночь? Это бы очень хорошо… Хотя, а вдруг все наоборот – это только поможет Врагу? Хотя Хозяин, похоже, не врал, не за что ему сейчас Врага любить, а тот его больше никогда не примет на службу. А сам Хозяин, что бы он ни задумал, вряд ли так же силен, как Враг. А может… Сэм так глубоко задумался, что не заметил Гэндальфа, который возник рядом с ним в сумерках. Он чуть не подскочил, когда Гэндальф тронул его за плечо. - А… ох, что же это я… - Сэму было немного неловко - Ничего, ничего, понимаю, - Гэндальф улыбнулся. – Слишком глубоко задумался, да, Сэм? - Это точно, - подтвердил Сэм. – Уж есть о чем подумать. - Я бы хотел дать тебе совет, Сэм, - сказал Гэндальф, - да не могу. Странно, правда? – усмехнулся он. – Я ведь прибыл в Средиземье именно советовать и помогать. Но все стало так запутанно, что даже мне не под силу распутать. Я делаю, что могу, а остальное предоставляю судьбе и Тому, кто выше нас. Я ведь ошибся с Фродо… - он вздохнул. – До сих пор не знаю, как могло бы сложиться так, чтобы тогда мы победили Врага. Фродо продержался дольше других, но и он пал перед Кольцом. Что было нужно? Или кто был нужен? Вот поэтому и сейчас говорю – не знаю. - А я тем более не знаю, - проворчал Сэм. – Как я могу решить? - Саруман отдает нам свое Кольцо Радуг, - сказал Гэндальф. – Кроме того, я думал наложить чары на твой кинжал, подарок Владычицы Гномов. Он будет похожим на те кинжалы, которые когда-то были у друзей Фродо, один из них помог Мериадоку и Эовин развоплотить Короля-Чародея. Он будет страшен для Нежити, для порождений Тени. - Это бы неплохо, - пробормотал Сэм. – Только что Саруман задумал? Приведет ли это к добру? - Не знаю, - ответил Гэндальф задумчиво. – Но это может привести к добру. Саруман действительно помогал нам, а такая помощь – независимо от целей того, кто помогает – влияет на общее дело так, что обращается на пользу нам, а не Врагу. Так устроен наш мир. То, что делается во благо, сильнее того, что делается во зло. - А говорили, что не можете дать совет, - Сэм улыбнулся, но улыбка вышла слабой. По всему выходило, что надо ему идти куда-то с Хозяином, а это ему очень не хотелось! Хотя прав ведь и Саруман тоже, хотел бы Сэм безопасности, сидел бы в Древлепуще – и помирал бы от тоски! - Я еще подумаю, если можно, - сказал он, помолчав немного. – Да? - Конечно, Сэм, - Гэндальф вздохнул и потрепал его по плечу. – Конечно. *** Не то чтобы Деор хотел беспокоить Морвин после ее славных деяний – достойных ее отца и матери, прославленных героев – но ноги сами несли его к шатру Правителей, куда Морвин ушла после того, как битва стала стихать. Говорят, она начала терять силы, сказалось напряжение последних дней. Когда Эовин Роханская поразила Короля-Чародея, она была едва жива и лишь вернувшийся Король смог вырвать ее из лап смерти. Морвин стреляла, а не сражалась мечом, но все же и ее накрыла злая тень. У шатра, как всегда, стояла стража, вокруг ходили люди. Внутрь тоже заходили, видимо, командиры и вестники. Деор послонялся вокруг, глядя то на шатер, то на темнеющее небо, повздыхал и пошел к лошадям. Он не так давно научился ездить верхом, но лошади ему всегда нравились, а теперь он и вовсе их полюбил. Как можно не любить таких прекрасных и сильных созданий! Порой они казались лучше и умнее людей, разве что не разговаривали. Зато с ними можно было поговорить. Деор нащупал в кармане куртки яблоко, еще не совсем зрелое, самого первого урожая. Кислое, но лошади понравится. Все вкуснее травы! После битвы было много убитых и раненых лошадей, но коню Деора, серому жеребцу по прозвищу Скаладар, как и самому Деору повезло – ему достались лишь незначительные царапины. Деор еще раз осмотрел их, но не нашел опасными. Он погладил Скаладара по морде, дал яблоко. Конь захрустел угощением, благодарно ткнувшись в плечо юноши. - Ох, ну вот мы и победили, Скаладар, - сказал Деор тихо. Его охватило странное чувство: казалось бы, надо изо всех сил радоваться, пить вино с друзьями и петь, а он чувствовал печаль и пустоту в душе. Сколько людей и коней погибло, сколько были ранены и изувечены! Да и что будет дальше – война далеко не закончена, а теперь Враг обрушится на них всей своей мощью, восстания Рохану не простят. И кто знает, какие сюда придут чудовища? Скаладар как будто почувствовал его настроение, ткнулся юноше в плечо, слегка всхрапнул. Наверное, на человеческий язык это можно было перевести как: «Не печалься, хозяин! Все будет хорошо, вот увидишь!» - Все будет хорошо, - прошептал и Деор и еще раз погладил коня. – Тьма уйдет… - Тьма уйдет, - эхом повторил кто-то за его спиной и Деор быстро обернулся, невольно тронув рукоять меча. На войне невольно обзаводишься привычкой к близкой опасности. Но это была не опасность, а нечаянная радость. - Морвин! – воскликнул он. – Но разве ты… не… - Не в постели, хочешь сказать? – Морвин усмехнулась. – Лекари хотели уложить меня туда, но я потихоньку ушла, когда все вышли, чтобы дать мне поспать. - Может, тебе лучше вернуться? – сказал Деор, с некоторой робостью. Не ему все же указывать дочери Правителей, которая уже дважды совершила великие подвиги, достойные песен. Морвин только пожала плечами. - Это все же не был Король-Чародей, как у моей матери, - сказала она. – Мне не так плохо. И я решила… решила лучше прийти к лошадям и… на самом деле я видела, что ты сюда пошел. - О, - только и смог сказать Деор. - Знаешь, что, - Морвин сунула руку в карман и тоже вытащила яблоко, - давай возьмем лошадей и поедем в степь. Мне бы хотелось… хотелось провести эту ночь на воле, под открытым небом. Не в душном шатре. - Как скажешь, - быстро согласился Деор. О таком он даже и мечтать не смел! Пожалуй, если бы ему сказали, что завтра в бою его зарубит орк, он бы только улыбнулся и сказал: «Пожалуйста». Морвин направилась к своей белой кобылке, Фреа. Деор улыбнулся, посмотрел на Скалладара – тот снова тихо фыркнул – и стал отвязывать лошадь. Ехали они недолго, миновав только одно кольцо часовых – те, узнав Морвин, пропустили их без единого возражения. Впереди виднелся небольшой пригорок, на котором росла трава и несколько не очень высоких кустов. Туда Морвин и направилась, оглянувшись на Деора. Тот, поняв ее без слов, только кивнул. Лошадей они, стреножив, пустили пастись, а сами сели на расстеленные попоны, возле одного из кустов. Морвин молчала, и Деор не хотел начинать разговор первым. Битвы похожи одна на другую, если ты не полководец, а ничего выдающегося он не совершил. - Я думаю, ты уже о многом догадался, так ведь, Деор? – наконец спросила Морвин. – Что я делала в Эдорасе, например… - Ты готовила город к восстанию, с мастером Эотаном, - не особо сомневаясь в ответе, произнес Деор. - Да, и давно уже, - кивнула Морвин. Деор недоверчиво посмотрел на нее. - Тебе не так уж много лет, - произнес он. - Лет с двенадцати, - сказала Морвин. – Может, и не так уж много, но достаточно. - О, - только и произнес Деор. - Люди совсем не опасаются двенадцатилетних девчонок, - сказала Морвин. – Или мальчишек… я нередко переодевалась, особенно, когда бродила по улицам. А в доме Рахи я была примерной служанкой. На меня смотрели как на мебель, к тому же я строила из себя слабоумную. Купцы обсуждали между собой дела, совсем меня не опасаясь. А купцы многое знают, у них достаточно денег, чтобы оплачивать шпионов. Купцам надо знать, куда идут войска и где идет война, чтобы не упустить выгоду. На самом деле, в доме Рахи я узнала почти столько же, сколько узнала бы в доме наместника Эдораса – только опасности для меня было куда меньше. Среди служанок и слуг были еще люди, которые служили мастеру Эотану, а через него – моим родителям. А жена Рахи, Айшаль, много разговаривала со мной. Сначала она тоже думала, что я дурочка, но не презирала меня, а жалела. А потом… однажды, она увидела, как я роюсь в шкатулке с бумагами, где Раха хранил свои счета. Я ей открылась. - Это разве было не опасно? – удивился Деор. - Не очень, - покачала головой Морвин. – Я уже давно поняла, что Айшаль не любит мужа и презирает его. И она была доброй, всегда хорошо относилась к слугам. А еще… она очень хотела увидеть солнце. - Все бы хотели, - заметил Деор. - А я ей обещала, что она увидит солнце, если поможет нам, - продолжала Морвин. – Она тогда заплакала и сказала, что, конечно, боится Темного Владыку и его колдунов, но жить вечно в темноте и сумерках – нельзя. И на самом деле многие так думают, даже среди вастаков, только побаиваются говорить. Боятся, что Черные услышат. - У Айшаль не было детей, - сказала Морвин. – Раха бы ее выгнал, да не мог – ее отец и братья очень богаты и влиятельны, они бы не потерпели такого позора. Раха просто брал себе наложниц. Айшаль плакала, когда об этом говорила – она не любила мужа, но уж очень ей было противно, что он так поступает, не скрываясь. К тому же он презирал ее и насмехался. Вот Айшаль и решила помогать нам – все какая-то радость в жизни, какая-то цель. Она тоже слушала разговоры и у Рахи, и у своего отца, когда гостила у него, потом все рассказывала нам. А мы потихоньку плели сети заговора. Много было людей – и рохиррим, и даже вастаков, которые обещали встать против Черных, когда к стенам снаружи подойдет войско. Так оно и случилось. - И ты… не боялась? О, прости, - Деор понял, что сморозил глупость. Уж Морвин не раз доказывала свою храбрость. Вот сейчас посмотрит на него с обидой, сядет на свою кобылку и уедет обратно в лагерь! Но Морвин неожиданно согласилась: - Боялась, а как иначе-то? Не боятся только безумцы. Не проси прощения, в страхе еще нет трусости, трусость – когда ты поддаешься страху. Я много чего видела в Эдорасе, а еще больше – слышала. Не всем нашим везло, кто-то выдавал себя или чересчур зарывался – и их участь бывала ужасной. Но что же делать? Или сидеть всю жизнь в пещерах, потихоньку умирая, или что-то делать и стараться повернуть судьбу. - А как же Черные ничего не заметили? – спросил Деор. – Знаешь, я всегда думал, что их власть крепка, крепче не бывает. Вастаки чувствовали себя хозяевами, а наши… ну, лишь бы выжить. Еще и друг с другом ссорились да дрались. Морвин кивнула. - В том-то и дело, что все были уверены в мощи Черных. А главное – они сами. Они чересчур крепко в это поверили, решили, что ничто не может им помешать. А это было неверно. Многие из нашего народа во время той, большой войны были напуганы до смерти, так что не осмелились бы выступить, но у тех, что родились позже, такого страха не было. Они привыкли к полумраку, к власти Тьмы над миром. Но то, что привычно, кажется менее страшным. Да и я же тебе говорила, что даже многие вастаки переходили на нашу сторону. Им надоел мир-без-солнца. Они ведь люди, а не орки, и Черным не удалось испортить их до конца. Когда пал Ортханк, а на севере воинов Черных ждало поражение, люди в Эдорасе будто проснулись. Они стали сильнее, а Черные – слабее. Да и многих из них Владыка отозвал к себе, боясь повторения прежней ошибки. Он думал, что кто-то захочет проникнуть в Мордор. Морвин замолчала, положив руки на колени и глядя в ночную темноту. Кони паслись чуть в стороне, иногда позвякивая путами. Деор тоже замолчал. Сначала он думал о том, что сказала Морвин, а потом стал думать просто о ней. Морвин опустила одну руку на траву и Деор осторожно к ней прикоснулся. Морвин не отняла руку, не отодвинулась, но смотрела все так же прямо, и не обернулась к Деору. А он смотрел только на нее. Фреа, кобылка Морвин, вдруг заржала. Морвин вдруг встала, огляделась. - Нам пора, - сказала она. Деор едва слышно вздохнул и отправился за ней. Всегда за ней, куда бы она ни позвала. *** Эльдариону не хотелось спать, но и выходить из палатки не хотелось. Он слишком устал, хотя ему повезло и он получил в бою лишь несколько царапин. Усталость тоже не была той усталостью, которую он привык чувствовать так часто в своей жизни, смертельная усталость болезни и немощи. Нет, теперь это была усталость здорового тела, лишь слишком утомленного боем и последующими усилиями. Он исцелял раненых, сколько мог, и лишь чувствуя себя на краю обморока, ушел к себе. Он думал, что провалится в сон, но нет, от такой усталости трудно было заснуть. К тому же он снова размышлял о кольце с синим камнем у себя на пальце, о том, какие силы, кроме исцеляющих, скрыты в нем, и как повернуть их против Саурона. Как часто бывало в последнее время, он вспомнил об отце, но не о смутной тени из своих воспоминаний, а о том Арагорне, о котором рассказывали ему Элладан и Эльрохир, о могучем воине, герое, вожде. Даже теперь, исцелившись от болезни, он никак не помышлял даже отчасти сравниться с ним. И прежде всего – он не знал что делать. Лишь обрывки и смутные тени, вот что осталось им от знаний прошлого. Его дед, Эльронд, хорошо знал силы своего кольца, а вот ему они неподвластны. Исцеление – могучий дар, но этого так мало в борьбе с Врагом! К тому же совсем неясно, что делать дальше. Дверца палатки колыхнулась и как будто облако белого тумана вплыло внутрь. Но, конечно, это был вовсе не туман. Одежды Неллот, длинные и струящиеся, совсем не мешали ей, хотя человеческая девушка могла бы запутаться в них и упасть. - Ах, усталый герой спит, - послышался звонкий смешок эльфийки, - и никак его не поднять. При этих словах Эльдарион тут же сел на своем сложенном одеяле. Он бы и вскочил, но слишком устал. - Тебе плохо? – прохладная рука коснулась его, а в голосе теперь слышалось лишь сочувствие. - Нет, - Эльдарион улыбнулся, - когда ты рядом – мне всегда хорошо… Неллот вытащила из складок своего платья небольшую серебряную бутылочку и протянула ее Эльдариону. - Тебе было бы достаточно просто поспать, - сказала она, - но уже скоро настанет новый день, а скоро нас соберет Гэндальф и перед нами откроются новые пути. - Ты что-то знаешь? – спросил Эльдарион с любопытством. - Что-то знаю, а о чем-то догадываюсь, - Неллот тихо засмеялась. – Но не хочу сейчас говорить. Это не нужно. Выпей глоток, больше не стоит. Он взял бутылочку и, открыв крышку, понюхал содержимое. Пахло так, как пахнут весенние деревья в цвету, и как свежая трава летом, и как увядшие листья осенью, и первый снег зимой. Всего этого было понемногу, и странным образом запахи не смешивались, как будто в одно мгновение он чувствовал один из них, а потом – другой. Он медленно выпил глоток, как и посоветовала Неллот. Вкус у напитка был как у яблок с медом – его любимого лакомства в детстве. Он почувствовал как жар прокатился по его телу. Спать больше не хотелось. - Благодарю, - сказал Эльдарион и вернул бутылочку. – Знаешь, я как раз и думал, что делать дальше. Все на ум приходит отец и все мне кажется, что я – неудачный сын. Да, я понимаю, что вина в том не моя, виновата Тень, что распространяет свою отраву на весь мир. А наш род Саурон ненавидит, и потому нам приходится плохо. И все же мне хотелось бы быть достойным… - Ты и достоин, - улыбнулась Неллот. – Знал бы ты, как исцеленные люди в лагере благословляют тебя! - Этого мало, - вздохнул Эльдарион. – Я ведь не могу помочь всем… - Всем такая помощь и не нужна, - возразила Неллот. – Ты исцелил самые тяжелые раны, а остальные поправятся сами, после отдыха и должного ухода. - Хотел бы я знать, что делать с моим кольцом, - Эльдарион смотрел на синий огонек на пальце. – Оно больше, чем кажется… чем даже было на пальце моего деда. Но и управлять им полностью по своей воле я не могу, могу только догадываться о его силе. - Быть может, это откроется там… где Кольца были задуманы, - сказала Неллот тихо. Эльдарион медленно поднял голову. - Это слишком темное место, хотя там и горит огонь, - так же тихо ответил он. – А ты знаешь больше, чем говоришь мне. - Эльдар слишком многое знают, в этом их печаль, - откликнулась Неллот и медленно поднялась. – Что же, идем, сын Двух Народов, нас ждут. Эльдарион хотел сказать, что так называли только его славного предка Эарендиля, но понял, что ответит на это Неллот. И потому он лишь промолчал и вышел вслед за ней. *** В шатре Правителей Рохана, самом большом, горели небольшие светильни. Хотя утро и было близко, но было еще очень темно. Да и потом света было мало, впрочем, мало уже кто помнил, что раньше бывало иначе. Слуги принесли чистой воды и немного вина, хлеба и вяленого мяса, чтобы подкрепиться. Мало кто спал в эту ночь, слишком многое следовало сделать. Ворота Эдораса были открыты, но возле них стояла стража из хуорнов, энтов и рохиррим. Многих Черных в городе убили, другие бежали, но никто не мог знать, не остались ли еще. Вастаки же, приславшие мирных вестников, просили время, чтобы обсудить условия, на которых они выйдут из города или останутся в нем. Морвин и мастер Эотан уверяли, что, и правда, многие вастаки искренне поддерживали войну против Саурона, другие же будут бояться больше нынешних победителей, которым помогают ожившие деревья, чем далекого Темного Владыку. Они скорее убегут, чем вновь будут драться с рохиррим, а тем более – с хуорнами. А настоящей верности себе Саурон не нашел бы ни у кого, да и не искал никогда. Правители Рохана, в особенности Фарамир, не хотели мстить вастакам, хотя те немало зла причинили их народу. Но месть порождает новую месть, а зло – новое зло, потому Фарамир почел за лучшее помириться с вастаками и простить былые обиды. Он хотел потребовать лишь клятвы не служить больше Саурону и помочь восстановить Рохан. Следовало еще решить, что делать с оставшимися в живых орками, которых удалось разоружить и загнать в один из кварталов города, откуда они не могли выйти. Хладнокровное убийство даже этих тварей претило Фарамиру, хотя здесь он не нашел поддержки жены. Эовин стояла за то, чтобы убить всех орков. Фарамир хотел просто отпустить их, без оружия. Но этот вопрос решили отложить, обсудив его позже. Теперь же все ждали, что скажет Гэндальф. Он должен был указать новые пути. Эльдарион и Неллот вошли последними, когда все уже собрались. Глорфиндель ни на минуту не оставлял Гэндальфа одного и был тут с самого начала. Сэм скромно пристроился неподалеку от волшебника. Он единственный жевал предложенное угощение. Фарамир и Эовин сидели напротив Гэндальфа, рядом с Эовин пристроилась Морвин. Она выглядела уставшей, но смотрела на волшебника с откровенным любопытством. Хотя уже много повидавшая, она сохраняла юношеское желание узнать все на свете. Еще нескольких эльфов Эльдарион заметил не сразу, точнее, только после того, как Неллот кивнула им, приветствуя. Динэллон ответил ей глубоким кивком, приложив руку к сердцу, так же сделал и Келеборн. Эльдарион уже давно не видел его близко и был поражен усталостью, окутавшей весь облик эльфа. Эльдарион знал, что ему много лет, он старше всех присутствующих здесь – кроме, конечно, Гэндальфа – но никогда года не отражались на лице Келеборна так явственно. Эльдарион подумал, не связано ли это с Белым Кольцом. На мгновение его уколол страх, не взял ли Темный Владыка под контроль все кольца, как и должно было стать, когда он обрел Единое, но сам Эльдарион не чувствовал темной силы. И Гэндальф ни о чем не предупреждал… Нет, страх этот, похоже, напрасен. В шатре было еще несколько людей, незнакомых Эльдариону. Кто, например, этот вастак? Посланец из Эдораса? Или еще один человек, высокий, очень худой и бледный, будто провел много лет не просто в мире-без-солнца, а и вовсе в какой-то темной пещере. Взгляд у него был острый и пронзительный, когда он на мгновение взглянул на Эльдариона, того словно уколол невидимый клинок. - Прибыли все, - сказал Гэндальф после взаимных приветствий. – Начнем же! Он обвел глазами всех, кто был в шатре, на мгновение останавливаясь на каждом. Эльдарион знал Гэндальфа с детства, хотя видел его не так уж часто, маг нередко путешествовал по разным землям. С недавних пор в Гэндальфе появилось нечто новое, но Эльдарион никак не мог уловить, что именно. Гэндальф был озабочен больше, чем обычно, но это как раз можно было объяснить. Они уже вели активную войну и даже добились нескольких побед. Саурон не мог не ответить, и Эльдарион дивился, почему тот медлит, а его слуги бегут в Мордор. Неужели именно там происходит нечто важное? Но не только это заботит Гэндальфа и не только это причина его изменения. Гэндальф как будто ждал чего-то, какого-то знака. - Власти Саурона нанесен немалый урон, - начал говорить Гэндальф. – Ему не удалось покорить Тэламар, а здесь, в Рохане, он и вовсе почти лишился власти. Ортханк разрушен. Эдорас освобожден. Многие из могучих слуг Саурона, Черные Нуменорцы, которые сведущи в колдовстве, погибли. Другие бежали на восток. - Но говорить о полной победе рано. Очень рано, - Гэндальф смотрел туда, где сидели Правители Рохана. – За время своей власти Саурон скопил немалые силы. Он в ярости – кто-то посмел ему сопротивляться. Он бросит сюда огромную армию. И мы должны этому помешать. - Мы больше не отдадим нашу землю! – Эовин говорила ясно и громко, как будто желая донести свои слова даже до Черной Земли. – Мы больше не покоримся, лучше погибнем! Она сжала правую руку в кулак и поднесла к груди. Фарамир успокаивающе положил руку на ее плечо. - Не нужно всем гибнуть, госпожа Эовин, - Гэндальф посмотрел на Полководицу Рохана и та больше ничего не сказала. – Мы должны сделать так, чтобы в освобожденном Средиземье остались свободные народы. Для этого и я здесь, ибо если бы Повелители Запада хотели лишь уничтожить Саурона, они вновь наслали бы Волну и утопили эту землю. Но они хотят не только этого. Им дороги народы Средиземья, от самых малых до великих. - Как же мы будем действовать? – Фарамир говорил куда спокойнее жены, повернув незрячее лицо в сторону волшебника. - Я полагаю, - заговорил тот медленнее, чем в начале речи, - что если эта история началась с Колец Власти, то ими же и должна закончиться. И должна закончиться там же, где началась. - В Мордоре, - с ухмылкой сказал странный вастак. Гэндальф посмотрел на него и он перестал ухмыляться. - Да, в Мордоре, - подтвердил Гэндальф. – И не просто в Мордоре, а возле Огненной Горы, Ородруина. - Мы не можем просто войти в Мордор, даже всем нашим войском, и подойти к Ородруину, - тяжело сказала Эовин. – Это верная гибель. - Мне ли об этом не знать, госпожа, - кивнул Гэндальф, - потому я и не предлагаю идти туда всем войском. - Небольшой отряд тоже посылали, - сказал Фарамир, - и мы знаем, чем это закончилось. Гибелью и несчастьем. И мы утеряли главное сокровище. - Мы утеряли, но приобрел ли Саурон? – волшебник говорил загадками, как будто хотел, чтобы слушатели сами ответили. - Да, я знаю, что ты думаешь, мастер Гэндальф, - кивнул Фарамир. - Что Кольцо слабеет. - Верно, - Гэндальф улыбнулся Фарамиру, как любимому ученику. – Саурон должен был обрести поистине ужасающую власть и он обрел… но лишь на небольшое время. Он погрузил мир во Тьму, он захватил почти все Средиземье, но теперь он начинает отступать. А мы пробуждаем древние силы. - Переходи уже к делу, Гэндальф, - сварливо заявил вастак. – Ты можешь часами говорить о судьбах мира, но надо делать, а не рассуждать. Гэндальф поднял глаза к потолку, будто воздерживаясь от ответной колкости, но, снова опустив взгляд, ответил спокойно: - Об этом я и собирался сказать. Итак, с тебя и начнем. С тобой идет Сэм Гэмджи, которого ты просил себе в спутники. - Куда и зачем они идут? – спросил Фарамир. - Этого я не могу сказать, - ответил Гэндальф. - Я думал, здесь у нас не будет тайн, - Фарамир говорил спокойно, но в голосе его слышалось напряжение. - Это не моя тайна, - Гэндальф слегка вздохнул, - поэтому я не могу ее открыть. Он ничего не прибавил, молчали и все остальные. Эльдарион взглянул на Сэма, тот сидел мрачный и смотрел больше себе под ноги, чем по сторонам. Странное поведение для обычно неунывающего хоббита! Не надо было обладать особой проницательностью, чтобы понять, что Сэм боится – однако и не отказывается от путешествия. - Очень хорошо, - молчание нарушил вастак, криво улыбнувшись. – Теперь ты не можешь отказаться от своих слов, Гэндальф, раз уж произнес их при всех. - Я не нарушаю слова, которое даю и одному, - ответил Гэндальф, посмотрев на собеседника так, что тот опустил взгляд, а улыбка сползла с его лица. - Что же насчет остальных, мастер Гэндальф? – cпросил Фарамир. - Я думаю, - сказал Гэндальф медленно, - где все началось, там и должно закончиться. Хранители Колец должны идти в Мордор. *** Неллот предупреждала его! Эльдарион взглянул на Неллот и та слегка наклонила голову. Да, все так. Где началось, там и должно закончиться. Но уже была одна попытка… что, если все Кольца попадут в руки Саурона? - Да, Хранители Колец, - повторил Гэндальф, - но я не могу никого принудить. Я пойду сам, остальные же могут пойти… или передать Кольца другим. - Послать кого-то на смерть вместо себя? – негромко сказал Келеборн. Гэндальф на мгновение прикрыл глаза, как от большой усталости, затем посмотрел на эльфа. - Я могу взять все Кольца, если Хранители решат так. - Не надо, - немного хрипло проговорил Эльдарион, голос показался ему чужим. – Я иду. Я никогда не рассчитывал на долгую жизнь, так что… Он не закончил фразы и почувствовал, как Неллот взяла его за руку. Он одарил девушку благодарным взглядом и увидел спокойную улыбку в ответ. - Я пойду с тобой, - негромко сказала Неллот. Эльдарион лишь кивнул. Он не хотел ее отговаривать – это все равно было бесполезно. Хотя ему было бы спокойнее, если бы Неллот осталась. Растила бы новые леса… - Я пойду, конечно, - сказал Келеборн. – Я уже долго живу лишь ради мести. Я знал, что этот день придет. - Да будет так, - Гэндальф коротко кивнул, затем посмотрел на Келеборна и Эльдариона. – Да будет так!