Гниль

-И кто это такие? -Да я не знаю, как это теперь называется. Любят шляться по заброшенным зданиям. -Когда я был мальчишкой, мы тоже куда только не таскались. -Ну а теперь это какой-то туризм или вроде того. В общем, ходят, фотографируются, лазают, прыгают. -Нет, прыгают другие… -Да? -Да, у меня старший сын таким способом матери нервы треплет. Скачет по заборам и все такое. «Джим! Он меня в могилу сведет! Джим, образумь его!». -А я и думал, где им было в подвале прыгать? В общем, группа молодых людей обнаружила тело. Яркие пятна фонарей в произвольном порядке исследуют помещение. Будто светлячки, они легко порхают от тумбы к столу, от дивана к огаркам свечей. Фонарик Кроуфорда натыкается на противоположную стену прежде, чем треп Прайса и Зеллера успевает вызвать в нем раздражение. -Любят гулять по заброшенным зданиям. Голос Зеллера звучит глухо – он прячет нос и рот в рукав куртки. Действительно, запах непереносимый. Кроуфорд вдыхает через раз и пристально следит за светом своего фонарика. -Догулялись, - подытоживает Прайс, так же через куртку. Они спустились в подвал – всего несколько ступеней ниже уровня земли, но словно нырнули с головой в гнилую лужу. Вскоре Кроуфорд тоже закрывает рот и нос рукавом плаща, уже не в силах сдержаться. От запаха буквально вышибает мысли из головы. Осторожно, чтобы не раздавить множество восковых огарков, Кроуфорд пробирается дальше, в темноту. Подвал заставлен мебелью, но проход оставлен свободным – помешать могут только погасшие свечи на полу. Тело они находят в кресле. Стоящий рядом стол сервирован, и на белой тарелке разлагается кусок рыбы. Кроуфорд светит фонариком в искаженное гниением лицо. У него за плечом звучит подсказка: -Молодой человек. Светлячок от фонарика скользит ниже. Кроуфорд хмурится, когда обнаруживает, что труп одет в голубое летнее платье. Обе распухшие руки покоятся на просевших подлокотниках. Глубоко в запястье врезался плетеный браслет. -Что медики? – Спрашивает он, смахивает свет от фонаря себе под ноги и хочет направиться к выходу. Зеллер пропускает босса вперед и пожимает плечами: -Смерть наступила примерно двое суток назад. Насильственно. – Зеллер расцепил руки на груди и указал фонариком на вздутую грудь, обтянутую платьем. – Легкие готовы лопнуть. Предположительно, его утопили. Кроуфорд отворачивается от темнеющего в полумраке трупа и упирается взглядом в Зеллера. -Утопили? – Зеллер и Прайс стоят молча, Зеллер опять пожимает плечами. Кроуфорд обреченно вздыхает. Грэм приезжает в начале седьмого вечера. Дорога сюда занимает больше двух часов. Кроуфорд протягивает ему стаканчик с кофе, заботливо припасенный еще час назад. Грэм принимает холодный стаканчик и обращается к крышке: -У меня лекция завтра. Кроуфорд кивает справедливому укору: -Прости, - он смотрит в серое лицо. – Я не могу заставить молодежные организации тщательнее искать мертвецов. Они направляются к ветхому зданию. Это отдельно стоящий частный каменный дом, когда-то, видимо, принадлежавший убежденному отшельнику. Дом окружен редким лесом, протянувшимся на север и запад на пару километров, а напротив только частная дорога, отсыпанная гравием и уже наполовину размытая дождями, и поле, на дальнем краю которого светится огоньками заправка. -Чей это дом? – Спрашивает Уилл, всматриваясь в освещенный фарами машин и фонарями фасад. Черные зрачки окон вдруг пробуждают в нем тревогу, поэтому он отводит взгляд и смотрит на осевшую в землю веранду. -Собственность штата. -А был? -Некая Элизабетт Доусон. Она умерла в возрасте восьмидесяти семи лет. Никому ничего не завещала, родственников не имела. Мебель распродали. Та, которую ты увидишь – по-видимому, не отсюда. Кроуфорд проводит его по коридорам, заводит под широкую дубовую лестницу, ведущую на второй этаж. Группа работает в доме, Грэм хмурится все больше. Кроуфорд светит в чернеющий проход вниз: -Всем на выход, - командует он. Когда наверх поднимается несколько экспертов, Кроуфорд забирает у Грэма стаканчик с кофе и, пристально глядя тому в лицо, сообщает: - Сколько угодно времени. Ему пришлось взять с собой инструменты. Диван не пролез бы в дверной проем, да и тащить его от машины по ступеням на крыльцо, толкать по всему дому, оставляя царапины не паркете, спихивать вниз в подвал – слишком долго, слишком тяжело. Куда больше Грэму нравится расставлять мебель уже внутри, здесь. Собрав диван, он оттаскивает его к дальней стене, чтобы пространство перед входом было свободнее. Потом он приносит тумбу, кресло и стол – по частям. Все собирает, заносит стулья. Ему долго не определиться, где поставить стол – посередине комнаты или ближе к правой стене, он расцарапал деревянные половицы ножками, пока дергал его туда-сюда. Уилл утирает пот рукой и оглядывает все, что получилось. Света от дверного проема недостаточно, поэтому он расставляет свечи. Он взял их много и намерен расставить все. Ровными рядами вдоль свободной стены, на тумбе, на столе. Те, которые стоят на мебели – в аккуратных подставках. Все устроено. Когда он зажигает свечи – одну за другой, медленно и осторожно – помещение расцветает. Уилл доволен и счастлив тем, как красиво и уютно получилось все устроить. Теперь все готово. Теперь это место можно показать. Таков весь замысел. Потом Уилл приводит его. Он селит его в этом доме. Он делает все, чтобы ему было уютно. Он дарит ему подарки – одежду, украшения, книги. Он рассказывает ему все, что приходит в голове. Порою не может сдержаться и плачет от счастья. Свечи греют их теплом, дверь наверх плотно прикрыта, чтобы ничто не отвлекало. Он делает все, что в его силах… Но в один момент муха садится ему на руку. Грэм смотрит на то, как она трет друг о друга лапки. Она словно потирает их в предвкушении. Словно она уже давно догадалась. Уилл поднимает глаза и видит, что его мальчик уже не так красив. Уилла накрывает волна ужаса и боли. Он начинает чувствовать запах. Он начинает понимать, что все закончилось. Он царапает лакированную столешницу ногтями, скулит от невыносимого страдания. Уилл встает. Он вдруг перестает слышать что-либо, кроме тишины и жужжания мух. Ему перестают отвечать, все обернулось обманом. Он плачет, отступает назад и уходит прочь, с трудом превозмогая оцепенение. Как можно дальше, крепко закрыв за собой дверь – будто надеясь запереть этот обман. Он бросается на улицу и еще долго не может оправиться от горя. Возможно, это горе не отпустит его никогда. -Он утопил его в другом месте, не здесь. -Ты уверен? – Кроуфорд стоит напротив Грэма в широком дверном проеме. Обе створки почему-то сняты. Грэм упирается спиной в стену и стягивает с рук перчатки. -Да. Там слишком все идеально, там его Аркадия. Топил он во внешнем мире. Кроуфорд следит взглядом за тем, как Грэм комкает перчатки, а потом потирает ладони. -То есть он убивает, чтобы… -Чтобы перевести человека в свой мир, - нетерпеливо заканчивает Грэм. -И что же случилось с его миром? – Кроуфорд засовывает руки в карманы, глядя в лицо опять разнервничавшемуся Грэму. Тот смотрит куда-то в левый угол, медлит, а потом вскидывает взгляд и упирается в Кроуфорда серыми влажными глазами. -Он начал гнить. Ароматные, мягкие и влажные клубы пара, поднимались вверх и складывались в причудливые фигуры. Пока лук и тонко нарезанные шампиньоны приплясывали на сковороде, Ганнибал Лектер трижды опустил молоток на каждый из кусков нежного, розового мяса. Кухонный балет начался всего несколько минут назад, но все уже ожило и расцвело ароматами, дразнящими самого кулинара. Эта симфония не нуждается ни в каком дополнении: здесь уже есть все, что возможно. Все основные звуки вселенной слились в этом представлении – будь то лишь тени от них или настоящее воплощение. Не сходя с места, протянув руку и сняв с огня готовые грибы и лук, затихающее в своем мягком шипении, Лектер одновременно отодвинул другой рукой мясо на доске к дальнему краю стола. Золотистый, нарядившийся тончайшей корочкой лук и нежные грибы оказались в одной тарелке, куда тотчас были насыпаны заранее приготовленные тертый сыр и мелко рубленная зелень, скинутые в блюдо звуками постукивания ножа о деревянную доску, шуршанием лезвия. Сыр, словно хлопья снега, немедленно стал таять, оплывая и затапливая сливочной волной ароматную заготовку. Сковорода вернулась на плиту, блюдо с сырной смесью поменялось местами с разделочной доской. Острый нож легко рассекает податливое мясо, шелестя беззвучно, почти как опавший с дерева лист, вырезая что-то вроде кармашков на каждом из стейков. Ганнибал убавляет газ под небольшой кастрюлькой, в которой низко бурлит и пенится темный, вязкий соус, источающий терпкий аромат. Помешав густой сироп, он возвращается к мясу и легко и ловко начиняет его заготовленной начинкой. Нежная смесь из грибов, сыра, лука и зелени растягивает разрезы, но Лектер скрепляет их зубочистками. Слышен легкий звук прокола, когда острие зубочистки вырывается из красного мяса. Взяв в обе руки по влажному и отяжелевшему куску, он кидает их на раскаленную сковороду, и вновь вся кухня тает в звучном шипении. Ганнибал вытирает руки о полотенце и возвращается к соусу. Остается совсем немного до ужина, но самое главное еще впереди. -Я могу вам помочь? – слышит он женский голос. Грэм оборачивается и видит, что за пустевшей еще минуту назад стойкой администрации появилась пожилая женщина. Она кутается в платок и зябко потирает плечо. Женщина смотрит на него с сомнением. Уилл знает, что она думает. Если бы лечебница не была специализирована для женщин, можно было бы решить, что он заблудился по дороге на групповую терапию. Грэм мнется шарит взглядом по объявлениям на стекле стойки, вдыхает, чтобы что-то сказать. -Сэр? Вы пришли к кому-то? Часы посещений… -Эбигейл Хоббс, - выпаливает Грэм. – Мне нужно к Эбигейл Хоббс. Она?.. -Я могу узнать, кем вы ей приходитесь? – Вежливо интересуется женщина. Грэм дважды моргает. Лектер поправляет галстук и не спеша идет к двери. Кинув взгляд на наручные часы, он отмечает, что уже без двадцати одиннадцать. Как по расписанию. Доктор Блум звонила Кроуфорду, когда Грэм уже уехал с места преступления. Она перезвонила Лектеру, сообщив о том, что Уиллу тяжело дался этот день и, скорее всего, стоит ждать его завтра рано с утра. Ошибаетесь, доктор, ошибаетесь… Личная заинтересованность Аланы в состоянии Грэма иногда раздражала, но Лектер не спешил отказываться от полезных людей. Лектер открывает дверь и до того как Грэма можно увидеть, он его чувствует. -Уилл. Грэм стоит на пороге. Под глазами у него залегли глубокие синяки, еще более отчетливые в этот раз. -Я поздно? -Нет, как раз вовремя. Лектер гостеприимным жестом предлагает войти. Когда Уилл проходит мимо, Лектер снова ощущает этот дешевый запах лосьона. Ганнибал не говорит. Он вынуждает Грэма начать говорить первым. Поэтому тот хватается за предыдущую фразу: -Вы меня ждали? Лектер смотрит в спину Уиллу. -Уилл, мои двери всегда открыты для тебя. Уилл оборачивается в пол оборота, потом кивает письменному столу и стягивает с себя куртку. Рубашка на спине совсем измялась. Лектер был готов забрать верхнюю одежду и повесить ее на вешалку, но прежде чем он успел подойти, Уилл кинул ее на кресло. Ганнибал медленно курсирует по залу, обходя гостя на приличном расстоянии. Он знает, что Уилл скажет что-нибудь, прежде чем можно будет рассмотреть его лицо, поэтому нет смысла спешить. -Вы сегодня были у Эбигейл? Ходили куда-нибудь? -Я считаю, что удовольствие нужно смаковать. Нет, сегодня я ее не навещал. Нельзя, чтобы мы стали для нее привычкой. Грэм хмыкнул и повторил: -«Мы». Лектер обходит письменный стол. Ему кажется, что можно услышать сбившееся сердцебиение Уилла. -Мы можем в следующий раз пойти вместе, - великодушно предлагает Лектер и добавляет после короткой паузы: - Если тебе сложно прийти к ней одному. Уилл оборачивается к доктору, тот останавливается. Долю секунды Грэм смотрит в глаза Лектеру, но потом отводит взгляд и как-то сдавленно выдыхает. Ганнибал попал в цель. -Почему бы тебе не поужинать со мной? – предлагает поощрение Лектер и видит, как болезненная морщина пролегла между бровей Уилла. -Уже поздно. -Чем позже, тем вкуснее, не так ли? – краем губ улыбается Ганнибал. Уилл не может скрыть следы размышления, тенями скользящие по лицу. – Я настаиваю. Грэм думает, что еще можно отказаться. Даже когда видит перед собой сервированный стол, видимо приготовленный специально для него. -Кажется, праздник? – подергав пальцами правой руки, неловко предполагает Грэм. -Нет, обычный ужин, - дружелюбно замечает Ганнибал, откупоривая бутылку вина. – Ты единственный из всех моих новых знакомых, кого я все еще не угостил ужином. Преступное, - он выдернул пробку и отложил в сторону штопор. – Упущение. Грэм подходит к приготовленному месту, оттаскивает стул, садится и двигается ближе к столу. Он вдруг чувствует, насколько нелепо выглядит он за этим столом в мятой несвежей рубашке. Лектер возвращается с кухни и, встав позади, ставит перед Грэмом тарелку, на которой уложен кусок сочного мяса. Стейк полит чем-то вязким, сверху лежит что-то из приправы, а в изящном узоре соуса – алые сочные семечки. -Это… Это что? -Говядина под гранатовым соусом. Грэм смотрит на гранатовые семечки. Сегодня он только завтракал. -Вина? – Лектер держит в руках бутылку красного вина. Уилл отрицательно мотает головой, глядя на этикетку: -Я за рулем. Тогда Лектер наливает себе, заканчивает приготовления и тоже садится за стол. -Хочешь рассказать о том, что было сегодня? – Спрашивает Лектер, прожевав первый кусочек. Мясо вышло отменным. Уилл все еще смотрит на тарелку. Кажется, он не знает, какую вилку взять. Лектер с интересом смотрит, как думает Грэм, а потом в отеческом умилении отмечает, что Уилл ошибается. После того, как этот непростой выбор сделан, Грэм неопределенно качает головой. -Случай с некрофилией, - наконец хрипло отвечает он и режет мясо. Лектер наслаждается блюдом. Гранатовый соус идеален. Он смотрит, как Грэм быстро шевелит челюстью, глотает. -Как тебе мясо? – Спрашивает Лектер. Уилл режет дальше и несколько раз оживленно кивает. На самом деле он не чувствует вкуса. Вся еда для него давно стала одинаковой. -И что же, - Лектер делает глоток вина. – Ты можешь понять мысли некрофила? Уилл отрывает взгляд от тарелки и короткое время в упор смотрит на Ганнибала. -Да. Могу. Лектер наслаждается чернотой, которая словно речной ил под водой, клубится сейчас в глазах Грэма. Но Уилл снова упирается взглядом в тарелку. -Порою мне кажется, - вкрадчиво говорит Ганнибал. – Что те способности, которыми ты располагаешь, Уилл, тебя больше разочаровывают, чем пугают. Грэм замирает на долю секунды, но все же отрезает кусок мяса. Лектер терпеливо ждет. -Разочаровывают меня? – Медленно повторяет Уилл, подняв глаза. -Сегодня ты разочарован. – Лектер аккуратно накалывает кусочек мяса на вилку и ножиком распределяет соус. – Человек, я склонен рассматривать здесь «человечество», способен на ту жестокость, которую в состоянии представить, не так ли? Чем больше ты воображаешь, тем яснее понимаешь, что нет никаких невозможных кошмаров. Это способно разочаровать порядочного человека. Грэм раздраженно хмурится, кладет вилку и нож, осмысливает ответ, скользя взглядом по столу. Лектер внимательно следит за ним. Ему нравится, что Уилла можно разозлить словами. -Я не могу судить обо всем человечестве, на чтобы там не было способно мое воображение. Я разочарован, но Ваши догадки основываются на каких-то… - Грэм прерывается, а потом, подобрав слова, выговаривает: - фантазиях. -Чем ты разочарован сегодня? Грэм осекается. Он тяжело дышит, влажные глаза серьезны. Лектеру нравится, что Грэм как открытая книга. Дело не в его несдержанности. Дело в тех силах, которые не сдержать. -Этот некрофил… Он обманулся. Он думал, что создал себе безопасное место. -И что же случилось? Грэм пристально смотрит на салатницу. Он молчит чуть дольше, чем следовало бы, а потом, тяжело вздохнув, отвечает, пытаясь придать своему голосу обычное звучание: -Туда пробрался кошмар. Лектер с секунду размышляет, инстинктивно переведя взгляд на ту же салатницу. -Выходит, это не твое разочарование, Уилл. Это разочарование убийцы. Они одновременно поднимают глаза от стола, и взгляды сталкиваются. Лектер кожей ощущает холод, которым веет от Грэма в этот момент. -Почему бы тебе не остаться сегодня ночевать? – Вежливо предлагает Ганнибал, когда ужин заканчивается. – Два часа ночи. Завтра тебе легче будет ехать от меня. Уилл чудовищно устал. Лектер буквально чует его усталость, как если бы это был запах. Но когда Грэм отказывается, Лектер не удивлен. -Когда будешь готов навестить Эбигейл – сообщи мне, - напоследок напоминает Ганнибал. Грэм медленно и неловко натягивает куртку. Пока он ищет второй рукав, Лектер подходит и аккуратно придерживает куртку за плечи, чтобы помочь. – Или, если я соберусь, я позвоню тебе. Грэм не отвечает, он глядит в пол, когда застегивает молнию. Лектер открывает ему дверь и слышит хриплое: -Спасибо за ужин. Когда дверь закрывается, в доме еще долго стоит устойчивый запах Уилла Грэма. Лектер возвращается в столовую. Он убирает тарелки – пустую свою и ту, на которой осталась половина стейка. Пока Ганнибал несет их на кухню, ему кажется, что он видит следы зубов на куске мяса… Хотя, конечно, это не так. Он вытирает со стола, убирает чистую посуду, ставит салат в холодильник, затыкает вино пробкой. Потом он убирает свою салфетку и забирает ту, которой пользовался Грэм. Помедлив секунду, Ганнибал Лектер подносит салфетку к лицу и вдыхает. Букет спутанных запахов вызывает у него улыбку.