Гниль

Кроуфорд широким шагом входит в помещение и бескомпромиссно объявляет: -Я внимательно слушаю. Уилл встает у него за левым плечом и упирается взглядом в белую ткань. Тело накрыто. Прайс начинает первым: -Наш подпорченный друг – Томас Холовей, двадцать два года. В девятнадцать лет сбежал из дома. -В легких, действительно, была вода, - с энтузиазмом глядя то на Кроуфорда, то на Уилла сообщает Катц. – Мыльная. -Ванна? – Кроуфорд переводит взгляд на накрытое тело. -Да, по-видимому, - кивает Катц. Судя по лицу Зеллера, он выдает главный козырь, который пока что есть у криминалистов: -Три месяца назад поступили сведенья, что Холовея видели в городе, находящимся в сотне километрах от дома мисс Доусон. Такое же заявление поступило и раньше, полгода назад. Дом или комнату пока не нашли, но разбираемся. Кроуфорд кивает. -Есть, за что зацепиться, - выносит он вердикт. – Ищите, где он работал, были ли там знакомые, где остановился. Возможно, он там жил все эти года. Грэм все еще смотрит на белую ткань, слушая разговор вполуха, когда у него в кармане начинает звонить телефон. Уилл достает его, на экране мигает вызов от доктора Лектера. Грэм отключает звук и кладет телефон обратно. Не сейчас. Не в этом месте, не рядом с накрытым телом думать и говорить об Эбигейл. Все равно он не может сейчас все бросить и поехать к ней. Он занят, очень. Тут Грэм чувствует на себе чей-то взгляд и поднимает глаза. В помещении повисла неловкая пауза – Уилл за все это время не сказал ни слова. Все смотрят на него. Уилл с секунду обдумывает фразу, прочищает горло, после чего говорит очевидную вещь: -Холовей занимался проституцией. Кроуфорд оборачивается к Грэму, Уилл стреляет в него коротким взглядом, пожимает плечами. -И, в качестве допущения, можно предположить, что утопили его не в его собственной ванне, - продолжает Уилл, стараясь сосредоточится на спокойном взгляде Катц. -То есть ты хочешь сказать, - Кроуфорд опирается поясницей о выдвинутую полку, предназначенную для Холовея. – Что убийца Холовея пользовался его услугами? Уилл медлит, стараясь скрыть ту неловкость, которую порой чувствует, раскрывая чужие мысли, а потом отвечает серьезно: -Возможно, больше, чем это. Кроуфорд привык разгадывать слова Грэма. Разгадка всегда была одна – заставить его договорить все до конца. -То есть? – Вскидывает брови Кроуфорд, терпеливо дожидаясь всей фразы. -Он испытывал привязанность к Коварду, - Уилл находит слово лучше: - Зависимость. -Жаль, что утопил, - вставляет Зеллер. – Дольше бы зависел. Уилл болезненно хмурится, стараясь не замечать плоского юмора и раздутого эго следователя. Он смотрит сначала на Катц, потом опять на Кроуфорда. Тот игнорирует Зеллера и спрашивает: -То есть что-то пошло не так и он убил его? -Да. Катц кидает взгляд в документы, а потом обращается к Грэму: -Никаких посмертных увечий нанесено не было. Более того, никаких следов спермы, слюны. Трупные пятна свидетельствуют о том, что Холовея посадили в кресло и больше не трогали. – Она пристально смотрит Грэму в глаза. – Несколько нетипично для некрофила. Уилл потирает кисть левой руки, смотрит, как на коже остаются следы. В голове хлопают крыльями обрывки мыслей, и ему приходится буквально хватать каждую нужную за хвост, чтобы не сбиться. -Отклонение отклонения, - предполагает он нехотя. -А все представление в подвале? – Кроуфорд выжимает все до капли. -Он защищался. -Защищался?! – презрительно прыскает Зеллер. Уилл стискивает кулаки и повышает голос, устремив взгляд направо, на Зеллера: -Он был привязан к Холовею и строил иллюзии. Холовей по определению не мог дать убийце того, чего тот хотел. Когда убийца понял это – он почувствовал себя обманутым. Он убил Холовея, чтобы сохранить иллюзию покоя и запер его с собой в мир, который единственно устраивал его. Он защищал себя от разочарования. Грэм замолкает. Кроуфорд осуждающе смотрит на Зеллера, несмотря на всю свою браваду, смущенного вспышкой Уилла. Кроуфорд выпрямляется и строго отдает команду: -Ищите дом, улицы и места, где промышлял Холовей и, главное, опросите его бывших… коллег. Уилл, - он встает рядом с ним, лицом к выходу и, надеясь, что тон прозвучит чуть мягче, так же командует: - выпей кофе и езжай домой. В этот момент Уилл чувствует, как телефон снова назойливо вибрирует в кармане. Кеды приятно пружинят по опавшей листве. Кажется, будто ступаешь по толстому ковру, похожему на тот, что в комнате отдыха. Но пахнет здесь намного лучше, чем там. -Как странно, - слышит она спокойный голос. Эбигейл оборачивается и смотрит, как Ганнибал убирает телефон в карман пальто. -Что-то не так? Лектер поправляет кожаную перчатку на руке и плавно двигается с места. Они снова идут рядом по длинной галерее вязов. -Нет, - отвечает он. – Вероятно, у мистера Грэма есть некоторые неотложные дела в данный момент. -Вы ему звонили? – Эбигейл слышит, как на полтона меняется ее голос. -Да. – Ганнибал смотрит вперед. Эта аллея находится в дальнем конце парка, и здесь почти нет прохожих. Осенний воздух прохладный и сырой. – Я думал, он присоединится к нам за обедом сегодня. Ганнибал поворачивается к ней и дружелюбно поднимает уголки тонких губ. Эбигейл в ответ хмурится. -Мне не хочется обедать с ним. -Ну-ну, Эбигейл, - все также спокойно отвечает Ганнибал. – Не воспринимай его как врага. Уилл Грэм зажимал артерию у тебя на шее. Она молчит, обдумывая ответ. -Почему это так важно для Вас? Лектер чуть щурится, как кот на солнце. Эбигейл смотрит сбоку на его лицо. -Я всего лишь его психиатр, для которого важно решить проблему своего пациента. -Я его проблема? – Эбигейл распахнутыми глазами следит за тем, как влажные листья проседают под ее ногами. -Некоторые его проблемы связаны с тобой, ты и сама понимаешь. Он раньше бывал у тебя? Эбигейл сжимает кулаки в карманах куртки. У нее мало посетителей. Все, кто знал ее раньше, исчезли и теперь тщательно скрывают, что были когда-то знакомы с дочерью Миннесотского Сорокопута. Она не отвечает на вопрос, и Лектер продолжает: -Эбигейл, мистер Грэм не из тех людей, которые могут игнорировать свой долг или идти на уступки со своей совестью. К сожалению, в данном случае эти качества вступают в противоречие с его необщительностью. Эбигейл нравится слушать Ганнибала. Он говорит с ней на равных, совсем не как доктор с пациентом. Он приезжает сюда, гуляет с ней, разговаривает и делает куда больше, чем можно ожидать от психиатра. И она понимает, почему. Не Уилл Грэм зажимал артерию у нее на шее. -Чувство долга есть у Вас, - отвечает она, чуть погодя. – Потому что вы спасли мне жизнь. А у Грэма есть только чувство вины, потому что он убил моего отца. Ганнибал поворачивается к ней. Эбигейл на мгновение кажется, что она сказала лишнего, но только на мгновение. Лектер смотрит в ее серьезные глаза, а потом отчетливо произносит: -Поверь мне, мистер Грэм испытывал чувство вины постоянно, еще до того как спустил курок. От пристального взгляда Ганнибала у Эбигейл закололо в глазах, она моргает. -Чувство долга есть у нас обоих, - Лектер все еще смотрит на Эбигейл. Она вдруг понимает, что он улыбается, но улыбка только в глазах. – Но в отличие от мистера Грэма я намного более сговорчив в вопросах совести. Грэм выходит в коридор и звонит Ганнибалу. Длинные гудки с оттяжкой бьют в висок. Головная боль, преследующая его с утра, усиливается. Уилл закрывает глаза и потирает переносицу. -Алло. Глубокий голос на том конце заставляет Грэма открыть глаза. -Надеюсь, я не отвлекаю, - выдавливает из себя Уилл, отдавая дань вежливости. -Нет. Напротив, это я был уверен, что отвлекал тебя своими неуместными звонками от очередной миссии Кроуфорда. Грэма уязвляет выбранное доктором слово, но он рассматривает плинтус и отвечает в трубку: -Я работал. И, боюсь, я не смогу сегодня приехать, поэтому… -Мы можем перенести встречу на время, которое нас обоих устроит. Грэм сомневается долю секунды, но потом качает головой, словно Лектер может его видеть: -Нет, не стоит. Мне нужно уехать по делу. Я не знаю, когда вернусь. -Это связано с твоим некрофилом? Взгляд Грэма замирает на тонкой трещине в штукатурке, он выдыхает носом и отчетливо произносит: -Это связано с убийством. И это не мой некрофил. -Прошу прощения, я сегодня несколько не собран. Так, куда именно ты направляешься? Уилл начинает чувствовать себя неуютно от допроса, которого ему не удается избежать. Лектер, может, и не собран, но дотошен. Уилл снова зажмуривается и раздраженно трет переносицу. -Поговорить с проститутками. -М. -Я сказал «поговорить», - критично замечает Грэм. -Понимаю. Грэм хочет вспомнить название города, но именно в этот момент из открытой двери кабинета, словно фрегат на всех парусах, вылетает Кроуфорд. Глаза у него сверкают, верхняя пуговица рубашки расстегнута. Он по уши в делах, и, кажется, удовольствия эти дела не приносят. Стоило отойти подальше от его двери, прежде чем пререкаться с Ганнибалом о проститутках. Кроуфорд указывает на Уилла пальцем и заявляет: -Ты – никуда не едешь. Грэм все еще с трубкой у уха поворачивается к Кроуфорду: -Что? -У меня есть, кого послать на допросы, Уилл. А ты готовишь следующую лекцию, гуляешь с собаками и все такое прочее. Мне ты нужен в форме. В ухо звучит мягкий баритон: -Кажется, Джек не согласен. -Да, - соглашается Уилл. -Вот и славно, - кивает Кроуфорд. -Нет, – Уже к нему обращается Грэм. – Я могу съездить. Другие агенты ФБР наведут слишком много шума, - он хмурится, вспоминая издевательское хмыканье Зеллера. -А ты нет? – Иронично подняв брови, уточняет Кроуфорд. -Я не совсем агент ФБР. -Сомнительный аргумент, Уилл, - отмечает в трубке Ганнибал. -Ты – специальный агент. Но дело не в этом. А в том, что… Грэм хочет сказать, в чем дело, но он все еще держит трубку у уха и разрывается между двумя собеседниками. Он нужен Кроуфорду как курица, несущая золотые яйца. От других дел он освобожден. -Дай Джеку трубку, - предлагает Лектер, пока Кроуфорд говорит. Грэм поводит головой и безнадежно интересуется: -Зачем? -Уилл, будь добр. -…И я чувствую ответственность, - заканчивает Кроуфорд, Уилл устало протягивает ему телефон. – Это что? -Тебя к телефону. Кроуфорд сердито забирает трубку и прижимает к уху. -Я слушаю. -Джек, здравствуй. Кроуфорд кидает обвиняющий взгляд на Уилла, тот только поднимает брови: сам напросился, Джек. -Доктор. -Я ни в коем случае не хочу указывать квалифицированному специалисту, что ему делать… -Так не делай этого, - предлагает Кроуфорд грудным голосом. Уилл обхватывает себя за локти и стоит в стороне. В положении, когда твоя голова способна тебя уничтожить, с угнетающей частотой приходится слушаться других людей и соглашаться принимать приказы за опеку. Головная боль становилась все сильнее, и Уилл вдруг отлично понял, что готов был уехать даже без разрешения начальства. Это чувство запустило цепочку размышлений, и Грэм прослушал половину сдержанных ответов Кроуфорда. -Хорошо. Я уступлю в этот раз.– Вдруг отчетливо произносит Кроуфорд, и Уилл поднимает голову. – Если ты уверен, что это пойдет на пользу. Последняя фраза вызывает у Грэма неприятную ассоциацию с беседой двух садоводов о наиболее подходящих удобрениях для редкого плода. -Я ведь тоже не собираюсь указывать специалисту, - заканчивает Кроуфорд, через секунду отключает телефон и протягивает Уиллу. – Доктор Лектер заедет за тобой через час. Твой сеанс можно провести по дороге на место. Лектер проследит, чтобы ты не увлекался. Грэм коротко хмурится, забирает телефон и прежде чем Кроуфорд уходит, получает от него один из тех глубоких взглядов, от которых ощущаешь себя как виноватый школьник. Уилл захлопывает дверь машины, поворачивается к водителю. Ганнибал приветственно кивает. -У вас сегодня нет пациентов? -Одна пациентка подхватила грипп, а ты просто хотел улизнуть. Уилл тянет ремень безопасности и пристегивается: -И вы устроили погоню? -Разве это погоня? – Ганнибал чуть улыбается, но Уиллу кажется, что глаза у него остались ледяными. Грэм садится удобней и пространным взглядом скользит по приборной панели. – Это скорее походило на мирные переговоры, уверяю тебя. Они выехали со стоянки и направились к выезду из города. -Как Вы уговорили Кроуфорда? – Спрашивает Уилл через некоторое время. Лектер ожидал этого вопроса даже на пару минут позже. -Я убедил его, что тебе необходима некоторая свобода действий и передвижений. Поездка в бордель, - Грэм резко повернул голову к Ганнибалу. – Поездка в бордель вряд ли произведет на тебя больший негативный эффект, чем запрет этой поездки. -Вы убедили Кроуфорда выпустить меня из золотой клетки, - фыркнул Уилл, глядя в боковое окно на пролетающие мимо окна пригородных домов. Ганнибал ведет машину удивительно плавно. -Я бы сказал, что убедил его сделать решетку несколько реже. Когда Уилл проснулся, до места, судя по дорожным указателям, оставалось не больше получаса. Мимо окон проносились желтеющие осенью леса, небо стало безвыходно серым. Грэм поморгал, привыкая к свету. -Я задремал. Ганнибал кивает: -Я обратил внимание, когда ты перестал говорить. Уиллу неловко, он садится повыше и оглядывает запотевшее пятнышко на стекле, в том месте, куда он только что дышал. -Долго я?.. -Нет. Не бери в голову. Но Грэм понимает, что это вежливость. Ганнибал сворачивает с шоссе на однополосную дорогу. Впереди показывается одинокая заправка. Уилл узнает ее, и мысли тотчас убегают в другом направлении. -Проверяют записи с камер этой заправки, - говорит от Ганнибалу. – Ему пришлось не меньше раза приезжать в дом до того, как он привез туда Холовея. Может, повезет. -Он заранее планировал это убийство? Уилл в сомнении чуть отворачивается вправо и медленно отвечает: -Не думаю. Он эмоционален и склонен к романтизации действительности. Убийство было скорее импульсивным поступком, а то, что он предпринял с телом после – порывом. Лектер внимательно слушает. Заправка пуста, между колонок бродит тощая собака. Они проезжают мимо. -Выходит, ему пришлось поторопиться. Уилл вскидывает брови, соглашаюсь: -Думаю, да, он спешил. Тем удивительнее та тщательность, с которой он все устроил. На пару секунд в машине воцаряется тишина. Слышно только гул за окном. У Ганнибала в салоне безупречно чисто и пахнет освежителем воздуха. Все стекла, до того как Грэм успел поерзать по своему лбом, были идеально вымыты. -Но если он так порывист, - нарушает молчание Ганнибал, когда они поворачивают на съезд в город. – То будут ли еще похожие случаи? Возможно, он исчезнет? Уилл снова слышит скрежет ногтей, царапающих лакированную столешницу. -Он будет искать утешения еще с большим усердием. Но неизвестно, когда. -Вы выяснили, в каком именно заведении работал Холовей? Грэм возвращается в настоящий мир и качает головой: -Нет. Как правило, такое занятие – частное. Я плохо себе представляю, где это может быть, - признается он. – Не в центре, вероятно. Они уже едут по широкой и пустой улице чахлого городка. Все дома из кирпича, не выше шести этажей, обвитые ржавыми пожарными лестницами, словно удавками. Одинокие прохожие сонно бредут по унылым улочкам. Все здесь пахнет отчаяньем. Ганнибал сворачивает куда-то вглубь города, подальше от центральной улицы и они какое-то время пробираются по пустынным переулкам до окраины. -Думаю, тебе стоит поинтересоваться у них, - Лектер указывает вперед и притормаживает у тротуара. Чуть впереди, на углу улицы Уилл увидел несколько женщин. Они сидят на узком выступе разрисованной из баллончика витрины. Грэм секунду медлит, потом отстегивает ремень и выходит из машины. Ганнибал остается сидеть внутри и следит. Все четыре – затасканные и жалкие, но стоило им заметить Грэма, как каждая распустила свои дешевые перья. Ганнибал наблюдает за Грэмом со спины. Тот стоит, засунув руки глубоко в карманы куртки, с одеревеневшей спиной, а все четыре – виснут на нем, липнут как мухи. Вероятно, как раз сейчас он спрашивает у них, где можно найти соответствующие услуги. Им не нравятся эти слова, но тем сильнее они стараются удержать его. Лектер не сдерживает ухмылку, когда, наконец, они разом отшатываются от Грэма и начинают кричать и махать руками. Уилл добирается до машины, Ганнибал нажимает на разблокировку салона, и когда дверь открывается, он слышит обрывки визгливых криков: -Ну и соси, пидарас долбанный! -Извращенец! Хлопает дверь. Лектер невозмутимо интересуется: -Предполагаю, что нетрадиционных услуг нужно поискать в отдельном месте? Грэм недовольно тыкает застежкой ремня в карабин. Он поднимает взгляд и сталкивается с глазами Лектера, в которых пляшут задорные искорки. Почему-то это вызывает у Грэма усмешку и он справедливости ради замечает: -Смотря насколько нетрадиционных – мне многое успели предложить. Они находят нужное место спустя четверть часа. Обычный бар, пустеющий в утренние часы, а вечером и ночью заполняющийся любителями дешевого пива, бильярда с жирными от грязи шарами, секса в туалете и паршивой музыки. Других подходящих баров в городе нет. Чистые и примерные кафе на центральной улице, один боулинг и еще два сетевых бара вовсе не походили на заведение, где можно было бы найти кого-нибудь, чтобы облегчить напряжение в штанах или же чтобы побеседовать об утопленнике. Уже вечерело, из-за пасмурного неба становилось темно и вывеска «Железный конь» уже горела красными огнями. Внутри, видимо, было еще пусто. Уилл замечает двух молодых людей у входа, раскуривающих одну сигарету на двоих. Ганнибал останавливается, не подъезжая к бару. -Холовей был уличной проституткой? – Спрашивает он. Грэма почему-то смутил такой вопрос от человека, готовящего телячьи язычки и носящего костюм за пару тысяч долларов. -По-видимому, да. Мы так и не нашли никакого жилья на имя Холовея. -Он мог состоять на содержании у своего убийцы? Грэм задумался, потом помотал головой: -Не думаю, - и чтобы больше не говорить об этом с Ганнибалом, решительно вышел из машины. Он несколько удивился, когда хлопнула дверь водителя. Грэм ничего не говорит, они вместе направляются к входу в бар. Оба курящих молодых человека одеты не по погоде. Один из них совсем молод, издали кажется, что ему вовсе нет восемнадцати. Они замечают Уилла и Лектера, перестают разговаривать и терпеливо ждут, внимательно рассматривая каждого. Не столько их вид, сколько это внимание убеждает Грэма в правдивости догадки. Один из юношей едва заметно приосанился, когда мужчины оказались ближе. -Добрый вечер, - здоровается Лектер. – Смею предположить, вы частые посетители этого заведения? -Другого такого здесь нет, - отвечает тот, который повыше, и в голосе сквозит неуловимая наглость. Шифр разгадан. Ганнибал приподнимает уголки губ. Уилл открывает рот, чтобы, в конце концов, перейти к делу, как вдруг юноша кисло предупреждает: -Я групповухой не занимаюсь. Ганнибал слышит, как клацнули зубы Уилла. Краем глаза он видит, что Грэм отворачивается искать ответа на противоположной стороне улицы. -Я тоже нет, - говорит младший, Ганнибал замечает у него щербинку между передними зубами. – Но можно по очереди. Плату за просмотр не беру. -Нас не… - болезненно хмурясь, начинает Уилл, Лектер слышит в его голосе неконтролируемое раздражение. -Боюсь, мы не совсем по этому вопросу, - прерывает Ганнибал сдержано. Старший из молодых людей шмыгает носом. Он одет в тонкую клеенчатую ветровку поверх майки и узкие джинсы, ему холодно. Отказ от услуг вызывает у обоих юношей некоторое беспокойство, они обмениваются короткими взглядами. -А по какому? – Подозрительно щурится старший, оглядываясь по сторонам. -Уилл. За это время Грэму удается справиться с собой, и он куда более профессионально начинает сначала: -Вы знали Томаса Холовея? -Кого? – Нахмурившись, переспрашивает молодой человек, убрав руки в карманы ветровки. Младший тушит сигарету кедом. -Томас Холовей. Двадцать два года, средний рост, каштановые волосы, среднего телосложения. Младший пихает старшего локтем: -Он о Холли? Старший переминается с ноги на ногу, а потом, глядя то на Ганнибала, то на Грэма отвечает осторожно: -Да. Он в нашем городе жил. Иногда встречались. А в чем дело? -Сутки назад его нашли мертвым, - отвечает Грэм. – Его убили. Эта новость произвела на обоих юношей сильное впечатление. Они оба как-то сжались. Старший растерянно огляделся, словно в поисках объяснений, а младший, напротив, вперился глазами в Уилла. Прежде чем кто-то из них успел начать задавать свои вопросы, Уилл продолжил: -Вам известно, где он проживал? -Нет… То есть… - Старший снова стреляет глазами в сторону Лектера, но тот молчит и никак не участвует в разговоре. – То есть у него тут не было дома. Он ночевал то у приятелей, то на улице. Когда холодно – просился к кому-нибудь. Сам не снимал ничего… Вы знаете, кто это сделал? -Нет. -А вы… - Младший боязливо оглядел Грэма и Лектера с головы до ног. – Вы из полиции? -Из ФБР, - Грэм достает и показывает удостоверение. Младший стоит чуть позади старшего юноши, боком, явно желая как можно скорее закончить этот разговор. Уилл только сейчас заметил, что из-под ворота черной куртки у него на шее виднеется фиолетовый кровоподтек. -Нас интересует, у Холовея был кто-нибудь из постоянных партнеров? – Спрашивает Уилл, отведя взгляд от синяка. -Нет, - мотает головой парень, но потом хмурится и в сомнении протягивает: - Ну… Он много кому нравился. Но Холли не особо хотел чего-то типа серьезных отношений. Он одиночка… Был. Он вообще не был… Не был геем, просто деньги нужны. К нему ездили всякие, а он сам – нет. Один часто ходил, мы вообще думали, что предложит жить ему, а Холли… -Кто? – Тут же спрашивает Уилл. Внутри вдруг все напряглось. -Не знаю имени. – Мотает головой парень. – Мужик какой-то, я его только раза два видел издалека. Он не отсюда. Он типа как по работе через город проезжал иногда, каждый раз Холли разыскивал. Уилл почувствовал на себе короткий взгляд Ганнибала, но не отвернулся от лица говорившего. По всей видимости, парень сидит на наркотиках. Грэм опустил глаза, пока слушал и скользнул взглядом по драным кедам. -Иногда на сутки его забирал к себе. Вообще запал на него, часами из номера не выпускал и все такое. Уилл вдруг ясно ощущает, как мыльная вода стекает по рукам, от самого локтя к кончикам пальцев. С рукавов футболки срываются капли и беззвучно падают на залитый пол. -Что за мотель? – хрипло спрашивает он и борется с желанием провести ладонью по руке, чтобы стереть влагу. -Да обычная дыра, на выезде, - парень махнул в сторону выезда из города. – Они там пропали как-то. Мы уже думали, что они свалили, но Холли потом вернулся. Он вообще не хотел уже уезжать. -Не хотел? -Ну да. Он вообще собирался вернуться домой до Рождества. Деньги копил на дорогу. Грэм втягивает прохладный воздух носом, но чувствует только запах подвала. Он молчит пару секунд, юноша мнется, ожидая нового вопроса. Грэм моргает серости асфальта и спрашивает, подняв глаза: -Как давно этот человек приезжал последний раз? -Я без понятия. Меня в городе не было неделю, только вернулся, - отвечает парень и создается впечатление, что ему неловко из-за своего отсутствия. -Я с ним напрямую не знаком вообще, - нехотя отвечает младший из юношей, когда Уилл переводит взгляд на него. – Слышал только, что Холли опять с этим мужиком, но я не знаю, как давно это было. Может, и на той неделе, а может, на этой. Уилл размышляет пару секунд, потом кивает. Ганнибал, все это время стоявший рядом, словно тень, обнаруживает, что Грэм уже полностью погружен в свои мысли. Уилл кидает короткий косой взгляд на молодого человека, еще раз кивает. Ганнибал предугадывает его следующий шаг и раньше, чем Уилл просто разворачивается и направляется к машине, успевает вежливо качнуть головой каждому из молодых людей: -Спасибо за содействие. -Как его убили? – Вырывается вопрос у младшего. Ганнибал слышит шаги Уилла за спиной. -Его утопили, - отвечает Лектер и уходит раньше, чем родится следующий вопрос. Они оставляют молодых людей настороженными и позабывшими о холоде, доходят до машины, и Лектер открывает двери. -В мотель? – Спрашивает он, заводя двигатель. -Нет, допрос можно устроить неофициальный, но предполагаемое место преступления… - Уилл не заканчивает фразу, пристегивается и упирается взглядом в боковое стекло. -Пожалуй, неплохой результат, - резюмирует Ганнибал, когда они выезжают на центральную улицу и направляются к выезду. Грэм прижимает горячий лоб к прохладному стеклу и провожает глазами чахлый городок. -Мы ничего не узнали. – Устало проговаривает Уилл, когда молчание затягивается. – Он едет в другой город, чтобы снять мальчика. Он убивает и пытается задобрить убитого. Он достаточно смел для убийства, но щепетилен. Некрофилы жаждут разрушения, они им питаются. Этот – не надругался над трупом, не расчленил тело. – Уилла захлестывает разочарование и бессилие. – Он вообще ничего не сделал! Он ухаживал за ним. -Ухаживания в традиционных отношениях – определенная ступень, - замечает Ганнибал. -Он непоследователен, эмоционален, напуган сам собою. – Продолжает Уилл. – Возможно, теперь он затаится на долгие месяцы. -Пока что ты ни разу не упускал того, за кем тебя посылали. Уилл критично хмыкает. -Эбигейл спрашивала о тебе сегодня, - чуть выждав, говорит Лектер. Грэм медлит, потом отлипает от стекла и поворачивается к водителю. Ганнибал молчит. -Что она спрашивала? – тихо говорит Уилл, а в затылке у него словно стучит отбойный молоток. -Почему мне так важно, чтобы ты приехал. -Вам? -Я ведь дважды звонил тебе. -И почему? -Потому что я, без ложной скромности могу сказать, знаю, что для тебя лучше. Уилл не собирается спорить. Он отворачивается обратно к окну. -Эбигейл хотела узнать, почему ты не приезжаешь. -И что Вы ответили? – Уилл видит свое отражение. В сером стекле оно кажется нездоровым. -Что ты занят. -Это ведь не так, - Грэм поворачивает голову к Ганнибалу, все еще прижимаясь к стеклу. Взгляд у него усталый. Лектер обращает внимание на откровенность, но довольно строго замечает: -Если бы ты приехал, ты бы мог отвечать ей так, как считаешь нужным. Пока за тебя говорю я, мне приходится врать. Уиллу не хочется говорить об Эбигейл. Это отнимает у него слишком много сил, поэтому он снова отворачивается и говорит своему отражению: -Мы не знаем, как он выглядит, не знаем его имени, не знаем ничего. -Мотель, - напоминает Ганнибал. Уилл морщит нос и почти стонет: -Нет. Они, конечно, записывались под чужими именами. -Кроуфорд завтра все оцепит, - примирительно отвечает Ганнибал и поглядывает на пассажирское место. Уставший, съехавший на сиденье Грэм следит за проезжающими машинами, как утомленный долгим путешествием пес – уже не лая, обреченно и без интереса. – Возможно, там что-то есть. В конце концов, я сомневаюсь, что никто не заметил, что въезжал мужчина вместе с мальчиком, а выезжал один и с полиэтиленовым мешком. Уилл не отвечает. Ганнибалу на секунду кажется, что он снова заснул, но это не так. Грэм захлопнулся, словно раковина. Теперь и до конца поездки он будет молчать. Уилл ведет немую борьбу со своей головой. -Мистер Чемпмен? Уинстон возвращается. Он пару раз моргает, хмурится и смотрит на доктора Римболл. Она внимательно изучает его лицо. Он порезался, когда брился, и теперь кажется, что все только и смотрят на этот порез. -Извините, - коротко говорит Уинстон и садится удобнее. Краешек кресла мягкий и проседает под ним, так что приходится напрягать ноги. – Я в последнее время рассеян. -Результаты наших встреч будут тем больше, чем больше вы сосредоточитесь на разговоре, - приподняв одну бровь, напоминает она. Уинстон, не моргая, смотрит в зеленые глаза доктора и кивает: -Верно. -В прошлый раз вы жаловались на свою вспыльчивость. Сегодня вы упомянули, что считаете себя ранимым. Вам самому как кажется: эти два свойства вашего характера связаны? У нее высокий лоб, короткая стрижка. Она одета в брючный костюм бежевого цвета. Уинстон не любит бежевый цвет, поэтому старается смотреть только в зеленые глаза. -Мне кажется, эти два свойства моего характера связаны, да. -Ранимым людям свойственно проявлять агрессию в целях защиты. Вы чувствуете себя уязвимым и стараетесь, так сказать, отпугнуть противника. Что, по-вашему, является причиной вашей ранимости? Уинстон думает, разглядывая узор на занавесках. -Возможно, разочарование. -В ком-то или чем-то? -Да. Доктор Римболл перекидывает ногу на ногу. -Это довольно типично. Разочарование в ком-то или в чем-то, в работе, в личных отношениях, в прочитанном романе, могут сильно ударить по человеку. Разочарование – продукт обманутого доверия. Вы можете сказать, что всегда, сколько себя помните, были ранимы? Уинстон продолжает отвечать ей, а сам следит за минутной стрелкой часов, висящих за спинкой кресла доктора. Когда сеанс закончен, она провожает его, чтобы закрыть за ним дверь, продолжает говорить что-то по поводу механизмов защиты. На туалетном столике у нее всегда стоят флакончики с духами, хотя это не ванная, а рабочий кабинет. Иногда там лежит почта. Этим вечером там лежат распечатки. Уинстон кидает короткий взгляд на черно-белые фотографии и буквы, натягивая куртку. Пока жужжит молния, Уинстон осмысляет текст, который отпечатался где-то на заднике мозга. Что-то вдруг вызывает в нем удивление. -Можно взглянуть? – Спрашивает Уинстон и протягивает руку к распечаткам. Римболл озадачена. Она прерывает фразу на полуслове, мямлит в ответ, что можно, конечно. Беспокойство неуловимо подрагивает где-то под горлом, пока Уинстон переворачивает бумажки. Это статьи, распечатанные с сайта какой-то газеты. Уинстон не читает газет, поэтому не знает, желтая ли это пресса. «Сорокопут из Миннесоты вырезал свою семью». Уинстон ищет глазами то, что зацепило его, когда он еще не прочел текст. «Когда преступления выходят за рамки того, что описано в справочниках по психопатологии, единственным способом обезвреживания подобного психопата, по мнению ФБР, является обращение за помощью к человеку, который мыслит соответствующе». Уинстон перебирает страницы и пробегает глазами каждую из трех статей. «Этично ли пускать по следу маньяка того, кто способен сочувствовать убийце?». «Ручной псих главы отдела поведенческого анализа, такое мнение слышал автор этой статьи». «Человек, умеющий смотреть на мир глазами любого из убийц, посвященный в профессиональные тайны ФБР – не дискредитация ли это всей системы?». -А, - Римболл вежливо ждет. – Одна из излюбленных тем моего отца – психопатологии. Он уделял им больше всего времени, когда еще занимался практикой. Уинстон рассматривает фотографию. На черно-белом принтере она пропечатана плохо. Виден только силуэт, сфотографированный со спины среди какой-то рощи. Уинстон внимательно всматривается в фотографию. -К сожалению, он совсем не ладит с компьютерами, - грустно улыбается Римболл. – Зато смотрит телевизор. Поэтому попросил найти больше… -Больше? -Да. В наших кругах крайне популярная тема. Уинстон непонимающе смотрит в ее зеленые глаза. Она указывает взглядом на распечатки. -Этот специалист. Любопытное расстройство. Уинстон опускает глаза на распечатку и всматривается в черный силуэт, словно ждет, что фигура повернется и можно будет рассмотреть его лицо. Но фотография неподвижна, Уинстон смотрит в спину силуэту. -Я задерживаю Вас. – Наконец Уинстон кладет распечатки на место. – Почитаю дома, - он криво улыбается. Уинстон выходит и направляется к лифту, просматривая зафиксированный в голове текст. «Если Джек Кроуфорд гений, то скорее такой, как доктор Франкенштейн. Вопрос не в том, удастся ли ему удерживать то, что он создал. Вопрос в том, как долго». Беспокойство перерастает в странное возбуждение, словно перед праздником. Уинстон входит в лифт, нажимает кнопку «вниз». Мерное жужжание механизма успокаивает его, снимает напряжение, так, что остается только тень странного ощущения. Оно еще смутно. Но уже растет где-то глубоко под ребрами. Так Уинстон Чемпмен узнает об Уилле Грэме.