Maps

- Ай! – Чонин вздрагивает, когда Чунмён в очередной раз прикладывает к ранке вату с антисептиком, прежде чем уходит искать в аптечке пластырь. - Ну вот, - говорит Чунмён, очень аккуратно разглаживая пластырь на пальце Чонина. – Все хорошо. Чонин чувствует себя глупо. Взрослый человек позволяет другому взрослому человеку помочь с маленьким порезом на пальце. Это просто смешно. Что снова подводит его к тому факту, что их общение слишком интимное, слишком личное в сравнении с тем, как Чунмён ведет себя со своими друзьями. И это не только дает неправильное впечатление другим людям, но и подпитывает растущие эмоции внутри Чонина. Чтобы никому не было больно, пришло время остановиться. - Эм, Чунмён-хён, - неуверенно начинает Чонин, даже толком не зная, как облечь свои мысли в слова. - Что? – отзывается Чунмён, закрывая аптечку и убирая ее в чемодан. - Нам не стоит… Мне кажется… - Он сжимает губы в тонкую линию. Обидится ли Чунмён? Закончится ли на этом их дружба? - Что, Чонин? Скажи мне. – Он садится на свою кровать и смотрит прямо на Чонина. - Люди начинают болтать. У них могло сложиться неправильное впечатление, - выпаливает Чонин, мысленно молясь, чтобы Чунмён все понял. - О каком впечатлении ты говоришь? - О том… будто мы вместе, а у тебя завелся любимчик. Пауза. - Ты считаешь, что это плохо? - Да, то есть нет! Я… - Чонин одергивает себя, пока не стало хуже. Взгляд Чунмёна настолько напряженный, что он инстинктивно отводит глаза. - Что если я хочу, чтобы они так думали? – произносит Чунмён серьезным тоном, но Чонин ждет, что он в любую секунду может залиться смехом. - Что? – Чонин резко поворачивает голову в его сторону. - Что если у меня есть любимчик? Что если я хочу показать, что ты мне не безразличен? Что если я хочу тебя? Чонин просто теряет дар речи. В номере стоит тишина, а единственные звуки, которые можно уловить, - его сбитое дыхание и бешено стучащее сердце. Теперь уже не скажешь, что что-то не так услышал. Чунмён произнес всё громко и чётко. А вот действительно ли Чунмён имел это в виду, сказать тяжело. Он просто не мог сказать это серьезно. Наверное, Чунмён, наконец, прознал о его чувствах, а теперь просто подшучивает над ним. Он никогда не думал, что Чунмён окажется таким человеком, но и то, что он может ответить на эти чувства, тоже не казалось реальным. - Иди сюда, - зовет Чунмён, хлопая ладонью по месту рядом с собой на кровати. Чонин не знает, почему и как ему удается заставить себя двигаться. Ноги трясутся, мозг отключается и впервые Чонин не хочет ему подчиняться, по крайней мере, пока он не объяснится. Но вдруг он осознает, что больше не сидит на своей кровати. Он делает то, что ему сказано; пересекает комнату и садится рядом с Чунмёном, словно домашний питомец, которого позвал хозяин. - Многие люди в нашей работе любят сплетни, - начинает Чунмён, поворачиваясь к Чонину так, чтобы они сидели лицом к лицу. – Они всегда будут наблюдать со стороны, ожидая первой же возможности осудить твои действия или слова. Люди и раньше говорили обо мне, задолго до того, как появился ты, и, к сожалению, о тебе они тоже будут говорить, как бы ты ни старался этого избежать. Это неизбежно. Но еще это значит, что ты делаешь всё правильно, - говорит Чунмён, кладя руку Чонину на колено. Прикосновение очень теплое, даже сквозь ткань брюк. Его голос опускается до хрипловатого шепота. – Поэтому не отталкивай меня, Чонин. Только не из-за этого. Я не знаю, правильно ли я всё понял, но… Голос Чонина по-прежнему застрял где-то в горле. Он хочет что-то сказать, может быть то, что он отталкивает Чунмёна потому, что беспокоится и что не хочет стать причиной его проблем. Может быть, сказать, чтобы Чунмён перестал дурачиться и давать ему ложную надежду. А может просто отдаться своим желаниям и прикоснуться к нему в ответ. - Хён, - вместо этого говорит он и ахает, когда рука Чунмёна начинает двигаться по ноге выше. – Пожалуйста, ты… - Чонин, разве ты не хочешь… - Он замолкает и придвигается ближе, и теперь они буквально дышат одним воздухом. Несмотря на повышенную температуру в номере, вдоль позвоночника Чонина проходится холодок. Взгляд Чунмёна опускается на его губы. От близости у Чонина начинает кружиться голова. Они так близко, что он может пересчитать все его реснички, а если податься чуть-чуть вперед, то тогда… Между ними проскальзывает секундное колебание, как будто Чунмён ждет, что Чонин оттолкнет его. Но Чонин не отталкивает; он не двигается и сидит, словно застыв, не спуская глаз с губ Чунмёна. Чунмён сокращает оставшееся между ними расстояние, обвивая пальцами его галстук, и притягивает к себе, чтобы коснуться его губ. Сначала это просто касание губ, но всего за мгновение Чонин забывает, как дышать, стоит Чунмёну начать нежно целовать. Это в тысячу раз лучше, чем Чонин себе это представлял. Кончики пальцев приятно покалывает, пальцы на ногах поджимаются и, кажется, он слышит где-то вдалеке звук фейерверков. Его руки обнимают Чунмёна за талию, очень уж сильно хочется к нему прикоснуться. Ему требуется лишь несколько секунд, чтобы понять, что все это на самом деле происходит. Это реальность, а не один из его снов и не игра воображения. Чунмён целует его, язычком прося приоткрыть рот, и тогда Чонин, откидывая все лишние мысли в сторону, начинает отвечать, потому что если этого не достаточно, чтобы ответить на часть его вопросов, то того, как Чунмён, не теряя времени, забирается к нему на колени, определенно хватает. Чунмён скидывает с Чонина пиджак и толкает на кровать, падая вместе с ним, чтобы ни на секунду не переставать его целовать. Потом он принимается за его галстук, а сам Чонин, по-прежнему парализованный происходящим, медленно скользит рукой под пиджак Чунмёна и вытаскивает заправленную в брюки рубашку, чтобы коснуться гладкой кожи живота. - Можешь снять, - шепчет Чунмён ему в губы и, поцеловав еще раз, отстраняется, садясь на пятки. Ошеломленный Чонин открывает глаза и поднимает взгляд на сидящего на его бедрах Чунмёна. - Мм? - Раздень меня, - приказывает Чунмён, возбуждая Чонина еще больше. Садясь, Чонин дрожащими руками снимает с Чунмёна пиджак, небрежно отбрасывая его куда-то в сторону. Следующая цель – галстук, потом рубашка. Чонин с трудом расстегивает каждую пуговичку, обнажая его торс. Он сглатывает. В этот раз Чонин не чувствует себя виноватым за то, что пялится. - Прикоснись ко мне, - шепчет Чунмён, замечая его голодный взгляд. Чонин ищет разрешение в его глазах и видит в них такое же желание, что чувствует в себе. Он тянется к Чунмёну и кладет руку на грудь. Дыхание Чунмёна сбивается и воодушевленный Чонин ведет ладошкой вниз, задевая сосок и срывая с его губ вздох. - Так? – спрашивает Чонин. Он очень хочет сделать ему приятно и скользит пальчиками по животу, ближе к поясу брюк, словно дразня. - Да. – Чунмён кивает и наклоняет голову, чтобы проследить взглядом его прикосновения. – Продолжай. Чонин расстегивает ремень, разбирается с пуговицей и вжикает молнией, а когда Чунмён приподнимается на колени, стягивает брюки вниз вместе с бельем, полностью обнажая возбужденного не меньше его самого парня. Чонин с любопытством обхватывает его теплый член рукой. Чунмён двигает бедрами, толкаясь в колечко из пальцев, которое сделал Чонин, и от этого вида дергается его собственный член. Чунмён приподнимается с колен Чонина и полностью избавляется от брюк и рубашки, а затем опять забирается на него, занимаясь и его одеждой тоже. Вскоре они оба обнажены и прикасаются друг к другу разгоряченной кожей; губы на губах, которые в какой-то момент начинают спускаться ниже по шее, животу и бедрам. Жадные руки исследуют каждый дюйм тела, обжигая прикосновениями, и, несмотря на ощущение, что он сейчас сгорит, Чонин хочет большего. Больше, чем держащие его бедра пальцы Чунмёна, больше, чем его язык и горячий рот на его члене; он хочет почувствовать Чунмёна внутри, чтобы он вбивал его в матрас, пока Чонин не забудет, где находится. Ощущая нетерпение Чонина по тому, как становятся громче стоны и как он подается бедрами вперед, Чунмён поднимается, выпуская его член изо рта, вытирает уголки губ и встает, чтобы взять бутылочку смазки. Чонин бесстыже упирается взглядом в его задницу, пока он ходит. - Как ты хочешь меня? – спрашивает Чонин, когда Чунмён возвращается к кровати со смазкой и презервативами, и мысль о том, что сейчас последует, посылает по венам волны желания. Чунмён ложится рядом с Чонином и устраивает его сверху, меняя их предыдущее положение, говоря: - Хочу тебя так. – Чонину казалось, что возбудиться сильнее уже просто нельзя, но слова Чунмёна доказывают, что это не так. Закусив губу, он кивает и располагается на его коленях. – Но не прикасайся к себе, пока я не скажу, ясно? – добавляет Чунмён, держа Чонина за бедра, чтобы помочь ему устроиться. - Да, - выдыхает Чонин, когда их члены соприкасаются. Он тянется к смазке в руке Чунмёна, но тот не дает. - Позволь мне. – И выдавив ее себе на пальцы, он тянется к Чонину, чтобы протолкнуть первый палец. У Чонина уже давно ни с кем не было секса, поэтому дискомфорт неизбежен. Немного больно, и с губ срывается болезненный стон. Но Чунмён терпелив, аккуратен и отвлекает от боли горячими поцелуями, тщательно растягивая Чонина сначала одним, потом двумя, а затем тремя пальцами, периодически разводя их внутри и готовя его к кое-чему лучшему. В конце концов, Чонин выталкивает его пальцы, показывая, что готов, а когда Чунмён убирает их, Чонин чуть ли не стонет от чувства незаполненности. Желая поскорее это исправить, Чонин берет член Чунмёна за основание, поднимается на колени, подводит его ко входу, а потом опускается на всю длину, шипя, зажмуривая глаза, но одновременно закидывая голову назад и впиваясь ногтями в грудь Чунмёна от удовольствия. Чунмён не сидит сложа руки и не позволяет Чонину делать всю работу. Его руки снова находят талию Чонина, помогая ему подниматься и опускаться и ища ту самую точку, от которой у Чонина ослабеют колени. И когда он наконец-то ее находит, Чонин громко стонет, мышцы напрягаются, колени слабеют, и он падает вперед, упираясь в плечо Чунмёна лбом и рвано дыша. Чунмён пользуется возможностью, упирается ногами в кровать, сгибая колени, и начинается вбиваться в Чонина быстрее, сильнее, пока тот не начинает сжимать в кулаках простыни и умолять, чтобы к нему прикоснулись. - Хён, пожалуйста, - всхлипывает Чонин. По его телу стекает пот, смешиваясь с потом Чунмёна. – Позволь мне кончить. Прикоснись ко мне. Чунмён, видимо, решает, что с Чонина достаточно, поэтому просовывает руку между их телами и берет его член. Проведя по нему несколько раз, одновременно толкаясь в него и задевая простату, Чунмён доводит Чонина до оргазма. Чонин с громким стоном кончает, продолжая прыгать на его коленях. Чонин сжимает Чунмёна в себе и зарывается пальцами в его волосах, заставляя Чунмёна кончить вслед, так же сильно, как и он сам. Рухнув на Чунмёна сверху, Чонин какое-то время лежит, ожидая, когда улягутся отголоски оргазма, а потом переворачивается и ложится рядом с Чунмёном. Чунмён молчит и лежит, закрыв глаза, заставляя беспокойства Чонина вернуться с новой силой. Теперь, когда похоть сменилась здравым смыслом, Чонину кажется, что Чунмён начнет сожалеть об этом и думать, что это было ошибкой. Они продолжают лежать в тишине. Чонин слишком боится заговорить первым. Чунмен, наконец, решает нарушить молчание. - Я… - начинает он, поворачивая голову и глядя Чонину в глаза. – Я так давно хотел это сделать. И эти слова, словно дождик после длительной засухи, омывают Чонина облегчением. Они не только позволяют ему свободно дышать, но и сердце тоже радостно бьется при мысли, что все это время Чунмён хотел его. - Я тоже, - признается Чонин, улыбаясь, и Чунмён ослепительно улыбается в ответ. Чонин хочет податься вперед и поцеловать его улыбку, но вдруг за дверью раздаются громкие голоса. Он останавливается на полпути и прислушивается. Он быстро узнает, кому принадлежат эти голоса, а из-за того, что они обсуждают, хочется забиться под кровать и никогда оттуда не вылезать. - Я же говорил, Чонин сможет это сделать, Кёнсу-я! – В голосе Лухана сквозит очевидная радость и, судя по хлопку, он, кажется, только что дал кому-то пять. - Нет, ты сказал, что они трахнутся до начала следующего года, а сейчас.... – Сехун делает паузу. - … двадцать три минуты, как наступило первое января. - Но они начали до полуночи. - Я тебя умоляю, слишком много чести для Чонина. - Ой, заткнись уже и отдай мои деньги! - О боже, прости за них. – Чонин в ужасе закрывает лицо руками. – Я их убью, - угрожает он, вскакивая с кровати, но Чунмён громко смеется и за руку тянет его обратно. - Оставь их, - говорит Чунмён, целуя его покрасневшие щеки. – Мне все равно. Давай будем наслаждаться обществом друг друга. Чонин вздыхает и расслабляется, позволяя снова увлечь себя в постель и целовать, пока вновь не сбивается дыхание. С друзьями он разберется утром. А сейчас им многое нужно решить. У Чонина накопилось миллион вопросов, на которые он хочет услышать ответы, но сегодня он откинет все в сторону и забудет о внешнем мире. Пока длится ночь, у них есть время, чтобы летать, а если Чонин потеряется в пути, Чунмён будет рядом, чтобы направить его, как и всегда.