Опиум для никого

      Маринетт бежала по ночному Парижу, не оглядываясь. Она хотела оказаться на месте раньше полиции и скорой. Про себя девушка повторяла название гостиницы и номер комнаты, в которой находился Адриан, чтобы отогнать гнетущие мысли. Воображение рисовало страшные картины, и Мари, надеялась, что всё не так страшно, как ей представлялось. Выбежав на необходимую улицу, девушка заметила заветную вывеску. Площадь перед гостиницей пустовала, и голове Маринетт закралась мысль, что звонившая ей незнакомка так и не обратилась в скорую помощь. Возле швейцара девушка притормозила, чтобы не привлекать внимания и не подымать лишнего шума, и спокойно прошла внутрь. Но миновав стойку регистрации, игнорируя лифт, пустилась в бег по лестнице на нужный этаж.       Маринетт быстро нашла дверь с заветным номером, с силой толкнула её и та поддалась. Гостиничный номер оказался пуст, на мгновение девушке показалось, что она неправильно запомнила порядковый номер. Но повсюду были следы недавней вечеринки, на кровати валялся черный пиджак и ещё какие-то вещи, на небольшом столике пустые бокалы и шампанское в металлическом ведерке. Мари бросилась в ванную и не ошиблась. Адриан лежал без сознания на холодном кафельном полу в неестественной позе. Он был бледен, и Маринетт испугалась, что опоздала. Опустившись перед ним на колени, девушка взяла его прохладную руку, чтобы нащупать пульс. В звенящей тишине Мари не слышала ничего, её руки дрожали, и она отчаянно пыталась сосредоточиться. Опустив его руку, девушка приложила приложила ладонь к шее и наклонилась к его лицу, чтобы услышать дышит ли он. Её кожу обожгло тихое прерывистое дыхание, и в этот же момент Маринетт почувствовала легкие толчки под своей ладонью. Он был жив!       Но девушка едва испытывала от этого радость, Адриан всё ещё был без сознания. Она потянулась в карман за телефоном, чтобы вызвать скорую, но тот оказался пуст. Должно быть в спешке Маринетт забыла его дома. Поборов страх оставить мужчину одного, Мари вышла из ванной на поиски телефона. Быстро окинув комнату взглядом, она ничего не нашла, что показалось ей странным. На глаза попался пиджак Агреста, и Маринетт принялась судорожно обыскивать карманы, пытаясь найти его мобильный, но и они оказались пустыми. Оставалась последняя надежда, возможно, телефон был в карманах его брюк. Вернувшись в ванную, Маринетт опустилась к мужчине, но замерла, почувствовав чье-то присутствие.       — Не надо звонить в скорую, — Маринетт услышала за спиной знакомый голос. Обернувшись, она увидела ту самую блондинку, должно быть всё это время она успешно пряталась в гостиничном номере, в её руках был зажат телефон, который так отчаянно искала Мари.       — Я замужем, если подымется шумиха, нам с Адрианом конец, — сбивчиво пояснила обладательница искусственных губ, заставляя Маринетт закипеть от ярости.       — То есть ты дашь ему умереть, лишь бы твоя репутация не пострадала?! — Мари готова была наброситься на блондинку с кулаками, лишь бы отобрать заветный телефон.       — Он не умрет, — замечая решимость Маринетт, блондинка попятилась, — я вколола ему Налоксон, Адриан должен скоро очнуться.       — И это поможет? — Мари понятия не имела о каком препарате говорила эта девица и какое действие он имеет, но почему-то слегка расслабилась, доверяя суждениям, как ей казалось, опытной в таких вопросах блондинке. Больше не чувствуя от брюнетки агрессии, девушка закивала в ответ. Маринетт, вспоминая школьные курсы первой помощи, намочила полотенце холодной водой и приложила к лицу Адриана, перед этим перевернув его на бок, на случай, если мужчину начнет тошнить.       — И как это произошло? — Маринетт продолжала допрос, пытаясь восстановить всю хронологию вечера. Мысленно она дала блондинке пять минут, и если Адриан не придет в себя за это время, Мари любым способом, даже подняв на уши весь Париж, вызовет бригаду неотложки. А пока она собирала информацию для врачей.       — Я не виновата, — блондинка разрыдалась, добавляя слезами, к уже имевшимся черным дорожкам на щеках, новые и не менее отвратительные, — он принял ещё в туалете на благотворительном вечере. И когда мы оказались здесь, захотел ещё. Я его отговаривала, но ты знаешь каким он бывает… А потом он пошел в ванную и потерял сознание… И я позвонила тебе…       Маринетт тошнило, и она не понимала от чего больше: то ли от осознания, что Адриан подсел на эту дрянь, а в этом теперь не было никаких сомнений, многие модели поддерживали ритм безумной жизни с помощью кокаина, и это объясняло многие аспекты его жизни, с которыми Мари успела столкнуться; то ли от легкости, с которой замужняя блондинка рассказывала, как оттягивалась с парнем, который пришел на благотворительный вечер не один, а потом звонила его «девушке», чтобы та пришла на помощь. Были ли у этой девицы хоть какие-то принципы, Мари сомневалась.       Она перевела взгляд на Адриана, его дыхание участилось, веки пришли в движение. Маринетт взяла полотенце и снова смочила его холодной водой, прикладывая ко лбу мужчины. Спустя мгновение его испуганные глаза открылись и Адриан закашлялся. Блондинка издала облегченный вздох, радуясь скорее не тому, что Агрест пришел в себя, а тому, что её задница теперь в безопасности. Мужчину стошнило прямо рядом с собой, но Маринетт не смутилась. Большое полотенце она накинула на лужу, прикрывая скудное содержание желудка Адриана, а влажным протерла его лицо. Маринетт присела на пол, положив голову мужчины себе на колени, давая ему возможность восстановить дыхание. На его щеках постепенно проступал румянец.       — Мари, — едва слышно позвал он девушку, когда наконец-то смог сфокусировать взгляд. Маринетт жестом попросила его молчать, чтобы он не тратил силы, которые по чуть-чуть возвращались к нему. Она нежно гладила его влажные светлые волосы, и это монотонное движение служило для неё успокоением. Мари всё ещё жутко боялась, что совершила ошибку не вызвав врачей, пойдя на поводу блондинки, о присутствии которой на время забыла.       — Всё будет нормально, я крепкий, — слабым голосом сказал Адриан и попытался улыбнуться, будто чувствуя страх девушки и желая её успокоить. На что Маринетт ничего не ответила, в ней снова просыпалась злость на Агреста, на его легкомыслие, на чертову блондинку. Она продолжала гладить его волосы, стараясь думать лишь об одном, что он жив и скоро они покинут эту проклятую ванную. Сколько они просидели в такой позе девушка не знала.       — Ты сможешь дойти до такси? — спустя какое-то время спросила Маринетт, на что Агрест утвердительно кивнул, — Вызови нам машину, — приказным тоном она обратилась к блондинке, которая так и торчала рядом с ними.       Мари помогла Адриану подняться, и он выглядел бодрее, чем она ожидала. Девушка закинула его руку себе на плечо, позволяя опереться на неё, и они медленно зашагали в такт. Блондинка отступила, выпуская их из ванной. Поравнявшись с ней, Маринетт с силой выдернула из рук девицы телефон Агреста, ни к кому и никогда ранее она не испытывала такой ненависти.                                                 ***       Адриан проспал практически весь день. Проснувшись он не сразу сообразил, где находится. Голова страшно болела, а тело казалось чужим. Постепенно воспоминания возвращались к нему, Агрест был в квартире Маринетт. Он помнил, как она привезла его к себе, поила сладким чаем и прямо в одежде уложила в кровать. Адриан осторожно осмотрелся, его пиджак был аккуратно разложен на небольшой софе у кровати, туфли стояли рядом. Телефон стоял на зарядке на прикроватной тумбочке, в комнате царил идеальный порядок, и Адриан отметил про себя, что это полностью отражает характер Маринетт, организованность во всем. Руками он попытался разгладить расстегнутую смятую рубашку, и босой вышел из спальни.       Он оказался в просторной светлой комнате, которая совмещала в себе несколько функций — кухня и гостиная. В дальней части комнаты был расположен кухонный гарнитур, а посередине — огромный диван, на котором валялось одеяло подушка, должно быть Мари спала на нем. В гостиной было много живых растений разных размеров, а полки были украшены разными статуэтками. Через большие окна струились теплые лучи заходящего солнца, Адриану здесь нравилось. Маринетт в короткой пижаме сидела за небольшим столом, должно быть она тоже встала совсем недавно. Перед ней стояла большая кружка кофе, и она наблюдала, как исходящий от неё пар растворяется в воздухе. Адриан предпринял попытку заявить о своем присутствии, слегка кашлянув, но Мари намеренно не обратила на него никакого внимания. Она была погружена в собственные мысли, и Агрест впервые не мог предположить, что она сейчас думает о нем. Мужчине должно было быть стыдно за вчерашнюю выходку, но он давно научился игнорировать муки совести. Он принимал себя таким, каким был, и хотел, чтобы и она приняла.       — Кофе в турке на плите, — раздраженно сказала Маринетт, когда Адриан с шумом принялся изучать содержание кухонных шкафов. Она злилась на него, но Агрест к этому давно привык. Его больше раздражал факт, что она говорила с ним даже не повернув головы.       — Мне бы виски, — он представил горький вкус кофе на своих губах, и почувствовал приступ тошноты. Изначальный план начать «утро» с алкоголя был правильным решением.       — Я и не сомневалась, — спокойно ответила Мари, и сделала небольшой глоток из своей кружки, — но в моем доме нет алкоголя, — о бутылке вина в холодильнике она намеренно умолчала. Но вскоре Агрест добрался и до холодильника, и едва сдержал радостный возглас, удерживая свою добычу в руках. Он молча нашел штопор и бокал, зная, что Мари не станет ему помогать.       — Ну, начинай, — Адриан поставил открытую бутылку вина на стол и наполнил свой бокал. Вино оказалось приятным на вкус, терпкое с тонким цветочным ароматом. Присесть возле Маринетт он так и не решился, а остался стоять рядом с девушкой.       — Что начинать? — отсутствующим тоном спросила Мари.       — Свою лекцию о вреде алкоголя и наркотиков.       — С чего ты взял, что я хочу говорить с тобой об этом? — она взяла кружку в руки, и демонстративно отвернулась, делая глоток, чтобы их взгляды не встретились.       — Я знаю, ты же хочешь высказать всё, что думаешь обо мне. Я готов, — Адриан провоцировал её, сам не понимая зачем. Но было проще, когда она кричала на него, а не сидела рядом такая холодная и неприступная. Секунду Мари колебалась, но всё же заговорила.       — Я просто не понимаю, как ты стал таким? — Маринетт говорила с ним даже не поднимая взгляда, и Адриан начинал жутко злился от её пренебрежения, — У тебя было всё — семья, дом, деньги, связи. Ты умен, обаятелен и предприимчив, перед тобой открыты все дороги! Ты мог стать кем угодно! А что делаешь ты, прожигаешь свою жизнь без оглядки?!       Впервые Агрест услышал, что она считала его умным и обаятельным, и это льстило. Но упоминание его семьи сразу вызывало неприятные воспоминания. Перед глазами Адриана, словно в замедленной съемке, пронеслась его короткая, но насыщенная жизнь, все нереализованные планы и несбывшиеся мечты, и тот, кого он считал виноватым во всех своих неудачах. Ещё секунду назад мужчина считал, что готов к любым её упрекам, но ошибался. И он сорвался.       — Ты ничего не знаешь обо мне, — слова девушки били больно, пробуждая старые раны, и Агрест буквально закипал от злости, — ты не знаешь, какой была моя семья, ты не знаешь, каким было моё детство! Это в твоем идеальном мире родители сидят за одним столом и счастливо улыбаются друг другу, в моем мире была лишь всегда несчастная и одинокая мать. Я не ходил в школу, не имел друзей, был заточен в собственной комнате годами. И главным был всегда отсутствующий отец, любви которого я так отчаянно пытался добиться, но ему было плевать и на меня, и на мать. Его единственной любовью была его империя, которую он строил на протяжении долгих лет, а мы были лишь куклами, которые в нужный момент извлекались из коробки, называемой домом, для показательных выступлений.       — Но мать… — голос Маринетт звучал уже не так уверенно и поучительно, — мать любила тебя.       — Мама?! — воспоминания об этой женщине всегда оказывались самыми болезненными, сдерживать себя мужчине было всё труднее, — ты хочешь узнать правду о моей матери?       Девушка молчала, упершись взглядом в кружку своего уже холодного кофе. Больше всего на свете Адриан хотел, чтобы она посмотрела на него. Увидела его настоящего, без напускной уверенности и холодности, все его чувства были оголены в этот момент. Всё, что он скрывал долгие годы, рвалось наружу.       — Хочешь? — Адриан что есть сил ударил по столу кулаками, заставляя Маринетт вздрогнуть. Он должен был видеть её наивные голубые глаза, но взгляд девушки был прикован к проклятой кружке, подавив горечь разочарования, Агрест продолжил, наплевав на всё, — Она была слабой и болезненной, неделями мать сидела в своей комнате, игнорируя все мои детские попытки подбодрить её. Когда она пропала, я оплакивал её, рыдая ночами напролет, ведь она была единственной, кто хоть как-то любил меня! А в день своего совершеннолетия я нашел её письмо отцу, в котором мама подробно описала, как ей осточертела жизнь с отцом. Она сбежала без оглядки, бросив меня с ним!       — Мне жаль, — с трудом произнесла Маринетт, её тело пробивала мелкая дрожь, а руки, не находя покоя, теребили ручку на кружке кофе.       — Тебе жаль?! — усмехнулся Агрест, готовый выкинуть проклятую кружку прямо через закрытое окно, — Нет уж, дослушай до конца! Я оплакивал мать четыре года, считая её погибшей, и всё это время отец знал правду и молчал. Ему было выгоднее, чтобы все считали его несчастным вдовцом, а не брошенным мужем. Мои чувства стояли последними в списке его интересов. Но самое интересное, что я потратил несколько месяцев на её поиски, а когда нашел на другом конце мира, оказалось, что все эти годы она беззаботно жила с новой семьей — мужем и сыном Феликсом, а я был ей не нужен!       — Мне правда жаль, — Маринетт наконец-то нашла в себе силы посмотреть в глаза Адриана, её взгляд был наполнен сожалением и сочувствием. Она стала единственным человеком в мире, которому он рассказал правду, и тут же пожалел об этом.       — Есть хорошие клиники с опытными психологами, — продолжила Мари, снова опуская взгляд, — они могут помочь тебе.       — Их эффективность слишком преувеличена, — с пренебрежением ответил Агрест.       — Я думаю, тебе стоит попробовать, — настаивала Маринетт, искренне желая помочь Адриану, чем заставляла его упрямиться ещё больше. Он чувствовал, что единственное, что она испытывает сейчас к нему, это жалость, и это было невыносимо.       — Ты не понимаешь, — решительно заявил Агрест, готовый любыми способами заставить Маринетт избавиться от этого чувства, даже сменить его на ненависть к нему, — я проходил лечение дважды! Изоляция, беседы с психологом, тренинги могут помочь лишь тому, кто действительно хочет изменить свою жизнь. Но МОЯ жизнь меня полностью устраивает. Более того, ОНА мне нравится!       Маринетт пристально смотрела в его глаза, пытаясь понять говорит ли Адриан правду. Сопоставляя факты из его биографии, она находила подтверждение его словам, но отказывалась верить в их искренность. Мысль, что Агресту нравилась подобная жизнь, заставляя её ужаснуться.       — И разве это жизнь?! — запротестовала Мари, — Ты живешь во лжи, обманывая всех вокруг и в первую очередь себя!       — Не тебе осуждать меня, — с упреком ответил мужчина, упрямство девушки побуждало Адриана на чрезмерную откровенность, сдержать которую он уже никак не пытался, — ты сначала разберись со своей жизнью, а потом копайся в чужих!       — А что не так с моей жизнью?       — Ты трусиха, — твердо заявил Агрест, не щадя чувства Маринетт, — ты мечтаешь о своем собственном модном доме, но боишься сделать и малейший шаг навстречу своей мечте. Вместо этого ты практически безвозмездно делишься своими лучшими идеями с Франсуа, который пользуясь твоим талантом, оставляет тебя на вторых ролях. Хотя я восхищаюсь его изобретательностью, он заставил тебя поверить, что в его офисе ничего не происходит без твоего вмешательства, но все переговоры с инвесторами и партнерами проходят без твоего ведома, чтобы ты как можно меньше попадалась на глаза нужным людям. А ты с радостью играешь по его правилам, замыкая собственные амбиции на замок!       — Это всё? — как можно равнодушнее спросила Мари, скрывая горечь от услышанного, — Или будут ещё замечания?       — Не всё, — не замечая подступивших слез на глазах Маринетт, продолжил Адриан, — ты застряла в длительных и бесперспективных отношениях с парнем, которому по большому счету нет до тебя никакого дела. Сколько лет вы вместе? Пять, шесть, десять? А ваши отношения так и застряли мертвым грузом на месте!       — Замолчи, — едва слышно прошептала Мари.       — После стольких лет вы даже не решились поселиться в одной квартире, — Агреста уже было не остановить, ему давно хотелось высказать всё, что он думает об этом долговязом гитаристе, — судя по тому, как он встретил меня в клубе, то он ни черта не знал о том, кто я такой и какие нас связывают отношения. Разве не с ним ты должна делиться своими проблемами, а я ВСЕГДА был твоей проблемой! Он это должен был точно знать, и не жать мне руку, улыбаясь! Погруженные в работу, вы встречаетесь пару раз в неделю лишь для того, чтобы удовлетворить свои потребности, и это ты называешь любовью?! И всё ещё хочешь и веришь, что он позовет тебя под венец?       — Не смей, — Маринетт встала перед мужчиной вплотную, угрожающе заглядывая в его глаза, — не смей даже думать, что ты вправе говорить что-либо о Луке! Ты не знаешь о нем ничего, как и о нашей с ним любви! Ты можешь, что угодно говорить обо мне и о моей работе, но не смей, слышишь, даже не смей упоминать Луку!       Маринетт закончила свою пламенную речь, но даже не сдвинулась с места, продолжая сверлить Адриана взглядом, наполненным бушующим гневом. Из-за разницы в росте её голова была закинута чуть назад, и мужчина не мог отвести взгляда с её лица. По сравнению с ним, маленькая и хрупкая, сейчас она излучала неимоверную силу духа, которая преображала её и без того красивое лицо. Глаза сами опустились на губы, которые так отчаянно захотелось поцеловать, и Адриан боролся с собой, боролся с желанием, которое так не вовремя пробудилось.       — Вы должно быть шутите надо мной? — голос Луки раздался неожиданно близко. Увлеченные спором, они не заметили, как мужчина вошел в квартиру. Лука стоял в нескольких метрах от Адриана и Маринетт, внимательно изучая их неоднозначную позу. Расстегнутая рубашка Адриана и короткая пижама Маринетт навеяли ему довольно неприятные мысли. Мари опустила взгляд, но осталась стоять рядом с Агрестом, лишь слегка повернувшись к своему парню. И это заставило Адриана почувствовать необъяснимую радость.       — Я волновался, Маринетт, — не повышая голоса, отчитывал Лука девушку, — я писал тебе вечером, ты не отвечала. Я пришел к тебе, но не застал дома. Теперь, кажется, я знаю причину.       — Лука… — с отчаянием произнесла Мари, но на большее ей, казалось, не хватало сил.       — Ты опять скажешь, что срочно понадобилась ему среди ночи? — внешне Лука оставался невозмутим, но голос был полон презрения, — Я думал, что ты — дизайнер, а не девочка на побегушках.       — Это не то, что ты думаешь, — вступился за девушку Адриан, он видел, как с каждым словом Луки бледнело её лицо, и просто не мог оставаться в стороне.       — С твоего первого появления в клубе я уже и не знаю, что мне думать, — ответил Лука, и Адриану показалось, что он говорит не о их знакомстве в клубе во время концерта, а о намного ранней встрече за стойкой бара, когда Агрест пытался подцепить девушку. Неужели он думал, что Маринетт могла повестись на его тупой подкат уже тогда?       — Возможно, думать — это не твоё?       — Осторожнее выбирай выражения, Адриан, — пригрозил Лука, делая несколько шагов навстречу.       — А то что? — Агрест инстинктивно сжал кулаки, готовый в любой момент броситься на противника. Куффен подался вперед, испепеляя Адриана взглядом. Нервы последнего натянулись, как струна. Агрест ждал, ему нужен был лишь повод — одно лишь слово или неосторожный жест, чтобы пустить в ход кулаки.       — Адриан, — едва слышно Маринетт позвала его по имени, её маленькая ладонь осторожно накрыла его кулак, пытаясь сдержать его порыв, и мужчина поддался. Агрест отступил на шаг, расслабляясь. Он искренне хотел верить, что она произнесла именно его имя, не только потому, что боялась его импульсивности, а потому что… Он отбросил эти мысли прочь.       Лука безотрывно смотрел на Маринетт, словно не верил, что это действительно была она, позже его взгляд соскользнул на её маленькую руку, которая держала Агреста. Он разочарованно покачал головой, и пошел прочь. Когда за ним захлопнулась дверь, Маринетт вздрогнула. Адриан молчал, не находя подходящих слов.       — Я просто не знаю, что ему сказать… — голос Маринетт казался чужим, Адриан повернулся, чтобы убедиться, что говорила именно она, и заметил дорожки слез на её глазах, которые девушка упорно пыталась стереть свободной рукой.       — Я могу догнать его и рассказать всю правду, — в первый раз за долгое время Агрест чувствовал себя виноватым, почти забытое чувство неимоверно угнетало, заставляя наплевать на любые условности. Он не мог смотреть, как слезы катятся по её щекам, и готов быть сделать, что угодно, чтобы исправить ситуацию.       — Нет, — уже захлебываясь от слез, ответила Маринетт, — он никого сейчас не послушает.       Девушка наконец-то отпустила руку Адриана и прикрыла своё лицо руками. Агрест не умел утешать женщин, предпочитая оставлять их наедине со своими эмоциями, но не сейчас. Преодолевая сопротивление Мари, он заключил её в свои крепкие объятия, позволяя ей дать волю своим чувствам.