Опиум для никого

      Адриан пытался навести порядок в своей жизни, скорее поставил на паузу привычный ритм. Последнюю неделю он игнорировал все сообщения и звонки от старых приятелей. Проводя все время в своей квартире, в которой наконец-то сменил замки, и перестал ночевать, где придется. Ему нужно было время, чтобы разобраться в своих мыслях, точнее понять, почему они целиком и полностью охвачены Маринетт Дюпен-Чэн, и что ему с этим делать дальше. Агрест не хотел думать о ней. Никогда. Но мысли то и дело возвращались к её лучезарной улыбке и таким прекрасным голубым глазам. Адриан запрещал себе думать о ней, но всё чаще вспоминал, как держал её в своих объятиях, как она плакала у него на плече, а потом так неловко попросила уйти. Мужчина не хотел оставлять её одну, но подчинился, ибо не имел никого права противиться её желанию. И было в этом что-то новое для Адриана, свои желания он всегда ставил на первое место, но не в этот раз, не после ночного кошмара, который мужчина устроил для Мари.       Они не виделись уже неделю, и Адриана удивляло, что он считал дни. Несколько раз даже порывался позвонить девушке, но так и не придумал, о чем мог бы с ней поговорить и зачем ему это. Да, ему было невыносимо важно знать, помирилась ли она с Лукой, нашла ли нужные слова, но Адриан никогда бы не спросил её напрямую, неготовый открыто проявить свою заинтересованность. Всё чаще он спрашивал себя, что будет, когда истечет срок его контракта. Что делать дальше? Впереди было ещё около месяца работы на Франсуа, а значит рядом с Маринетт, и Адриан безумно хотел, чтобы это время поскорее прошло. А ещё он всё сильнее хотел уехать куда подальше. Агрест стал всерьез думать о переезде в Америку, попробовать начать всё с начала на новом месте. Возможно, попробовать что-то новое для себя, и с каждой минутой эта мысль становилась всё реальнее. За океаном точно не будет времени на эти глупые мысли о Маринетт Дюпэн-Чэн.       Адриан быстро шагал по шумным коридорам офиса Франсуа Гийома. Модельер оказался недоволен некоторыми снимками для каталога, и Агреста позвали на досъемку. Несмотря на не утихающую суету, в павильоне уже всё было готово для работы. Но перед этим Адриан хотел переговорить лично с Франсуа. Необходимо было обсудить некоторые детали его поездки на Венецианский кинофестиваль, где Агрест должен был появиться на красной ковровой дорожке вместе с Маринетт, но нигде не мог найти модельера. Одну за другой мужчина открывал двери бесчисленных кабинетов, но безрезультатно. Решив оставить эту затею, Адриан намеревался вернуться в павильон, когда за углом услышал знакомые голоса. Он не хотел подслушивать, но инстинктивно замер и притаился.       — Нет, я не хочу слышать твои отговорки, — Франсуа говорил тихо, но не скрывая своего раздражения, и Адриан затаил дыхание, разговор набирал довольно неприятный оборот, — в твоем отчете было с десяток ошибок. Маринетт, ты стала рассеянной и, я уж не думал, что такое возможно, но ещё более забывчивой и неуклюжей.       — Я просто… — Мари что-то бессвязно бормотала в ответ, но Агрест ничего не мог разобрать из-за её тихого и сбивчивого тона. До него доносились лишь обрывки фраз, половину которых девушка произносила слишком неуверенно.       — Я уже просил, Маринетт, — перебил её несвязную речь модельер, — я не хочу слушать твои оправдания. Мне нужен результат! Я должен быть уверен в каждом члене нашей команды, но сейчас я тебя не узнаю!       — Это просто усталость, — девушка старалась придать голосу уверенность, но Адриан ей не поверил, что-то произошло за эту неделю, и это выбило её из колеи. И насколько Агрест успел узнать, с Мари такое случалось впервые.       — Я волнуюсь, — голос Франсуа переменился, приобретая более заботливый и дружеский окрас, он тоже не поверил словам помощницы. Кажется, они остановились у самого угла, всего пару шагов и Адриан будет разоблачен, но мужчина не смог сдвинуться с места. В жизни девушки со слов Гийома происходило что-то странное, и он непременно должен был знать причину.       — Всё в порядке, — продолжала отрицать Маринетт, её голос звучал более твердо, и Адриан предположил, что в её глазах зарождалось легкое пламя раздражения, так было всегда, когда он донимал её глупыми расспросами. — Я не подведу.       — Впереди Венецианский кинофестиваль, и ты знаешь, что как это важно для меня, — в интонации модельера больше не чувствовалось озабоченности, лишь холодный деловой тон. Его волновала лишь работа и то, с каким прилежанием она будет выполнена. Адриан сразу раскусил этого лживого льстеца, сразу понял, что в его улыбке никогда не было искренности, а в словах — правды. Гийом всегда говорит лишь то, что от него хотят услышать, и делал всё лишь для своей выгоды. Адриан и сам таким был, раздражал только факт, что Маринетт в упор не замечала его лицемерия, и свято верила в его благодетель по отношению к ней.       — Я уже сказала, что не подведу, — Агрест чувствовал сомнение в её словах, но Гийом ничего не возразил. Кажется, разговор был окончен, а это значило, что сейчас они продолжат движение и застигнут Адриана, подслушивающим их беседу. Действуя на опережение, мужчина быстро завернул за угол, словно неожиданно натыкаясь на собеседников. Агрест с силой врезался в Франсуа, чуть не сбив его с ног, и получил от этого неимоверное удовольствие, Маринетт же успела отпрянуть.       — О, Адриан, а мы тебя везде ищем, — слишком уж радостно воскликнул модельер и, подхватив Агреста под руку, потащил к павильонам. Адриан хотел было поздороваться с девушкой, но Маринетт даже не повернула головы в его сторону. Франсуа начал говорить что-то без умолку, и момент был упущен.       Во время съемки Адриан никак не мог сосредоточиться. Взглядом он постоянно искал Мари, которая вела себя странно и отстранено, за что получал нагоняя от фотографа и модельера, контролировавшего процесс. Агрест успел заметить, что девушка ни разу не позволила себе взглянуть на него. Обычно она следила за каждым его жестом, что-то комментировала Гийому, в перерывах что-то советовала гримерам. Но сейчас она не проявляла никакой заинтересованности в ведущейся работе, словно не имела к ней никакого отношения. Она без цели перемещалась из одной стороны в другую, имитируя занятость, но по факту просто слонялась без дела по всему павильону. Франсуа несколько раз бросал в её сторону гневные взгляды, но Мари не замечала и их. Словно мыслями она была далеко-далеко отсюда.       Раздражение модельера росло в геометрической прогрессии, недовольный работой, он кричал а всех, кто попадался ему под руку. Адриану всё сложнее было изобразить нужную эмоцию, и он попросил пятиминутный перерыв. Все остались на своих местах, лишь Агресту позволили выпить воды и перевести дыхание. Он всеми силами старался выкинуть из головы мысли о несносной Маринетт Дюпэн-Чэн, и вернуться к работе. Повернувшись ко всем спиной, мужчина стал повторять про себя старую считалочку, которую заучил ещё в юности, когда только начинал карьеру модели, и которая всегда помогала быстро привести мысли в порядок. Спустя несколько минут, встряхнув рукой волосы, Адриан обернулся навстречу объективу. По команде снова засверкали огни фотовспышки и засуетился фотограф, но Гийом всё также оставался недоволен.       — Кто-нибудь поправьте ему волосы! — закричал он на весь павильон, и к Адриану тут же подбежали гримеры. Кружа вокруг него и мешая друг другу, они, казалось, делали только хуже. Когда они отпрянули, представляя на суд свой результат, Франсуа рассердился ещё сильнее.       — Здесь кто-нибудь вообще понимает, чем мы занимаемся?! — негодовал модельер, — Мы создаем высокую моду! Женщины должны хотеть его, мужчины должны смотреть на него и хотеть быть им. Он должен быть безупречен! А теперь скажите мне, Адриан похож сейчас на совершенство? — спрашивал Гийом, но все лишь виновато опустили головы. Не дождавшись ответа, Франсуа рассвирепел.       — Маринетт! — от его крика, казалось, зазвенели даже стены, — Займись наконец делом, поправь ему волосы!       Все в павильоне застыли на месте, повернув головы с сторону Маринетт. Девушка тоже на мгновение замерла, но казалось по другой причине, словно искала в себе силы на то, чтобы исполнить требование модельера. Она старалась выглядеть беззаботной, но затравленный взгляд выдавал необъяснимую для Адриана тревогу. Опустив голову, она покорно пошла в сторону Агреста. Мари нервно перебирала пальцами, словно не могла найти им применение. Она тяжело дышала, и на мгновение мужчине показалось, что Маринетт сейчас развернется и убежит прочь. Но она тяжело вздохнула, и ускорила шаг. Несмотря на это, Адриан видел её приближение, как в замедленной съемке, несколько секунд показались целой вечностью.       Когда Маринетт остановилась в шаге от него, Агрест заметил, как дрожат её руки. Девушка тяжело дышала, и не осмеливалась поднять взгляд на мужчину. Мысленно он заклинал её взять себя в руки, не понимая природу её растерянности, на мгновение мужчина тоже почувствовал себя беспомощным, словно девушка делилась с ним своим смятением. Казалось, в голове звучал стук её сердца, которое колотилось также сильно, как и его собственное. Не выдержав напряжения, мужчина на секунду прикрыл глаза, и в этот момент почувствовал легкое прикосновение к своим волосам. Маринетт и ранее касалась его тела — во время примерок, и когда приводила в чувства после передозировки, и когда она прижималась к нему в момент отчаяния после ссоры с Лукой, но сейчас всё было совсем иначе. Его словно ударило электрическим током, по телу пробежала волна мурашек, а из груди был готов вырваться стон отчаяния. Только сейчас Адриан понял, что так и стоял с закрытыми глазами. Ему страстно захотелось увидеть её, и мужчина осторожно открыл глаза. Из-за разницы в росте Мари поднялась на носочки, а аккуратно перебирала пряди его светлых волос в разные стороны. Она была увлечена процессом, а Агрест жутко хотел, чтобы она посмотрела в его глаза. И когда он по её выражению лица понял, что Мари наконец осталась довольна своей работой, их взгляды встретились. И Адриан увидел в её васильковых глазах…страх?!                                           ***       Маринетт сидела с чашкой кофе в своем любимом кафе, несмотря на раннее утро практически все столики были заняты посетителями. На экране ноутбука была открыта вкладка со статьей о новом альбоме Луки, а в соседней вкладке была открыта статья о их романе с Адрианом, девушка поочередно открывала каждую, и читала, казалось, уже в сотый раз. В этот момент она невероятно гордилась Лукой. В статье говорилось, как необычно звучала молодая группа, о глубине текстов песен, и какие мировые чарты возглавляла главная композиция. Лука давно шёл к этому, и его успех приносил Маринетт невероятную радость.       Они не виделись уже неделю. В тот же вечер, когда он застал их с Адрианом на кухне в неоднозначном положении, как только она смогла привести мысли в порядок, тут же написала Луке целое письмо. Девушка старалась объяснить природу своих поступков, донести, что всё, что она делала и делает только исключительно для рабочей выгоды. Она действительно старалась быть честной, но написать правду, почему Адриан ночевал у неё так и не смогла, ссылаясь на вновь потерянные ключи. Мари не могла рассказать Луке про зависимость и передозировку Адриана, это был не её секрет, и она считала, что не вправе разглашать такие подробности жизни модели, пусть и даже одному из самых дорогих ей людей, пусть и сама страдала от этой лжи. Письмо долго оставалось непрочитанным, а через день пришел короткий и такой неоднозначный ответ.       «Мне нужно время.»       Сколько времени ему необходимо и какие чувства одолевают мужчину оставалось загадкой. Спросить о состоянии Луки было не у кого. Джулекка хоть и была подругой Маринетт долгие годы, но как только она закрутила роман с её братом, девушки начали отдаляться друг от друга, то ли из-за нехватки времени, то ли по другой причине, Мари как-то и не задумывалась. И самое главное, даже если Лука что-то ей и рассказал, то она была ЕГО сестрой, и ни за что на свете не выдала бы его чувства и переживания, тем более Маринетт. Теребить Нино расспросами не было смысла, он был ЕЁ другом, и Лука, несмотря на их тесное общение, всегда знал, что Нино всегда будет на моей стороне, и не пошел бы к нему изливать душу. Оставалось только ждать, когда Лука будет готов к разговору.       По правде говоря, это время нужно было и Маринетт. Она чувствовала, что окончательно запуталась и причем во всём. Ни в одном из аспектов своей жизни девушка не чувствовала стабильности. Земля уплывала из-под её ног, и теперь она даже не знала, кто в этом виноват. Сначала всё казалось так легко и просто — в её размеренной жизни появился Адриан Агрест и всё пошло наперекосяк. Винить во всём мужчину было очевидно, но слова так безжалостно срывающиеся с его уст во время их последней ссоры на кухне, повторялись в голове раз за разом. Трусиха. Возможно, он прав?! Все его слова о Луке и Гийоме затрагивали давно скрытые в самой глубине души чувства и страхи. Да, она давно застряла на одном месте, просто плыла по течению очень спокойной реки её жизни, когда все вокруг покоряли новые вершины. Почему она не замечала этого раньше? Почему всё теперь казалось таким ненастоящим? Маринетт не знала, как и не знала, что испытывает к творцу её переживаний.       Как ни странно, но именно Адриан Агрест сейчас казался самым настоящим в её жизни. Такой непредсказуемый, странный и порочный, был единственным, кто смог заставить её встрепенуться. Скинуть с глаз розовые очки, и посмотреть на свою жизнь со стороны, увидеть свои ошибки и заблуждения, посмотреть на близких людей под новым ракурсом. Маринетт много думала о нем, непозволительно много. И о тайнах его семьи, поведанных в эмоциональном порыве, и о зависимости, разрушающей уже несколько лет его жизнь, и о его изумрудных глазах, излучающих столько боли, которую, казалось, замечает только она. В нем было столько граней, и одна из них почему-то затрагивала струны её заблудившейся души.       Маринетт снова переключилась на вкладку со статьей о их романе. Журналистам не было известно ничего достоверно, поэтому им оставалось только детально разбирать их совместные снимки и строить предположения. Девушка с интересом рассматривала каждую прикрепленную фотографию, и сама удивлялась, как естественно и мило они смотрелись в кадре. Даже снимок, на котором во время их совместной наигранной прогулки она желала испепелить Адриана взглядом, выглядел как-то игриво. А ещё она заметила, что практически на всех фотографиях Адриан смотрит на неё как-то особенно. Мари вообще не замечала его взглядов, не видела в них озорства, смешанного с чем-то другим, более глубоким чувством, слов которому она пока не могла подобрать. Девушка снова перелистнула страницу на фото с благотворительного аукциона. Кажется, этот снимок облетел все первые полосы газет и журналов всей Франции. На нем Агрест крепко прижимал девушку к себе, обняв за тонкую талию, и казалось, целовал её в шею. Но Маринетт четко помнила, как в эти мгновения его бархатистый голос помогал выстоять на ногах, справиться с тревогой и жутким волнением. Они были чертовски красивы на этом снимке! Он — высокий и статный в черном костюме и такой же черной рубашке, излучал силу и уверенность, и она — такая хрупкая и слегка растерянная, с нежной улыбкой, обращенной к фотографам. Мари и не знала, что могла улыбаться в такой момент.       — Я знал, что найду тебя здесь, — знакомый голос заставил Маринетт вздрогнуть, и она с испугом захлопнула ноутбук. Напротив девушки сидел Лука, его взгляд был такой нежный и родной, а легкая улыбка украшала его острые черты. Сердце сжималось от осознания, что она приносила мужчине боль и разочарование.       — Мы ещё вместе? — вместо приветствия спросила Маринетт. Она была такой разбитой, а рядом с Лукой девушка всегда чувствовала себя так уверенно и спокойно. Это та постоянная, которую она просто обязана была сохранить и для себя, и для Луки.       — Я не знаю, Маринетт, — после короткой паузы ответил мужчина и опустил взгляд. Мари хотелось потрясти его за плечи и накричать. Как он мог не знать?! Ведь они столько лет вместе, чувства же ещё живы?! Но она молчала, не решившись произнести и звука.       — Я долго думал обо всём, но так и не решил, что делать дальше, -продолжил Лука, — ты изменилась. Я упустил момент, когда начал терять тебя. И не понимаю, есть ли смысл бороться за тебя. Возможно, я уже потерял.       — Это не так, — растеряно ответила Маринетт, ей не хотелось терять самообладание, но слезы комом подступили к горлу, — ты не потерял меня, я не предавала тебя, я лю.       — Мари, подожди, — он перебил её, не давая сказать заветные слова, — все эти дни я прокручивал в голове события последних месяцев, искал в памяти день, когда всё начало рушиться. И кажется, это началось довольно давно, ты перестала делиться со мной своими чувствами, не рассказывала, что происходит на работе, не делилась переживаниями. В этом была и моя вина, я весь ушёл в работу. Я понимаю это, и не буду искать оправдания. Я знаю, что ты любишь меня, но с появлением… — Лука запнулся, ему трудно было произнести имя, как он считал, соперника, — Агреста, ты изменилась ещё больше, и боюсь, что твоя любовь ко мне сейчас сильно отличается от моей любви к тебе. Я хочу быть с тобой, но только если ты любишь меня страстно, как и раньше, а не потому что мы вместе уже столько лет.       Маринетт молчала, слова застряли в груди, причиняя адскую боль, а непрошеные слезы покатились по щекам. Лука видел её насквозь, видел и понимал даже то, в чём Мари боялась признаться самой себе. Девушке хотелось оспорить все его слова, но они оба знали, что это было бы ложью.       — Я знаю, что вы улетаете в Венецию, — Лука осторожно провел по щеке, вытирая очередную слезу, — я всё ещё верю тебе, и буду ждать. Используй это время, чтобы всё обдумать. И если я действительно буду нужен тебе, просто напиши.       Это были его последние слова.