Танец Хаоса. Одинокие тропы

Они летели долго, и совсем скоро усталость, слабость и холод буквально выбили из Миланы все остальные мысли. Внутри осталось лишь опустошение и лютое изнеможение. Голова кружилась, руки и ноги налились слабостью, от холода зуб на зуб не попадал, и сохранять хоть какую-то концентрацию, чтобы оттолкнуть его прочь, она уже была просто не в силах. Только держать Гаярвион, только самой держаться в воздухе, выталкивая изможденное тело вперед взмахами крыльев. Один, другой, третий. Милана считала секунды, подстраивая под них ритм своего сердца и приказывая себе держаться. Им нужно было просто преодолеть горы. А дальше уже можно будет отдохнуть. Из туманных валов вырастали вокруг них каменные стены. Они выплывали из перекатов сгущенных капелек воды в полной тишине и без предупреждения, и не раз уже с натужным стоном Милане приходилось в последний момент менять направление движения, чтобы не разбиться о них. В мареве непролившегося дождя горы выглядели еще чернее. Их бока покрывала осевшая капельками вода, медленно стекающая по ним вниз, делая их при этом угольно-черными, жирными на вид, и Милана отчего-то испытывала отвращение. Может, потому что слишком они походили на обгорелые кости в погребальном костре. Я слишком устала. Мне нужно отдохнуть, хотя бы немного. В глаза как будто песка набили, и ей то и дело приходилось смаргивать, чтобы различать объекты. И впрямь, так она еще не уставала никогда в своей жизни. Впрочем, никогда она еще и не пыталась вытащить наследницу Бреготта из Страны Мрака. Гаярвион тоже было тяжко, хоть она и не жаловалась. Ее колотило всем телом, и Милана ощущала ее дрожь почти как свою собственную. И тряслась она не от истерики или страха: судорогой сводило мышцы на холоде, и Милана отчетливо слышала скрежет ее зубов, когда наследница пыталась бороться с болью. Вдобавок начало темнеть. Рассеянного света и раньше-то было мало, он буквально с трудом пробивался сквозь плотный слой облаков. А теперь он еще и убывал с каждым мгновением, как вытекает вода из пробитого ведра. И с этим уже никто из них ничего поделать не мог, коль даже бы и были силы. Милана только мрачно наблюдала за тем, как сокращается дальность обзора, и без того небольшая, и раздумывала, как ей ориентироваться в густых облаках в темноте. Как не врезаться в какой-нибудь склон? Пока что ни одной подходящей мысли в голове не было. А потом Милосердная все-таки смилостивилась над ними, хоть Милана даже не сразу осознала, что произошло. Мысли в усталом мозгу ворочались с трудом, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, откуда взялось нежданное облегчение. Шепоты в голове пропали, будто их отрезало, и в ней установилась блаженная тишина. Несколько мгновений Милана просто дышала, наслаждаясь тем, что ее голова вновь целиком и полностью принадлежит ей. А затем с трудом улыбнулась и проговорила, обращаясь к наследнице: - Ну все, королевна, мы за Черной Стеной. Теперь будет легче. - Хвала Грозару, - хрипло ответила Гаярвион. Она даже как-то неосознанно расслабилась в руках Миланы, немного обмякла, и ее тело под ладонями перестало походить на сократившийся до боли комок мускулов. Впрочем, почти сразу же радость Миланы померкла. Им в любом случае нужно было еще отлететь подальше от гор, чтобы безопасно сесть на землю вне зоны видимости гринальд. Особенно с учетом того, что на мир опустилась ночь, в которой крылья Миланы становились гораздо виднее на фоне черного неба. Дальше она вновь считала удары крыльев, секунды, которые эти удары отсчитывали, стук собственного сердца, что тяжело и натужно билось им в такт. Темнота быстро стала кромешной, холод сжал вокруг них свои клешни, и единственным источником тепла осталось тело Гаярвион, плотно прижимавшееся к ней. Мысли вяло перекатывались в голове Миланы, и ей подумалось, что во все, происходящее с ними, Милосердная по воле Своей упрятала странную иронию, проглядывающую сквозь мрачную пелену бед тонкой-тонкой линией солнечного горизонта на фоне беспросветных туч. Как так получилось, что во всем мире сейчас осталось лишь только двое их, и лишь только благодаря друг другу они еще не погибли среди безжизненных скал и не замерзли насмерть в безрадостном небе? Ведь еще какие-то дни назад Гаярвион раздражала ее до искр в глазах одним своим существованием, да и присутствие Миланы вызывало у наследницы изжогу. - Как ты? – внезапно приглушенно спросила королевна хриплым голосом, и Милана с трудом очнулась, вырываясь из кровавого стука сердца в собственных ушах. - Приемлемо. – Слово она подобрала с трудом. Едва ли еще как-то можно было описать ее состояние на данный момент. - Мне кажется, мы достаточно оторвались уже, - продолжила говорить Гаярвион. – Пора бы нам приземляться. - Еще немного, и сядем. – К своему собственному удивлению Милана проговорила это гораздо мягче, чем ожидала бы от самой себя. – Я смогу вытянуть еще пару километров, чтобы наверняка. Нас не должны заметить. - Как знаешь. Что ж, это тоже было новым, но вряд ли стоило чему-то удивляться. И уж точно сил это делать у Миланы уже не было. А потом, когда стало совсем невмоготу, она все-таки начала снижаться. Гаярвион инстинктивно вцепилась в нее покрепче, когда Милана направилась вниз по спирали, припадая на правое крыло и закладывая частые ровные петли. По-другому сейчас сесть бы и не получилось: от усталости перед глазами все плыло, да и ветер к ночи поднялся, толкая в спину. Он буквально взъярился, когда они выскользнули из облаков в пронзительно чистый воздух, впился в тело Миланы изо всех сил тысячью острых ножей. Гаярвион даже застонала от холода, вновь начав дрожать, но пытка длилась недолго. Милана кое-как спустилась к самой земле, в темноте рассчитав расстояние только благодаря свету от своих крыльев, а затем буквально повалилась навзничь, почти что сбросив с себя королевну. Изнеможение было бесконечным и огромным, всеобъемлющим. Даже если бы сейчас на них набросился отряд дермаков, вряд ли бы Милана прореагировала на это. Тело буквально растеклось по земле усталой измочаленной тряпкой, и она закрыла глаза, не беспокоясь больше ни о чем. И сон взял ее, глубокий сон без сновидений, мягкой тяжелой лапой накрывший глаза и забравший прочь все мысли и тревоги. Она понятия не имела, сколько проспала, но очнулась уже в серых сумерках и только благодаря режущей боли в животе. От голода желудок ревел, будто раненый зверь, а тело чувствовалось каким-то слабым и очень тонким. Но она хотя бы выспалась. Милана с трудом приподнялась, попытавшись оглядеться, и сразу же закашлялась от пыли, поднятой неосторожным движением. Все вокруг покрывала эта самая бурая пыль. Серые небеса над головой медленно светлели, превращаясь в тусклый и мрачный день, какими были все дни в этом краю без солнца. Ветер с востока взметал над плоской равниной пылевые вихри, гнал их, изламывая, вперед по своей воле, и они рождались, танцевали и опадали, чтобы родиться в новом месте в новый миг. Вот теперь в глаза и впрямь набилась пыль, и Милане пришлось долго протирать их ладонью, которая тоже, впрочем, вся была покрыта бурым мелким налетом. За спиной виднелась обрывистая полоса гор, и впрямь вставших черной стеной между землей и небом, не имеющих даже предгорий, словно частокол кто в землю набил. Впереди до самого горизонта лежала лишь мертвая выжженная земля, по которой танцевали пылевые столбы. А наследница Бреготта уже сидела рядом и переплетала свой изрядно потемневший хвост на затылке, сосредоточенно поглядывая на Милану. Золотые волосы ее потускнели, приняв бурый цвет, на лице виднелись пятна запекшейся крови. Не ее крови. Глаза ее покраснели и слезились, видимо, от наполняющей воздух пыли. Милана подумала, что и сама вряд ли выглядела лучше. - Вода, - односложно проговорила королевна, прерывая свое занятие и протягивая Милане флягу. Вид у нее был какой-то настороженный, как у зверя, который еще не до конца знал, как себя вести. - Спасибо, - кивнула Милана, приникая губами к горлышку фляги. Прохладная вода хлынула в пересохшее горло, и это было так хорошо, что она с трудом заставила себя ограничиться несколькими глотками. Еще неизвестно, что их ждет впереди, и когда в следующий раз они смогут пополнить запасы воды. Во рве всего этого имелось в достатке, но Милана не могла бы сказать, сколько займет путь до него в ее нынешнем состоянии. - Поешь. Тебе нужно восстановить силы, - Гаярвион кивнула ей головой на рюкзак гринальд, лежащий неподалеку. В голосе ее вновь послышались покровительственные нотки, под соусом из которых подавалась забота и которые сейчас едва не заставили Милану расхохотаться. Да уж, эту женщину вряд ли что-то могло изменить. Кажется, даже если бы солнце упало на землю, ей бы достало самонадеянности указывать ему на его место. Покачав головой и ухмыльнувшись под нос, Милана уселась и подтянула к себе рюкзак. Есть, и правда, хотелось просто невыносимо, даже подташнивало от голода. Милана вытянула из мешка несколько полосок копченого мяса и впилась в них зубами, игнорируя тон наследницы так же, как и скрипящую на зубах пыль. Некоторые вещи просто не менялись, и их следовало принимать такими, какими они были. Другого варианта Милосердная ей не оставила. Гаярвион поглядывала на нее, перетягивая волосы лентой, но молчала. Милана тоже не собиралась первой начинать разговор, продолжая методично забрасывать в себя мясо. Голод терзал неимоверно; так всегда бывало, когда она выпускала волка, и он в буквальном смысле пожирал ее силы, изнашивая выносливость, как единственные сапоги, до дыр. У ману было по-другому: ей он придавал сил, но только потому, что она владела полной волчьей формой, а Милане досталась только половина. Впрочем, и того было немало, и она не жаловалась. Да и плюсы свои тоже имелись, этого никто не отнимал. - Я должна поблагодарить тебя, - неожиданно проговорила Гаярвион, и Милана едва не поперхнулась, услышав эти слова. И тон у наследницы был такой, будто она оказывает Милане милость, буквально снисходит до нее. Зато в запахе ее явно чувствовалось нежелание, а еще – стыд, и Милана недоверчиво вскинула брови, глядя на нее. Лицо наследницы было холодным, упрямый подбородок вздернулся вверх. – Ты вытащила меня из Гиблой Земли. За всю историю Бреготта сбежать оттуда удалось лишь двоим, да и то, если верить легендам и героическим песням, а они всегда врут. Трон Бреготта никогда не забудет того, что ты сделала. - Погоди пока, королевна, - пряча удивление за ухмылкой, отозвалась Милана. – Повторишь то же самое, когда мы окажемся в Вернон Валитэ. Волчью шкуру делят уже после охоты. - У тебя, смотрю, на любой случай присловье найдется, да? – с раздражением поинтересовалась Гаярвион, бросив на Милану колкий взгляд. Та в ответ только хмыкнула и головой покачала, принявшись за четвертый ломоть мяса. Впрочем, видимо, наследницу все-таки проняло, потому что она глубоко вздохнула и опустила-таки свой проклятый подбородок. А затем тихо проговорила уже совсем другим тоном и без гонора: - На самом деле, спасибо тебе. За того гринальд. Не имело смысла объяснять, о чем она говорит. Милана подняла на нее глаза и кивнула, на этот раз искренне, глядя, как стремительно потухает взгляд Гаярвион, и как искажает ее лицо мрачная гримаса. - Он бы все равно ничего не сказал, королевна. В нем ничего и не осталось, кроме ненависти, а значит, и терять ему было нечего, - добавила она, и Гаярвион вновь поморщилась, но теперь от нее запахло благодарностью. И еще – густой болью. Милана и не ожидала от самой себя, когда продолжила: – Не кори себя. Нет смысла рвать сердце из-за того, что уже случилось, все равно ты это изменить не сможешь. Нужно радоваться тому, чего не случилось, и быть благодарным за это. Гаярвион бросила на нее тяжелый взгляд, помолчала и все-таки неохотно проговорила: - Я – дочь Бреготта. Наша земля сурова, суровы и мы, и я, как та, что теперь ведет весь народ, должна быть достойна его вести. - Быть достойной и делать то, что должно, - это правильно, королевна. Но еще правильнее видеть, когда та самая правильность выворачивается наизнанку и превращается в зло. – Наследница подняла на нее взгляд и на этот раз уже не стала опускать глаза. Она смотрела с ожиданием, и от заносчивой девицы в ней сейчас совсем ничего и не осталось. Потому Милана добавила: - Никому не стало бы легче оттого, что ты замарала свою душу, Гаярвион. И прежде всего – тебе. Ты должна быть уверена, чтобы вести за собой людей, а уверенность прорастает там, где нет места лжи. Несколько мгновений Гаярвион задумчиво рассматривала ее, затем усмехнулась, склонив голову набок: - Ты это тоже носом чуешь? - Я все носом чую, королевна, - осклабилась в ответ Милана, постучав себя пальцем по самому кончику. – Это, знаешь ли, не всегда меня радует, особенно, когда речь идет о казармах, но уж что поделаешь. Гаярвион рассмеялась и на этот раз как-то легко. Сквозь бурый слой пыли прорезались ямочки на ее щеках, и Милана вдруг подумала, что впервые за все это время слышит ее искренний смех. Впервые с момента их знакомства. Впрочем, эта непрошенная радость погасла так же быстро, как и разгорелась. Задумчивая морщина рассекла лоб Гаярвион, а тон стал сухим и деловым: - Сколько нам лететь отсюда до Вернон Валитэ? - До самой крепости дольше, чем до рва, - отозвалась Милана, тоже становясь серьезной. – Я предлагаю двигаться ко рву, чтобы поскорее оказаться в безопасности. А когда будем там и выясним обстановку, решим уже, куда дальше, в Вернон Валитэ или в Остол Офаль. - Остол Офаль удерживает Торвин. Мое место – в моей крепости. В этой фразе не было никакой надменности, только простая уверенность. Милана ощутила невольное уважение, но все-таки нашла нужным добавить: - Когда я покидала Вернон Валитэ, речь шла о прорыве войск дермаков где-то неподалеку от Остол Офаль. Донесения сообщали, что они ворвались в ров. - Торвин выбьет их оттуда, - спокойно пожала плечами Гаярвион. – Если уже не выбил. Да и не только дермаки меня беспокоят. - А что тогда? – вздернула бровь Милана, глядя на нее. - Вопрос престолонаследия, - взгляд Гаярвион стал надменным, подбородок неосознанно вздернулся вверх. – Все знают, что из-за Черной Стены нет возврата. Скорее всего, меня уже считают мертвой, а это значит, что Эльгар Антир уже заявил свои права на власть. Полагаю, сейчас он пытается оспорить право наместника Одана управлять Вернон Валитэ. А может, уже рванул в Озерстраж со всех ног, чтобы поскорее водрузить свою тощую задницу на престол моих предков. – Глаза Гаярвион сощурились, вновь став похожими на змеиные. – Ну да ничего. Я быстро его сгоню с этого трона. - А почему Эльгар Антир? – недоуменно спросила Милана, изучая ее лицо. – Он же всего лишь мальчишка! Кто за ним пойдет? - Он – племянник короля, а значит, ближайший родственник дома Эрахир по прямой линии после моей смерти, - без особого удовольствия сообщила Гаярвион. В голосе ее явственно прорезалось презрение: - И его сердобольная матушка, уж поверь, не упустит случая прибрать к рукам всю власть в стране. Эта женщина жадна до всего, что попадает в поле ее зрения, как степной шакал! Она и падалью не побрезгует, коли представится возможность. - Что будет, если мальчишку коронуют до того, как ты вернешься в Вернон Валитэ? – уточнила Милана, решив пропустить мимо ушей яд Гаярвион. Красивые и гордые женщины постоянно сцеплялись друг с другом в визжащий кошачий комок, пытаясь доказать друг другу собственное превосходство. Милана в такие моменты старалась держаться в стороне от всего этого, чтобы не попасть под раздачу. Впрочем, что Гаярвион еще припомнит ей роман с Дэлайей, она не сомневалась ни на мгновение. - Если его коронуют до моего возвращения, начнется война, Милана. – Гаярвион помрачнела еще сильнее. – Мальчишка не отдаст корону, коль она уже окажется на его голове, что бы ни случилось, потому что мать крепко держит его за шкирку, а ей достанет наглости попытаться отрицать мое право на Трон Коня. Торвин, понятное дело, поднимет войска по первому моему слову, но у Дэлайи богатые тучные земли, в ее распоряжении много солдат. Я не смогу в условиях вторжения снять достаточно людей с обороны восточных рубежей, чтобы выбить дом Антир из Озерстража, а значит, война затянется. Так что будет лучше мне оказаться в Вернон Валитэ до того, как мальчишка успеет короноваться. Милана нахмурилась, оценивая перспективы. Несмотря ни на что, она все равно считала, что лететь прямиком на юг чревато большим риском. Гринальд ждали их в той стороне. Сейчас они, скорее всего, уже обнаружили пропажу одной из смен, а значит, будут вдвое бдительнее прочесывать небо. И сосредоточат все свои силы на тех направлениях, в которых беглецы могут уходить скорее всего, а это юг и север. На запад у них еще была возможность проскочить, пока еще была. Да и сил на долгий перелет Милана в себе не чувствовала. Судя по всему, Гаярвион прочитала сомнения по ее лицу, потому что взгляд ее сделался холодным, а лицо окаменело: - Мне кажется или ты не намерена спешить, Спутница Милана? - Я поклялась твоему отцу, что буду охранять тебя ровно до тех пор, пока ты не займешь трон Бреготта, а значит, мне выгодно, чтобы это случилось как можно скорее, - Милана с усмешкой взглянула ей в глаза, да только подозрительность королевны от этого не притухла. – Но лучше бы нам двигаться прямиком на запад, до рва. У меня не хватит сил на то, чтобы еще раз сражаться в небе с гринальд или удирать от них. Да и Милосердная не очень-то охотно раздает удачу. Она уже укрыла нас Своей дланью трижды, вряд ли стоит испытывать Ее терпение в четвертый раз. - От этого зависит судьба моей страны, - тихо процедила Гаярвион, не сводя с нее жгучего взгляда. – От того, насколько быстро я попаду в Вернон Валитэ. - Согласись, будет гораздо лучше попасть туда, чем в котел к дермакам. Или в Остол Горгот, - Милана поглядела ей прямо в глаза. – Я не для того тебя оттуда вытаскивала, чтобы мы обе туда же и вернулись из-за неоправданной спешки. - А может, ты просто хочешь подсобить своей любовнице? – глаза Гаярвион сощурились еще сильнее, в голосе зазвучали опасно вкрадчивые нотки. – Может, ты сейчас прикинула, какие перспективы тебя ждут в случае ее прихода к власти, и не намерена теперь спешить? - Тогда бы я могла просто бросить тебя здесь и улететь, - проговорила Милана, отряхивая ладони и тщательно сдерживая свой нрав в узде. – А я, несмотря на это, тащу тебя на своем горбу и выслушиваю твое брюзжание, королевна. Поверь, Дэлайя не настолько хороша, чтобы терпеть подобные муки. Несколько секунд Гаярвион разглядывала ее, часто моргая, затем подвигала челюстью и почти что прошипела: - Я в своей жизни еще не встречала никого более беспардонного, неотесанного и грубого, чем ты, Спутница Милана! Как у тебя язык повернулся говорить подобные вещи о женщине, с которой ты делила ложе?! - Подожди, ты ее защищаешь, что ли? – опешила Милана, с искренним недоумением разглядывая королевну. – Ты же сама только что называла ее падальщицей и степным шакалом! - У тебя нет чести, Спутница Милана, - холодно заявила ей Гаярвион, вновь вздернув подбородок вверх. – Мне только начало казаться, что я ошибалась на твой счет, но это, видимо, не так. - Ну конечно, - кивнула Милана в ответ, делая еще один глоток воды из фляги и приказывая себе никак не реагировать на выпады наследницы. И без того уже было понятно, что договориться с ней по-хорошему просто невозможно. - Мы летим в Вернон Валитэ, - сообщила ей королевна, глядя на нее со всем возможным презрением. – И так быстро, как только сможем. - Мы летим ко рву, - покачала головой Милана, неторопливо затыкая флягу пробкой и убирая ее в рюкзак, а когда Гаярвион открыла рот, чтобы начать орать, добавила: - Или ты идешь пешком к Вернон Валитэ, а я лечу на юг, к Вольторэ. - Это был бы самый прекрасный вариант из всех возможных, - с чувством проговорила наследница. - Но его не будет, - доверительно подмигнула ей Милана. – Я дала слово твоему отцу, и я свое слово сдержу. И уйду в тот же миг, только проклятая корона Бреготта ляжет на твою дурную голову. – Вздохнув, Милана искренне добавила: - Думаю, это будет один из счастливейших дней в моей жизни. Гаярвион в ответ в бессильной ярости зарычала, сверкнув на нее глазами, а затем поднялась, развернулась и быстро зашагала на юг, не заботясь о том, что пыльный ветер рвет ее плащ и треплет волосы. Хромала она уже значительно меньше, что, впрочем, на данный момент совершенно не волновало Милану. Несколько мгновений она позволила себе просто посидеть и помечтать о том, как славно было бы оставить эту вздорную девку дермакам, а самой спокойно вернуться в Ишмаил, где ее ждали дела. Но мысли эти были совершенно бессмысленными, и тратить свое время на них Милана не собиралась. Вздохнув, она неторопливо закинула рюкзак за плечи, поднялась на ноги, а потом и взлетела невысоко над землей, взметая огненными крыльями тучи пыли. Быстро догнав Гаярвион и полетев параллельно ей, Милана со всем возможным терпением поинтересовалась: - Ну и к чему эти выступления? Мы все равно ведь полетим туда, куда я решу. - Ты здесь ничего не решаешь, Спутница Милана! Я – королева Бреготта, и я… Раздражение толкнуло под локоть, заставив искры полыхнуть в глазах. В таком состоянии Милана обычно плохо себя контролировала, но у наследницы просто дар имелся доводить ее до него. Поддавшись раздражению, Милана не стала слушать дальше, подцепила наследницу под ремень и попыталась поднять, но та вдруг брыкнулась, буквально вывернулась в ее руках, словно змея, и звонкая оплеуха выбила из глаз Миланы искры, на миг ослепив ее. Она не ожидала того и по-настоящему опешила. Крылья закрылись, каблуки грохнули об землю, отчего Милана даже клацнула зубами, едва не отхватив себе язык, и с трудом удержалась на ногах. А Гаярвион уже стояла перед ней, выпрямившись во весь рост, вскинув подбородок и глядя на нее так, будто как минимум была на три головы выше. Да еще и старше на добрую сотню лет. - Ты можешь думать о себе все, что угодно, Спутница Милана, - заявила ей королевна самым ледяным тоном из всех возможных. – Можешь оскорблять женщин, с которыми спала, с другими обращаться, будто с вещами. Можешь принимать какие угодно решения и идти в какую угодно сторону. Можешь даже считать, что данное тобою слово дает тебе право решать за других их судьбу. Но ты не сможешь унести меня отсюда силой. И если придется, я пешком пойду в Вернон Валитэ, чтобы предупредить их как можно скорее об опасности. Их жизни – моя ответственность. Милана моргнула, ощущая, как трясется от ярости все тело, а затем глубоко втянула ноздрями запах бестолковой королевны. Решимость, непоколебимая, как горы за их спинами, готовность сражаться за свое слово до конца. На этот раз она уперлась и явно не собиралась уступать. Пахло от нее, как от каменной стены, которую ни на пядь не сдвинешь с места. - Это глупо, Гаяра, - напряженно проговорила Милана, понимая, что толку от ее слов все равно уже не будет. – Мы попадемся, и тогда в крепости вообще никто не узнает о грозящей опасности. - Тогда сделай так, чтобы мы не попались, - стальные глаза наследницы обожгли Милану льдом. – Ты же так мечтаешь поскорее избавиться от моего общества. Ну так облегчи себе жизнь и помоги мне занять трон моего отца, пока еще не поздно! В ее запахе помимо презрения и ненависти сверкнула еще и обида. Милана аж зубами заскрипела, с трудом сдерживаясь, чтобы не наорать на эту невыносимую бхару. Она еще и обижалась! Еще и смела обижаться! - Ладно! – рявкнула она, чувствуя, как клокочет в глотке рычание и изо всех сил пытаясь удержать его внутри и не сорваться. Эта женщина была просто невыносима! Но в чем-то она была права: чем скорее они вернутся в крепость, тем скорее Милана избавится от нее. Вдохнув и выдохнув несколько раз, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться, она проскрежетала: - Летим на юг. Не знаю, сколько это займет времени, я еще не восстановилась после перелета через горы. - А не надо было орать, - с затаенным злорадством вскинула голову Гаярвион. – Могла бы и сразу согласиться, и тогда не пришлось бы столько сил тратить на споры! Милана вновь заскрежетала зубами, всеми возможными проклятиями поливая бхарой целованную наследницу Бреготта. А затем подняла ее на руки, изо всех сил жалея, что не может взлететь повыше да и отпустить ее, случайно разжав руки. И занесла же нелегкая в эти края! Надо было оставить ее дермакам, да и дело с концом! Может, Эльгар Антир и впрямь правил бы лучше! На этот раз от ее близости и одеревеневшей спины под пальцами никакого желания уже не возникло внутри, и где-то как-то Милана ощутила облегчение из-за этого. Постель в итоге только все усложняла, если помимо нее двух людей связывали и другие отношения. Потому в своей жизни Милана всегда очень строго разграничивала тех женщин, с которыми служила, и тех, с которыми спала. Очень редко она все же делала исключения из общего правила, но они почти никогда не заканчивались удачно. Трясти ее перестало только минут через сорок, когда дала о себе знать слабость. Да, спала она долго и крепко, сытно поела, но после перенапряжения последних дней этого явно было маловато для того, чтобы полностью восстановить силы. Ледяные облака промораживали тело до самых костей, ее начало знобить, и даже подняться выше, к солнцу, чтобы немного погреться в его лучах и обсохнуть при помощи крыльев, она не могла. Гринальд могли лететь по их следу, по земле могли идти дермаки. И если проклятая королевна желала лететь на юг, то стоило быть вдвойне осторожными. Еще через час усталость дала о себе знать уже по-настоящему. Тело налилось весом, будто внутрь медленно, но верно наливали расплавленный металл, в висках пульсировала кровь, а испарина выступила на коже даже при том, что Милана замерзала, вовсю стуча зубами. Наверное, она и впрямь переоценила свои силы. Два ранения, большая потеря крови, необходимость как можно скорее покинуть пределы Черной Стены заставили ее нещадно погонять себя, расходуя свои резервы куда быстрее, чем она делала обычно. И в итоге сейчас это вышло боком. Она молча терпела до тех пор, пока голова не начала ощутимо кружиться, а потом все же сдалась и проворчала на ухо приникшей к ней королевне: - Снижаемся. Мне нужно отдохнуть. - Как? – в голосе наследницы послышалось искреннее недоумение. – Мы же только что взлетели. - Я не железная, королевна, - раздраженно огрызнулась Милана, начиная медленно снижаться туда, где облака были гуще и темнее. – Даже у меня есть предел. Гаярвион сдержалась, на этот раз промолчав. И удивление в ее запахе сменилось беспокойством, что тоже удивило Милану. Эта женщина являла собой совершенно нелогичное химеричное создание, реакции которого предсказать было слишком сложно. Да, для полководца такие качества были не так уж и плохи, - та же Магара дель Лаэрт была тому прекрасным примером, - но в жизни от подобного сочетания лучше было бы держаться подальше. Бедный Торвин, мрачно подумала Милана, вознося Грозной молитву за его благополучие. Это счастье целиком и полностью достанется в один прекрасный день ему, и потом всю свою жизнь ему придется все это на себе тащить. Я бы и недели не выдержала. Как только сквозь облака замаячила бурая равнина внизу, Милана прекратила снижение, расправив крылья и внимательно разглядывая пейзаж под ними. Не хватало еще напороться на дермаков, патрулирующих окрестности, с которыми как раз сейчас у Миланы уже не было никаких сил сражаться. Убедившись, что внизу не движется ничего, кроме пылевых вихрей, Милана сложила крылья и пошла на снижение, с трудом удерживая на себе наследницу. - Подожди! – внезапно резко приказала Гаярвион, и Милана едва не выпустила ее от неожиданности, в последний момент все-таки не разжав руки. – Разворачивайся назад! - Зачем? Дермаки? – тревожно спросила Милана, пытаясь вывернуть голову и оглядеться. Взгляд ее зацепился за какие-то каменные руины, одиноко торчащие на фоне абсолютно пустой степи, и одновременно с этим королевна уверенно заявила: - Внизу руины старой дозорной вышки. Мы сможем укрыться и отдохнуть там, чтобы не попадаться никому на глаза. - Хорошо, - не став спорить, согласилась Милана. Сил у нее на это уже не было, да и руины внизу действительно могли дать им укрытие от посторонних взглядов. Впрочем, сама она первым делом проверила бы эти развалины, коли шла по чьему-то следу. Да только вариант спать прямо посреди голой степи вряд ли был лучше этого. Заложив широкую петлю, Милана развернулась лицом на северо-восток, и ветер сразу же с силой ударил под крыло, буквально отпихивая ее прочь, грозя в любой миг сбить с потока, поволочь кубарем по своим бесплотным волнам. Сжав зубы, Милана боролась против его воли до тех пор, пока крылья не взбили пыль с крупных валунов под сапогами. А затем приземлилась и почти что сбросила с себя наследницу, ощущая собственные руки слабыми, будто желе. Если здесь когда-то и стояла дозорная вышка, это было очень и очень давно. Время и ветра не пощадили развалины, выточив их до болезненной тонкости, покрыв поверхность складывающего их гранита глубокими язвами, выбоинами, трещинами. Какая сила когда-то развалила эту крепость, Милана знать не знала, но вряд ли здесь обошлось без энергии Источников. В раскатившихся повсюду, обросших толстым слоем пыли валунах угадывались очертания круглых стен, на которых, видимо, поднималась вверх дозорная площадка. С восточной стороны, обращенный к горам, в небо остался торчать фрагмент стены, похожий на кривой обломанный палец, хоть немного, но защищая от пронзительного, ни на миг не стихающего над Хмурыми Землями ветра. Со всех остальных сторон завалы не достигали и метра, но камни широко раскатились по земле вокруг центра. Сквозь пыль проглядывала порода – все тот же гранит, из которого была сложена и Вернон Валитэ. Да уж, чтобы разрушить такое сооружение понадобился бы не один ведун: даже сильнейшим из Способных Слышать было трудно работать с гранитом, что уж тут говорить об обычных ведунах. - Укроемся там, - безапелляционно заявила Гаярвион, указывая на уцелевший обломок вышки, и первой зашагала в ту сторону, придерживаясь руками за валуны и прикрывая полой плаща лицо, чтобы его не секла наполняющая ветер пыль. Милана зашагала следом за ней, тщательно принюхиваясь и заставляя себя сосредотачиваться на простых задачах. Так легче было волочить едва повинующиеся ноги, превозмогать головокружение. Вони дермаков в восточном ветре слышно не было, возможно, их и впрямь не искали в этом направлении. Оставалось надеяться, что и приземление их издалека тоже никто не заметил. Впрочем, был ли у них выбор сейчас? Каменная стена нависала над головой, и у ее подножия пыли было меньше, чем с других сторон. Устало сбросив на землю рюкзак, Милана почти что упала следом, все-таки закашлявшись, когда в глотку попало это проклятое бурое крошево. Недаром бернардинцы носили в Хмурых Землях вахра, плотно обматывая им голову и лицо. Стоило бы соорудить какое-то его подобие из плаща гринальд, что она таскала на плечах, но не сейчас. Сейчас нужно было отдохнуть. В висках стучало, а тело полнилось усталостью, и Милана буквально наслаждалась тем, что наконец-то лежит, а не болтается где-то в воздухе между небом и землей, борясь с ветрами, холодом и тяжестью наследницы, тянущей их обеих к земле. Желудок требовал еды, будто она и не наелась вдоволь какие-то пару часов назад, но для волчьей крови это было вполне нормально. С усталым вздохом Милана заставила себя сесть, привалившись спиной к гранитной стене разбитого форта, а затем подтянула к себе рюкзак с едой. Поторопилась она, выбросив половину продуктов в пропасть, будучи в полной уверенности, что они полетят прямиком ко рву. Слишком поторопилась. - Кажется, я знаю это место, - приглушенно проговорила Гаярвион, и Милана устало вскинула на нее глаза. Королевна стояла чуть в стороне, возле одного из валунов, прикрывая лицо полой плаща от ветра, а другой рукой зачем-то сгребая с него толстый слой наросшей за прошедшие тысячелетия пыли. Милана подумала, что надо бы сказать ей не трогать пыль: чем меньше следов они за собой оставят, тем лучше. Но сил вновь пререкаться и спорить у нее уже не было, потому она просто молча взглянула на королевну, ожидая продолжения. И оно не заставило себя долго ждать. - Да, знаю, - твердо кивнула головой Гаярвион, отступая от камня и отряхивая ладонь о полу плаща. Ее встревоженный взгляд заскользил по обломкам гранитных стен. – Это один из заброшенных опорных пунктов по границе Вальтаира. Он был разрушен еще во время Второго Восстания и с тех пор так и не восстановлен. Не следовало бы нам с тобой здесь останавливаться. - Почему? – уточнила Милана, откусывая от полосы вяленого мяса. Голод сильно терзал ее, но она настолько вымоталась, что даже жевать было сложно. Очень хотелось спать, глаза буквально сами собой слипались. - В таких местах дермаки часто делают свои подкопы. У всех сторожевых башен имелись подземные хранилища с большими запасами провизии, жилые помещения для гарнизона, скважины с водой. К тому же, там значительно проще укрываться от дневного света. Когда солдаты отца отправляются в рейды на территорию Хмурых Земель, они часто находят дермачьи логова как раз под развалинами старых укреплений. - Здесь уже много сотен лет никого не было. Погляди на пыль. – Говорить тоже было сложно, да и спорить с наследницей у Миланы уже сил не было. – Я не чувствую запаха дермаков, не видела здесь ни одного следа. Мы одни, королевна. - Мне все равно здесь не нравится, - упрямо проговорила Гаярвион, продолжая оглядываться по сторонам. Вид у нее был встревоженным. - Нравится, не нравится, а выхода у нас нет, - сообщила ей Милана, тщательно пережевывая мясо. – Мне нужно отдохнуть, и пока я не восстановлю силы, дальше мы не двинемся. Тем более, сейчас светло, а ты сама говорила, что дермаки нападают ночью. - Иногда и днем, - качнула головой королевна. – Зависит от клана. - Даже так. Я не чую здесь их присутствия. И я слишком устала, чтобы двигаться дальше. Потому тебе придется подержурить, пока я сплю, королевна. Чтобы пробуждение не принесло нам сюрпризов. Милана говорила отрывисто, короткими фразами, сберегая силы. Да, пожалуй, на этот раз она действительно переоценила свои возможности. Но что-либо менять уже времени не было, как невозможно было отменить уже принятые решения. На все Твоя воля, Небесная Пряха, устало взмолилась про себя Милана. Ты дала нам уйти из Черной Страны, сберегла наши жизни. Позволь нам выбраться и сейчас. Я отдаю себя в Твои руки. - Ты что, просто так уснешь? – прозвучал рядом раздраженный голос Гаярвион, и Милана вздрогнула, осознав, что засыпает, не донеся до рта последний кусок вяленого мяса. С трудом разлепив глаза, она сфокусировала взгляд на наследнице, стоящей над ней с упертыми в бока кулаками. - Если ты не будешь орать, - отозвалась Милана, укладываясь поудобнее, чтобы камни не так сильно впивались в бока. - Ты же это не специально делаешь? - прошипела наследница, вновь щурясь, будто раздраженная кошка. – Ты же не тянешь время нарочно, Спутница Милана? - Думай, как хочешь, - буркнула та в ответ, закрывая глаза. Несколько мгновений было тихо, а затем Гаярвион забормотала себе под нос проклятия, но Милана уже не способна была их расслышать. Да и не хотела, если уж говорить по чести. Сон полновластно завладел ей, подчиняя себе, и она сползла в его объятия, забывая обо всем. Да вот только он был очень недолгим. А может, так просто показалось измученному телу, которое хотело лишь одного – чтобы его как можно дольше не трогали. Холодная ладонь наследницы легла на губы, зажимая ей рот, и Милана, привыкшая спать чутко, дернулась, резко возвращаясь в себя. - Ни звука! – прошептала королевна, вжимаясь рядом в камни. – Не шевелись! Над нами стах. Сон как рукой сняло, его сменил пробежавший по телу озноб. Милана не шелохнулась, но глаза принялись шарить по небу, пытаясь уловить движение. И почти сразу же она увидела его: под самыми облаками, медленно летящего на запад, похожего с такого расстояния на огромную летучую мышь. В отличие от гринальд, крылья за его плечами были кожистыми и черными, как ночь. В руках стах сжимал копье, голова его медленно двигалась из стороны в сторону, когда он внимательно разглядывал землю под собой. Ману рассказывала им с Крол об этих тварях – единственной расе, примкнувшей к Крону добровольно еще во времена до Первой Войны и разрешившей ему изменить их природу. Не единственной теперь, вспомни гринальд, мрачно добавил внутренний голос. Кажется, их с королевной он не заметил. Они уже изрядно извалялись в пыли за время своего путешествия, да и темные плащи должны были скрыть очертания. К тому же, охотники всегда реагировали на движение, а стахи, несомненно, были охотниками, прекрасно умели выслеживать и загонять свою жертву. И пока они с Гаярвион не двигались, шанс остаться незамеченными еще оставался. - Они летят цепью, прочесывая окрестности, в видимости друг друга, - едва слышно зашептала Гаярвион. – Первая волна уже пролетела над нами, это вторая. Они поняли, куда мы движемся, и ищут нас. - Говорила я, что надо было на запад идти, - проворчала в ответ Милана, морщась. Вот вечно с этой женщиной все шло шиворот навыворот. Теперь еще и стахи появились! - Поверь, они бы и там искали, - раздраженно отозвалась Гаярвион. – Да и вряд ли здесь только они. Раз я так сдалась Врагу, что он пригнал сюда стахов, вряд ли мы смогли бы укрыться хоть где-то. Что ж, с этим она спорить не могла. Оставалось понять, что делать дальше. Взгляд Миланы напряженно шарил по небу, и почти сразу же она заметила подтверждение слов Гаярвион: слева вдалеке под облаками двигалась еще одна черная фигурка. Справа обзор закрывал камень, но вряд ли там было иначе. А раз так, значит, небо для них теперь было закрыто. - Я полагаю, что бардуги тоже скоро появятся, - мрачно продолжила Гаярвион. – Их чаще всего используют для слежки, они быстро бегают, очень выносливы. Вопрос только в том, как их перетащить через горы, но, думаю, стахи с этим быстро справятся. - И что нам делать тогда? – напряженно спросила Милана, вглядываясь в фигурку стаха, медленно удаляющуюся на юго-запад. – По небу нельзя, по земле нельзя. Есть идеи, королевна? - Признаться, одна есть. Но она очень опасная. – От Гаярвион резко запахло тревогой, а еще – какой-то совершенно неуместной сейчас, лихой решимостью. – Пока ты спала, я нашла тоннель, по которому ходили дермаки когда-то. Им очень много лет не пользовались, судя по тому, что вони там нет. Скорее всего, он выведет нас ко рву. - Скорее всего? – уточнила Милана, всем телом переживая острое нежелание лезть в кротовые норы дермаков. - В том случае, если потолки не обвалились. Если его не засыпали Копатели. Если он вообще ведет в ту сторону. – К тревоге в запахе Гаярвион прибавился страх, но решимость от этого так никуда не делась, и Милана едва не рассмеялась. Поистине, эта женщина была совершенно сумасшедшей. – Очень возможно, что он замурован на выходе или взорван: ведуны так часто делают, чтобы дермаки не могли выкопаться в ров. - Роксана! – выдохнула Милана, качая головой. - Но в таких тоннелях всегда есть другие выходы, - добавила королевна. – Да и выбора у нас особого нет. - Вот тут ты права, - проворчала Милана, несколько мгновений раздумывала, прикидывая ситуацию, а затем медленно-медленно начала приподниматься. - Что ты делаешь?! – разъяренно зашипела на нее Гаярвион. – Не высовывайся! Они заметят нас! - Я осторожно, - сообщила ей Милана, не обращая внимания на ее рычание, медленно приподнялась на локтях и выглянула из-за камня, за которым они прятались. Что ж, королевна была права. Стахи летели по небу широкой сетью, внимательно разглядывая землю под собой. Милана заметила три черные точки вдалеке на востоке, которые медленно парили на черных крыльях, двигаясь в их сторону. Взгляд скользнул на ту тварь, что уже успела сместиться к западу. Если он не обернется, они успеют перебежать до входа в тоннель незамеченными. - Проклятье! – в сердцах выругалась Милана, а затем обернулась к Гаярвион. – Где твой бхарский тоннель? - Ползи, - приказала в ответ королевна, видимо, решив, что Милана сейчас выпрямится во весь рост. Гаярвион приподнялась и медленно двинулась в сторону, пригибаясь почти что к самой земле, извиваясь между камней, будто змея. Милана последовала за ней, то и дело оглядываясь назад. Пока еще устоявшая стена дозорного форта защищала их от взглядов с востока, но неизвестно, что их ждало впереди. К счастью, тоннель оказался близко, и перебегать открытое пространство между камней на глазах стахов им не пришлось. Под одним из валунов открылся черный провал, ведущий вниз. Ни ступеней, ни намека на спуск, только дыра в земле, за которой перекатывался мрак. Пахло оттуда пылью и застарелой грязью, но свежей дермачьей вони Милана не чувствовала. Дыра оказалась пробита прямо в сплошной гранитной плите, со всех сторон по бокам сколов виднелись неряшливые следы от какого-то грубого железного инструмента. Это отверстие совершенно точно проделали не ведуны. - Я первая, - безапелляционно сообщила Милана, почти что отталкивая Гаярвион прочь от спуска вниз. - Тогда быстрее! – нетерпеливо кивнула та, поглядывая с тревогой на небо на западе. Стахи могли попасть в поле зрения буквально с минуты на минуту. Милана села, свесила ноги в дыру, а затем спрыгнула вниз, группируясь и на всякий случай распахивая крылья, если падать высоко. Но нет. Каблуки почти сразу же врезались в каменный пол, ноги зазвенели от боли, но она устояла. Огненные всполохи от крыльев осветили большое пустое помещение, в дальнем конце которого виднелся завал камней и земли, но разглядывать его подробнее у Миланы не было времени. - Давай! Я поймаю! – она подняла руки навстречу Гаярвион, и королевна, не споря и явно торопясь, спрыгнула вниз. Подхватила ее Милана не слишком удобно, да и Гаярвион нечаянно врезала ей коленом в переднюю часть бедра, ойкнув и тихонько извинившись. Поморщившись, Милана опустила ее на пол, а затем сразу же отступила от отверстия в потолке, закрывая крылья и вместо них создавая крохотный язычок пламени, едва-едва позволяющий им видеть очертания друг друга. Такой огонек стахи с воздуха уже заметить не смогли бы, даже обладай они самым зорким в мире зрением. - Вроде бы успели, - прошептала рядом королевна. Глаза ее в темноте поблескивали, отражая язычок пламени на ладони Миланы. Та не ответила, внимательно вглядываясь в темноту вокруг них и пытаясь понять, куда им идти дальше. Помещение было небольшим, около десяти метров в поперечнике, и совершенно пустым. С дальней стороны виднелся завал, под которым угадывались очертания лестницы. - Видимо, разведчики когда-то обрушили ее, чтобы запереть дермаков в этом тоннеле, - прочитав мысли Миланы, королевна махнула рукой в ту сторону и добавила: - Где-то здесь должен быть ход. - Сюда, - позвала Милана, отступая к дальней стене. Ход и впрямь виднелся, стоило хорошенько приглядеться, да вот только лезть в него ей совершенно не хотелось. Узкий тоннель вел во тьму, неряшливо прорытый в земле, полуобвалившийся. Выпрямиться в нем Милана не смогла бы, значит, идти придется, согнувшись в три погибели. Воздух здесь был спертым, полным тяжелой пылевой взвеси, и стоило ей сделать первый вздох, как грудь начал рвать кашель. Звук в пустом помещении разнесся громким эхом, и Гаярвион зашикала на нее, замахав руками: - Тише! Не дыши! Сначала нужно лицо укрыть! Ответить ей Милана не смогла, с трудом сдерживая рвущуюся от кашля грудь. Не хватало еще закашляться так, чтобы стахи их услышали. В темноте раздался отчетливый треск, когда наследница почти что вслепую отдирала кусок ткани от подола своей туники. Подступив вплотную к Милане, она принялась быстро и методично заматывать ей голову этой тряпкой, закрепив ее узлом на затылке. А потом оторвала и второй кусок для себя. - Такими темпами в Вернон Валитэ ты придешь голая, - хмыкнула Милана, поглядывая на нее. - На мне будет столько пыли, что этого просто никто не заметит, - пожала плечами Гаярвион, не оценив попытки Миланы слегка разрядить обстановку. – Пойдем, незачем время терять. - Пойдем, - вздохнула в ответ Милана, поднимая повыше ладонь с язычком огня и первой забираясь в проход. Все в ней буквально кричало о том, что эта идея была далеко не удачной, но выбора-то у них и впрямь не было. Или так, или в цепях у стахов.