If I Lay Here

- Отлично! Первое-блядское-дело! – хлопнул Финн по рулю, тем самым подчеркивая каждое слово. – Пицца-вечеринка! Стиснутый между Шоном и Финном Даниэль, просиял: - Серьезно?! - Блять, да! Воссоединение семьи требует чего-нибудь особенного, верно? - Да! А еще мы возьмем… Эм… бургеры! Тоже! И коктейль! И… мороженое! И… - Попридержи коней, enano, - с улыбкой сказал Шон, хотя в его голосе слышалась грусть, - мы не можем позволить себе все это. Шону пришлось повернуться в кресле и занять неудобную позу для того, чтобы Финн и Даниэль не попадали в слепую зону. Если бы он сидел как надо – лицом к ветровому стеклу – он не смог бы увидеть вообще ни одного из них, а этого Шон никак не хотел допустить после столь долгого расставания. - О! Все путем! У меня есть деньги! – сказал Даниэль. - Что? Даниэль нагнулся к ногам Шона, нащупывая спрятанный рюкзак. Ткань выцвела и загрубела. Шон предположил, что Даниэль подобрал его на дороге, но, рассмотрев поближе, подумал, что, возможно, видел его у крыльца дома Меррилла. Ребенок положил рюкзак на колени и раскрыл его. Он немного порыскал руками внутри и вдруг… - Ебучий случай, чувак! Шон выхватил деньги из рук брата и начал их пересчитывать. Две большие пачки десяток и двадцаток, перетянутые белой лентой, оказались почти двумя тысячами долларов. - Это мой малыш! – воскликнул Финн, прижав Даниэля к себе. Даниэль засмеялся в ответ. На их лицах сияли улыбки, но только не на лице Шона: ему стало не по себе. Потребовалось лишь мгновение, чтобы понять: образ брата, что он создал у себя в голове, начал меняться. Теперь это был не напуганный и израненный Даниэль, что бездумно убежал прочь из разрушенного дома Меррилла. Он ушел намеренно. Он все рассчитал. Он хотел увидеть Криса. Быть с кем-то, кто не был Шоном. Даниэль стоял посреди этой бойни: Финн, лежавший без сознания, окровавленный Шон… А он нашел время спереть рюкзак, прихватив кучу бабок. - Чувак…! – с обидой в голосе, произнес Шон. Даниэль замешкался, и старший Диас понял, что не имел права отчитывать брата за то, что он оставил их там. Не после того, как Шон с Финном подвергли его опасности. Но Шон был обязан сказать хоть что-то, он должен был заставить Даниэля понять, что так делать нехорошо. - Почему... Почему ты воровал, раз у тебя были деньги? Даниэль нырнул под локоть Финна, пытаясь спрятаться от осуждения брата. - Я пытался заплатить! Но люди все равно докапывались до меня! – процедил мальчик. Он смотрел вперед, сурово сжав челюсти. Он был похож на дующегося на всемирную несправедливость малыша, которого обвинили в чем-то, чего он не совершал. И тут Шон вспомнил, как Дорис Стэмпер на заправочной станции настороженно выспрашивала у него, где были его родители. Ему оставалось лишь догадываться, что бы она сделала, если бы Даниэль был один. - Эй, не кисни, малыш! Тебя никто не обидит! – ткнул локтем Финн Даниэля. - Да, если они это сделают – бум! – Даниэль пнул приборную панель, смеясь. Финн тоже рассмеялся, словно все это было игрой, в которой сила Даниэля была новой блестящей игрушкой. Они подъехали к пиццерии. Почти все столики внутри были заняты, а от окон веяло теплом и самой жизнью. Возможно, так людно было из-за того, что был вечер пятницы. Шон не был уверен. Он давно перестал следить за днями недели. Шон сделал глубокий вдох через нос, стараясь убедить себя, что все будет в порядке. Они вместе: одна большая испорченная семья. Кроме того, возможно, тут могли бы быть автоматы со старыми играми. Они могли бы выделить несколько четвертаков для того, чтобы Даниэль выпустил пар. - Нет. Даниэль крепко схватил Шона. Он уже было открыл дверь, а Финн почти вышел через свою, но Даниэль оставался на своем месте. Шон посмотрел на их руки, костяшки пальцев брата побелели. - Даниэль, что такое? Финн сел обратно в машину: - В чем дело, малыш? - Я не хочу идти внутрь, - ответил он, не посмотрев ни на кого из них. Шон и Финн переглянулись. - Э-э… окей, – сказал Финн, - Шон, ты останься здесь, а я возьму… - Нет! – снова говорит Даниэль. - Эй, эй… в чем дело? – положив руку на спину Даниэля, спросил Шон. Даниэль был очень взволнован. - Мы не можем… припарковаться здесь, - ответил мальчик, все еще глядя на приборную панель, - Не у входа. Мы должны… заехать сзади. В воздухе повисло молчание, а затем, все также не говоря ни слова, Финн заполз обратно на место водителя и перегнал машину в закоулок позади пиццерии. Тут ничего не было, кроме мусорных баков. Даниэль заметно расслабился. - Да… так лучше, - отпустил он руку Шона. - Хорошо… я мигом! Ты хочешь пепперони, верно? - И сыра побольше! – счастливо воскликнул Даниэль. Из-за такого переменчивого настроения Даниэля, Шон чувствовал себя словно на американских горках, то падая, то взлетая ввысь. Два брата перебрались в кузов и распластались на полу. Ползанье через заднее окно невероятно развеселило Даниэля. Шон вспомнил, что в ту ночь, когда они украли грузовик, все было также, только в обратном порядке. Он вспомнил крошечную ручку Даниэля, показывавшую из окна большой палец. - Эй, Даниэль… - начал он, как только они устроились поудобнее. Они сели лицом друг к другу, скрестив ноги. Небо было того особенного пурпурно-оранжевого цвета, который появляется сразу после захода солнца, но еще до наступления ночи. - Все в порядке? - Да все, нормально, - пожал плечами Даниэль. Он осмотрелся вокруг, размышляя над чем-то, а затем заметил что-то на небе: - Эй, смотри! Полная луна! Закинув голову назад, он завыл. Шон не присоединился к нему; в груди защемило. Он подумал о заднем дворе своих бабушки и дедушки, о той ужасной неделе, когда ему и Даниэлю сказали, быть тише воды, ниже травы: два молодых волка запертые в клетке. Тогда даже маленький заснеженный двор казался свободой, и они выли, глядя на яркое голубое небо. Ох, как же ему хотелось вернуться туда: остаться в доме и никогда не выть на это дурацкое небо; быть хорошим и прилежным волком, лежащим у камина, который никогда не стал бы бежать без оглядки, бояться опасности и умирать от голода; волком, который никогда бы не потерял Даниэля или не встретил бы Финна… Но Шон не был уверен, что он и правда пошел бы на это. Но так же он и не был уверен в том, что и отказался бы от этого шанса. - Ты какое-то время был сам по себе, чувак, - аккуратно и тихо начал Шон. Его голос прозвучал в противовес вою Даниэля, - может, ты хочешь поговорить об этом? Лицо Даниэаля напряглось. - Нет. Шон выдохнул. Его голова упала на грудь, а пальцы начали судорожно сжимать и разжимать колени. - Пожалуйста, enano, я просто… Я хочу помочь тебе. - А о чем, блять, тут говорить, Шон?! – резко вскричал Даниэль. – Я объебался. Объебался. Таких слов Шон не слышал из уст Даниэля даже когда они были в лагере, где матерные слова заменяли все части речи. Шон хмуро посмотрел на свои руки. Прошло всего три недели: первую неделю он валялся без сознания, а вторые две они с Финном искали следы Даниэля. Всего три недели, а Даниэль так изменился. Впрочем, то же самое можно было сказать и о Шоне. Все изменилось в ту самую ночь. На той вечеринке. Когда Шон сидел рядом с Финном, окутанный дымкой марихуаны, в мягко-оранжевом свете фонарика вдали от шума и грохота музыки. Когда Финн прикоснулся к его душе, а затем также нежно прикоснулся к его губам… Та ночь перевернула просто все. - Мне бы хотелось, чтобы ты тогда поговорил со мной, - сказал Шон, - Мне бы хотелось, чтобы ты рассказал мне обо всем этом раньше. О… Смертоносном Кинжале. И о Крисе. Об отряде Капитана Призрака… - Я пытался. Но ты не хотел слушать, - по голосу брата Шон понял, что тот сердился. - Я знаю. Мне жаль, enano. Но я слушаю тебя теперь. Я обещаю, с этого дня я всегда буду тебя слушать. Обещаю. Для них обоих это было важное слово. Оно относилось и к покупке шоколадок и газировки, и к тому, что больше никто из них не будет врать. Такие успокаивающие слова посреди ужасного урагана, настоящей бури, которая могла начаться по щелчку пальцев Даниэля. То, что сказал Даниэль, было таким хрупким. Как будто это было осколками чего-то, что однажды, возможно, и будет склеено, а, может, разобьется на еще большее количество осколков. - Я хотел найти маму. Но Аризона была… слишком далеко. До Криса было ближе. И я… Я до сих пор не верю, что у меня получилось найти его. Шон сел ближе, преодолев небольшое расстояние, разделявшее их, и обхватил Даниэля за плечи. - Но ты действительно сделал это, enano, - сказал он поспешно. – Ты сделал это. Я так… так горжусь тобой. Всхлип. Руки и ноги колотила дрожь, когда они прислонились друг к дружке: лоб ко лбу. Несколько мгновений они оставались в этой позе: два юных волка, освещенных уходящими лучами солнца и взошедшей луной. Вернувшийся Финн был словно рассвет, дарящий свое тепло и сияние всему на свете. Он принес две огромные пиццы и большую бутылку газировки, из которой каждый из них хлебнул по очереди. Бутылка оказалась слишком велика для маленьких ладошек Даниэля, так что в итоге газировка оказалась на его и без того перепачканной футболке. Он лишь рассмеялся. Да, они определенно должны остановиться сегодня в мотеле. Даниэлю нужна ванна. И чистая одежда. А еще нужно, чтобы кто-то проверил его рану, спрятанную под банданой Грибочка. Оранжевый свет постепенно сошел на нет, и вокруг них начала сгущаться тьма. Свет, пробивавшийся из-за двери пиццерии, осветил кровать в кузове их машины. Глядя на это, Шон вспомнил заднее крыльцо своего дома в Сиэттле. Он вспомнил барбекю, которые устраивал отец. Вспомнил, как его отец со своим другом Сэмом пили пиво в свете фонарика над их крыльцом, пока Шон и Дэниэль играли в догонялки на заднем дворе. Сейчас он испытывал такое же чувство. Близость. Уют. Это чувство возникло, когда Финн ел пиццу, отодвигая руку с куском подальше от своего рта, из-за чего сыр растягивался в тонкие белые нити, когда Даниэль подносил к носу кусочек колбасы, из-за чего нос казался красным и круглым, как у клоуна. Но вдруг Даниэль словно окаменел: все его тело замерло в напряжении, как у животного, учуявшего опасность. Шон проследил за взглядом брата и заметил бездомного, едва волочившего ноги по улице. Он не обратил на них никакого внимания, все, что его интересовало – это блестящие мусорные контейнеры, в которых он начал медленно копаться. Так продолжалось до тех пор, пока стоявшая рядом с ним мусорка не взорвалась. Казалось, внутри кто-то поджег петарду. Крышка отлетела в сторону, мусор фейерверком взлетел в воздух. Стенки контейнера погнулись от такого неожиданного давления на них, такой невиданной силы. Бездомный убежал прочь. Где-то вдалеке залаяла собака. Внутри пиццерии началось беспокойство, за задней дверью послышались звуки какой-то возни. Шон успел разглядеть лишь одну картинку до того, как их чуть не поймали с поличным, до того, как Финн и Шон не пробрались к своим дверям, а Даниэль не залез в машину через заднее окно. Шон успел посмотреть на Даниэля: тот был настолько сосредоточенным, настолько напряженным… В его глазах читалась такая ненависть, которую девятилетний малыш испытывать не должен. А затем он взглянул на Финна: тот с благоговением взирал на Даниэля, его рот был даже немного приоткрыт. Для него этот взрыв и вправду казался фейерверком: чем-то прекрасным и светлым. Но как только старые салфетки и грязная одноразовая посуда опустились на землю, благоговение на его лице достигло своей высшей точки и сменилось на что-то другое. Что-то, что было далеко от восхищения. Что-то, что было очень и очень похожим на зависть. - Чувак, это что такое было?! – спросил Шон, повернувшись в кресле. Даниэль сидел посередине, уперевшись ногами в приборную панель. - Он собирался сдать нас, - агрессивно процедил он. - Нет, чел, он просто копался в куче мусора. Черт, вот именно поэтому его и было так легко засечь. - Ты ничего не понимаешь, Шон! - Так, стоп, - Финн протянул руку и положил на грудь Даниэля распростертую ладонь. Отец делал то же самое, когда Шон ехал с ним на переднем сидении. Каждый раз, когда он нажимал на тормоз, он делал это движение, чтобы Шон не упал. – Тихо. Давайте все успокоимся. Ниче такого не случилось. Просто немного веселья. Веселья. Конечно. Ладно. Если хочешь, можешь назвать взрыв бомбы без особой причины и проснувшихся от этого звука копов весельем. Даниэль все еще выглядел разъяренным, но все же он немного успокоился благодаря руке Финна. Хотелось бы Шону быть на его месте и чувствовать на себе вес руки Финна и чувствовать биение его сердца. Он пытался глубоко дышать. Пытался успокоиться самостоятельно. Теперь все будет только так. Больше никаких… воздушных змеев. Никаких поцелуев с Финном, когда ему захочется. И никаких объятий, когда бы ему это ни было нужно. - Даниэль… - начал Шон, но остановился, когда голос дрогнул. Он сделал еще один глубокий вдох. – Даниэль… Ты же понимаешь… ты теперь в безопасности, верно? Даниэль пожал плечами, его лицо все еще было суровым, но все же постепенно начало смягчаться. Шон накрыл ладонь Финна своей. - Я… Мы с Финном… сделаем все, чтобы… никто не обидел тебя. Никогда. - Ты у нас под крылышком, малыш, - согласился Финн. Дэниэль коснулся их пальцев своими. Шона поразило то, насколько большими казались его собственные ладони в сравнении с ручками брата. - Да… - согласился Дэниэль. Его грудная клетка заметно расслабилась под ладонью Финна. Брови перестали хмуриться. – Да. Все в порядке. После небольшой остановки (разумеется, они припарковались так, чтобы их никто не заметил), все трое завалились в номер мотеля, в котором было лишь две узких кровати. Шон держал в руке пакет из аптеки, внутри которого была бутылочка медицинского спирта, бинты и небольшой набор для зашивания ран. - Присаживайся, приятель, - сказал Финн. Он опустил крышку унитаза, и когда Дэниэль занял свое место, Финн уселся рядом, балансируя на краешке ванной. Шон сидел на полу, чувствуя свою беспомощность и в то же время напряжение, когда Финн закатал рукав Дэниэля и отодрал бандану Грибочка. - Ну и? – поинтересовался Шон. Финн довольно долго разглядывал рану. - Царапина, - ответил Финн. Он звучал как-то отрешенно, взгляд был сосредоточен на руке Дэниэля. - Я не видел пулю, - начал Дэниэль, - но я… пытался не занести туда ничего. - Эт я вижу! – воскликнул Финн. Он перевел взгляд на Шона. – Инфекции нет. Шон с облегчением выдохнул. Он никогда не разбирался в биологии, но он помнил со школы, что нельзя давать свой антибиотик другому человеку. Впрочем, если бы в плече Дэниэля и в правду началась бы инфекция, он не был уверен в том, что смог бы устоять. - Ну, это хорошие новости, - вздохнул Финн. – Плохие – в том, что походу придется зашивать. Дэниэль начал хныкать. Финн пообещал ему, что если все будет хорошо, то они просто наложат повязку и все. Когда Дэниэль посмотрел на иголку, его губа затряслась. Шон положил руку на коленку брата. - Эй. Финн знает, что делает. Думаешь, кто позаботился обо мне? - Правда? - Ага. Финн лучшая медсестра на свете. Технически, глаз Шону зашивали работники клиники, но об этом Дэниэлю было знать вовсе необязательно. Тем временем, на лице Финна красовалась ухмылка: наверняка он вспоминал поцелуй, благодаря которому он дал Шону обезболивающее. Кстати об обезболивающем. Шон открыл пузырек и вложил белую таблетку в ладонь Дэниэля для того, чтобы упростить весь процесс. Дэниэль проглотил ее, запив водой, а когда Финн принялся за работу, демонстративно отвернулся. - Шон? – голос Дэниэля был очень осторожным, возможно, даже испуганным. – Можно мне… посмотреть? Сначала Шон не понял. Посмотреть… на что? Дэниэль колебался. Его взгляд скользнул по левой стороне лица Шона, но затем он тут же отвел его, словно стесняясь своего вопроса. Оу. - Ты… Ты уверен, enano? Дэниэль поднял взгляд. - Угу… Шон почувствовал, как забилось его сердце, но, что странно, оно билось не медленнее, не быстрее обычного. Просто он вдруг четко-четко почувствовал, что оно есть у него где-то в груди. К его удивлению, когда он дотронулся и начал снимать повязку, его рука словно окаменела. Дэниэль внимательно смотрел на него. Его лицо никак не изменилось. Но вдруг… - Мне так жаль, Шон. Шон опустил обратно повязку, одновременно с этим протянув руку к Дэниэлю. - Эй, ты тут ни при чем. - Я не хотел, - выдавил из себя мальчик. - Ш-ш, enano, все в порядке… По щекам Дэниэля покатились крупные слезы, но он не двигался и даже не пытался смахнуть их, его тело замерло. Единственное, что двигалось – это его грудь и лицо, исказившееся миллионом эмоций, которые разом захлестнули его. - Это я во всем виноват, - всхлипнул он. - Нет, неправда, - повторил Шон. - Нет, правда! Правда! - Эй, - игла в руках Финна замерла. Он схватил Дэниэля за локоть. – Послушай Шона. Ты не виноват, приятель. Дэниэль содрогнулся в очередном приступе плача. Он сидел так еще долгое время, пока ладонь Шона лежала на его колене, а пальцы Финна работали над его плечом. Вскоре рыдания стихли, и он просто тихонько всхлипывал. Когда со швами было покончено, Шон набрал Дэниэлю ванную, прямо как в тот раз, когда они остановились в «Трех тюленях» - мотеле в самом начале их путешествия. Тогда они были младше, гораздо младше, и если три недели так изменили их, то что уж говорить про последние четыре месяца: они полностью их перекроили, переплавили и слепили из них что-то совершенно иное. Финн вышел на крыльцо покурить, но Шон остался в ванной все время, пока Дэниэль был там. Он помогал ему вымыть голову и не намочить швы. Дэниэль был… определенно слишком взрослым для этого, но Шон пытался сделать вид, что это было не так, ведь они оба понимали, что Дэниэль не мог сейчас оставаться один. Одежду Дэниэлю тоже купили в аптеке. Им повезло: среди многочисленных футболок «Добро пожаловать в Неваду!» и другой безвкусицы они отыскали одну футболку размера Дэниэля, на которой были изображены его любимые мультяшные герои. Эта футболка была очень похожа на ту, которую когда-то носил Крис: Дэниэль улыбнулся, когда вытирался. - …устал, Шон… Может, из-за обезболивающего, а, может, просто из-за усталости Дэниэль вырубился еще до того, как оказался в постели. Шон слабо улыбнулся. Он аккуратно уложил Дэниэля так, чтобы тот был плотно укутан, и какое-то мгновение мальчик и правда выглядел умиротворенно. Почти в безопасности, почти спокойно. Отодвинув стеклянную дверь в сторону, Шон вышел на крыльцо. Он потер лицо обеими ладонями. Что за день. Что за долгий блядский день. Финн был там же: он сгорбившись сидел в пластиковом кресле. Он ничего не сказал, когда Шон облокотился на перила крыльца. Он просто медленно курил сигарету, его взгляд блуждал где-то не здесь. Он был задумчивым. Чувствовалось, что он над чем-то размышляет. Что-то крутилось в его голове. - Спасибо, чувак, - сказал Шон. Финн поднял на него взгляд. Что бы ни крутилось в его голове, эта мысль резко оборвалась. - Чего? - Спасибо, - повторил Шон. – За все, что было сегодня. Спасибо, что поиграл с Крисом и Дэниэлем. За то, что встал на мою сторону относительно… Карен. Финн усмехнулся и откинулся назад, скрестив перед собой ноги. - Да я ниче такого не сделал. - Не, чел. Ты офигенный, - настаивал Шон. – Я бы… я бы ничего из этого не смог сделать… без твоей помощи. Я не справлюсь с этим один, сказал отец, сидя на краю кровати Шона. В его голосе звучало множество пройденных миль и такое же расстояние ждало его впереди. Я… не смогу. Мне нужна твоя помощь. Нас теперь только трое. Финн продолжил тянуть сигарету. Его руки покоились на животе. - Ну так что. Че думаешь? Двигаем дальше на юг? Или обратно в Калифорнию? Шон качнулся взад-вперед, держась за перила. Возле Финна была стеклянная дверь, за которой спал Дэниэль. Шон мог видеть их обоих одновременно. - О чем ты? - Было бы прикольно тусануть в том домике на пляже, солнышко. Коктейли из кокосов необязаловка. Шон почувствовал, как в груди стало тепло, но он не стал ничего говорить в ответ. Он почувствовал… головокружение. Дезориентированность. Словно он кружился и кружился по лесу, стараясь найти нужною тропу среди одинаковых деревьев. Теперь, когда с ним был Дэниэль, мир казался ему более дружелюбным, но туман все еще не рассеялся. Каждый его шаг был полон неуверенности, он не знал, какой путь ему выбрать теперь. - Наверное, теперь в Мексику, - наконец, сказал он. - Звучит не очень уверенно. - Нет, я серьезно, - вздохнул Шон. – В смысле… ну, а куда нам еще пойти? - Куда захочешь, родной. Шон невесело рассмеялся. Да. Как будто это так просто. Как будто они просто могут… забыть о копах у них на хвосте или о той бойне, что осталась позади. Дом Мерилла. Бивер Крик. Клэр и Стивен в наручниках… - Нет, это должна быть Мексика, - сказал Шон. – Это единственное место, в котором мы будем в безопасности. Это место, где мы… и должны быть. Финн кивнул в сторону стеклянной двери. - Ему это не понравится. - Ему это никогда и не нравилось, - пробубнил Шон. Ни разу за весь их путь не было и дня, не было сделано и шага без жалоб Дэниэля о том, что он скучает по Ною, Крису или Карен. Финн потушил сигарету об подлокотник кресла. - Ну, значит, пока двинем на юг. А там постепенно вскроем карты. Шон кивнул, размышляя. - Если мы будем… осторожны… с деньгами Дэниэля… - сказал Шон, произнося слова по раздельности, обдумывая их на ходу, - то какое-то время мы протянем… пока не найдем хоть какую-то работу? Будем присматривать за ним по очереди? Будем откладывать, пока не накопим на то, чтобы перебраться через границу? Финн кивнул и… черт, это было потрясающее чувство: не только иметь план, но и быть с кем-то, с кем можно обсудить его, кто может помочь принять эти непростые решения. Шону было не впервой делать сложные выборы, но теперь они казались… проще… после этого кивка. Финн встал, приблизившись к Шону и обвив его талию руками. - Мы поедем прямо в нашу родимую Мексику, - сказал он, в то время как на его губах заиграла усмешка, - там мы купим тот пляжный домик… и будем трахаться на песке. Шон одновременно любил и ненавидел ком, вставший в горле от этих слов. - Блять, да. Все верно. Именно там. Финишная прямая. Цель. Дом для Дэниэля, крыльцо, на котором он будет сидеть с Финном и где они будут пить пиво и любоваться закатом. И тут Финн мягко коснулся его губ своими, в этом поцелуе была какая-то толика надежды, и тут Шон понял, что они не целовались с самого утра, когда они были в последнем номере мотеля, в котором Финн уложил его на белые простыни и гигантские одеяла. Он вспомнил, как они вытянулись на этой постели, чтобы провести вместе последние часы, и как после этого побежало время. Он вспомнил, как Финн притягивал его к себе снова и снова, и как решение вылезти из кровати казалось одной из сложнейших вещей в его жизни. - Блять… - прошептал Шон, обхватив ладонями лицо Финна и прижавшись лбом к его лбу. – Я уже по тебе скучаю. - Я куда-то сваливаю? – подколол его Финн. Его пальцы блуждали по спине Шона, даря ощущение тепла и чего-то особого, скрытого от посторонних глаз. - Я бы тебе не советовал, - усмехнулся Шон. – Но… ты понял, о чем я. Финн хмыкнул. Он понимал. Он прекрасно понимал, что Шон имел в виду, но все же Шону было нужно произнести это вслух. - То, что сейчас между нами… нам будет… нам будет сложнее, когда… когда Дэниэль рядом. - Куда уж сложнее, солнышко. - Финн… - Да не, я понимаю, - Финн откинулся назад, чтобы встретиться взглядом с Шоном. – Будет сложно это разрулить, но что-нибудь мы придумаем. Кароч… Я надеюсь на это. Я слишком зависим от этой жопки. Его ладонь скользнула ниже и сжалась. Шон засмеялся, извиваясь в тисках Финна. Его шея оголилась, и Финн не смог упустить возможность куснуть Шона за ухо. Когда они зашли внутрь, Шон замешкался. И вот он опять здесь: стоит в темном номере отеля пойманный между двумя кроватями. - Давай, - сказал Финн, кивнув в сторону Дэниэля. – Для него проснуться под боком большого братца значит многое. Шон благодарно улыбнулся, и, когда Финн улегся на свою кровать, он залез к Дэниэлю, тут же уснув под его медленное и ровное дыхание. * Шон проснулся, но не стал открывать глаз. Он услышал звуки мультфильма про Хот-Дог-Мена. Видимо, Дэниэль смотрел телевизор в гостиной. Погодите-ка. Сегодня что, суббота? Шон никак не мог вспомнить. Он идет сегодня в школу? Или на работу? Ох, черт, какой же сегодня день?! Он тут же открыл глаза. Ну, или один из них. Второй был… блять! Шон подпрыгнул в кровати. Он не в своей спальне в Сиэттле, а в каком-то мотеле в Неваде. А Дэниэль… Шон повернул голову, ища взглядом брата, пока он не увидел его на второй кровати, сидящим возле Финна в окружении горы подушек. Они оба ели хлопья прямо из коробки, полностью поглощенные танцем мультяшного хот-дога. Финн первым заметил Шона. - Доброе утречко, соня. - Иди к нам! – позвал Дэниэль. - А… Ага, секунду, - ответил Шон, все еще чувствуя легкую дрожь. Когда же он перестанет пытаться открыть левый глаз? Он встал. Пошел в ванную. Почистил зубы и причесал свои отросшие волосы. Когда он вернулся в комнату, Финн и Дэниэль были поглощены шоу еще сильнее. Они сидели близко друг к дружке, Дэниэль свернулся калачиком под боком Финна. Это было так трогательно, что Шон почувствовал желание запечатлеть этот момент; но не просто у себя в голове, а в реальности – на бумаге, настоящими чернилами. Он уселся на кровати – той, которую он делил этой ночью с Дэниэлем. Открыл альбом и пролистал все старые рисунки. Рука дрогнула. Перед ним была пустая страница. Время браться за карандаш, приятель. Он пытался. Он правда пытался. Но его рука не могла понять, какое расстояние между ним и страницей. Шон сгорбился, поднося альбом настолько близко к лицу, что смог почувствовать запах чернил. И тем не менее ручка все также не хотела двигаться в том направлении, в каком хотел он. Даже те рисунки, что он делал будучи пьяным выглядели лучше, чем это. Шон с силой захлопнул альбом. Финн повернулся на звук. - Все в порядке, золотце? Шон пожал плечами. - Ага. Повисла пауза. Хот-Дог-Мен пытался поймать Леди Горчицу. - Тебя не хватает, - сказал Финн. - Что? - Тебя тут не хватает, - Финн кивнул головой, еще раз приглашая Шона присоединиться к ним. И он это сделал. Подняв шум, перебираясь через подушки и руки-ноги Финна и Дэниэля, Шон растянулся возле Финна. Финн удобно сидел между двумя волчатами, обхватив каждого из них рукой. Голова Шона опустилась на плечо Финна. Ладно. Хорошо. Это даже лучше, чем его зарисовки. А еще теплее, и, подобно тому, как ручка оставляла вечный след в его альбоме, этот момент также оказался запечатлен в его сердце. Его щека заскользила по плечу Финна. Финн повернул голову, и их взгляды встретились. Еще немного, и губы сделают то же самое. - Не надо. Так и неначавшийся поцелуй растворился в воздухе, когда Дэниэль отстранился. - Не надо, - уперто повторил он. - Оу, мы и не думали забывать о тебе, - рассмеялся Финн, набросившись на Дэниэля и начав беспощадно его щекотать. Но Дэниэль не засмеялся. Он просто вырвался, перекатившись на край кровати. Он сел, повернувшись спиной к Финну и Шону. Ноги болтались, свисая с края кровати. - Перестань. Я не маленький ребенок. Финн замер, его лицо окаменело. Сердце Шона учащенно забилось. То, что он чувствовал, было гораздо хуже, чем показать Дэниэлю свои швы. Это чувство было похоже на то, словно в нем заживо ковырялись, отрывали, как когда-то вырвали его глаз. - Дэниэль… что случилось? - Мне это не нравится, - тут же ответил он. Его голос не был таким, как тогда, когда он взорвал мусорные баки, но Шон нутром чувствовал, как внутри росло желание убежать. - Не нравится что? – то, что его брат хотел поцеловаться? Поцеловаться с другим парнем? - Мне не нравится, что вы… ебетесь. Тон его голоса тут же напомнил Шону Ханну. Финн одернул его: - Так, погодь… - Я не тупой! – закричал Дэниэль, посмотрев на него через плечо. И тут Шон осознал, – это было ужасное и предательское чувство облегчения – что все внимание Дэниэля было сосредоточенно на Финне. На прекрасном, замечательном, безукоризненном Финне. На Смертоносном Кинжале, с которым Дэниэль делился всеми своими секретами. – Думаешь , я не понимаю, чем ты занимался с Ханной? И почему ваша палатка все время тряслась? Шон смотрел на Дэниэля, но тем не менее он чувствовал напряжение Финна. - Ты меня не так понял, малыш. Дэниэль издал тихий полный раздражения звук, а затем отвернулся. - Наша палатка была прямо возле твоей, Финн. Шон вспомнил себя в возрасте Дэниэля или, может, чуть младше. Он вспомнил, как пытался пробраться в комнату родителей, но не увидел ничего, кроме запертой двери, из-за которой раздавались… звуки. Он примерно понимал, чем они занимались, ведь какое-то представление о том, откуда появляются дети, у него было. Он убежал от этой двери и пошел поиграть к Лайле. Там он просидел, пока мама Лайлы не вытурила его, ведь было уже время ужинать, а Лайла еще не сделала домашку. Когда Шон зашел в дом, на кухне он увидел отца и Карен. Отец перемешивал соус для спагетти, пока Карен обнимала его за талию, прижимаясь улыбающимся лицом к его лопаткам. От этой картины веяло теплом и любовью, но у Шона никак не получалось избавиться от чувства, что они совершили что-то грязное, что-то постыдное, что-то, что было за гранью его понимания, это чувство было похоже на зверя, рыскающего возле его постели посреди ночи. Шон попытался понять, как должен был чувствовать себя Дэниэль в лагере, представляя наихудшее из того, что мог делать Финн в трясущейся палатке. А затем Шон попытался представить, каково Дэниэлю было теперь – осознать, что все это Финн делал с его братом. Финн протянул руку, положив ладонь Дэниэлю на плечо, но, когда Дэниэль дернулся от его прикосновения, он тут же отдернул ладонь. Он серьезно взглянул на Шона, и в груди старшего Диаса вновь разлилось предательское тепло. Шон ненавидел себя за это, но ему было так хорошо от мысли, что все же еще оставались вещи, которые Смертоносный Кинжал не в силах исправить. - Эй, Дэниэль… - осторожно начал Шон. Он потер ладони, словно пытаясь соединить слова между собой. – Слушай… все не так, понимаешь? Финн и я… - блять, он не знал, как еще это назвать. – мы… мы не ебемся… Дэниэль окинул его сомневающимся взглядом. - Ну, значит, встречаетесь, - произнес он с таким выражением, словно это было какое-то ругательство, и Шон вздрогнул, ведь, несмотря на то, что Эстабан и Карен были женаты, в голове восьмилетнего мальчика то, чем они занимались, все равно было чем-то постыдным. Как Шону можно было объяснить Дэниэлю то, каким… терпеливым с ним был Финн? Каким ласковым и нежным он был, когда они были в одной постели? У него не находилось подходящих слов для Дэниэля, все определения были бессмысленными и пустыми. - Мы – семья, - внезапно произнес Финн. Шон повернулся, оставив Дэниэля в слепой зоне, но полностью охватывая взглядом Финна. - Мы – семья, - повторил он. И тут Шон снова очутился на бейсбольном поле под пристальным взглядом Криса и чувствуя на своем плече тяжелую ладонь. Никогда не был большим фанатом ярлыков, малыш. Однако вот он. Финн только что его повесил. - Ханна тоже говорила, что мы семья, - Дэниэль развернулся и сел, скрестив ноги, так, чтобы видеть Финна и Шона. – Она говорила это постоянно. И где же она? Он развел руками, словно рассчитывая, что Ханна вдруг материализуется из воздуха. Но ее не было, и Дэниэль бросил умоляющий взгляд на Шона. - Почему мы просто не можем быть братьями? То, как он задал этот вопрос, потрясло Шона. В его словах звучала такая важность, словно из всех социальных ярлыков, которые Дэниэль когда-либо использовал – друзья, семья, мама, папа – «братья» было единственной константой, единственной непогрешимой правдой. Ладонь Шона опустилась на колено Дэниэля. Дэниэль не стал уклоняться. - Эй… Ну, само собой Финн твой брат. На лице Дэниэля снова проскользнула тень сомнения. - Как он может быть моим братом, но не быть твоим? - Я же уже говорил тебе, чувак… - мягко улыбнулся Шон, пытаясь тем самым подбодрить Дэниэля сделать то же самое. – Мы тут сами устанавливаем правила. Дэниэль поерзал от неуверенности, но… все же согласился. - То есть… вы все равно будете со мной, даже если перестанете встречаться? - Еще б! – Финн накрыл ладонью пальцы Шона, успокаивая Дэниэля так же, как они уже делали в машине. – И хрен мы расстанемся! Лицо Дэниэля смягчилось. Все его тело расслабилось, а Шон не мог сдержать гордость за то, что, наконец после столького времени, что он завидовал Смертоносному Кинжалу, ему наконец удалось стать супербратом. * Земля под ногами Шона становилась все крепче. Постепенно туман рассеялся. Он все еще просыпался дезориентированным. Каждое утро ему все еще было нужно время, чтобы вспомнить, где он и почему он не мог открыть оба глаза. Но, наконец, Шон смог понять, куда же он шел. Они двигались на юг через Неваду. Шон надеялся, что Дэниэль не сможет понять, насколько близко они к Аризоне, пока они не будут готовы к Мексике. Он уже давно не интересовался картами и дорожными знаками, ведь теперь им не нужно было идти пешком. Все, что его занимало – это то, чтобы оказаться между Шоном и Финном. Он все еще клянчил Шок-О-Хруст, мороженое и пиццу, но с учетом денег Мерилла, а также того, что им удалось заработать на ферме, эти вещи дать ему стало гораздо проще. А еще он выпрашивал обезболивающее Шона. Таблетки помогали ему заснуть, вырубая его, словно кто-то щелкнул переключателем. Для Шона это означало головную боль днем, но лучше было так, чем просыпаться посреди ночи от слез Дэниэля. Дэниэль начал привыкать… ко всему, что было между Финном и Шоном. Он привык видеть их вместе. Привык к их поцелуям. Привык наблюдать за тем, как Финн обвивал рукой Шона и притягивал его к себе. Сначала это безобидная привязанность приносила чувство дискомфорта, особенно под кое-чьим пристальным нахмуренным взглядом, но Шон не мог не отрицать того, как сильно ему нужно было чувствовать на себе вес Финна и как он отчаянно тосковал по тому чувству, когда Финн был внутри него. Им все еще удавалось найти время… на это. Вроде того. Чаще всего они ночевали в палатках; в палатке Шона места для троих было мало, поэтому ее Шон делил с Дэниэлем, а Финну же ничего не оставалось, кроме как спать в его старой палатке, когда-то сотрясавшейся от его утех с Ханной. В такие ночи Шон лежал возле Дэниэля, уставившись в потолок и тоскуя по Финну. Но иногда они ночевали в мотеле. Там-то Шону и Финну удавалось выкроить пару минут на крыльце или в душе, когда Дэниэль засыпал, и они с Финном превращались в переплетение рук и жаждущих языков. - Я скучал по этому… - едва слышно прошептал Шон под струями воды. - А я скучал по тебе, - низко и сладко ответил Финн, уткнувшись ему в шею. Он лизнул ручеек, сбегавший по телу Шона, с таким наслаждением, словно это были первые капли воды, что он видел в последнее время. – В этой палатке пиздецки холодно, малыш… Да. Да, это так, но теперь они были под теплым душем. Здесь и сейчас. И Шон отказывался даже мысленно быть где-то еще. Крепко обхватив Финна за плечи руками и обвив ногой его бедра, Шон позволил Финну прижать его к стенке душевой и войти в него на всю длину. В звуке, слетевшем с уст Шона, слышалась мольба, он был слишком громким. Финн заглушил его поцелуем и качнул бедрами, чуть вынув член, но лишь для того, чтобы вновь толкнуться внутрь настолько, насколько он мог. Он сделал еще один толчок, но темп сбился, путь был утерян, движения стали беспорядочными; он спешил и был полон отчаянья, и был слишком быстр, как показалось Шону. Их руки и ноги скользили друг по другу, и Шон никак не мог обхватить Финна за плечи, ведь они были слишком мокрыми и гладкими от воды. Но Финн все еще касался места где-то внутри него, места, которое превращало его в комок нервов без мыслей и волнений, качавшийся на волнах, созданных легким ветерком. Когда они вышли из ванной, Дэниэль уже спал, его тельце утопало в матрасе, словно было из камня. Шон скользнул к нему в кровать, а Финн лег отдельно, словно ничего не было. Словно вода смыла все. Все это было таким… шатким. Неуверенным. Но оно работало. И, возможно, так оно и смогло бы привести их в Мексику. * Очередное утро, очередной номер в мотеле. Но впервые за долгое время Шон проснулся в объятиях Финна. Он воспользовался шансом этой ночью после того, как они с Финном ввалились в комнату с крыльца, раскрасневшиеся и не прекращавшие целовать друг друга. Дэниэль разлегся посередине и не собирался двигаться, так что Шон залез к Финну на вторую кровать. Шон перевернулся в постели, ища взглядом Дэниэля. Тот сидел на кровати со своей белобрысой куклой и коробкой хлопьев. - Прив, - сказал Дэниэль, заметив Шона. Он ткнул пальцем в коробку. – Ты в курсе, что они сделали хлопья с Шок-О-Хрустом? - Эм… нет, чел, - сказал Шон, все еще лежа на кровати в объятиях Финна словно под грудой нескольких одеял. - А мы можем их купить? - Д-да! Этим утром что-то изменилось. Ощущение перемен витало в воздухе. Шону казалось, что он мог его даже пощупать. Все было проще, естественнее. Земля под ногами стала тверже. Несколько горстей хлопьев, сносный кофе в мотеле, и вот они снова были в пути. - Не хочешь зайти? – спросил Финн, облокотившись на дверцу машины, пока бак наполнялся бензином. На заправке, залитой утренним солнцем, было тихо, лишь иногда по шоссе проносились одинокие автомобили. Дэниэль сделал глубокий вдох. Они поработали над этим. Ему было проще находиться с незнакомцами, по крайней мере, когда он держал Финна за руку. - Ага. Шон остался возле машины. Он дозаправил бак и повесил пистолет на место… Ну, или попытался это сделать. Он не смог правильно рассчитать расстояние до колонки, и пистолет с грохотом упал на землю. Шон покраснел, в который раз с ненавистью думая о своем восприятии расстояния, но, все же, повесив пистолет на нужное место, он почувствовал, что взял реванш над колонкой. Просто стой, блять, на месте. Очередная машина пронеслась мимо. Шон барабанил по карманам в ожидании. Желтая, плоская и необъятная пустыня; почти белое небо. Это напомнило ему о… - Давай, давай, давай! Погнали! Что?! Блять! Финн пронесся мимо Шона, схватив его и пихнув в сторону грузовичка. Дэниэль уже почти залез внутрь. Шон запрыгнул на свое место, а Финн уже был за рулем, он завел мотор и кинул что-то на колени Шона. Сердце старшего Диаса забилось так сильно, что вот-вот было готово выпрыгнуть из груди. - Какого хрена?! – вскричал он. Где они? Где Дэниэль?! Шон не видел его, он мог его разглядеть, только если бы Финн попал в слепую зону, но ему было нужно, необходимо видеть их обоих. Шон развернулся спиной к двери, чтобы Финн и Дэниэль одновременно попадали в поле его зрения. Они оба были здесь. Они были здесь, все было хорошо, они улыбались и смеялись. Словно это было какой-то шуткой. Великолепной, ужасной игрой, в которой они вышли победителями, а Шон проиграл. Шон обхватил лицо Дэниэля обеими ладонями. - Что произошло? К тебе кто-то приставал? - Нет! – просиял Дэниэль и залился очередным приступом смеха. Черт, Шону казалось, что прошла вечность с того момента, как он видел его таким счастливым, восторженным и беззаботным. Казалось, они снова были на том бейсбольном поле и играли в супергероев, измазавшись в грязи. – Это было потрясно, Шон! - Те его надо было видеть! – добавил Финн. – Бля, идеально! Впервые так чисто сработано! Шон почувствовал, как летит по дороге, испещренной знаками «ОПАСНОСТЬ». «СТОП». «ВПЕРЕДИ ОБРЫВ». - Что сработано?! - Это было та-ак круто! – сказал Дэниэль. – Я отвлек его. Мороженое летело во все стороны, а кассир не понимал, почему! - Ты вспомни его лицо! – рассмеялся Финн. - И когда он побежал проверять, в чем дело, касса осталась открыта… Шон посмотрел на полиэтиленовый пакет на своих коленях. Он не мог сфокусировать взгляд, не мог рассмотреть, что лежало прямо перед ним… Куча налички. Десятки, двадцатки, долларовые и пятидолларовые купюры. Может, пара сотен всего, вряд ли больше. Шон отпрянул. Он пнул пакет на пол, словно это было чем-то ядовитым; прямо как те красные ягоды, которые он запретил Дэниэлю есть. - Какого, блять, хрена?! – заорал он. - Так, солнышко, успокойся… - Серьезно?! После всего говна, которое мы прошли в доме Мерилла? - Это не то же самое! – сказал Финн, сжав руль. Он больше смотрел на Шона, чем на дорогу, что тоже не особо помогало успокоиться. – Ну вот так вышло! Типа… мы это не планировали. - Да ладно тебе, Шон, - сказал Дэниэль, но, услышав раздражение в голосе брата, Шон со всей силы ударил по приборной панели. - Останови машину. - Шон… - Останови блядскую машину! Пока двигатель не заглох и они не припарковались, никто не проронил ни слова. Наконец, потрепанный кондиционер тоже замолчал, и на смену прохладе в машину проник жар Невады. Шон так и сидел, прислонившись спиной к двери и прижав колени к груди. Он уткнулся лбом в колени, тяжело дыша. Его потряхивало. Твою мать. Еб твою мать. - Я только нашел его, Финн, - сказал Шон. Он поднял взгляд, ища Дэниэля. В его глазах была мольба, отчаянное желание, чтобы его поняли. – Я только нашел тебя. Дэниэль надулся, словно Шон зашел в его комнату и забрал все его игрушки. - Это не то же самое, что было у Мерилла! Никого не было! Он даже ничего не заметил! - Все было норм, чувак, - настаивал Финн. – Туда и обратно, без проблем. Проще простого. То же самое Финн когда-то говорил и про сейф Мерилла, про Большого Джо, про пули и их пушки. - А что будет, когда он позвонит копам?! Когда они увидят твое лицо на записях с камер… - Я об этом позаботился! – взревел Дэниэль. Он раздраженно закинул голову назад, как когда-то делал Шон, если отец говорил ему не задерживаться где-то допоздна. - Чувак, ты не можешь… ты не можешь так больше делать! – взмолился Шон, обхватив колени еще сильнее. – Ты не можешь использовать свою силу для этого. Тебя поймают. Сколько еще пройдет времени до того, как копы найдут связь между всеми этими загадочными взрывами? Сколько еще пройдет времени до того, как их троих загонят в угол, и им не останется ничего, кроме как смотреть на дуло пистолетов, нацеленных в них, и поднять руки вверх, как было в доме Мерилла, когда силы Дэниэля вышли из-под контроля. - Ты не пуленепробиваемый, enano! Дэниэль резко повернул голову в сторону Шона. - Я в курсе! - Нет! Ты не в курсе! – закричал Шон. – Ты не помнишь этого, ты не видел! Отец… он лежал там… и сраные копы… Шон запнулся. Столько крови. Отец. Его глаза открыты, рубашка вся мокрая и заляпаная красным. Дэниэль без сознания, такой маленький, такой беззащитный, его было так легко поднять на руки, прямо как в тот день, когда сбежала Карен. Маленький годовалый Дэниэль, который не понимал, почему папа плакал, и который протягивал свои ручки, сжимая и разжимая пальчики, нуждаясь в старшем брате, который сказал бы ему, что все будет хорошо. Дэниэль всего этого не помнил в отличие от Шона. Шон взял на себя эти удары, о которых Дэниэль не имел представления, его душа была усеяна кровоточащими ранами, которые Дэниэль никогда не видел, он испытывал такую боль, которую Дэниэль никогда не знал. - Эй… - Финн коснулся коленки Дэниэля и положил руку на ботинок Шона. – Все будет в порядке. С нами все хорошо. Мы вместе. Копов у нас нет на хвосте. Не из-за чего париться, солнце. Нет. Нет, было. Нужно было париться из-за всего. За его существование. За его гребаную жизнь. Все было не так, но в этот раз рука Финна не могла так все просто исправить. И, что еще хуже, Шон этого и не хотел. Он повернулся, опустив ноги на пол. Он уставился на приборную панель, оставив Дэниэля и Финна в слепой зоне. - Просто поехали. И вот они снова затряслись по дороге, но Шон не видел, что было впереди. Дорогу застилал туман. Впереди была неизвестность.