Хэвистон-корт

Стены у донжона были толстые. Ну просто очень. Группа растянулась в длинную цепочку, и за замыкающим шествие Сириусом уже захлопнулась тяжёлая внешняя дверь, а эльфийка-проводница всё ещё не добралась до центрального зала. Коридор какой-то, а не дверь! А если… Я подняла голову. В полукружьях каменного потолка прятались чёрные дырки бойниц. Догадка оказалась верной: мы шли сквозь очередной пояс обороны Принц-мэнора. От кого, интересно, так упорно оборонялись снейповские родственнички? Хотя если Снейп унаследовал от них свой гадкий характер, врагов должно было быть предостаточно. С другой стороны, не такой уж он и гадкий… Фу, опять! Я нахмурилась, злясь сама на себя. Никаких мыслей о профессоре Снейпе! Моего любимого братика Уолли больше нет и не будет, а этот… этот Пожиратель вообще не достоин никакого упоминания, вот. И платье я надела не ради него, а потому что Пэтти замучила своими нравоучениями. Кстати, о платье… Грудь с утра ныла неимоверно, как всегда перед "этими днями", а красивый атласный корсаж был таким неудобным! Незаметно покосившись направо-налево, я убедилась, что все помыслы соратников заняты окружающими интерьерами, и потихоньку потянула платье вверх. Лучше не стало. Не удержавшись, я засунула руку под корсаж и поправила грудь, чтобы дурацкие косточки каркаса не давили на ставшие такими чувствительными соски. И зачем я послушалась Пэтти? В джинсах и пуловере было бы гораздо удобнее: можно нормальный мягкий бюстгальтер надеть, да и не на приём идём, а неизвестно куда, если вдруг придётся уносить ноги, в юбках много не набегаешь. Сглупила, что тут скажешь… Я передёрнула плечами и исподтишка огляделась: никто не видел? Нет, слава Мерлину, никому были не интересны проблемы с чужим гардеробом. Моим попутчикам тоже было явно не по себе: женщины старались держаться поближе друг к другу. Сириус же и профессор Снейп, замыкавшие наш маленький отряд, сейчас больше всего напоминали двух крупных хищников. Блэк шёл прямо, то и дело задирая подбородок, словно пытаясь уловить что-то обострённым чутьём, верхняя губа его подёргивалась – словно он вот-вот обнажит клыки и зарычит. Гадкий же убийца, напротив, чуть пригнулся, сузив глаза и мягко ступая. Для полного сходства с огромным чёрным котом не хватало только длинного пушистого хвоста с нервно подёргивающимся кончиком. Я с трудом сдержала неуместный смешок. Мерлин, ну я же решила – никаких лишних мыслей! Ещё не хватало снова выставить себя бестолковой дурочкой. Проход, наконец, закончился, приведя нас в огромный пустой зал. Каменные стены, расступившиеся в стороны не меньше, чем на сто футов, несли на себе ветхие гобелены и… портреты. Мне немедленно захотелось провалиться сквозь землю – Принцы, Принцы, Принцы, сплошь мужчины, сплошь темноволосые, даже старики, и крючконосые, насмешливо взирали отовсюду прищуренными чёрными глазами. – Явились! – фыркнули откуда-то из-под самого потолка. – Надо же, какой древний род! – восхитилась Пэтти. – Ники, посмотри – сколько их! – И почти все парами – близнецы! Потрясающая кровь! – поддержала подругу миссис Мортон. – Северус, ты мне никогда не рассказывал… – Нашла рассказчика! Пусть скажет спасибо, что с гобелена не вытравили, – заявил старикашка с шестого портрета слева в третьем ряду. Кончик его длинного носа почти касался верхней губы. – Отступник! Позор Рода! Портреты, давным-давно лишённые любых новостей, дружно оживились. – Кто там, Алекс? Молодой Принц? О, девочки! Подвинься, кабан старый, заслоняешь такую красоту! – требовал надтреснутый старческий голос. – Ты и при жизни ничего не видел, – отвечал сварливый дискант. – Уймись, развратник! Благородное семейство переругивалось и толкалось, многие покидали свои портреты, стараясь подобраться поближе к нежданному развлечению в нашем лице. Пэтти задумчиво смотрела на переговаривающийся вернисаж. – Посмотрите, почти половина из них совсем молоды, – проговорила она. – А остальные наоборот – прожили долгую жизнь. Что бы это значило? – Ритуал, – негромко сказал мистер Принц. Пэтти охнула. – Гадость какая, – не удержалась я. – Могли бы и предупредить своих потомков, между прочим. – Увы, мисс, – развёл руками черноглазый юноша в костюме пятнадцатого века. – Наши уста запечатаны заклятьем. Мы не можем рассказывать молодым Принцам о Ритуале. Мне стало противно. – Могли бы придумать что-нибудь, если бы захотели, сэр. Небось, ещё злорадствовали – мол, меня убили и тебя убьют, дурака. Тьфу! Юноша скривил губы и отвернулся, а его родственники заорали так, что по углам зала заметалось растревоженное эхо: – Гибель Рода!.. Магическая сила!.. Из-за одного мерзавца!.. Сжечь!.. – Молчать, – негромко сказали мне в самое ухо. Нарисованные Принцы мгновенно заткнулись, а я от неожиданности шарахнулась в сторону, чуть не оттоптав ноги королю. Тот поддержал меня за локоть, не позволив неловко завалиться, и повернулся к говорившему. Портрет висел низко, на уровне моих глаз, и казался довольно новым. – Здравствуйте, отец, – наш, живой, мистер Принц подошёл ближе и склонил голову. – Это вряд ли, – отозвался старик. – Странно, что ты ещё жив. Неужто сляпал философский камень? Так сроду ты не был ни зельеваром, ни чародеем. Бесполезное отродье. Неслышно подобравшийся Снейп открыл рот, явно собираясь размазать древнего хама по холсту, но мистер Принц мягко тронул его запястье, заставляя опустить палочку. Взгляд старика, тем не менее, переместился на профессора. – А-а-а, полукровка, – протянул он. – И ты здесь. Наследства захотел, магглёныш? А что, похож, очень похож. И характером, видать, наш, не то, что этот… – крючковатый нос брезгливо наморщился на мистера Принца. – Рановато Алекс дочку-то выгнал, рановато. Надо было присмотреться, что из пащенка вырастет. Пальцы мистера Принца всё крепче сжимали руку профессора, и тот молчал, только гневно раздувались ноздри его несомненно фамильного носа. Мерзкий старикашка усмехнулся. – Молчишь? Не дурак. Может, что у вас и получится. Баб зачем с собой притащили? – выцветшие от старости до светло-карего цвета глаза остановились на мне, я сжалась. – Маггла живой не уйдёт, пеняйте на себя. – Я волшебница! – возмущённо вскричала я, забыв о страхе. – И если мои родители… – Волшебница?!! – раненым носорогом взревел Принц-с-портрета. – От курицы рождается курица, от свиньи – свинья! Твои родители – свиньи, и ты сама – молодая свиноматка, обманом надеющаяся породниться с человеком! Никогда от безмозглого маггловского мяса не родится волшебник! – Да вы… – я задохнулась, пытаясь найти слова, достойные ответа на подобное оскорбление. Жёсткая ладонь зажала мне рот, меня рванули назад и в мгновение ока почти с головой замотали в полу безразмерной чёрной мантии. – Молчите, идиотка, – прошипел мне в макушку дрожащий от ярости голос. Я пыталась возразить – нельзя спускать подобные оскорбления даже портрету, пусть оригинал и умер сто лет назад! – но твёрдые, словно деревянные, пальцы больно прижимали мои губы к зубам, не давая даже пискнуть. Хорошо всё-таки, что мадам Помфри исправила мне прикус, иначе прокусила бы губу, как пить дать. Мерзавец, сила есть – ума не надо! Я забилась в руках грубияна, пытаясь вырваться на волю, но лишь плотнее замоталась в мантию, потеряв последние крохи свободы. Грудь, безжалостно сдавленная поверх корсажа ещё и плотной чёрной тканью, заболела с новой силой. Да ещё в бок больно врезался острый угол какой-то штуковины – что он таскает в карманах, Мерлин знает, но явно не носовые платки! Впрочем, у моего Уолли карманы тоже всегда были полны всякой всячины – от незрелых каштанов до магических кристаллов. Мальчишка, что с него взять. И тут я вдруг осознала, что практически всем телом прижимаюсь отнюдь не к мальчишке, и что спиной я очень хорошо ощущаю его вздымающиеся от дыхания живот и мышцы груди, а… м-м-м…попой упираюсь в чужое бедро, и… С Уолли было проще, в общем. Я затихла, теперь уже радуясь, что чёрная мантия надёжно скрывает моё пылающее лицо. Вот только от ощущений мантия не спасала, даже наоборот. От неё пахло вовсе не молочным запахом пятилетнего малыша, а терпко, горячо, неизвестно. Меня словно не в мантию завернули, а сунули в раскалённую печь. Мысли запрыгали, как перепуганные белки, в животе что-то сжалось, а измученные платьем соски загорелись так, что не прикоснуться. Мерлин мой, мамочка, вот о чём писали в романах с яркими обложками, которые Лаванда прятала под кроватью. А я-то думала, что женское возбуждение – выдумки безмозглых дамочек… Возбуждение?! Мама! Мамочка! А если кто-то увидит? А если он догадается?! Стыдно-то как! Снейп слегка качнулся, перенося вес с одной ноги на другую. От этого невинного движения меня снова обдало жаром и неумолимой ясностью: если я сейчас не вырвусь из его рук и не убегу как можно дальше, то опозорюсь окончательно и навсегда! Перепалка с портретом, минуту назад казавшаяся очень важной, со свистом вылетела из головы. Я дёрнулась изо всех сил, но сделала только хуже. Профессор держал мёртвой хваткой, и мне удалось только повернуться. Острое, оказавшееся пряжкой ремня, впивалось теперь в поясницу, и поза стала более чем двусмысленной. «Я не чувствую, не чувствую я ничего… При выполнении заклинания «Диффиндо» кончик палочки поднимается вертикально вверх и описывает синусоиду, повинуясь пружинистому движению кисти…» Перед глазами выписывала пружинистую синусоиду атласная туфелька миссис Мортон, а между ног стало невыносимо горячо и тесно. Теперь я уже лихорадочно молилась Мерлину и всему известному пантеону, включая греческий, чтобы Снейп продолжал удерживать меня, скрывая мой позор. Ох ты ж, адовы колокольчики, ну почему ж рядом со мной не Сириус оказался, а?! Простой, весёлый, свой в доску Сириус. Он, наверное, псиной пахнет, обычный нормальный запах. Не с моим везением. Где-то там, над моей головой, что-то говорили, я слышала скрипучий смех мерзкого старикашки, возмущённый бас Ричарда и вскрик Пэтти, но сознание отказывалось воспринимать, о чём идёт речь и что происходит за пределами чёрной мантии. Карусель настенных Принцев помутилась, растворяясь в тепле шерстяной материи. Мистер Принц что-то спросил у моего профессора, тот вступил в разговор, и перед глазами у меня всё поплыло. Вибрация рокочущего голоса, легко преодолевая преграду рёбер, мышц и прочей анатомии, не задерживаясь мужской сорочкой и атласом платья, отдавалась в моём позвоночнике и спускалась ниже, заставляя конвульсивно трепетать всё тело. Я заёрзала, пытаясь хоть чуть-чуть раздвинуть ноги, чтобы избавиться от жаркого распирающего ощущения. – Отпусти её уже, – сказал кто-то. – Даже если начнёт орать, хуже не будет. Профессор убрал руку, развернул меня, выпутывая из складок мантии, его нога случайно скользнула по тому самому месту, что невыносимо свербило меж бёдер, и я вдруг ослепла и оглохла, оседая на подгибающихся коленях. – Грейнджер! – Я почувствовала, что меня безжалостно трясут за плечи. – Нельзя же быть такой трусихой! Придушил я её, что ли, второпях… – пробормотал профессор тоном ниже и снова встряхнул мою безвольную тушку. – Грейнджер, твою Моргану, открой глаза и держись на ногах, забери тебя тролль! Я послушно открыла глаза, с трудом восстанавливая равновесие. Ноги подрагивали, но держали. – Т-тролль был на первом курсе, – ляпнула, чтобы хоть что-то сказать. – Наконец-то! В арку лезть не боялись, а жалкий кусок перемазанного красками холста умудрился напугать вас до судорог?– вопросил Снейп, убирая руки. Я покачнулась, но устояла. Не хватало ещё повиснуть на нём тряпкой. – Я не… – промямлила я, прижимая ладони ко всё ещё пылавшим щекам. Неужели он не понял? Вот счастье-то! Уж лучше прослыть трусихой, чем… – Не… – Не?.. – профессор внимательно посмотрел на меня, и обе его брови вдруг неудержимо поползли вверх. Я поспешно опустила глаза – кто его знает, легилимента проклятого. – Не, значит. Ну, Грейнджер… Уголок профессорского рта задёргался, и Снейп резко втянул воздух сквозь зубы, усилием воли возвращая лицу обычное бесстрастное выражение. Жестом фокусника профессор выудил из воздуха стакан и всунул его в мои дрожащие руки. – Агуаменти! Выпейте и успокойтесь! Он повернулся ко мне спиной, загораживая от остальных. Понял! Всё он понял, ушлый гад, и без всякой магии! Чуть не засмеялся, я его гримасы знаю. Я закусила губу, чтобы не застонать от отчаяния: как я теперь ему в глаза смотреть буду? А ведь мне ещё два года учиться. Переведусь в Шармбатон, только вот как родителям объяснить? Ой, мамочка, что ж так не везёт-то… – Время пошло! – воскликнул Принц-с-портрета и снова расхохотался. Огромные, окованные бронзой внутренние двери с грохотом захлопнулись, окончательно отрезая нас от окружающего мира. Вода была ледяная, и мои несчастные зубы нещадно заломило, зато боль помогла быстро вернуться к реальности. Родители, Шармбатон и унизительное объяснение с профессором Снейпом будет потом, а сейчас мы в Принц-мэноре. И, кажется, я пропустила что-то важное. – Ну и что будем делать с этим плесневелым уродом? Я выглянула из-за плеча профессора. Сириус стоял возле огромного, отделанного чёрным мрамором камина. Стена над камином была украшена всего одним портретом, вот только разглядеть, кто на нём изображён, не представлялось возможным: весь холст зарос отвратительно шевелящимся багровым мхом. А на каминной полке стояла клепсидра, тёмное содержимое которой неторопливо капало в нижний резервуар. Поднявшись на цыпочки, Сириус осторожно потрогал картину: – Гадость! Склизкий какой-то… – Убери лапы, недоумок! – прорычал Снейп. – Тоже заплесневеть захотел? – Сам дурак! – мгновенно отреагировал Сириус, но руку отдёрнул и внимательно осмотрел кончики пальцев: – Вроде не приклеилась. – Вроде… – передразнил профессор. – Когда приклеится, поздно будет. – Не ссорьтесь, мальчики, – вступила миссис Мортон. – Насколько я поняла, в нашем распоряжении не больше суток. Северус, ты хорошо знаешь дом. Где может быть спрятан труп? – Да где угодно, – мистер Принц вытащил из кармана бумажку и трансфигурировал её в довольно изящную скамейку. – Прошу вас, дамы. Мы дружно зашуршали юбками, усаживаясь. Галантность мистера Принца пришлась очень кстати: у меня до сих пор подрагивали колени. – Замок не выглядит очень большим, – сказал Ричард. – Думаю, за двенадцать часов мы легко обыщем его от подвалов до крыши. Нас четверо. Мистер Принц набросает план, и каждый осмотрит свою часть этого чернокнижьего логова. – Но он же… – попыталась возразить я. Король зыркнул на меня сердитым глазом. – Женщины, разумеется, останутся здесь. И на будущее: приказы сюзерена не обсуждаются, мисс. – Думаю, мисс Грейнджер хотела напомнить вам, сир, что замок имеет волшебную природу, – неожиданно вступился Снейп. – Ну и что? – Ричард пожал плечами. – Мы же вроде бы тоже волшебники, разве нет? – Волшебное строение внутри может быть намного больше, чем кажется снаружи, – сказала я, осмелев. – И ловушки ещё… Король вопрошающе посмотрел на мистера Принца. – Девочка права, Ваше величество, – вздохнул тот. – Принц-мэнор огромен, и если дом захочет нас запутать, то бродить здесь можно несколько недель. Ричард нервно дёрнул плечом. – Должен ли я сделать вывод, что вы струсили, господа? – Как вам будет угодно, сир, – схамил Сириус, – только по одному тут искать нечего. Старый хрен сказал, что эту склизкую мазню и мумию надо спалить одновременно, значит, один из нашей носатой парочки должен остаться здесь и быть на связи со вторым. – Каким образом? – не понял Ричард. – У них есть волшебные дудки? – Головы у них есть, – сообщил Блэк. – По-крайней мере, у одного точно. Он скорчил рожу Снейпу и добавил: – И это не ты, Нюньчик. Снейп фыркнул и отвернулся. Глаза Ричарда начали наливаться кровью: – Что здесь, чёрт побери… – Ваше величество, – поспешно вклинилась Пэтти. Король взглянул на неё и мгновенно остыл. – Не сердитесь, пожалуйста. Сириус хочет сказать, что мистер Принц и мистер Снейп могут поддерживать мысленную связь и согласовывать свои действия. – Если дом позволит, – вставил мистер Принц. Профессор просто кивнул. – Прекрасно, – сказал король. – В таком случае, дело за планом. Мистер Принц огляделся. – Кто-нибудь видел Ринни? Сириус пожал плечами. – Как только эти, – он неопределённо покрутил рукой над собственной макушкой, – начали орать наперебой, она нырнула куда-то и всё. Испугалась, небось. – Ринни! – позвал мистер Принц. Эльфийка не отозвалась. – Ринни! – гаркнул Ричард. Ничего. – Эти гоблины висячие напакостили, ясен пень, – поморщился Сириус. – Не придёт она. Домовики подчиняются Главе Рода, а тут вопрос с наследованием открыт. – Приказы сюзерена не обсуждаются!!! – прогремел король. – Так-то оно так, сир, – задумчиво проговорил Блэк, – только истинных сюзеренов у нас со времён Артура не было, а домовики – магические существа. Магия Рода – штука своенравная, сама решает, кому и что. Ричард пробормотал себе под нос что-то малоцензурное в адрес магии в целом и магического мира в частности. Мистер Принц вздохнул, трансфигурировал стол из какой-то мелочи, протянутой ему Пэтти, и мужчины занялись делом. – Гермиона, всё хорошо? – обеспокоенно спросила миссис Мортон. – Ты не простыла вчера на пустошах? – Кажется, у тебя лихорадка, – поддержала её Пэтти. – Нет-нет, я прекрасно себя чувствую, спасибо. Просто здесь немного душно. Я поспешно поднялась и почти бегом ретировалась к одному из стрельчатых окон. Мне надо было подумать.