Ты не мой фанат, верно?

На какое-то время жизнь Курта вернулась в прежнее русло. Его перестали донимать головные боли и удушающая забота Рейчел, к нему вернулись крепкий сон и аппетит. Иногда на него нападала необъяснимая усталость, когда все нормальные люди только вливались в ритм буйствующего дня, но стакан холодной воды с долькой лимона легко справлялся с этой напастью. Краснея от стыда, парень пришел к выводу, что несколько ярких оргазмов способны поставить человека на ноги. Бриттани, соседка, стала все чаще заглядывать к ним. То торт принесет, то попросит немного чайных пакетиков, после чего Сантана, улыбаясь, предлагает ей остаться на чай. Каждый раз Курт и Рейчел недоуменно переглядывались, но вслух не высказывались. Они оба слишком полюбили тихую и мирную обстановку, воцарившуюся в их квартире. Кто-либо другой мог назвать все это скучной рутиной, но не Хаммел, который совсем недавно всерьез задумывался над тем, чтобы снять себе отдельное жилье, чувствуя, как соседство со школьными подругами начало не на шутку донимать его и негативно сказываться на ставшей вдруг очень нежной нервной системе. Физически, может, Курт и шел на поправку, но повышенная раздражительность по-прежнему давала о себе знать. Как бы парень не старался держать себя в руках, в его груди часто вспыхивало пламя, и обидные слова молниеносно слетали с его языка. Он был готов сорваться из-за любой мелочи: кто-то занял душ, пока Курт возвращался в комнату за полотенцем, кто-то оставил немытую чашку или оставил в гостиной открытое окно, поэтому уличный шум будил его на несколько часов раньше, чем было положено. Иногда Курт ловил себя на мысли, что в первую очередь он злится на самого себя. Вспоминая день, когда его спина вновь коснулась простыней Хантера, парень рассерженно одергивал себя и приказывал не вспоминать события того дня и ночи, посадивших его голос из-за несдержанных гортанных стонов. Уж что, а доставлять удовольствие Хаммелу Кларингтон умел. За время довольно продолжительных отношений он успел выучить все слабости Курта и начать использовать их против него. Во время ссор ему было достаточно с нажимом провести ладонью по его спине, чтобы парень невольно выгибался в позвоночнике и терял нить разговора, который тут же перетекал в горизонтальное положение. В самых дальних закутках сознания Курта теплилось понимание, что в этих отношениях он потерял самого себя и стал напоминать безвольную куклу, вечно разомлевшую от недавнего бурного секса. Он неоднократно пытался поговорить с Хантером на эту тему, но каждый раз его попытки были оборваны мимолетным прикосновением к обнаженному участку тела. Секунда — и он прикусывает в нетерпении губу, напрочь забыв, о чем только что думал. С каждой неделей Курт все меньше походил на прежнего себя: колкого, но все равно слишком доброго для этого мира человека. Он стремительно замыкался в себе, дистанцировался от своих друзей и стал чаще огрызаться. Его тело начало напоминать одну большую рану: кровоподтеки, рубцы, после зашедших слишком далеко сексуальных игр, саднящие царапины на когда-то безупречной коже, а так же не успевающие затянуться ожоги на округлых ягодицах. Каждый раз, возвращаясь домой, парень смотрел на свое потасканное отражение в зеркале и задавался вопросом: «Когда ты превратился в это?». Курт замотал головой и попытался прогнать непрошеные воспоминания. Он сладко потянулся, вылезая из постели, и полез в шкаф за свежей одеждой и полотенцем. «Просто секс! Ты все равно обречен гореть в Аду за добрачную связь. Оргазмом больше — оргазмом меньше! — наставлял себя парень по дороге в ванную». Закрыв за собой дверь, Курт шагнул вглубь душного помещения и стыдливо вскрикнул, уткнувшись лицом в кипу одежды. — Черт возьми! — Джесси, сорвав с крючка полотенце, поспешил прикрыться. — Тебя не учили запираться? — возмутился Хаммел, осторожно подглядывая. — Я вижу в зеркале твою задницу. — У вас щеколда сломана, — пожаловался парень, обматывая махровую ткань вокруг бедер, и протиснулся мимо Курта. Тот возвел взгляд к потолку и, сдерживая смешок, попросил: — Передай Рейчел мои поздравления. Ей крупно повезло. — Первым делом, — невозмутимо пообещал тот, выскользнув за дверь. После душа хандра Курта быстро испарилась. В последние дни ему стало действительно лучше, поэтому он запихнул выписанные лекарства в самый дальний угол своей комнаты. Смазав послеоперационный шрам мазью, способствующей быстрому затягиванию рубцов, парень заварил зеленый чай и устроился в гостиной перед телевизором, закинув ноги на специальный пуфик зеленого цвета. Никто не знал, для каких целей Рейчел купила его, но все единогласно решили доставать это исключительно ради того, чтобы вытянуть свои задние конечности, которые будет просто некультурно положить на стол. За окном царила непогода. Крупные капли хлестали по дребезжащим после раскатов грома стеклам, а яркие вспышки молнии освещали затянутое мрачными тучами нью-йоркское небо. Курт зябко поежился, когда услышал, что сегодняшний день побил температурный антирекорд. В некоторых уголках штата Нью-Йорк дождь смешался с хлопьями снега и образовал серьезные заторы на дорогах. Отменены ближайшие авиарейсы и объявлено предупреждение; всех, у кого есть возможность, попросили остаться дома. Нескольких людей уже госпитализировали в больницы с тяжелыми травмами. Курт невольно зажмурился, когда показали буйствующую стихию в провинциях: крыши хиленьких домов и нехитрых зданий срывало в прямом эфире. Парень мгновенно набрал номер отца, но механический голос попросил встревоженного сына оставить голосовое сообщение. — Папа, пожалуйста, дай знак, что с тобой все в порядке. Звонок, СМС или простой смайлик — что угодно! Он вздохнул и переключил на музыкальный канал, но настроение уже было испорчено. Чай стал невкусным, а клюквенные хлебцы показались до отвращения приторными. Курт захотел запереться в своей комнате, пока кто-то из его соседей не встретился ему на пути, но неожиданный стук в дверь остановил его в шаге от заветного порога. Тот, кто стоял по ту сторону, был не из стеснительных. Парень встревожился, но все-таки решил открыть. — Издеваешься? — возмутился он. Себастиан, с которого вода стекала ручьем, хмуро взглянул на Курта, и тот прикусил язык. Актер выглядел не лучшим образом: продрогший и неопрятный. Под ним уже образовалась лужа. — Тебе пора научиться сдерживаться, — Хаммел предпринял попытку пошутить, но его юмор не был оценен по достоинству. — Мне нужен телефон и одежда, — бескомпромиссно заявил Себастиан, переступая через порог. Он снял вымокшую куртку и смахнул со лба влажную челку, которая все равно упала ему на лицо. — Конечно, ты можешь войти, — съязвил Курт, но сам прекрасно понимал, что не сможет оставить друга в беде. Судя по всему, его сюда принесла нелегкая. — Что случилось? — Матушка природа, — буркнул тот, стягивая тонкий свитер. Парень отвел взгляд, ожидая продолжения. — Я ехал на студию, но мою машину придавило деревом. Курт встрепенулся и бросился к гостю, мгновенно забыв о своем смущении. — Ты не покалечился? — Нет, но очень замерз. Они уставились друг на друга. Кожа Себастиана покрылась мурашками, от холода его соски затвердели, а зубы продолжали отбивать чечетку. Курт, спохватившись, толкнул парня в сторону своей комнаты и приказным тоном произнес: — Развесь одежду на сушилке и включи обогреватель, в шкафу есть чистые полотенца — оботрись, в комоде полно одежды, которую мне жаль выкинуть, но она в хорошем состоянии. Чай и телефон я принесу. И сиди тихо! Себастиан, может, и рад был съязвить или поспорить, но он оказался не в том состоянии, чтобы испытывать терпение гостеприимного хозяина квартиры. Курт заварил чай, приготовил горячие бутерброды и водрузил все на поднос. Проходя мимо комнаты Рейчел, он услышал, как та о чем-то перешептывается с Джесси и глупо хихикает. Наверное, над очередной дурацкой шуткой, пришел к выводу парень. За это время Себастиан успел развесить сырую одежду, обтереться и влезть в мешковатый красный спортивный костюм (Курт даже забыл о существовании этого бесформенного ужаса), а его волосы забавно торчали в разные стороны, подобно иголкам Соника. Парень включил весь свет, рассеивая грозовую мрачность, которая наполнила небольшое помещение, и смиренно ждал в кресле. Курт вздохнул и поставил поднос на стол, рядом положил телефон. — Спасибо, — глаза Себастиана загорелись при взгляде на дымящиеся чашку и блюдо с бутербродами, но первым делом он схватил трубку. Сначала он позвонил в страховую компанию, чтобы обозначить место брошенного автомобиля и телефона, который остался в салоне. ДТП с участием дерева приключилось всего в двух кварталах от дома, в котором жил Курт. Затем Себастиан позвонил на студию и послал всех к черту, твердо заявив, что в такую погоду они могут рассматривать новые условия контракта без него, без исполнителя главной роли. Смайт не стеснялся в выражениях. Курт не стал просить его говорить тише, потому что он совершенно точно не сможет покинуть квартиру в ближайшее время, а это означало только одно: его подруги все равно узнают о присутствии актера. — Уроды! — резюмировал Себастиан. Взъерошенный, раскрасневшийся от перепада температуры и в спортивном костюме — само очарование. — Приятного аппетита, — Курт улыбнулся, кивнув на поднос. Себастиана не нужно было просить дважды. Он подтащил к столу кресло, которое неприятно скрипнуло ножками, и вновь сел. Хаммел с нескрываемым умилением наблюдал за тем, как главная эротическая фантазия подростков и его ровесников разрывала бутерброды на две части и перекусывала тянущуюся ниточку расплавившегося сыра. Курта не раздражало даже жадное чавканье. — Ты не ешь по утрам? — У меня аппетит только к десяти утра просыпается, — актер кивнул, заталкивая в рот последний увесистый ломтик хлеба. — И ты не видел, что творится на улице? — не унимался Курт. — Понадеялся, что сегодня удача будет на моей стороне. — Идиот! — в сердцах воскликнул парень. — Тебя же могло убить! Себастиан отмахнулся, прихлебывая из чашки, и расслабленно откинулся на спинку кресла. Его раздражительность испарилась, и он стал напоминать простого смертного парня. — Что за изменения в контракте? — невольно поинтересовался Курт. — Ничего существенного, просто в следующем году истекает действующий. Будут умолять продлить его, — хмыкнул Смайт. Из кухни донесся шум. Кто-то загромыхал посудой и включил телевизор. Курт воровато оглянулся на дверь и с облегчением заметил, что запер ее. Все-таки надежда, что присутствие его нового друга останется незамеченным, упрямо жила в нем. — У тебя милая комната, — произнес вдруг Себастиан. — И кровать такая… большая. — Люблю личное пространство. Строгий вид Курта заставил парня рассмеяться. Это принесло свои плоды. Через несколько мгновений раздался стук в дверь его комнаты, а затем раздался голос: — Ты, наконец, привел своего любовника домой? — полюбопытствовала Сантана со свойственной ей бестактностью. — Давно пора дать отпор Рейчел и ее нахлебнику. — Я все слышала! — закричала та откуда-то из глубины квартиры. — Поэтому я и говорю вслух. Девушки начали спорить, а их голоса отдаляться. Курт обреченно застонал и спрятал покрасневшее от стыда лицо в ладонях. — Ты не думал о том, чтобы съехать? — хмыкнул Себастиан. — Могу помочь. — Другие соседи могут быть еще хуже, — вздохнул парень. Какое-то время они помолчали, вслушиваясь в какофонию из звуков бушующей стихии и ссоры Сантаны и Рейчел за последний ломтик плавленого сыра. Самое ужасное, что в такую погоду даже некуда бежать. Стекла дребезжали, а завывания ветра просачивались через оконную раму. Тяжело представить, что еще вчера приветливое солнце освещало оживленный Нью-Йорк. Курт перевел взгляд, но не заметил в кресле Себастиана. Подскочив, парень собрался было бежать на его поиски, но тот удобно расположился на чужой кровати и залез в ноутбук, который ему не принадлежит. Иными словами, гость почувствовал себя как дома и проигнорировал возмущенное «Эй!». Недовольно поджав губы, Хаммел что-то бросил о неблагодарном засранце и отнес поднос с грязной посудой на кухню. Не обращая внимание на многозначительную ухмылку Сантаны, он ополоснул чашку и вымыл блюдо. Он затылком чувствовал, как его подруги устроили немую сцену, гримасничая. — Нет у меня любовника! — Курт резко развернулся, когда Рейчел в нетипичной для нее манере, жестикулируя, показывала неприличное действие. К его щекам от возмущения прилила кровь. — А кто на прошлой неделе пришел с засосом на шее? — прищурилась Сантана, намазывая на хлеб арахисовую пасту. — Думаешь, мы не можем отличить засос от неудачной косметической процедуры? Курт открыл рот, чтобы разразиться гневной тирадой, но Джесси, возникший на кухне, одной своей фразой разрушил заключенное не так давно перемирие: — У него в комнате парень. — Это не парень! Это Себастиан Смайт — и только. Растерялась даже Сантана. За окном разразился гром, а Курт, воспользовавшись всеобщим замешательством, прошмыгнул к себе. Сердце отбивало бешеный ритм, а щеки пылали с такой силой, словно его поймали за непристойным занятием. — Что стряслось? — удивился актер, отрывая свой взгляд от вкладки страницы на Фейсбуке. — Тебя словно спалили за просмотром порно в церкви. Курт с грохотом закрыл дверь и вдруг захохотал. По его щекам очень быстро потекли слезы, а скулы свело от напряжения. Он так пожалел, что у него не оказалось под рукой телефона, чтобы запечатлеть одеревеневшие лица своих подруг и Джесси. Ради этого стоит потерпеть наглость Себастиана, смявшего его эксклюзивное покрывало, за которое парень бился насмерть на главной распродаже прошлого года. — Последствие удара головой? — продолжал недоумевать тот. — Вероятно, красавчик! — угрожающий голос Сантаны прогремел за дверью. Курт, вздохнув, открыл и впустил своих друзей. Рейчел старалась придерживаться позиции своей подруги, но желание броситься к Себастиану и пощупать его было настолько сильным, что отображалось на лице. — Привет, — Смайт широко улыбнулся, даже не потрудившись встать. — Вблизи он какой-то лохматый, — ревностно заметил Джесси, пытающийся загородить собой Рейчел. — Естественный, — Себастиан прищурился, сверкнув глазами. — Все, хватит! — Курт замахал руками. — Он попал в беду, я просто не мог бросить его на улице. Ноздри Сантаны угрожающе раздулись: — Он смог бросить тебя на пороге смерти, почему бы не отплатить ему тем же? Вот теперь Себастиан отреагировал. Он встал, одернул толстовку и обратился к девушке: — Если Курт простил меня, почему ты не можешь? — Потому что Курт не знает, что такое дежурить под дверью его палаты и вздрагивать от каждого шороха! — выпалила та. Если бы не ураганный ветер, бьющий в поразительно крепкие стекла квартиры, в комнате Курта воцарилась бы мертвая тишина. Парень во все глаза смотрел на свою смутившуюся подругу и впервые за все время задумался: а каково было им, пока он балансировал на грани жизни и смерти? Каково им было узнать, что человек, с которым они прошли огонь и воду, может оказаться недостаточно сильным, чтобы выкарабкаться? До этого дня Курт искренне полагал, что Сантана просто вредничает, отпуская в адрес Себастиана едкие комментарии. «Я восхищаюсь им, как актером, — пояснила она, когда ее поймали за просмотром «Десятого круга Ада», — но как человека я его презираю». Девушка поправила туго затянутый хвост и взглянула на Себастиана без прежней злости, но с холодной отстраненностью: — Я слежу за тобой, красавчик, — предупредила она. — И если с головы нашего Курта упадет хотя бы волос, ни один хирург в мире не сможет пришить тебе то, что я оторву. — обернувшись к остальным, Сантана жестом попросила их выйти: — Оставим голубков. — Не завидую я твоим ухажерам, — присвистнул Смайт, когда дверь закрылась с той стороны. Курт бросил на него усталый и одновременно виноватый взгляд. Головная боль, о которой он успел забыть, напомнила о себе, сосредоточившись в лобной части головы. — Ты в порядке? — насторожился Себастиан, приподняв лицо парня за подбородок. — Я могу уйти, если мое присутствие вызывает такую реакцию у твоих друзей. Наверняка ситуация на улице улучшилась. Ответом послужил скрежет металла и вой серены. Тучи за окном заметно почернели и, кажется, стали еще гуще. Крупные капли дождя разбивались на миллион маленьких капелек, которые тут же были подхвачены мощными порывами ветра и унесены прочь. — Никуда ты не пойдешь, — решительно заявил Курт. — Себастиан, ты тоже мой друг, поэтому вы в лепешку расшибетесь, чтобы найти общий язык. — Заманчивая перспектива. Проигнорировав ехидные нотки, Хаммел с непоколебимой уверенностью в своих мотивах потянул Смайта за собой. Кто-то — наверное, Рейчел — зашторил окно, чтобы максимально отстраниться от всего происходящего снаружи. Теплый свет заполнил помещение, а столик был заставлен незатейливыми закусками. — А это правда, что тебя в последний момент сняли с роли Барри Аллена? Джесси даже не попытался скрыть свое удовольствие, спрашивая Себастиана о его профессиональной неудаче. Однако тот отреагировал спокойно и развел руками: — Нет, не правда. Я сам отказался. Не уверен, что смог бы потянуть роль еще одного образцово-показательного мальчика. Иногда хочется оторваться, понимаешь? Теперь я хочу сыграть конченую мразь. Рейчел отпихнула своего парня и, сияя, задала интересующий ее вопрос: — А вам не нужна талантливая девушка? На роль сирены с чарующим голосом, например? Сантана и Курт обменялись быстрыми взглядами, и последний решил прийти на помощь своему другу: — Он здесь не в качестве твоего билета в Голливуд, — рассердился он, заметив, как изменилось лицо Себастиана, который усердно пытался придумать деликатный отказ. — Давайте просто посмотрим какое-нибудь дурацкое кино и напьемся. — До смерти, — мрачно уточнил Джесси. Неожиданно Курту стало действительно жаль его, но это ощущение прошло так же быстро, как и вспыхнуло. Парень решил помочь Сантане разложить диван, чтобы хватило места на пятерых, а потом открыл бутылку красного вина. Неожиданно он почувствовал, как в его грудной клетке что-то затрепетало, словно ожило. Ему захотелось улыбнуться — широко и искренне, но пришлось взять себя в руки, чтобы не вызывать ненужные вопросы. Несмотря на катастрофу за окном, в маленькой нью-йоркской гостиной было светло, тепло и уютно. В ней пахло едой, друг друга постоянно перебивали голоса. Четверо стали двумя парами, поэтому пятый казался лишним. Тогда Курт, оставив своих друзей выбирать фильмы для марафона, спустился этажом ниже и позвал Бриттани, предварительно потребовав, чтобы она поклялась молчать о знакомстве с Себастианом. — Я тебя обожаю, — хмыкнула Сантана, украдкой взглянув на девушку, которая, скрестив руки на груди, в красках описывала своему кумиру, сколько сил она приложила, чтобы сделать его портрет. Актер сначала настороженно отнесся к ней, явно прикидывая процент ее адекватности, но все же искренне поблагодарил Бриттани, признавшись, что ему всегда приятно получать подобные знаки внимания — сделанные с душой и собственными руками. — Мне этого не хватает, — пробормотал Себастиан, когда Курт оказался достаточно близко, чтобы только он услышал его. — Я уже и забыл, когда чувствовал себя так… так… — Правильно? Парень кивнул. Его взгляд задержался на лице Курта дольше, чем следовало бы. Всего на мгновение воздух между ними наэлектризовался. Молнии, рассекающие грозовое небо, показались Хаммелу просто ничем, шуткой. Это было всего мгновение необъяснимой магии, которую он поспешил разрушить, разорвав зрительный контакт. Джесси погасил весь свет, а Рейчел взяла пульт, чтобы быть той, кто откроет этот киномарафон. Сантана и Бриттани заняли центр дивана, а свободный правый угол для себя и Курта отвоевал Себастиан. Его волосы окончательно высохли, а толстовка была расстегнута наполовину, обнажая не самую мускулистую, но подтянутую грудь. Фильм за фильмом: ужасы, детективы, психологические триллеры и романтическая комедия, которая приковала к себе только Курта, Рейчел и Бриттани. На моменте, когда главный герой поцеловал свою девушку на вершине колеса обозрения, они тяжело вздохнули и обменялись впечатлениями, пока шли финальные титры. За зашторенным окном не было видно, что происходит с Нью-Йорком. В какой-то момент Курт понял, что не хочет проверять, потому что боится, что тучи рассеялись, а заторы на дорогах волшебным образом рассосались. Это бы означало, что Себастиану нужно будет уйти, но парень не был готов вылезать из крепких объятий задремавшего актера, который последовал примеру всех остальных. Бодрствовала только Сантана, которая не сводила взгляда с клюющего носом друга, пока на ее плече посапывала Бриттани. Хаммел одарил девушку вопросительным взглядом, а та недобро прищурилась, допивая остатки вина из своего бокала. — Говори уже! — шепотом потребовал Курт. — Значит, «просто друзья»? Парень фыркнул и отвернулся к экрану телевизора. Ему было приятно настолько близко ощущать тепло, исходящее от Себастиана, но не более. Он прижался к чужой груди и закрыл глаза, поймав себя на мысли, что впервые за долгое время чувствует себя в безопасности. Конечно, быть просто друзьями со Смайтом невозможно. В их дружбе всегда будет кто-то третий — медийность, с которой Курту придется смириться. Сквозь накатившую дремоту он почувствовал, как сильные руки крепче стиснули его, но возмутиться сил не было. Вино и уют полностью овладели им. Если бы ему было суждено умереть прямо сейчас, Курт воспринял бы это как благодать.