Фантом

Заслужив долгой прилежной учёбой каникулярный отпуск, я, наконец, отправился к дяде в поместье, и эта поездка обещала быть не такой, как всегда. Обычно я посещал его, чтобы развеять свою городскую скуку, отдохнуть и набраться впечатлений для написания своей, как я осознал недавно, бессмысленной лирики. Теперь же я должен был каким-либо образом объявить дяде о своей помолвке с выдуманной персоной, и, тем самым, обеспечить фантому финансовую независимость. Честное слово, говоря господину Кабураги, что всего лишь одалживаю ему сумму, которой ему не достаёт, я не до конца был уверен в своих словах. Если бы случилось так, что он не смог бы вернуть её — я бы даже не вспомнил и не подумал о том, чтобы потребовать её обратно. Даже если бы это были единственные мои деньги, на которые я мог бы существовать. Итак, проделав долгий путь в вагоне поезда, я ступил на дикую землю крестьян и пастухов, с тем чтобы, вдохнув пьянящего лесного воздуха, поставить своего любимого родственника перед фактом моей женитьбы. Прибыв в поместье, я немного отдохнул и привёл себя в порядок, после чего слуги объявили мне о готовящемся ужине. Дядя встретил меня радушно, интересуясь, в первую очередь, моими успехами в учении. Я сообщил ему за ужином, что благополучно переведён на следующий курс университета, а также тот факт, что у меня есть к нему некоторое щекотливое дело, которое я хотел бы обсудить, когда у него будет для этого время. Дядюшка Маверик ответил, что для любимого племянника — а то есть для меня — у него всегда найдётся немного времени и предложил поговорить сразу после ужина, не откладывая дела в долгий ящик. Насытившись ужином, мы отправились в дядин рабочий кабинет. Он предложил мне закурить, но я отказался. Не смотря на жизнь в городе, этой неприятной привычкой я так и не обзавёлся. — Я уважаю твой выбор, — кивнул с улыбкой Маверик, — Присаживайся. И я послушно опустился в кресло, обитое кожей. — Думаю, мне понятно, что ты хочешь мне рассказать, — произнёс дядя, усаживаясь тоже и закуривая, — И даже догадываюсь, о ком пойдёт речь. — В самом деле? — удивился я. — Но для начала я хотел бы услышать всё от тебя самого, — обстоятельно проговорил он, смакуя свою сигару. — Дело в том, что я намерен сделать предложение, — теребя ткань брюк, выпалил я, — И в связи с этим хотел заручиться Вашей поддержкой и помощью. — Не вижу повода отказывать тебе в этом, — Маверик выдохнул дым, — Главное — чтобы ты был доволен своим выбором. — О, Вы не представляете, насколько я им доволен, — улыбнулся я — Ты не хочешь выпить? — протягивая руку к графину, спросил дядя. — Пожалуй, — кивнул я, не желая обижать его отказом. — Юная госпожа Кабураги — это и впрямь неплохая партия, — небрежно сказал Маверик, разливая по стопкам какой-то крепкий алкогольный напиток. Я внутренне сжался: у меня во внутреннем кармане лежал портрет девушки, но она не имела ничего общего с дочерью фантома. Я прихватил её фотографию лишь для того, чтобы продемонстрировать дяде, если он засомневается в моих намерениях. Но я и подумать не мог, что он воспримет всё так, будто я собираюсь ухаживать за малышкой Кабураги… — Конечно, тебе придётся подождать пяток лет, — дядя подмигнул, — Но, зная её отца, уверен, что приданое у этой миловидной азиаточки будет богатое! — Да… — пробормотал я, подтягивая к себе стопку. — Только ты всё-таки не спускай глаз с этого заморского торговца, — напутственно сказал дядя, — Не очень-то он благонадёжен. Заметишь, что его дела идут плохо — рви всё без сожалений. Ещё долгов себе наживёшь. Твоя задача — обобрать его как можно тщательнее. Уж ради благополучия своей любимой дочери он денег не пожалеет, — дядя уверенно покивал, — В таком случае, за удачную помолвку, — сказал дядя, пододвинул свою стопку к моей, задел краем и сейчас же выпил. Я же потирал свою пальцами, не зная, стоит ли мне сейчас пить. Но, решив, что оставить её будет несколько неприлично, я выпил тоже. Вот как. Он считает, я хочу взять в жёны его дочь. Интересно, а кто-нибудь ещё думал об этом? А самому фантому — приходила ли такая мысль? Если он задумывался о том, что я с ним до поры до времени, а потом планирую попросить руки его дочери.? — Ты молодец, Барнаби, — похвалил меня дядя, возвращаясь к своей сигаре, — Не сказать, что она будет самой изысканной леди, прибыв сюда, но это ведь в жене и не главное. Главное, чтобы на людях себя вела хорошо и могла детишек вынашивать. Я-то, дурак, боялся, что ты, напротив, выберешь себе какую-нибудь захудалую поэтессу или того хуже танцовщицу без гроша за душой! Признаю, я ошибался. Не возьму в толк, как ты смог разыскать эту девицу, но, главное, что ты это сделал. Её капитал послужит во благо и даст тебе возможность построить блистательную карьеру! — Я хотел Вас попросить кое о чём, — пролепетал я. — Понимаю, — подтвердил дядя Маверик, — Ты должен подготовиться к этому шагу, преподнести ей подарок, кольцо, в конце концов, обустроить квартиру… Вы ведь будете в городе квартировать? — А… Да, да, — подтвердил я, находясь словно в тумане. На моё счастье, дядя списал мою отстранённость на действие алкоголя. — Итак, я хотел бы знать, на какую сумму ты рассчитываешь. — Триста тысяч, — не задумываясь, сказал я как можно скорее. Дядя помолчал некоторое время, после чего произнёс: — Для такого рода начинаний это чересчур грандиозные деньги, надеюсь, ты понимаешь… — Я всё подсчитал, — настойчиво повторил я, — И считаю, что уложиться в меньшую сумму не получится. — Значит, надо постараться. Потому что таких денег я не могу тебе сейчас предоставить. Не известно, что выйдет из этой помолвки. А тратить на неё такие деньжищи — это слишком опрометчиво. Я говорю это не потому что мне жалко этих денег, а потому что я желаю тебе только самого лучшего. Я с радостью отдам тебе всё твоё состояние, как только ты окончишь учёбу, но сейчас можно будет обойтись малой кровью. Что ты скажешь, если мы попробуем обойтись пятьюдесятью тысячами… — Дядя, — я поднял на него взгляд, — Я ценю твою заботу о моём благополучии, но, к сожалению, обустроить всё имея лишь пятьдесят тысяч попросту невозможно. Если я попытаюсь сократить расходы, насколько только возможно — всё равно. Меньше двухсот пятидесяти тысяч никак не получится. — Это очень много, Барнаби, — мягко сказал Маверик, — Ты должен прекрасно понимать это. При всём моём уважении и любви к тебе, я не смогу дать столько, сколько ты просишь. Если ты считаешь, что пятьдесят тысяч мало, хорошо, давай остановимся на сотне. Но это моё последнее слово. — Нет, — отрицательно покачал головой я, — Это никуда не годится, дядя. Поставь себя на моё место! Я ведь с самого начала хочу начать строить свой быт как полагается, имея возможность не зацикливаться на мелочах. Я хочу иметь достойный дом, достойную прислугу и возможность посвящать себя делам, в то время как моя жена будет заниматься воспитанием и обучением детей. Разве мои родители, оставляя мне наследство, не хотели бы, чтобы их сын слыл достойным человеком? Что он не экономит на необходимых вещах с самого начала? — Хорошо, хорошо, — остановил меня дядя, — Сто пятьдесят тысяч. На них ты сможешь позволить себе всё, что угодно! — Дядя. Двести пятьдесят, — стоял я на своём. — Хорошо! — вспыхнул он, — Двести! И ты не просишь у меня больше ни копейки вплоть до самой вашей свадьбы! Я мысленно поздравил себя с победой. Всё-таки дядя питает ко мне некоторую слабость, а значит, у меня получится его убедить, во что б это ни стало. — Двести десять тысяч, — сказал я, — И больше я тебя не побеспокою до самой своей свадьбы. — По рукам, — выдохнул он, — Двести десять. И этот паренёк заявлял мне что-то о мелочности! Я улыбнулся. Он сделал всё в точности так, как и должен был. Теперь осталось только получить выторгованные деньги и, расправив свои пушистые крылышки любви, упорхнуть обратно в город к своему любимому мужчине. И сообщить ему, наконец-то счастливо сообщить, что я могу предложить ему свою помощь, и что впредь он может на меня рассчитывать.