Серебром твоих волос

Келегорм открывает глаза непривычно поздно: лицо освещает яркое солнце, пробивающееся из окна его комнаты в Форменосе. Несколько минут он вытягивается на постели и смотрит в окно, а потом встает, натягивает на себя домашнее, пару раз подтягивается на турнике над дверью и идет на кухню. Маглор как раз переворачивает последний оладушек на сковородке, как со стола падает солонка по вине одной из рыжих бестий, которая, в общем-то, определилась сразу, виновато потупив глаза и начав их тереть кулачками. — Амрас!.. Эй, ну что ты, не плачь…- Маглор повернулся на звук, и, увидев, что Питьо собирается разреветься, поспешно снял оладушек со сковородки, взял брата на руки и принялся гладить его по непослушным рыжим вихрам, стараясь успокоить. — Что, Питьо, опять в руках ничего не держится? — Келегорм спрыгнул с последних двух ступеней и указал на горку соли под столом. Амрас всхлипнул и спрятал лицо в волосах Маглора, сжав кулачками его майку. Кано укоризненно посмотрел на Тьелко. — Эй, посмотри-ка, Питьо, — Келегорм собирает соль, выбрасывает ее и стряхивает с ладоней остатки, — видишь? Уже ничего нет, все в порядке. Не реви, садись за стол. Амрас радостно улыбается, спрыгивает с рук Маглора и обнимает Тьелко за ногу. Келегорм мягко треплет его за ухо и сажает на стул рядом с собой. Маглор садится рядом и начинает сортировать оладушки по тарелкам. Внезапно откуда-то из-под стола появляется Амрод, тянет Маглора за штанину, а потом самостоятельно забирается к нему на колени, утыкаясь макушкой прямо в подбородок. Кано улыбается и пытается защекотать брата, а Тельво заливисто смеется. Келегорм смотрит на них и думает, что Маглор — сердце семьи. И если хоть кто-то посмеет его обидеть, все Феанарионы поднимутся его защитить — и тогда-то уж… — Какого хрена вы так орете? — Морьо зевает и садится с Маглором, почесывая плечо. Кано кладет ему в тарелку оладушек. — И тебе доброе утро, Морьо, — Маглор прислушался к звукам в доме, — А где Курво? Разве у него сегодня есть пары? — Не, — Карантир лениво жует и прихлебывает чай, — у него допы с Блэксмитом, часов в семь вернется, наверно. — В семь?! — Кано пыхтит, — Мы же собирались все вместе сходить в зоопарк! — Ну, лично мне его и тут хватает, — Морьо шумно втягивает чай, и Кано морщится. — Агх, ты еще больший тролль, чем Тьелко, — Маглор уныло макает оладушек в сметану. Келегорм задумчиво ковыряет ложкой кофе. — Можно сегодня взять твою машину, Кано? До «Асфалота» часа три пути с пересадками на метро, а работает он всего 6 часов. На машине быстрее будет. Маглор вздохнул. — Только осторожно, ладно? Я не в смысле, береги машину, а в смысле — себя. Кругом лужи, на поворотах скользко, не гони. И права не забудь. Келегорм закатил глаза и цокнул. — Дааа, мааам. — Да какого черта? — Морьо вспыхнул, — Почему машины есть только у тебя и Маэдроса, блин, у нас же у всех есть права! — Не у всех, — спокойно ответил Макалаурэ, — у тебя вот нет. — Есть! — Не покупные, Морьо, — Кано ссадил Амрода на свой стул, встал и стал собирать тарелки со стола. — Да блин, это нечестно! Рядом с Гайдом такой крутецкий рейв сегодня, а мы идем в какой-то зоопарк! — Туда ли ехать на машине! Не знаешь, что там происходит? Ты с близнецами туда поехать собрался? С ума, что ли, сошел, Морьо? — Кано нервно тер тарелку. — Можем вместе позвонить Нельо, и он объяснит тебе получше, надо? — Да, блин, не надо, — Карантир надулся. — Охренеть, Маэдрос в Новой Зеландии, его машина стоит в нашем гараже, а мы ездим на метро! — Когда это ты ездил на метро в последний раз? — вмешался Келегорм. — Ты же каждый день мне на мозг капаешь, что сидишь спереди. — Ты не помогаешь, Тьелко! — у Морьо от негодования даже волосы наэлектризовались. — Так, все, закрыли тему. — Маглор закрыл дверцу посудного шкафа. — Я сказал «нет». Машина Майтимо останется стоять в гараже. Ты, — он указал на Морьо, — идешь сейчас звонить Курво и говоришь ему, чтоб освободился к пяти. Ты, — кивнул Келегорму, — иди собираться в «Асфалот», потому что уже двенадцать, а ты все еще не был в душе, хочешь там за своего сойти, что ли? — Келегорм снова цокнул. — И ключи забери, у меня на столе лежат. Ну а вы, — Кано взглянул на близнецов, — марш в свою комнату делать уроки, я приду через двадцать минут. Морьо скорчил недовольную физиономию, но встал и пошел за смартфоном. Амрас стянул Амрода со стула, схватил его за руку, и они побежали к себе. Тьелко, стянув из конфетницы батончик, пошел наверх в ванную. Маглор вышел на задний двор, достал мобильник и обнаружил непрочитанное сообщение. «Привет, Макалаурэ. Мы с Финьо собираемся позвонить вам завтра вечером, собери семью. Не отвечай, смски сюда дорогие. Надеюсь, у вас там все хорошо. Нельо.» Маглор улыбнулся. Майтимо всегда был немногословным, но даже в коротких посланиях умудрялся проявлять заботу о семье. Кано поправил волосы и набрал отца. «Привет, пап, ну как у вас дела?..Ага… А когда переведут в палату?..Ну да… Где ты остановился?..Зато близко… А дядя?..Вместе?..Хорошо… Завтра Нельо обещал позвонить… Я тебя потом наберу тогда… Не нервничай сильно, ладно?..И я тебя, пап… До завтра.» Вздохнув, Маглор отправился к близнецам. Келегорм подъезжает к «Асфалоту», когда на часах уже три. Припарковав машину, он замечает, что почти все места на парковке заняты. «Отлично, — мысленно ворчит Феанарион, — для полного букета нам нужна еще гигантская очередь на бронь площадки». Как будто услышав его ментальную недопросьбу, судьба открывает ему чудный вид на очередь из 11 человек. — Да вы издеваетесь…- выдыхает Тьелко. Заняв очередь 12-м, он садится на скамью ожидания и пытается рассмотреть площадки. С пятой по восьмую располагаются в центре, не разгонишься, нужно что-то другое, первая, вторая, четвертая, девятая и десятая — прямо у ограды по периметру…"Ненавижу рамки», — мысленно вскипел Келегорм. Он вскочил и направился к стойке информации. — Скажите, а есть у вас площадка, где можно нормально развернуться? Широкая, без заборов, там… — он умоляюще воззрился на вмиг раскрасневшуюся девушку. — Ох, знаете, без заборов нет…-она тут же поспешила поправиться, заметив потускневшие глаза Тьелко, — но есть третья площадка, там забор только с одной стороны, она вокруг периметра загона располагается… Только она ничем не защищена, это достаточно опасно… — Ничего, — улыбнулся Келегорм, — я люблю опасность. Девушка раскраснелась еще больше. — А коня я могу выбрать, или мне уже последний достанется? — продолжил пытать работницу клуба Тьелко. — К сожалению…- было видно, что она не хочет огорчать клиента, — ваша бронь последняя, поэтому останется только Серогрив. Он под 18 номером. Только не спутайте, он стоит в стойле с другим белым конем под номером 8, а этот слушает почему-то только одного нашего клиента, поэтому мы сняли его с брони и выводим только в случае, когда клиент приезжает. — Да, а кто это? — заинтересовался Феанарион. — Извините, мы не можем разглашать информацию о наших клиентах, — девушка потупила глаза. — Погодите-ка, — вспомнил Тьелко, — а мне что, самому надо коня вывести из стойла? — Ну да, — улыбнулась девушка, — это такой трюк для установления контакта. Не бойтесь, они у нас не кусаются. — Да не боюсь я, — проворчал Келегорм. — Ладно, спасибо большое, эм… — он запнулся, чтобы прочитать имя на бэйджике девушки, — Халет. — Не за что, обращайтесь, — вымолвила девушка, затем придвинула к себе микрофон и громко проговорила, — номер 8, ваше время пошло! «Мда, — подумал Феанарион, — целый час еще тут мариноваться». Когда 11 участник докатывал последние пять минут, Келегорма позвали в конюшню. — Вы должны установить с ним контакт, — проинструктировал конюх, — чтобы он легче катал вас. — Да, спасибо, мне уже гово… КАТАЛ? В смысле, катал? Я на нем скакать собираюсь нормально, — возмутился Тьелко. — Наш загон, к сожалению, не позволяет развивать большие скорости, плюс, до 18 нельзя даже пытаться заставить лошадь скакать галопом, и потом… — ДА МНЕ 23! — Келегорм задохнулся от возмущения. — Пожалуйста, мистер Феанарион, простите, но вам нельзя так делать… Тьелко поднял руки в сдающемся жесте. — Эх…ладно, спасибо, я собираюсь наконец установить уже контакт с моим конем. — Да, разумеется, — кивнул конюх и вышел из конюшни. Келегорм подошел ближе к стойлу. — Привет, ребята, — он улыбнулся и осторожно коснулся обоих коней теплыми ладонями, — один из вас сегодня будет моим другом на целых пятнадцать минут. Юноша разглядел на сбруе номер 18 и легонько потянул коня на себя. — Ну, Серогрив, будем знакомы, — конь мотнул мордой и запрядал ушами, отходя назад, — эй-эй, ну чего ты, я же вроде бы не сильно тяну. Пойдем, вот так… Келегорм вывел коня из стойла, закрыл его и повел своего нового друга на третью площадку. — Номер 12, ваше время пошло! — Ну давай, — Тьелко погладил ладонью бок коня, — позволишь мне на тебя забраться, друг? Он осторожно вставляет ногу в стремя, поднимается, мягко садится и берется за поводья. — Ну вот, спасибо, Серогрив, так лучше, — Феанарион легонько треплет гриву коня, — а теперь давай покатаемся? И юноша несильно касается ботинками боков. Конь медленно пошел вперед. Келегорм чувствовал себя словно герой одной из благородных историй, которые читал в детстве. Он закрыл глаза и подставил лицо под солнечные лучи. Тем временем они достигли конца третьей площадки, а конь все не останавливался, а наоборот — прибавлял ходу. Тьелко обернулся: ограда была уже метрах в десяти… Тут он заметил конюха, бегущего к Халет, а потом она вдруг прикрыла рот рукой и начала что-то судорожно объяснять подошедшему к стойке высокому светловолосому мужчине. И почему-то все время показывала на Келегорма. — Что за…- Тьелко наклонился к номеру на сбруе, провел по нему пальцами и…единица осталась на его руке. Юноша зажмурился: «Вот идиот! В первый же раз так налажать!» — Ты не Серогрив, — проговорил Феанарион, — ты… А потом коня под ним будто понесла какая-то невидимая волна. Площадка уже давно скрылась из виду, Келегорм едва успевал приклонять голову от проносящихся прямо рядом с лицом веток, все вокруг расплывалось, ветер бил в глаза, и седло постоянно съезжало. — Какого… Тьелко наклонился посмотреть в чем дело и глаза его округлились: соединительный ремень держался на последнем отверстии. Внезапно конь перепрыгивает широкий ствол дерева и Келегорм заваливается на бок, держась только одной ногой в стремени. Поводья натянулись и конь стал брыкаться еще сильнее, заставляя Феанариона собирать лицом все встречающиеся ветки. — Пожалуйста, — прохрипел Тьелко, — остановись, слышишь! Ты не Серогрив, я уже понял, прости! Но конь и не думал останавливаться. Он вынес их на какую-то опушку, Келегорм, насколько мог, пригляделся и побледнел: впереди был обрыв. В висках грохотал пульс, дыхание было шумным и частым, и за ним Феанарион не услышал топот копыт своего преследователя. Вдруг сильно тряхнуло, обрыв был уже метрах в пятнадцати, и Келегорм почувствовал, что ремень окончательно расстегнулся… Все происходило настолько быстро, Келегорм успел только шумно вдохнуть и зажмуриться, а потом почувствовал, как его подхватывают и сажают рядом, а где-то сверху звучный мужской голос прокричал: — HAUTA, NAHAR, MAQUET LE! И конь вдруг…остановился. Келегорм внезапно понимает, что сжимает своего спасителя слишком сильно, и ослабляет хватку. — Простите, — хрипит он, — спасибо, вы спасли мне жизнь. Мужчина тормозит коня, спешивается и помогает Тьелко сползти с Серогрива. — Да я бы, — задыхается Феанарион, — я бы и сам, спасибо. Юноша, усевшись прямо на землю, пытается откашляться и продышаться, попутно выбирая ветки из спутанных волос. — У тебя лицо в крови, — говорит незнакомец, — подожди, у меня с собой аптечка, — и начинает рыться в рюкзаке. — Сразу знали, на что шли, поехав за мной, да? — улыбнулся Тьелко, но лицо тут же отозвалось болью. Мужчина ухмыльнулся. — Помчавшись, я бы сказал. И давай на «ты». Он выудил из аптечки вату и перекись и, сев ближе к Келегорму, потянулся к нему смоченной ваткой. — Да я бы… — начал было юноша. -…и сам, я знаю. Но мне все же виднее, так что расслабься и дай мне стереть кровь с твоего лица. Тьелко кивнул и придвинулся ближе, подставляя лицо. Периодически шипя от боли, он пытался не пялиться. Мужчина перед ним был высоким, широкоплечим, с длинными прямыми светлыми волосами, правильными чертами лица, зелеными глубокими глазами, упрямым волевым подбородком… — Ай! — Келегорм поморщился. — Прости, придется потерпеть. У тебя тут только одна глубокая царапина от скулы и вниз… — мужчина осторожно ведет новой смоченной в перекиси ваткой по царапине, и Тьелко вздрагивает, когда он, придержав за подбородок, разворачивает его лицо к себе. — В общем-то, вся кровь только от этой царапины, так что твое лицо, — он снова мягко поворачивает лицо Феанариона в стороны и, будто чем-то удовлетворенный, ухмыляется, — пострадало мало. — Спасибо еще раз, — поднявшись, тихо проговаривает Тьелко. — Мне показалось, что это был 18 номер, а там вместо единицы была грязь, и я, ну, в общем… — Я понял, — улыбнулся спаситель. — Его зовут Нахар. — А что это за язык был? Ты что-то сказал, и он остановился. Я никогда подобного не слышал, — спрашивает Тьелко. Мужчина ухмыляется краем губ. — Maquet nelgetha, Nahar, — он произносит это тихо, и Келегорм завороженно смотрит, как Нахар подходит к нему ближе, всматривается в него, а потом тычется носом ему в шею. Юноша улыбается и гладит коня, зарываясь пальцами в гриву. — Ничего, Нахар, кажется, в начале мы друг друга не поняли, но теперь все хорошо. — Ты ему нравишься, — задумчиво произносит мужчина, смотря на Тьелко. — Хочешь, я научу тебя так говорить? — Да! В смысле… — юноша несколько смущается своего порыва, — да, я бы хотел. — Ну тогда, — улыбается незнакомец, — вот это мой номер. Я тебе напишу. Приятно было тебя спасти, Келегорм Феанарион. Тьелко берет из рук визитку. — Но как ты… «Халет, это же Халет сказала ему мое имя!», — Келегорм мысленно стонет, чувствуя, как лагают мозги. Мужчина седлает Нахара и берется за поводья. — Постой! Но как же мне тебя… — Оромэ. Меня зовут Оромэ. И он, легко пришпорив Нахара, умчался. Келегорм положил визитку во внутренний карман куртки, глубоко вдохнул свежий вечерний воздух, постоял так немного, а потом сел на Серогрива и рысцой добрался до «Асфалота». Оромэ там уже не было. Едва он спрыгнул с коня, к нему подбежала Халет. — Халет, извини, это вышло случайно, я выбрал… Но Халет, не дав ему договорить, приобняла его и похлопала по плечу. — Я уже слышала, что случилось. Ты сам-то как? — Да я в порядке, меня спасли. — О, — улыбнулась Халет, — он редко здесь бывает. Тебе повезло, считай, что это судьба. Она снова похлопала его по плечу и ушла закрывать стойку информации. Келегорм почесал Серогрива за ухом. — Спасибо, приятель, сегодня мы с тобой чего-то разминулись. В следующий раз подружимся получше. Серогрив запрядал ушами и мягко ткнулся носом Феанариону в лицо. — Думаю, такого, как сегодня, мы избежим, — улыбнулся Тьелко и отдал поводья подошедшему конюху. На город опускалась ночь, и Келегорм, быстро сев в машину, включил печку и поехал домой.