Мой первобытный милый (My Barbaric Darling by baehj2915)

Чарльз POV

      Я бросил маленькие контейнеры на столешницу, немного более взволнованный этим экспериментом, чем остальные.       Недавно мы угощали Эрика совершенно современными блюдами. Такая еда, для которой у него не было бы аналога, чтобы записать его реакцию, но в основном, чтобы познакомить его с более современной диетой. Мы попробовали много блюд из риса, немного более экзотических фруктов и овощей, а также молочных продуктов. У Эрика, по-видимому, был довольно захватывающий вкус, и он полюбил много кислых, насыщенных продуктов, таких как киви, апельсины, карри и острые сыры. У него была целая неделя долгих уроков языка, и я подумал, что небольшое знакомство с мороженым будет хорошей наградой.        — Это точно необходимо? — сказала Рэйвен.       Обычно она не жаловалась на обилие мороженого, но все еще немного неодобрительно относилась ко всему, что касалось Эрика.       Хэнк выглядел немного обиженным, крепко сжимая ложку. Я думаю, что самой большой слабостью Хэнка было мороженое. Что, собственно, мало о чем говорит.        — Я подумал, что несколько разных вкусов будут оценены по достоинству.       Это было правдой. Хэнк и Рэйвен с нетерпением ждали мороженого, как стервятники, несмотря на то, что Рэйвен ворчала. Она не отрывала глаз от Cherry Garcia, она следила за ним как ястреб за кроликом. Кроме того, я заказала брауни с шоколадной помадкой, ванильный, AmeriCone Dream и клубничный чизкейк в отдельных порциях.       Эрик поднял один из крошечных контейнеров «Ben & Jerry's» и тут же бросил, выглядя возмущенным. Он снова осторожно прикоснулся к ней.        — Ходо!        — Холодно, — поправил его я.        — Хо-дно, — сказал он.       Я подозрительно посмотрел на него, но он ответил открытой, зубастой улыбкой. Я начал думать, что иногда он просто издевался над моим акцентом, когда повторял мои слова.       Я взял ванильный, но Хэнк выпалил: — Сначала AmeriCone Dream.        — Полагаю, у нас есть фавориты, — пробормотал я, переключаясь на AmeriCone Dream, зачерпывая ложку для Эрика.        — Это не мое любимое, — он указал на свой блокнот. — Я просто записал их в алфавитном порядке.        — Какое твое любимое мороженое? — спросила Рэйвен. Что было справедливо. Это довольно неотразимый вопрос, когда дело доходит до мороженого.       Хэнк слегка покраснел. — Chubby Hubby, — тихо сказал он.       Рейвен фыркнула. — Это чертовски очаровательно. Мне нравится «Jamaican Me Crazy», но я думаю, что это в основном из-за названия. И, если мне не изменяет память, Чарльз до сих пор устраивает ежегодные разглагольствования, потому что они прекратили выпуск God Save the Cream или что это там было.        — Cool Britannia, — сказал я задумчиво. — Я все еще скучаю по этому вкусу.       Я отдал ложку Эрику, но он выглядел неуверенным. Он понюхал ее, но это только усилило сомнение на его лице. Я взял у него ложку и облизал её, чтобы показать на что это похоже. Он слащаво улыбнулся и пробормотал: «лизь». Следующую ложку он тут же отправил в рот и моментально выплюнул. Он схватился за язык, как будто тот обжегся.       Он посмотрел на меня, сбитый с толку.       Очевидно, он подумал, что это вкусно. Несмотря на странные ощущения, он схватил чашку и попробовал её погрызть, неуклюже пытаясь откусить от горлышка. Он бросил чашку обратно на стол, с отвращением фыркнул и сказал: — Хо-дно! — он перешел к ряду других слов, но я знал только три или четыре из них и поэтому не понял ничего. Он потянулся за другим контейнером, но, казалось, удивился, что тот тоже был холодным.       — Чаррлус, — сказал он с ноткой нытья в голосе. — Что, Чаррулс?       Как я понял, Чаррлус был для меня чем-то вроде прозвища. Иногда в постели он играл со звуками моего имени, как будто ему просто нравилось перекатывать их на языке. Честно говоря, это было отвлекающе очаровательно. И «что» было единственным вопросительным словом, которое он действительно использовал. Значение может варьироваться от «Что это?» до «Чего ты хочешь?» и даже «Что ты со мной делаешь, Чаррлус?»       — Предполагается, что будет холодно. — Я добавил: — Холод — это хорошо.       Он выглядел оскорбленным самой концепцией.             — Вот, — сказала Рэйвен, снимая крышку с шоколадно-помадного брауни и зачерпывая большую ложку. Она протянула ее Эрику со словами: — Хо-дно. Ммммм.       Он неуклюже жевал с открытым ртом. Ему явно не нравилась температура продукта. Казалось, он разрывался между тем, чтобы выплюнуть это и потерпеть еще.       — Пусть это растает у тебя во рту, — сказал я, совершенно не зная, как это изобразить.       Он продолжал жевать. На это было тревожно смотреть.       Рэйвен рассмеялась. — Это лучше, чем когда ты кормил собаку Курта виноградом и бутербродом с арахисовым маслом.       Хэнк разочарованно посмотрел на меня.       Мне было восемь! — сказал я в свою защиту, в то время как Эрик пытался выглядеть заинтересованным, пытаясь игнорировать ощущение от своего мороженого. — Я думал, ему надоела собачья еда.       Закончив, Эрик облизал зубы и прикоснулся к губам. Он выглядел немного ошеломленным, но все еще заинтригованным. Он экспериментально двигал челюстью, жадно глядя на открытые контейнеры на столе и сжимая ложку как оружие. На его губе был кусочек шоколада, поэтому я вытер его большим пальцем, вызвав широкую улыбку.       — Вкусно? — спросил я.       — Вкусно, — сказал он.       — Вкусное мороженое.       Он уставился на меня в растерянном ужасе. — Глаза! — закричал он.       — Нет, нет, нет, — я подбежал к морозильнику и достал лоток со льдом. — Лед!       Он вздохнул с облегчением. И тут же попытался запихнуть в рот как можно больше мороженого, наполовину используя ложку, наполовину выдавливая его из маленькой коробки. Он все еще жевал блюдо с открытым ртом, не в силах справиться с тем, насколько оно было холодным. Пока Хэнк делал какие-то заметки, а Рэйвен тайком доставала контейнер с Cherry Garcia, Эрик кричал от боли и негодования. Он сжал лоб руками.       Рэйвен рассмеялась и сказала, — Он отморозил себе мозг!       Хэнк поднял бровь, потянувшись за клубничным чизкейком. — Наверное, хорошо, что он не знает ни одного из этих слов, иначе мы потратили бы следующие пятнадцать минут, изображая ему, как его мозг на самом деле не собирается замерзать.       — Чаррлус, — жалобно сказал Эрик, решительно бросая свою чашку и ложку. — Чаррлус. Эрик не ест лед, нет.       Он сделал хватательные движения руками, что было официальной просьбой ко мне.       — О, бедный Эрик, — сказала я, больше из желания потакать ему, чем из чего-либо еще. Он сразу наклонился, чтобы уткнуться мне в шею. Я погладил его по голове, в то время как он прижал меня к себе крепче, громко сопя мне в ухо.       — Я не могу поверить, что ты позволил ему это сделать, — сказала Рейвен, качая головой.       Я проигнорировал ее. Да, я тоже думал, что Эрик перешел от подлинного замораживания мозгов к переигрыванию ради моего сочувствия, дополнительных объятий и, возможно, задницы на потом. Но я не особенно хотел отказывать ему в чем-либо из этого.