Эрик POV
Пять лет спустя
— Эрик, мой дорогой, мой лютик, мой голубчик, моя сладкая тарелка медовых хлопьев. Я приостановил попытки понять значение каждого слова, сразу заподозрив что-то неладное. Чарльз стоял, прислонившись к дверному проему, его глаза и губы были такими, что я недавно научился описывать их как «иди сюда». Хэнк сказал, что это означает «привлекательный», но это показалось довольно грубым способом описать кого-то как привлекательного. Что они буквально заставили кого-то прийти, одним взглядом. Но это было уместно, учитывая озорное выражение лица Чарльза. — Да, мой родной. Он вошел в комнату небрежно, заложив руки за спину. — Я просто был в библиотеке, искал этот большой старый учебник одного из моих бывших профессоров. Я ни за что на свете не смог бы ее найти. — Это несчастье, любовь моя. — Неудача, — поправил он. — И это так, мой милый. Пройдя из передней части комнаты, он зашел сбоку и теперь был позади меня, между моим стулом и окном. Я не обернулся, чтобы увидеть его. В тоне его голоса было что-то немного зловещее. Мы называли друг друга ласковыми, притяжательными прозвищами, чтобы выразить наше желание друг к другу. Чарльз сказал, что это английская традиция, которой большинство влюбленных больше не пользуются. Среди моего народа официальное признание любовных отношений было вежливым и ожидаемым между двумя людьми, которые жили вместе, как, например, мы с Чарльзом. Но он, как правило, использовал это слишком часто, когда шутил или противоречил мне. — Могу я помочь тебе найти это? Он встал за моим стулом, быстро погладив пальцами мои волосы. — Нет, потому что я помню, что произошло». — Ты потерял это? — Можешь ли ты вспомнить, мой ангел, самые первые дни, когда ты прибыл сюда? И как однажды ты решил пойти в восточную библиотеку и по какой-то причине вырвать содержимое из некоторых книг? Это заняло у меня минуту, но я вспомнил и кивнул. — Да. Я собирался подготовиться к зиме. Я понятия не имел, как мы собираемся пережить холод. — А, понятно, — Чарльз придвинулся ближе, положив подбородок мне на плечо и крепко обхватив рукой мою грудь. — Но ты знаешь, я никогда не наказывал тебя за это. Конечно, это было бы несправедливо. Ты не мог изложить свою точку зрения. Мы оба пытались общаться, но у нас ничего не получалось. Ты, конечно, даже не знал, что такое книги, не говоря уже об алфавите, поэтому ты не мог догадаться об их назначении. Я покачал головой. — Нет. — Но теперь ты знаешь. — Да. — Значит, ты согласен. — Он вытащил другую руку из-за моей спины и положил на стол толстую деревянную лопатку. — Теперь ты можешь быть наказан.