Сломанная

      Отвернитесь от меня. Вам будет противно смотреть на меня. Поверьте. Не нужно на меня смотреть. Мне самой противно на себя смотреть после того, что случилось несколько часов назад.       Я сломанная. Я неправильная. Я испорченная. Или так?.. Меня сломали, меня испортили?.. Как точнее?       Я чувствую, что ветер смахивает осторожными движениями с моих щек слезы, гладит по побитой спине и рукам, покрытым синяками. Чувствую.       Ветер жалеет меня. У него нет лица, поэтому он не боится якшаться с такой, как я. Сломанной. Испорченной.       Выкиньте меня на свалку, если не побрезгуете прикоснуться. А лучше пристрелите меня и оставьте умирать в водосточной яме. Мне там самое место…       Я ведь прекрасно знала, что ничего хорошего не выйдет из того, что я пойду к ней на вечеринку. Знала и все равно пошла. Знала, что со мной там не сделают ничего хорошего… Знала?.. Или хотела?.. Если не хотела, но знала, почему тогда пошла? Значит, хотела? Значит, правильнее «Я испорченная. Я сломанная. Я какая-то не такая»       Пожалуйста, отвернитесь от меня. Оставьте меня одну… Выкиньте меня. Я сломанная.       Закрываю глаза и падаю на асфальт. Синяком больше, синяком меньше… Никакого нет до этого дела. Мимо идут прохожие, или мне только так кажется?..       — Девушка?.. Вы в порядке? — кто-то тянет меня за локоть вверх. Жмурюсь от боли… Локоть разбит?.. Или оцарапан?.. — Вам плохо?       — Кошмарно, — хрипло отвечаю я. — Лучше отпустите меня, вам потом от этой грязи неделю не отмыться будет, — равнодушно предупреждаю я, кивая на вымазанную моей же кровью ладонь незнакомца. Незнакомца ли?.. Или я где-то его видела?.. Не знаю.       — Отвести вас в больницу?       — Нет, — поспешно отвечаю я, с испугом. Там обязательно спросят, что случилось.       — Тогда давайте я отведу вас к себе и перевяжу руку, — вздохнул парень, беря меня под здоровый локоть. И ему не противно?.. Дело же не в том, что я вся в своей крови и еще бог знает в чем. Я грязная… Я испорченная. Я сломанная. Выброси меня!..       Но я молчу. Мне все равно.       — Я, кстати, врач, — он пытается завязать со мной диалог?.. — Что с вами случилось?       — Упала, — соврала я, но парень успокаивается, услышав такой ответ. А может, боится узнать правду. Я и сама боюсь ее знать.       Попутно я пытаюсь понять, есть ли среди моих знакомых врачи…       Тем временем он приводит меня к себе и сажает на диван, на кухне. Сам уходит в ванную. Я слышу шум воды, скрип шкафчиков и шорох полотенец, смешанный с приглушенным матом. Он возвращается ко мне уже с мокрым полотенцем в руках и аптечкой. Очень осторожно берет мою левую руку и начинает смывать с нее кровь. Именно за эту руку меня пристегнули к металлической балке, чтобы не сбежала. Простая вода щиплет. Но мне все равно…       Нет эмоций. Закончились. Только слезы все еще сами по себе выкатываются из глаз. Потом он льет мне на руку какую-то дрянь и щиплет еще сильнее, но парень сразу же заматывает мой локоть плотным бинтом, осторожно держа мое запястье другой рукой. Теперь, когда он смыл с руки кровь, он не может не видеть ссадины от наручников. Но он ничего не спрашивает.       Он осторожно вытирает все еще мокрым полотенцем мое лицо и шею, а потом и другую руку. Попеременно, то наклеивая пластыри и смазывая мазью от ушибов, то поливая перекисью и бинтуя мое тело. Так, он обработал мою правую кисть, заявив, что она была вывихнута. Я как-то не обратила внимание. Наверно, когда мне ее вправляли, я уже была без сознания. Потом он поднял меня на руки и отнес в ванную.       Я не была против того, чтобы он снял с меня одежду и смыл остатки грязи и крови. Потом молодой человек, завернув меня в большое полотенце, отнес в комнату и усадил на диван.       — Так что все-таки случилось?.. — осторожно спросил он, наливая мне чай. — Может, скажешь уже, Китти?       Я вздрогнула, услышав свое прозвище. Откуда?..       — Я знаю, что ты меня не знаешь. Зато я хорошо знаю тебя. Я лучший друг твоего брата.       — Максим, да? — равнодушно уточняю я.       — Да, — по его лицу поползла радостная улыбка. Рад, что я узнала его?.. Лично мне от этого осознания улыбаться не хочется точно. Это же катастрофа… Не дай бог, брат еще узнает, что я, изнасилованная, нагишом сижу в доме его лучшего друга. — Если расскажешь ему, я скажу, что ты меня изнасиловал, — тем же ничего не выражающем тоном предупредила я.       — А что рассказывать? Ты же мне толком ничего и не сказала, — улыбка слетела с его лица, сменившись обидой. — Что с тобой случилось?       — Это не твое дело.       — Тебя кто-то избил, кто?       — Я сказала, что это не твое дело.       — Я хочу тебе помочь!       Я смерила его пустым взглядом.       — Мне уже ничего не поможет, — выдавила я, чувствуя, как новая волна отвращения к самой себе подступает к горлу.       — Тебе станет легче, если расскажешь, — парень осторожно взял в руки мое запястье, замотанное в бинт и слегка растер, чтобы хоть как-то восстановить циркуляцию крови и сбить припухлость. — Ты меня практически не знаешь… Так ведь легче?..       — Зато ты знаешь моего брата, — я закрыла глаза, которые начали щипать.       — Я клянусь, что это останется только между нами. Тебе станет легче, если ты расскажешь!..       Я вздохнула, но руку из его пальцев выдергивать не стала. Какая уже разница, кто прикасается к моему телу?..       — Тебя побили… Сколько их было? — тихо спросил парень, все еще массируя мою кисть.       — Восемь, — еле слышно ответила я. — Пять парней и три девушки.       Макс осторожно перекинул руку через мое плечо и слегка приобнял, утешая. К черту жалость — на свалку меня!       — Как это случилось? — прошептал он, слегка наклонив мою голову так, чтобы она легла ему на плечо. Зачем он меня жалеет?..       — Меня пригласили на вечеринку, — безжизненно и ровно ответила я. — Не надо было туда идти, — я вздрогнула и подавила сильное желание крепко обнять парня, ища у него защиты и поддержки. Тот растерялся сначала, заметив перемену во мне, но все же обнял в ответ. — Вечеринка закончилась еще вчера, в полночь, — продолжила я, не в силах остановиться. Меня будто прорвало.       — Но уже три часа дня… — растерянно ответил Макс, разомкнув объятья и пытаясь заглянуть мне в глаза. — Неужели они били тебя все это время?       Я также внезапно отстранилась от него, как и прильнула. Обхватила колени руками и спрятала в них лицо.       — Кристина?.. — тихо позвал меня Макс, но я только сильнее сжалась. Не надо ему видеть мое лицо. Не надо вообще кому-нибудь меня видеть. Отвернитесь, я ужасна…       — Нет, — спокойно ответила я. — Они еще все вместе изнасиловали меня между побоями, — я высказала это вслух… Теперь, пожалуйста, застрелите меня и выкиньте на свалку… Ненужная сломанная игрушка. Выбросьте меня.       Парень резко втянул воздух и на несколько секунд замер. Правильно, я отвратительна. Отойди от меня, а то испачкаешься… Пожалуйста, отойди… Но вместо того, чтобы последовать моим внутренним мольбам, парень стиснул меня в объятьях. Я мелко дрожала от ужаса воспоминаний и отвращения к самой себе. Из глаз все еще катились молчаливые слезы. Я хотела рассыпаться на атомы, чтобы только меня никто больше не видел. А лучший друг моего брата прижал мою голову к своей груди, там, где билось его сердце, и зачем-то взял на руки.       У меня не было сил удивляться. Тогда он, убедившись, что держит меня достаточно крепко, начал укачивать, прижав к себе. Я закрыла глаза и изо всех сил вцепилась в его шею, пытаясь прижаться еще сильнее. Меня тянуло, как магнитом, к этому чувству защищенности, которое появлялось, когда он прижимал меня к себе. Я, все еще всхлипывая, свернулась в клубок у него на руках и, прижавшись ухом к его сердцу, наконец-то, после столь долгого дня, задремала.