NOTA BENE
Don’t get distracted Не отвлекайся Marijuana — Riles
— Мне, пожалуйста, столичный бургер, большую порцию картошки, кисло-сладкий соус и клубничный коктейль. Официантка с сомнением посмотрела на тощего парня, но не смогла сдержать слабой улыбки, кивнула и быстро черкнула в записную книжку. И затем повернулась к другому, спрашивая: — Что предложить вам? — Кофе. — Коротко ответил тот, отвернувшись к окну. Другой парень, с зелёными волосами, удрученно мотнул головой. — Нет, так не пойдёт. Простым кофе тебе не отделаться. Принесите ему фирменных блинчиков. — Как скажете. — Какие к черту блины? — Самые что ни на есть вкуснейшие. Не слушайте этого брюзгу. — Эй! Записав заказ, девушка быстро ретировалась, оставляя их наедине. — Это кафе славится в округе именно за их медовые блинчики с патокой и прекрасные клубничные коктейли, — с улыбкой пояснил Мидория. — Если я попаду в рай, то это будет кафе «У Пенни», где я буду вечно поедать блинчики с черничным джемом. — Дорога в рай для тебя закрыта, смирись, — сказал Бакуго, откинувшись на спинку небольшого диванчика. — Скорее, в аду ты будешь есть те тако с фасолью, которые подают в нашей универской столовке. — Фу, не напоминай, — зеленоволосый сморщил нос. — Вкусил я этот гнилой плод на первом курсе и потом конкретно отравился. Нужно подать петицию на запрет этого тако. Официантка принесла им кофе и коктейль. Мидория, до этого жующий зубочистку, мигом набросился на напиток, от удовольствия закатив глаза. Бакуго нахмурился, не понимая, как обычное подслащенное молоко с клубникой может быть таким вкусным. — А теперь к делу, — произнёс Бакуго, отпил кофе и скрестил руки в замок, не сводя с Мидории тяжёлого взгляда. Парень, с интересом смотревший какую-то передачу на ящике около барной стойки, недоуменно обернулся на блондина. — Какое дело? — В смысле «какое дело»? — начинал вскипать Бакуго. — Ради чего ещё мы перлись в эту забегаловку почти в конце города и ради чего я все это время терплю твою рожу? Ты сказал, что имеешь преимущество, которое поможет мне в соревновании. Только посмей сказать, что забыл об этом. Некоторое время Мидория немигающим взглядом смотрел на Катсуки, а потом, лениво устроив голову на согнутой руке, протянул: — Так вот в чем дело. Да, я тебе помогу, но и мне нужна взаимная услуга. — И о чем ты? — с подозрением осведомился Бакуго. Мидория многозначительно сверкнул глазами, и тут до парня, наконец, дошло. Громко хлопнув по столу, Катсуки спрятал лицо в ладонях. — Ну ты и урод, — усмехнулся он, признав, что зеленоволосый просто-напросто водил его за нос. — Пока я тут строил из себя серьёзного человека, то не успел заметить, как ты заманил меня на гребаную свиданку. — Так это свидание? — Мидория аж засветился от радости. — Это не свидание! — рявкнул Катсуки, громче, чем планировал. Пока он обводил хмурым взглядом всех посетителей, покосившихся на их парочку, веснушчатый довольно улыбался во все тридцать два зуба. Бакуго на это лишь прыснул. — Платить за себя сам будешь, — через некоторое время сказал блондин, когда им принесли заказ. — Я тебе не какой-то толстосум. И, Господи, как ты это все в себя впихнешь? — Ты меня недооцениваешь, — хихикнул Мидория, с аппетитом поедая картошку, взяв несколько штук разом и запихнув в рот. Соус стекал из уголков рта, и парень так соблазнительно облизывал пальцы, что Катсуки едва не подавился кофе, решив отвлечь своё внимание от зеленоволосого, пока его фантазия не разошлась в полную силу. В конце октября погода заметно изменилась: голые деревья опускали свои костлявые ветви, на землю медленно падали багровые, золотые и ярко-оранжевые листья, превращая серый асфальт в полотно импрессиониста. Вокруг сновали редкие прохожие, имея право неторопливо прогуливаться по улочке в свой законный выходной. Холодное солнце беспощадно заливало ослепляющим светом округу, а по небу проплывали небольшие облака, хотя в штате Невада дождь для людей такое же редкое явление, как снег в Чили. Невольно, но Катсуки обратил свое внимание на Мидорию. Одет парнишка в яркий, такой же, как и осенние листья, бордовый топ с надписью «LITTLE BOY», клетчатые брюки едва прикрывали пупок, на плечи накинут чёрный пуховик, слишком тёплый для такой погоды, а на ногах неизменные военные берцы с красной вставкой. На кучерявых волосах постепенно начала исчезать зелёная краска, являя натуральный цвет волос. Глаза подведены чёрным карандашом, делая их более выразительными. — Катсуки? — А? — Бакуго не сразу расслышал голос Мидории из-за слишком подробного разглядывая юноши, но тут же взял себя в руки, а, точнее, нацепил на лицо обычное угрюмое выражение. — Чего тебе? — Рассматриваешь меня исподтишка? — хитро улыбнулся парень. — Иди нахер, — Катсуки уткнулся в тарелку с блинами, пробуя на вкус. Действительно, очень неплохо. Мидория лишь повёл плечами, как ребёнок издавая трубочкой булькающие звуки в коктейле. — Кстати, а как тебя зовут? От неожиданности Мидория поперхнулся и принялся кашлять, в шоке уставившись на спокойного блондина. — Что, прости? — Имя свое хоть назови. А то Мидория, Мидория, долго выговаривать. С минуту Мидория тупо смотрел перед собой, а потом залился громким смехом, хватаясь за голову. — Серьёзно? Сколько времени мы занимаемся сексом, а ты даже не знаешь, как меня зовут, — немного успокоившись, произнёс парень, потирая раскрасневшиеся щеки. — Нет, это слишком смешно. Катсуки сжал губы, скептически взглянув на весёлого Мидорию. — Можешь не отвечать, мне все равно, как тебя звать. Могу ублюдком называть, или уродом, это легче произносится. Мидория поднял на него глаза. — Изуку. — Мягким голосом ответил он. — Меня зовут Изуку. Мидория Изуку. — Изуку, — повторил Бакуго, словно пробуя новое имя на слух. — Изуку, Изуку. Какое отстойное имечко. — Да уж, — кивнул Изуку. — Мои родители мастера в придумывании отстойного имени. Они замолчали. Кто-то переключил телевизор на музыкальную программу. Кафе залила старая, семидесятых годов, песня. Мидория начал стучать пальцами в такт мелодии, совсем тихо подпевая: — Oh sometimes yeah it's true you really do abuse me*… — он посмотрел на Катсуки. На его губах покоилась невесомая улыбка. — Как давно я не слушал Била Визерса. Его музыка на удивление интригующая. — А, да, ты же любишь всякое старье, — подметил Бакуго. — Моя любимая группа, когда я был ещё подростком, была АВВА. Я так сильно фанател по ней, что постоянно покупал футболки и значки с их логотипами. Заучивал строчки песен наизусть, и даже учил биографию каждого исполнителя. Я даже знаю, что Бенни Андерссон два раза состоял в браке, а его сын, Петер Грёнваль, в начале 80-х основал свою группу Sound of Music. — Какая захватывающая история. Тебя можно назвать не фанатом, а обычным задротом. — А ты что слушаешь? — Ничего. — Прямо-таки ничего? — зеленоволосый прищурился. Он протянул в сторону Катсуки руку и откинул край куртки, откуда выглянула белая майка с большим принтом «SILVER», подведенный несколько раз. — А что скажешь насчёт этого? Бакуго скосился на майку и хмыкнул. — Купил на барахолке по скидке. — Неужели? — по его голосу понятно, что Мидория не верит словам блондина. Тот раздражённо цокнул. — Я не какой-то задрот, скупающий всякую ерунду по различной тематике. И точно не сумасшедший фанат, знающий наизусть биографию каких-то людей. — То есть, хочешь сказать, ты не слушаешь группу Silver? — Я такого не говорил. — Но не считаешь себя их фанатом? — Мы так и будем базарить про группы? Это меня начинает бесить. Мидория хихикнул. Его рука, все это время держащая футболку Катсуки, медленно спустилась ниже, перемещаясь в сторону внутренней стороны локтя, очерчивая полоской предплечье, достигла ладони и сплела их пальцы. Бакуго замер, с подозрением разглядывая лицо зеленоволосого. Но руку не убрал. — Я просто хочу узнать тебя получше, — промолвил Изуку. Катсуки цокнул. — Хоти дальше. — Хочешь, я могу пропеть тебе песню «I Have A Dream» ABBA? — Пожалуй, воздержусь. — Тогда расскажи о себе. Блондин нахмурился. Глаза Изуку блестели интересом, пухлые губки немного приоткрылись, щеки скрывали кучерявые локоны, делая овал лица ещё уже. И Катсуки сдался. — Был у моего отца магнитофон, — начал он. — Старый такой, древний, ещё от его отца достался. Я помню, кнопка воспроизведения там часто заедала, поэтому приходилось брать карандаш или ручку, чтобы нажать на неё. А кассета у него была одна. Я просто ненавидел, когда он начинал что-то делать по дому и обязательно включал эту ебучую кассету с группой Silver. Везде я слышал эти песни, что пришлось запомнить их все вдоль и поперёк. А потом я просто выкинул этот магнитофон к чертям. Вот такая вот история. — Весёлое у тебя было детство, — после минутой паузы сказал Мидория. — Моё детство было сплошным дерьмом. — Моё тоже. Воцарилась тишина. Песня на заднем плане продолжала играть, но Катсуки не придавал ей большого внимания. Он думал, что зеленоволосый снова надел линзы. Сейчас цвет его глаз отливал голубизной. Изуку разомкнул их пальцы и забросил в рот последний кусочек картошки. Он порылся у себя в кармане и выудил оттуда несколько купюр и немного мелочи. И недовольно выдохнул. — Мне не хватает двух баксов. Подсобишь? Катсуки скептически взглянул на него. — И какого хрена мне приходится водиться с тобой? — пробурчал он, но все-таки добавил два доллара, заплатив ещё и за свой заказ. — Сваливаем. Мне надоело здесь торчать. Мидория быстро поднялся, поравнявшись с блондином. Ловкая рука веснушчатого быстро взяла Катсуки под локоть. На это блондин лишь закатил глаза. — И куда сейчас? — спросил он. Изуку лукаво улыбнулся. — А сейчас мы повеселимся. — И не смей даже петь свои песни, уяснил? Или я просто выброшу тебя из тачки. — Как скажешь. Они быстро сели в машину. Бакуго завёл двигатель и выехал с парковки, посматривая на дорогу. В голове он твердил себе: Это точно не свидание ***Pleasure is not happiness, stop running away from reality Удовольствие — не счастье, Хватит убегать от реальности
— И где мы, мать твою? — спрашивал Катсуки, хотя сам привёз их на трассу, по совету чертового Мидории. Тот, кстати, совершенно наглым образом разместился на задних сидениях, открыв окно и выпуская клубки дыма от сигареты. — Там, где нам никто не помешает. Бакуго рассерженно обернулся на задрота. — Прекращай болтать о какой-то хрени. На кой хуй мы сюда приперлись? Изуку похлопал по месту рядом с собой. — Присядь сюда. А то на водительском месте больно неудобно будет. Катсуки нахмурился, но, недовольно бурча себе под нос, пересел, в ожидании скрестив руки. — Ну? Выбросив сигарету, Мидория достал из кармана пластину с какими-то таблетками. Бакуго с сомнением взглянул на них. — Это что? Наркота? Изуку наклонил голову в сторону. — Не то, чтобы наркотик. Не совсем. Просто антидепрессант. — Как-то верится с трудом. Я не собираюсь это принимать. — Не переживай. Побочек практически нет. — Практически? — Катсуки изогнул бровь. — Но они есть? — Просто будет лёгкое головокружение и усталость. Но с первым приёмом привыканий не вызывает. Зато эйфория наступает практически мгновенно. — А ты принимаешь в первый раз? — Просто расслабимся немного, — Мидория пропустил последний вопрос мимо ушей, протягивая блондину белую таблетку. Поколебавшись, он взял её, смотря, как зеленоволосый закидывает её себе в рот. — Доверься мне, — тихо прошептал Мидория. Бакуго продолжал крутить её между пальцев. — Соревнование через пару дней. Что если после этого я провалю тест на наркотики? Тогда я точно тебя побью. — Препарат действует всего лишь в течении получаса и выветривается быстро. Это как один стакан пива, промили не показывает, — убеждал его Изуку. Тут его губы изогнулись. — Или ты боишься? — За словами следи, — рыкнул Катсуки, положив неизвестную таблетку на язык. На вкус она как обычный медикамент, но слабо отдаёт горьким привкусом. — И что дальше? — задал он вопрос, не чувствуя изменений в своём теле. Мидория скинул куртку, оставшись в оранжевом топе. — Буквально через минуту ты почувствуешь тепло, — медленно выговаривал парень слова низким голосом. И Катсуки чувствовал. Его кожа раскраснелась словно от палящего солнца в середине лета. Тем временем Изуку продолжил, его голос туманно отдавался в ушах: — Потом разум помутнеет, словно от пары стопок виски. После ощутишь, как приятно сводит дыхание. А дальше… Он совсем невесомо прикоснулся кончиком мизинца до руки блондина. Этот жест стремительным импульсом прошёлся по всему телу. Бакуго удивлённо посмотрел на такого же раскрасневшегося Мидорию. — Твои органы чувств усилятся в несколько раз, — произнёс парень. Его пальцы медленно скользнули по тыльной стороне ладони, и от этого движения сперло дыхание. По коже прошлись мурашки. — Как это странно, — хрипло ответил блондин, сплетая их пальцы и получив ещё дозу приятного покалывания по телу. — Что странно? — еле слышно спросил Мидория. На алеющих щеках пестрели темненькие веснушки, ресницы подрагивали, а глаза с расширенным зрачком неотрывно смотрели на него. Сине-зелёный цвет линз. Нет. Даже цвет морской волны, с золотыми вкраплениями, чёрным ободком и яркими бликами из открытого окна, солнечным светом заливая салон автомобиля. Определённо, эти линзы отчаянно приковывали все его внимание. — Странно, но я хочу тебя поцеловать, — взгляд блондина скользнул к розоватым губам. Он наклонился, увидев, как Мидория в ответ приоткрыл их, слегка приподняв голову вверх. Горячее дыхание прошлось по всему лицу сладкой негой, в сотни раз превышая предыдущие случаи, когда их лица были в запредельной близости. Катсуки прижался к его губам, ощутив тяжёлый удар сердца в грудной клетке. Изуку отвечал на ласку, притянув его ближе за лицо. Чужой язык пламенем обжигал губы, сплетаясь с собственным, устраивая ленивый танец. Такой эффект Бакуго чувствовал впервые и, казалось, что его голова просто-напросто взорвётся от обилия ощущений. Это охуенно. Чертовски охуенно. Мидория слабо простонал в поцелуй, рвано вздохнув и не сдержав улыбки, и отстранился, встречаясь с затуманенными янтарными глазами. — Его ещё называют «любовный наркотик», — произнёс парень. Его руки не торопясь снимали куртку с расслабленного Катсуки и скользнули под майку, очерчивая каждый мускул. Бакуго медленно выдохнул, дрожа от таких прикосновений. — При одиночном приёме эффект совершенно другой, чем при совместном. Тут он приподнялся и сел на блондина, почти соприкасаясь друг с другом грудью. Изо рта Катсуки невольно вышел удивлённый вздох. Он выгнулся в спине, когда бедра Изуку начали нежно двигаться взад-вперёд. — Чёрт возьми, — прошипел Бакуго, округляя глаза. Сердечный ритм остановился, а затем быстро ускорился, словно желая разорвать парня изнутри. Пытаясь восстановить дыхание, он не сразу услышал вопрос: — Что ты сейчас чувствуешь? Катсуки посмотрел на Мидорию, не понимая суть вопроса. Тогда Изуку затянул его в глубокий проникновенный поцелуй, продолжая медленно двигать тазом, соприкасаясь с твёрдым стояком в джинсах блондина. Тихий голос, опаляющие кожу прикосновения, поцелуи, плавная игра бёдер, маячивший перед глазами яркий оранжевый цвет топа, — все это смешалось в одну огромную кучу. — Скажи, — продолжал Изуку, разорвав поцелуй, и прильнул к уху. — Скажи мне, что ты чувствуешь. Скажи мне, Катсуки. Он прикусил мочку уха. Бакуго издал глухой стон, хватая веснушчатого за плечи. — Я… — его голос задрожал, а в горле стало сухо, как в пустыне Сахара. — Твою мать, я так тебя хочу. — Ещё, — требовал Изуку, прокладывая цепочку поцелуев от лба до подбородка, задевая вздрагивающие веки и подолгу останавливаясь на щеках и на приоткрытых губах, из которых выходило тяжёлое дыхание. — Что ещё? — Чувствую, что могу сгореть в этот самый момент. — Ещё, — не унимался парень. Он настойчивее задевал твёрдый член, заставляя блондина прикусывать губу до крови, чтобы изо рта не вырвались громкие крики. — Я могу просто отключиться. — Не то. Произнеси моё имя. — Изуку, — у Бакуго не было ни малейших сил затевать спор о том, каким волшебным образом он смог стать марионеткой Мидории. — Скажи погромче, — тонкий голос раздавался совсем, совсем рядом, но такое чувство, что он звучал в самой голове. — Изуку, — повторил Катсуки, утыкаясь носом в открытую и невероятно притягательную ключицу, вдыхая запах табака, клубничного коктейля, шампуня и кисло-сладкого запаха пота. Можно сказать, что пахло именно Мидорией, и передать его запах словами он не мог. — Громче. — Изуку! — его голос сорвался, когда парень слишком резко двинулся на нем, и произнесенное имя слилось вперемешку со звонким стоном. — Лучше. Ты будешь ходить со мной туда, куда я захочу? — Да. — Если буду петь, будешь слушать? — Д-да. — Выучишь биографию АВВА, если я скажу? — Наизусть. — Молодец, — Мидория слегка улыбнулся, закрывая глаза волосами. Его руки обхватили Катсуки за шею, резко потянув за колючки, отчего блондин, не ожидавший такого поворота, вцепился в талию зеленоволосого стальной хваткой, ощущая приятную истому по всему телу, и часто задышал. Картинка вокруг потихоньку начинала приобретать чёткость, а сознание отходить от некоего подобия транса. Изуку приземлился рядом, устроив тяжёлую голову у Бакуго на плече. Мидорию заметно трясло. — Охуеть, — на одном дыхании выпалил Катсуки, бездумно уставившись перед собой. Изуку беззвучно засмеялся. Блондин обернул к нему голову. — Чего смеёшься? Изуку блеснул голубизной линз. — Ты только что признался, что будешь делать все, что я попрошу. — Ещё чего, — хохотнул Катсуки, устало прикрывая глаза. Как и предсказывал Мидория, сейчас Бакуго очень сильно устал, что даже не может приподнять руку. — А ещё, что хранишь дома откровенные фото своей учительницы младших классов. — Это ещё что за бред? — Катсуки недоуменно покосился на парня. — Просто проверяю, отошёл ты или нет. Так все-таки они у тебя есть? — Я похож на извращенца? — А я, по твоему мнению, похож? — Ты — безусловно. — Комплименты делаешь просто ужасные. — Я не романтик, чтобы говорить слащавые речи. — И все равно… — Что? Лицо Мидории засветилось, как золотая медаль. — И все-таки, это свидание.ОБРАТИ ВНИМАНИЕ