AETERNA NOX
Just turn the music on, just let me get lost Просто врубите музыку, дайте мне забыться Turn The Music Up — NF
— Выглядишь, как разваленный минивэн со ржавыми боками на летней распродаже барахла, на который никто даже не смотрит. — Это как? Годен только для запчастей? — Так же жалко и убого. Обычно стоявший независимой и грозной стеной университет из красной каменной кладки сейчас выглядел, как неумелое подобие ночного Нью-Йорк Тауна, правда, вместо сияющих и огромных таблоидов с рекламой по территории учебного заведения были подключены небольшие экраны с мигающими кадрами из неизвестного фильма ужасов и характерными для этого криками и утробными завываниями, а также у входа развесили кучи тряпья с подсветкой, напоминающих летучих и устрашающих призраков, если, конечно, это можно назвать «устрашающим» и можно ли проводить линию сравнения между каким-то университетом маленького городка в Неваде и Манхэттоном, одним из самых известных районов Нью-Йорка. — Такое сравнение весьма подходит моему наряду, я тебе скажу, — Мидория придирчиво осматривал костюм призрака, состоящий из серых рваных джинсов, белой оборванной мантии с разноцветными заплатками и красными пятнами схожей на кровь краски. — Я, правда, приобрёл его на распродаже, и он действительно выглядит так, словно его никто не собирался покупать. — Вот поэтому и не покупали, потому что он уродский, — фыркнул Бакуго. — А вот сейчас это нельзя назвать издевкой или сарказмом, — Изуку блеснул своими огромными глазами с белыми тенями, делая их ещё больше, словно они растут по отношению ко всему телу в геометрической прогрессии. — Ведь Хеллоуин — день всех страшных и омерзительных проявлений человеческого взаимодействия, как и во все остальные дни, в принципе. Да, имеются в виду костюмы, но я настроен думать, что люди таким образом могут не скрывать свою настоящую сущность и быть самими собой. То есть, уродливыми, но в правильном ключе. — Лучше бы ты взял костюм мумии, — угрюмо выдохнул Катсуки, отвешивая парню подзатыльник за то, что говорит своими заумными и долгими речами, а блондин вообще не настроен в данный момент думать. Ну ладно, зеленоволосый хоть и выглядит мило, но Катсуки не должен показывать эту мелькнувшую в голове мысль, и поэтому старался донести до Мидории, что он выглядел донельзя безобразно. — Я бы с превеликой радостью заклеил тебе рот и оставил так навечно. — Это чересчур непрактично. И не поесть, и не попить, и не помочь заблудившимся подсказать необходимую дорогу, и не отсосать, какая досада. — Так, проехали тему, — вспыхнул Катсуки, нервно поправив лезущую в глаза чёлку, чтобы избавиться от взгляда веснушчатого. — Ты любого можешь заболтать до смерти. У тебя точно второе имя не «Раздражающая-Ублюдская-Супер-Мега-Заноза-В-Заднице-Мира»? — Ты таким образом показываешь свое недовольство тем, что я уговорил тебя прийти на эту вечеринку? — Мидория улыбнулся и каким-то образом сумел протиснуться между скрещенными руками и грудью блондина, внимательно глядя на его слегка обескураженное такой выходкой лицо. — Обиделся на меня? Божечки, мне так стыдно от этого! — Я пришёл сюда не потому, что ты меня пригласил, не тешь себя подобной надеждой, — вместо того, чтобы чмокнуть его, как видно по требовательному лицу Мидории, Катсуки стукнул его по лбу своим, тем самым отталкивая назойливого паренька от себя, победно ухмыльнувшись. — Тренер просил меня прийти, на этом точка. — Может, тогда и к тренеру своему уйдёшь? Он в твоём вкусе: высокий, с рельефными мышцами, в самом расцвете старческих сил, прямо душка, не то, что ты со своей черствой душонкой. — Подраться хочешь? — О, так мы теперь это называем «драка»? Ну, я не против. Но не на автомобильной стоянке все-таки, нужно иметь хоть капельку моральных принципов. — Ты меня задрал! — бросил Бакуго, хватая взбодрившегося Мидорию за капюшон и утаскивая эту лёгкую тушу в сторону главного входа, куда уже начали ломиться студенты. — Моральные принципы, как будто они у тебя есть. — Да, у меня есть моральный принцип не заниматься любовью на открытой стоянке, если не имеется машина. Я предпочитаю отдавать себя тебе с комфортом и удобством. — Так, забери этого уебыша, или я за себя не отвечаю, — Бакуго наглядно кинул в сторону стоявшей у дверей Ашидо и принимавшей приглашения этот болтливый комок с зелёными волосами. Мина удивлённо дернула бровью и взглянула на своего друга. — Нет уж, раз взял, так пусть остаётся у тебя, — с насмешкой хмыкнула девушка, поправляя подол своего белого свадебного платья с грязными кровавыми кровоподтеками и подожженными дырами. — Возврат не принимаем. — Я надеюсь, что это была издевка, — пробормотал Мидория, с досадой бегая глазами по Катсуки и Ашидо. — Изуку, откуда у тебя этот… — Мина сморщила носик, брезгливо осматривая костюм веснушчатого. Тот, кстати говоря, немного удивился такому поведению девушки. — Прелестный костюм? — По твоему лицу можно прочесть, что он «уродский», не так ли? — хмуро сказал Мидория. — Нет, нет, именно «прелестный», — мотнула головой Мина, отвлекшись для приёма билетов, затем выразительно стрельнула глазами в друга. — Для этого праздника в самый раз. Можешь ещё для атмосферы у входа постоять и попугать людей своим внешним видом. Думаю, это отличная идея. — Твой сарказм фантомно распространяется по всему пространству. Я понял: костюмы — это не моё призвание. — Как и ты сам, — фыркнул Катсуки, поворачиваясь в сторону девушки. — Пропускай уже. — Билет, — Мина протянула белоснежную, будто мёртвую, руку с гримом в виде глубоких порезов, тянущихся от запястья до локтя. Бакуго изогнул бровь. — Чё? Какой ещё нахрен билет? — Самый что ни на есть официальный. У каждого должен быть билет, чтобы принять участие в этом мероприятии. — У нас здесь не королевский бал, чтобы какие-то чёртовы билетики просить. Это простой тусняк тупого скопления студентов. — Ты думаешь, я эти правила ввела? — Мина начала подражать настроению блондина и тоже раздражилась. — Если бы я здесь их устанавливала, то впускала бы только тех, кто мне больше всех по нраву и который имеет больше, чем детская приставка и пачка чипсов, а не каких-то чванливых глупцов. Поверь, — тут Ашидо кокетливо улыбнулась, придвинувшись ближе к блондину и не обращая внимание на образовавшуюся толкучку у входа. — Была бы моя воля, я бы пригласила тебя на этот праздник самым первым, и не только сюда. Например, моя спальня сейчас пустует в одиночестве и холоде… — Мина, — предупредил её Мидория, угрожающе мотая головой. — Спустись с небес на землю. — Эй, и долго мы будем здесь стоять? — недовольно выкрикнули из толпы. — Хватит болтать! Впускайте нас уже! — Кстати, а ты почему без костюма? — спросила Ашидо, осматривая блондина с ног до головы. Бакуго посмотрел на нее с таким выражением лица, словно девушка спросила у него, может ли трава расти на облаках. — У него есть костюм! — вклинился Изуку, повиснув у Катсуки на плечах. — Ты не видишь, что он в наряде самого сексуального мужчины в мире? — Чего? — Катсуки вопросительно взглянул на зеленоволосого недо-призрака, который нацепил на свое лицо улыбку Чеширского кота. Мина уже открыла рот, чтобы вывалить на их плечи ещё одну порцию женских подколов и саркастичных утверждений, как к ним, мчась на всех парах, бежал мертвец и энергично махал рукой, и только через десять метров ребята поняли, что это Каминари. — Фух, чуть не опоздал! — задыхаясь, проговорил парень, устраивая руки на согнутых коленях. Пока Ашидо закатывала глаза за поведение её пары, Бакуго не терял драгоценного времени и толкнул Мидорию ко входу, слыша позади себя недовольные восклицания остальных идиотов, которые не могут так же пройти внутрь, а стоят как истуканы, чтобы отдать ничего не значащий кусок бумаги. — Прости, я, фух, ч-честно старался п-прийти вовремя, — сбивчиво тараторил Денки, одновременно глотая воздух и произнося булькающие звуки. Мина сморщила лицо, ставя парня в нормальное стоячее положение и поправляя ему растрепавшуюся причёску. — Ну вот, посмотри на себя, весь грим чуть не испортил, — возмущённо причитала Ашидо, приглаживая золотистые волосы парня, аккуратно убирая подтеки пудры на лбу и висках и делая все нервные движения, думая, что без этих мелких недочётов её пассия уже не будет выглядеть как следует. — Эй, вы, голубки, билеты принимать будете? — жужжали над ухом раздражающие голоса людей. Мина утробно замычала. — Да идите уже внутрь, надоели со своими приглашениями! — резко бросила она, отходя с Каминари подальше, чтобы движущаяся толпа не смела их на пути. — И кто вообще придумал эти идиотские билеты? Только мороки от них больше, — бормотала она себе под нос, когда гомон стих и они остались наедине. Она все поправляла, исправляла и корректировала костюм блондина, его порванные рукава, запыленные края пиджака, расширяла прорез в районе сердца со сгустками темной, почти черной крови и над чем-то сильно задумалась, не замечая, как Каминари безнадежно пытался воззвать к ее разуму. — Мина, — парень взял ее за руку и слегка растормошил. Ашидо вздрогнула, а к ее ушам понемногу начинали возвращаться звуки громкой музыки внутри здания, крики и гомон пришедших студентов снаружи и обеспокоенный, с примесью немого восхищения, голос Денки. — С тобой все в порядке? — Конечно, а что не так? — вскинула белые брови девушка. Каминари неопределенно пожал плечами, угрюмо рассматривая свой костюм. — Я сделал на рубашке на одну дырку больше? — пытался приободрить ее блондин. — Думаю, мой на коленке сделанный наряд не идет ни в какое сравнение с твоим. Ты, ну, как бы… — Красиво выглядишь? — продолжила Мина его несвязный комплимент. Денки кивнул. — Вот, вот! К-красиво, да! Ашидо устало выдохнула, не благодаря парня за столь предсказуемый, наискучнейший и самый заезженный комплимент. Такое ей постоянно говорят парни, пытаясь завлечь ее в постель или просто мечтая встречаться с самой крутой девчонкой в универе, а Мине эти похвалы уже в горло не лезут. Не зная по каким причинам, но девушка хотела услышать от блондина совсем другое, необычное, исключительное, своеобразное. Что ее костюм — самый ужаснейший из всех вышедших на свет фильмов ужасов, хоть это не так? Что с таким прикидом она может проводить операции без анестезии, потому что пациенты от ее вида будут испуганно впадать в кому? Что из-за такого устрашающего костюма у стариков в доме престарелых появляются припадки инсульта? Что может сниматься в рекламе препарата от геморроя? Что инопланетяне точно не явятся на Землю, увидев, какие чудища живут на этой планете? Но просто красивая? Мина ожидала большего. — Н-ну что, пойдем? — вывел ее из размышлений покрасневший от смущения Каминари, кивая в сторону входа. Ашидо натянула милую улыбку, прогоняя прочь все противные мысли, и взяла парня под руку. — Вау, Мина, ты такая потрясная! — воскликнул какой-то девичий голосок сбоку. — Шикарно выглядишь! Очень устрашающе! — крикнули с другой стороны. — Блин, так тебе завидую. Ты снова наверняка станешь Королевой, Мина! — тихо произнесли рядом. — Эй, с ней что, Каминари? Да что она нашла в этом идиоте? — недовольно прорычала стайка парней. Мина улыбалась. Искренне улыбалась этим незнакомым девушкам и юношам, гордо выпрямившись над всеми, довольная собой как никогда. Ее длинный шлейф платья тянулся за ними, по паркету цокали ее блестящие и сверкающие туфли, боа упала по спине, а горящие глубокой чернотой глаза медленно обводили помещение. Да, сегодня Мина действительно превзошла все костюмы. Но непонятное чувство грызло всю дорогу до сцены. Она повернулась к Каминари, который задорно махал кому-то рукой, прямо подпрыгивал от счастья, восклицал, что идет вместе с самой лучшей девушкой, благоговейно смотрел на нее и, как обычно, блестел ярче ее туфель. Он правда так рад находиться рядом с ней, даже не обращая внимание на ее чрезмерную наигранность и фальшь, на ее холодность? Правда не видит ничего дальше своего носа и просто боготворит ее? Мина хотела другое. Почему он до сих пор не раскинул своим большим лексиконом и не придумал ей оригинальный комплимент? Это что, так сложно или Мина просто многого хочет? Почему он такой же, как все? Он должен быть другим. Просто потому, что Мина до сих пор с ним возится, и тратить свое драгоценное время на этого идиота не хочет. Она удрученно выдохнула. Ну почему Каминари такой тугодум? — А вот и главная гостья нашего вечера, — произнесла розоволосая, пожирая глазами кровавую невесту сквозь несменяемые стекла очков. Хатсумэ крепче сжала бокал с пуншем, и продолжила бормотать про себя несуразный бред, как и ранее, и от этого Киришима хотел взвыть волком все сильнее. — Слушай, хватит ее уже взглядом прожигать, это выглядит подозрительно и жутко, — сказал красноволосый, продумывая в голове путь скорейшего отступления от этой девушки, но та нагло держала его за штанину, не позволяя сделать от нее ни шага. — Никто даже не заметит, — прошипела сквозь зубы Мэй, не глядя на Эйджиро. Ее рука конвульсивно дрожала. — Ух, прямо не терпится ей весь праздник испортить! Когда уже будет церемония, черт возьми! — Все только пришли, — угрюмо и нехотя ответил ей Киришима, обводя глазами фигуру парня рядом с Ашидо, и нахмурился, когда Каминари разглядел сквозь толпу Эйджиро и машинально махнул рукой, но потом что-то вспомнил и отдернул ее, настороженно посмотрев на друга и рядом стоящую розоволосую, а затем увлекаемый Миной в самую гущу толпы. Киришима похмурел пуще прежнего. — Ты все помнишь? — Хатсумэ резко дернула его вниз, заглядывая в его глаза. — Когда начнется церемония, тебе нужно незаметно зайти за сцену и потянуть за… — В каком смысле? — похоже, Эйджиро окончательно потерял этот аспект в их плохо проработанном плане. — Почему это должен делать я? — А это должна я делать, что ли? — удивилась девушка, разбрызгивая напиток в дрожащей руке. — Ты же мужчина, как-никак! — Я не стану этого делать, — твердо произнес Киришима. — Было очень неразумно с моей стороны соглашаться на всю эту муть. — Не смей сливаться под самый конец, ты понял меня?! — выкрикнула ему прямо в лицо Хатсумэ. Эйджиро посчитал, что она либо снова подсела на тройную дозу энергетиков, либо являлась энергичной с самого рождения. — Если я придумала план, значит, за его выполнение отвечаешь ты! — Повторяю: я не стану этого делать. — А кто кровь купил, а? Кто достал ящик для нее? Кто налил ее туда и подвесил над сценой, когда никого не было? Тебе напомнить? — Ты угрожаешь мне? Мы сделали это совместно, на меня тут гнать не надо. — Если что-то пойдет не так, как я планировала, то всю вину я скину на тебя. Не нужно шутить со мной, понял? Иначе я такое могу о тебе напридумывать и вылить в сеть, что… — Ну все, хватит! — Киришима порывисто отпрянул от девушки, сильно сжимая зубы. Чувство непомерной злобы и безнадежности накрыли его как ушат воды, и парень чрезмерно жалел, что не смог вовремя уйти с этой шаткой дорожки мелкого криминала. — Чего ты боишься? — непредвзято вздохнула Хатсумэ, отбрасывая прочь пустой бокал и скрещивая руки. — За Каминари? Эйджиро вскинул голову. Мэй удовлетворенно кивнула. — Значит, все твои истерики из-за Каминари? Боишься, что ты навредишь ему? Ну ты не переживай так, весь материал я вылью на голову этой зазнавшейся девицы, и ни капли не потрачу даром. Так что Каминари будет чист как младенец. — Каминари здесь ни при чем, тебе ясно? — бросил красноволосый. — Я дерну за эту чертову веревку, но только в том случае, если Денки не будет на сцене. Вот мое условие. Хатсумэ странно сверкнула линзами и тихо хихикнула. Сквозь громкую атмосферу парень уловил это движение и насторожился. — Почему ты так его защищаешь? Он сам нас бросил, ушел к этой дуре, да еще и гадостей тебе наговорил. Кто он вообще для тебя? — Он мой… друг. Прикинь, у людей есть друзья. — Звучит фальшиво. — Мэй, послушай… — Извините, что вклиниваюсь в вашу беседу, — ребята испуганно дернулись, оборачиваясь к прибывшему к ним собеседнику. Тут же вся энергичность и взбудораженность Хатсумэ канула в лету, и она покраснела, то ли от злости, то ли от смущения. — Ой, э-это ты, ха, — промямлила девушка. — Я, все верно, — неопределенно сказал Монома, изогнув бровь и смотря на зардевшуюся девушку, словно в первый раз. — Что-то не так? — Нет! — взвизгнула она. — Все ч-чудесно! — Хороший костюм, — подметил блондин, наклонив голову. Хоть это предназначалось Киришиме, девушка подумала, что он обращался к ней. Хатсумэ машинально прикоснулась к своей одежде. — Д-да, это тот чувак из Fallout, что постоянно поднимает большой палец, когда творится полный ужас, — сбивчиво протараторила девушка, сминая синий комбинезон. — Ну, тот маскот компании «Волт-Тек», Волт-Бой, знаешь, да? Он еще… — Ясно, — прервал ее Монома, сморщив лицо. — А теперь можно? — Можно что? — удивленно крикнула Мэй, неприлично громко. Киришима приходился зрителем этой сцены, но ему вовсе не хотелось продолжать следить за разворачивающейся сценой, так что пытался увидеть на лице Мономы, сколько он услышал из их разговора. Блондин в костюме Уинстона Черчилля, с такой же шляпой, знаменитой бабочкой и раритетным пальто, поднял стакан. — Налить себе выпить. — Нейто посмотрел на розоволосую как на умалишенную. — Ты стоишь рядом с пуншем. — А! Точно! Вот я дура! — захохотала Хатсумэ, резко бросаясь в сторону, и пропустила блондина к столу с напитками. Нейто на это лишь хмыкнул. — Интересно, за кого будем голосовать в этом году, — произнес Монома, не обращаясь ни к кому и одновременно говоря это Киришиме. Тот опешил. — Что? — На звание Королевы претендует пока только Мина, — Монома не отрывал взгляда от Ашидо, которая мило беседовала с девчонками из группы поддержки, пока Каминари запрыгнул на сцену и проверял оборудование, перебрасываясь словами с диджеем. — Ну, и еще какие-то люди, но я не сомневаюсь, что победу одержит именно она. — Что ты несешь? — Как это предсказуемо, правда? — Монома посмотрел на Киришиму. — Честные выборы — простая уловка уже проработанной системы. Прикрываясь принципами демократизма и всеобщей свободы, слепо доверяем тому, что мы что-то решаем. Но это не так. Ведь выборы — лишь мнимое удовольствие нашей маленькой власти, поскольку верхушка уже все выбрала за нас. — О чем ты? — Киришима действительно не понимал, что блондин хотел донести до него своими речами. Монома прыснул, смотря на парня так, словно командующий армии, который вычислил шпиона и сейчас потешается над его попытками скрыть свою причастность к донесению информации врагам. — Я о том, что четко построенная система может в один момент разрушиться аки карточный домик. Никому не хочется видеть, как его план идет ко дну, верно? — Что… — Я буду голосовать за тебя, Киришима, — неожиданно заявил Монома, подняв бокал. — Твой костюм Нормана Ридуса из «Ходячих Мертвецов» сразит всех фанатов наповал. Надеюсь. С этими словами, или угрозой, или насмешкой, или скрытым смыслом его непонятных речей, Монома приподнял шляпу и скрылся в толпе, оставляя ребят в молчании пялиться друг на друга. — От твоего угрюмого настроения блевать тянет, — Монома подошёл к парню, стоявшему у стены и сливаясь с ней однотонной серой кожей и тёмными фиолетовыми волосами. — Ну серьёзно, одним лишь видом праздник портишь. — Ты хотел что-то или как обычно решил блеснуть своей тупизной? — утробно пробормотал Хитоши, засунув руки в тёмную толстовку, и сильнее сгорбился, словно остановился в таком положении, чтобы поднять упавший на пол предмет, но потом одумался и не решался выпрямиться. — Обычно ты избегаешь такого рода мероприятия, — Нейто скучающе смотрел, как в стакане болтается безалкогольный напиток ненатурального цвета с явными добавками и красителями. — Чисто из-за моего воспитания, которое требует спросить тебя о твоём самочувствии и причинах визита сюда. Если ты, конечно, ответишь и не будет ли мне все равно на твой ответ. Шинсо молчал, не поднимая головы. Его глаза не двигались, будто наблюдая за мёртвой мухой на полу, которой фактически и нет, и выглядел парень донельзя сосредоточенным. На равнодушном лице пролегли морщинки в районе переносицы, поэтому-то Монома и засомневался и спросил об этом, хотя в остальных случаях ему было бы откровенно насрать. — Эй, хотя бы признаки жизни покажи, — Монома помахал у Шинсо перед лицом, но все тщетно. Фиолетовый продолжал игнорировать все вокруг. Чувствуя накаляющееся раздражение, Нейто хотел было забить на него и развернулся, чтобы посветить свое время более практичному занятию, а именно: флирту с девушками, пока не услышал тихий голос: — Эй, а ты бы убил человека? Монома опешил, замирая. — Что ты имеешь в виду? — осторожно поинтересовался блондин, оборачиваясь. Теперь Шинсо бесстрастно смотрел в толпу и не видел ничего перед собой. — Если бы тебе подвернулся такой шанс, ты бы смог кого-то убить? — медленно проговорил Хитоши. Впервые на его лице Монома различил что-то, кроме пофигизма. Это потаенный страх. — Я категорически не могу этого сделать, — флегматично продолжил их странный разговор Нейто, чувствуя, что от этого пунша у него будет крутить живот похлеще центрифуги. — Я облажен законом, и чту закон как… — Нет, — прервал его Шинсо, мотнув головой. — Выкинь чёртовы законы и смотри на это субъективно. Если бы это повлияло на твою жизнь, может, даже в лучшую сторону, ты бы прикончил кого-то? — Нет, — спустя недолгое молчание сказал Монома, наклонив голову вбок. — Я не монстр. Я никогда бы не поднял руку на человека, даже если он был бы самым ужаснейшим из всех. Я никогда не причиню физического вреда в угоду своим желаниям. — Ясно. — Коротко ответил Шинсо и больше ничего, видимо, не собирался говорить. Монома ещё с минуту глядел на его ставший таким же пресным профиль и хмыкнул. — Я никогда не убил бы человека такими топорными методами. Ведь на это есть более действенный способ. — Что? — спросил Шинсо, впервые за это время смотря Мономе прямо в глаза. — Самый лучший способ окончательно избавиться от человека, — блондин хищно прищурился. — Это слово. Поверь: этот вид кары самый законный. Не оставляет следов и улик, что даже хорошо. Не хочу знать, почему ты завёл об этом разговор, но и лезть в твою жизнь я не стремлюсь. Ты мне нравишься именно тем, что решаешь свои проблемы молча и без чьей-либо помощи, так же бесстрастно, как и твоё лицо. Наверное, это и приметила в тебе Сецуна. — А я до сих пор не могу понять, что она увидела в тебе, — хмыкнул Шинсо. — Ты же конченый полудурок. — Ну, о Сецуне и её противоречивом характере можно говорить вечно, но неизменно только одно. То, что она собирала свой цирк уродцев. Ты думаешь, почему мы, одни из самых отбитых личностей, были привязаны к ней? Потому что мы были марионетками Сецуны, простыми дворнягами, которым машина переехала задние ноги. Она заботилась о нас, но тем не менее удовлетворяла свои извращения видеть, как люди стремятся ко дну. — Слишком много болтаешь. И как всегда, один несвязный бред. Сецуна была совсем другой. — Какой она была? Шинсо замолчал, прикусывая губу. — Просто другой, — тихо повторил он. Монома на это неопределённо дёрнул бровями. — Как знаешь. Но, прошу тебя, никогда не преувеличивай заслуги мёртвых. Суди рационально и помни, что все люди не идеальны. Тем более Сецуна. Она никогда не была хорошей, но тем не менее пыталась изменить людей вокруг себя. А я хочу попытаться последовать её примеру. Так что думай головой, прежде чем что-то делать. Как-никак, ты нам дорог, но своеобразно. — В ваших глазах я что, тоже немощный? — беззлобно ответил Шинсо. — Заметь, не я это сказал, — Монома усмехнулся и отошёл от фиолетоволосого, пристраиваясь к группе девушек и рассказывая им любопытные факты из жизни политических деятелей. Шинсо стоял в этом положении пару минут, хотя прошло больше пятнадцати, и тоже покинул их место бывшего разговора. Но только не в сторону компании веселящихся студентов, а в сторону выхода из корпуса. — Скука, — протянул парень, засовывая в рот еще одно печенье, тарталетку и чипсы, и запивая весь этот ужас сильногазированной колой. — Долго мы будем ничего не делать и ждать, пока начнётся вечеринка? — с набитым ртом произнёс он. — Лучше заткнись и проглоти эту хрень уже. Мы сюда не жрать пришли, — Катсуки стукнул Мидорию по голове, отчего тот издал шипящий звук. — Больно, можно помягче, — проглотив еду, пробубнил веснушчатый, потянувшись за аппетитным пирожным, но блондин вовремя отдернул его руку. — Как жестоко. Ты запрещаешь один из смыслов моего существования. И этот смысл — еда. — Твой смысл жизни заключается в еде, сексе и наркотиках? Тогда это полный отстой. — Не только. Также ещё в быстрой езде по трассе, сигаретах, фотографиях и эстетике красивых тел. Что-то вроде этого, — Мидория все-таки сумел добраться до этого пирожного и быстро затолкнуть в рот, словно думая, что Катсуки полезет вытаскивать еду оттуда. — Твой смысл такой же идиотский, как и ты сам, — прыснул Бакуго. — А у тебя словарный запас колеблется между идиотом, придурком и уродом. Кто здесь ещё жалок. — Чё сказал? Тупым меня назвал? — Ладно, не начинай, — отмахнулся Изуку, углубляясь в зрительный анализ толпы перед ними. — Катсуки. — Что? — Как думаешь, этот день пройдёт спокойно? — спросил зеленовосый, повернувшись к нему телом и прислоняясь копчиком к столу. — Я вот не уверен, что сегодня обойдётся без приключений. — Здесь никогда не было спокойных дней, — ответил Катсуки, устраивая свои руки по бокам от Мидории, прижимаясь грудью. — И все из-за твоей задницы, что всегда находит проблем даже там, где они не должны быть. — Да уж, моя задница повидала многое, — усмехнулся Мидория, поднимая голову. — То есть, ты хочешь сказать, что я виноват во всех бедах человечества? — Не во всех, конечно, — хмыкнул блондин, будто невзначай обводя большим пальцем округлость ягодиц веснушчатого. — Но во многих. Как тебя ещё земля держит? — Ну, твоё огромное эго как-то удерживает, так что не переживай насчёт меня. — За языком следи, паршивец. — Я не бог, чтобы следить. Так что за мою провинность полагается наказание, — Мидория мягко оттолкнул от себя блондина и, взяв его за руку, потянул в сторону коридора. Катсуки ухмыльнулся и позволил тащить себя в место, куда пожелает паренёк. — Как думаешь, нужно ли говорить сейчас фразу «Кошелек или жизнь» или она не в тему? — поинтересовался Мидория, когда они дошли до пустой раздевалки. — Я не собираюсь принимать участие в твоих извращениях, но, если так не терпится, то кричи сколько влезет несуразного бреда, нас все равно не услышат, — Катсуки быстрым движением прислонил худое тельце зеленоволосого к стене и поднял над полом, усаживая на себя. — Такой сладкий подарок мне по душе, — довольно улыбнулся Мидория, завлекая парня в долгий поцелуй и крепко обхватывая его шею руками, впиваясь ногтями в лопатки. — Ещё никогда не трахал призрака. — Оторвавшись от губ, сказал Бакуго. Изуку прыснул. — Ну вот теперь узнаешь, какого это. Призраки те ещё похотливые существа. ***You must be out your mind Должно быть, вы сошли с ума
— Вы можете быть чуть незаметнее, слишком сильно выделяетесь! — причитал парень двух высоких мужчин, которые со спокойной совестью стояли около ограждения и покуривали. — Да что не так ещё? — огрызнулся один из них, тот, которого Шинсо постоянно называл сумасшедшим из-за его раздвоения личности. — Мы же пушки не достали, так что все нормально. Все ужасно! — Хоть бы байки убрали подальше, — продолжал Хитоши, нервно топая ногой и брезгливо глядя на мужчин. — И почему вы приехали раньше, чем полагалось? — Надоело нам сидеть без дела, — отозвался другой, с кожей рептилии, и смял ботинком сигарету. — И не приказывай нам, малец, не дорос ещё. — Он прав! Мы следуем только приказам Шигараки! Он все лжет! — Умолкни уже, — сказала ящерица, смотря через железную сетку на остатки студентов, которые ещё ошивались на улице в сотнях метрах от их криминальных личностей. — Как ты нас проведёшь, умник? У тебя хоть план-то есть? — обратился он к Шинсо. — Через задний вход, — парень сильнее укутался в толстовку, словно это поможет избавиться ему от слабого мандража и мерзких взглядов мужчин. — Скоро начнётся вечеринка, поэтому передние двери просто закроют. И пока все будут находиться в спортзале, я вас проведу внутрь. — А если Бакуго будет в спортзале? — подметил Джин, как написано на его костяшках, настоящее это его имя или кличка, но Шинсо будет называть его так. — Пулять в таком месте будет неразумно. Ты должен его вывести. — Я? И как это? Думаешь, он меня послушает, смирно выйдет оттуда и встретится с дулом пушки? — Ну придумай что-то! — нетерпеливо воскликнул ящер, импульсивно размахивая руками. — За нами самая грязная работа, а, значит, остальное за тобой. И не ной здесь, понял? — Я могу попросить Мидорию выйти вместе с Бакуго, но такой расклад маловероятен. Он может совсем меня не послушать. — Если там есть этот мелкий ублюдок, то мы можем одним выстрелом убить двух зайцев, — оскалился ящер. — Ну, образно говоря. Так что не тяни и выводи их оттуда. Если разберёмся ещё и с Мидорией, Шигараки будет нами доволен. Шинсо вздрогнул от его слов, но ничего не сказал. Если Мидория ему доверяет, то он может откликнуться и выйти, думая, что Хитоши хочет ему что-то сказать. В глаза вдруг бросилась мысль, как лицо Мидории мгновенно меняется, встречая пулю в лоб… Хитоши снова дернулся. А нужна ли ему ещё и смерть Изуку? — У тебя пушка есть? — послышалось парню. — Что? — На всякий случай, — Джин протянул ему пистолет, который Шинсо не торопился взять в руки. Мужчина, увидев сомнение парня, закатил глаза: — Бери уже! Может, она тебе пригодится. Тогда как ты собирался стать одним из нас, даже если от простой пушки шарахаешься как от чумного? Шинсо прикусил губу и неуверенно взял пистолет, тут же отдавшийся непривычной тяжестью в руке. — Оставайтесь здесь, — после недолгого молчания сказал Шинсо, пряча оружие за спиной. — Я сообщу, когда выдастся удобный момент. — Надеюсь на тебя! Никогда тебе не доверял! Шинсо сморщил лицо и поспешил обратно. Должно сработать, должно, — уверял себя парень, не замечая трясущихся рук. — Я точно хорошо выгляжу? — На все сто. Не переживай ты так, все будет хорошо. Очако ерзала на месте и не могла по совету Тсую успокоиться. Сердце лихорадочно стучало в груди, а ладони потели. — И все же, — остановила она девушку. Асуи вопросительно подняла бровь. — Я выбрала тебе костюм Клеопатры не для того, чтобы ты вела себя так неуверенно, — Тсую слегка поправила ей короткую юбку, удлиняющуюся сзади, и покрепче закрепила тонкий позолоченный ободок на волосах. — Ну да, у меня же не находится в руках целая страна, — прыснула Очако, машинально заламывая пальцы. Асуи растянула губы в полуулыбке и погладила её по плечу. Взглянув за спину, она слегка нахмурилась, но тут же вернула свое прежнее настроение. — Я от тебя без ума, — Тсую чмокнула её в щеку. Урарака покраснела сильнее её бардового пояса, хотя уже давно должна была привыкнуть к такому внимаю со стороны темноволосой. — Ну что, готова очаровать всех в этом зале? — А это возможно? — Не возможно, а выполнимо. Вперёд! Урарака улыбнулась и взяла девушку за руку. Асуи одобрительно кивнула и крепче сжала её ладонь, входя в зал. В глаза шатенки тут же бросились яркие пятна людей, световая установка на сцене, мигающие на потолке украшения в виде летучих мышей, призраков и ведьм. Девушка очарованно раскрыла рот, не представляя себе, что обстановка внутри будет смотреться ещё красивее ночью. И, отвлекшись от созерцания вида помещения, посмотрела на людей, которые не сводили с неё глаз. Хорошо, что в темноте не так заметен её румянец на щеках, — нервно подумала Очако и, вспомнив слова подруги, гордо выпрямила спину, лавируя между удивленными и обескураженными лицами словно птица в небе, хотя на этих высоких каблуках Урарака училась ходить несколько дней подряд. Сердце трепетно заколотилось, а страх появления в таком виде перед многолюдной толпой отходил на задний план. Она мило улыбалась знакомым, благодарила за комплименты и выглядела донельзя счастливой. Тсую слегка толкнула её плечом, указывая головой в сторону стоящих поодаль Хатсумэ с Киришимой. Розоволосая, увидав девушек, удивлённо раскрыла рот и потормошила парня за рукав. Эйджиро проследил за её взглядом и завис, поперхнувшись напитком. Мэй подняла большой палец, похлопывая парня по спине, на что Очако кивнула. Все-таки Хатсумэ не такой плохой человек, — подумала она и повернулась в сторону, туда, где её прожигали пара чёрных глаз. — Весёлого Хеллоуина, моя царица, — Мина притворно поклонилась Очако и Тсую. — Вы выглядите донельзя впечатляюще. — Спасибо, — сказала за Урараку Асуи, хлопая ее по спине, чтобы она снова выпрямилась. — Ты тоже выглядишь потрясающе, Мина. Просто ужасающе. — Благодарю, — смущённо улыбнулась Ашидо, на что Очако слегка сморщилась, словно по горлу проплыла разъедающая кислота, такая же, как и улыбка этой девушки. — Вы выбрали двойной костюм? Очень… интересно. — Похоже на то, — Асуи продолжала мило болтать с Ашидо, словно не замечая её язвительных замечаний. — Я взяла себе костюм приближенной к Клеопатре, ведь царица должна быть одна. — Тсую, перестань меня смущать, — хохотнула Урарака, чувствуя, как воздух между ними накалился до предела. Мина вела себя уж слишком спокойно, а это значит, что она что-то задумала. — Так вы, — Ашидо многозначительно обвела их чёрными глазами. — Вместе? — Мы? Ну… Тсую одернула её, заставляя посмотреть на неё. Очако прочитала на лице Асуи решимость, и еле заметно кивнула. — Да, мы вместе, — уверенно заявила Урарака. Мина изогнула бровь. — Вот как. Я очень за вас счастлива. Ну, не буду досаждать вас своими вопросами, поэтому веселитесь. Ашидо в последний раз взглянула на шатенку и, взмахнув фатой, ушла от них. Вот тогда Очако смогла вздохнуть полной грудью. — Ну что, все уже собрались? — проверив микрофон, бодро произнёс Каминари, услышав одобрительно окрики. — Это чудесно! Ну что, мы начинаем нашу вечеринку! Приготовьтесь плясать до рассвета, потому что раньше никто вас никуда не отпустит! Погнали! По залу разнеслась энергичная поп-музыка, и Очако освободилась от всех мыслей в голове, поддавшись массовой невменяемости, и незамысловато танцевала в гуще народа, хватаясь за Тсую и кружась с ней. Асуи переливчато смеялась, и шатенка почувствовала себя самой счастливой в этом месте. — Как же бесит! — Мина злобно хлопнула дверью и просто пыхтела от раздражения. Тодороки лишь пожал плечами на поведение девушки, но все-таки решил поинтересоваться: — Что опять не так? — Всё, наоборот, просто прекрасно, — умалишенно захихикала Ашидо. — Вам, мужчинам, никогда не понять трагедию женщины. — Ладно. — Что «ладно»? Ты достал листки с голосованием? — Зачем тебе новая пачка? — Шото протянул ей стопку листов, которую Мина резко выхватила и засунула в сумочку. — Это для дела, — хищно ухмыльнулась она. — Подпорчу Урараке репутацию, чтоб неповадно было. — Я могу помочь в этом, — в коридоре показался Монома и горделиво подошёл к ним. — Законы мне зачитаешь? Не мешай, — отмахнулась от него розоволосая. — Я узнал, кто ответственен за подвешенный над сценой презент. — Ты про перья? — спросила Мина. — И кто же? — Не знаю насчёт перьев, не смог расслышать, но чётко подметил, что это сделает Киришима, — Нейто хмыкнул. — Они думают, что ты займешь место Королевы, и поэтому весь сюрприз свалится на твою головушку. — Я знала об этом. Но моё место уже забронировано другим человеком, — Ашидо похлопала по сумочке, выглядывая за плечо блондина, и окликнула: — Эй, Шинсо, иди сюда! Что ты так настороженно тут ходишь? — Не ваше дело, — хмуро ответил он, оглядываясь по сторонам. — Мидорию не видели? — Да, тоже хотел задать этот вопрос, — сказал Тодороки. — Мне нужно поговорить с Изуку. — Я заметил, как он вышел из зала где-то пару минут назад вместе с Бакуго, — произнёс Монома, задумываясь о причине такого повышенного внимания к Мидории. — А он тебе зачем, Шинсо? — Это тебя не касается, — огрызнулся Хитоши. — Не так резко. Я просто спросил. — С Бакуго? Твою мать, — бросил Шото и быстрым шагом направился в другой конец коридора под удивлённый взгляды Отморозков. Шинсо тоже что-то пробубнил и ушёл в противоположную сторону. — Нам стоит переживать? — задумчиво произнёс Монома. — Не стоит. Сами разберутся. Тебе сейчас нужно сделать кое-что. — Отвлечь Киришиму, чтобы ты дёрнула за верёвку? — Читаешь мои мысли, дорогой. — Оу, тогда ты не против сходить со мной… — А вот сейчас закатай губу. Ты делаешь мне безвозмездное одолжение, так что даже не пытайся завлечь меня в постель. — Как грустно. Но, может, на чашку кофе я могу рассчитывать? — На это можешь. Но только с моим трупом. — Тогда буду с нетерпением ждать этого момента. Ауч! Больно же! — Хаха, мне щекотно, перестань! — щебетал зеленоволосый вместе с частым дыханием и постанываниями, держась за крепкую спину и пытаясь закрыть уязвимое место между ухом и затылком от чужого языка. Но его слабо звучащее требование заглушилось оглушительной музыкой, доносящейся даже сюда. Катсуки сильнее откинул голову Мидорию назад, впиваясь зубами в светлую кожу и слушая приятное похныкивание. Крепче схватил парня за бедро, задавая частый темп под бит какой-то электронике, так удачно совпадающей с их движениями. Изуку приоткрыл заплывшие полупрозрачной плёнкой глаза и рвано выдохнул, содрогаясь от импульсивной разрядки по телу, и обмяк на теле блондина, обхватывая руками взмокшую шею. — Как я с засосами в таких видных местах завтра на людях покажусь? — вяло отозвался Мидория, когда Катсуки бережно опустил его на пол, и чуть не упал, но удержался на ногах. Паренёк дотронулся до покрасневшей кожи у кадыка. — Как будто на тебя обращают внимание, — лениво ответил Бакуго, застегивая ширинку. Изуку лукаво улыбнулся. — Ну я-то ладно. А вот насчёт тебя сомневаюсь. — Чего? — удивился блондин и начал ощупывать свое тело в поисках оставленной этой наглой рожей метке. — Уродец, когда ты успел? — Катсуки потёр ключицу, беззлобно смотря на веснушчатого. — А вот чтобы ты не зазнавался, — подмигнул Изуку. — И чтобы на стороне не ходил. Я ведь все равно узнаю. — Вживаешься в роль ревнивой женушки? — Бакуго осклабился и потянул не сопротивляющегося Мидорию на себя, сцепливая руки у его поясницы. — Ты очень редко улыбаешься по-настоящему, — подметил зеленоволосый, слегка наклоняя голову. — Может, нам почаще этим заниматься, ты так становишься человечнее. — Боюсь, тебя не хватит. — А вот мы проверим. Изуку встал на цыпочки, но услышал торопливые шаги и отстранился, готовый встречать гостя. Катсуки тоже насторожился и нахмурился. — Кого ещё сюда к нам занесло? В комнату вломился запыхавшийся парень и, отдышавшись, мрачным взглядом пожирал их силуэты. — Шинсо? Ты чего? — захлопал глазами Мидория. Катсуки сразу почуял неладное, увидев, как этот Шинсо дергался, что не похоже на одышку от бега. — Что-то случилось? — Изуку отошёл от блондина и подошёл к фиолетоволосому с заведенной за спину рукой. — И как ты меня нашёл? — Н-неважно, я… — Отойди от него, — резко бросил Бакуго. Мидория недоуменно обернулся на него. — В каком смысле? — Отойди быстро. Но Изуку не успел сделать и шага, как в его затылок уперлось что-то твёрдое. Что-то холодное. — Ты чё творишь, ублюдок? — Бакуго, опешив, уже собирался ломануться на Шинсо, но тот сильнее надавил дулом в зелёную макушку. — Сделаешь шаг, и он труп, — спокойно произнёс он. — Шинсо, ты что творишь? — неуверенно сказал Мидория, слегка повернув голову и устанавливая с парнем зрительный контакт. — Убери пистолет, быстро, и откуда он у… — Нет, я должен… — Должен что? — похоже, Изуку уловил дрогнувшие нотки в голосе парня и попытался завлечь его в разговор, одновременно рукой приказывая Катсуки оставаться на месте, хотя тот мог с лёгкостью за секунду оказаться перед этим уродом и выбить из его дрожащей руки пушку, но почему-то послушался веснушчатого и продолжал ничего не делать. — Ты все равно не поймёшь меня, — заговорил Шинсо. Мидория нахмурился. — Никто меня не поймёт. Мне нужно сделать это, чтобы изменить свою гребаную жизнь. — Сделать что? — Я должен убить его, — Шинсо кивнул в сторону Бакуго. Катсуки и Изуку одновременно округлили глаза. — Что? Шинсо, что ты несёшь? — Мидория терял терпение, лихорадочно бегая глазами. Было видно, что он паниковал. — Ради чего тебе это? И почему я ничего не пойму? Так поведай мне! — Я устал жить так, — Шинсо сильно зажмурился и резко мотнул головой, палец на курке не мог устоять на месте. — Устал загнивать в этом месте, устал возвращаться домой к матери-идиотке, устал подрабатывать где угодно, чтобы выплачивать плату за квартиру. Я задолбался выслушивать ваши проблемы и ваши высокомерные рожи. Я больше не могу. — Это все после смерти Сецуны? — мягко спросил Мидория. — Поверь, мне тоже было больно… — А мне, черт возьми, нет! — воскликнул Шинсо. Катсуки сильно сжал челюсть, наблюдая за развернувшейся Сантой-Барбарой. — Мне не было больно, не было хреново! Я, блять, ничего не могу чувствовать! Ты даже не сможешь понять, какого это: ощущать лишь тёмное дно, лишь злобу и ярость. Я… Шинсо не успел договорить, сваленный одним движением на пол. Пистолет укатился в сторону, который быстро подобрал Мидория. — Не чувствуешь ничего, говоришь? Тогда это не будет проблемой, — Катсуки ударил парня по челюсти несколькими точными и тяжёлыми ударами, и продолжил бы, если бы Изуку не смог оттащить его. — Перестань! Хватит! — кричал парень. Он опустился рядом с Шинсо. — Да, может, я и не могу понять то, что ты чувствуешь, но, черт возьми, мы друзья, и должны делиться своими проблемами. — Мы не друзья, — сплюнул Шинсо на пол сгусток крови. — И никогда ими не были. — Были, придурок! — Мидория хлопнул ладонью по плитке. — Не смей даже думать, что ты был один! Если ты настолько нас ненавидишь, то почему продолжал возиться с нами, почему не держался на расстоянии? Просто ты знал, что можешь попросить у нас помощи, но так этого и не сделал. — Я… — Что? Скажешь, что это все ложь? Нет, — уже спокойнее заговорил Мидория, помогая ему подняться. — Я ни в коем случае не стану тебя винить ни в чем и не буду копошиться в душе, но я настоятельно требую, чтобы ты рассказал причину, почему ты ни с того ни с сего ткнул в меня дулом и заявил, что тебе нужно убить Катсуки. — Он якшается с мафией Анджела, — подал голос Бакуго. Веснушчатый ошарашенно взглянул то на него, то на молчаливого Шинсо, который опустил голову. — Эти подонки давно хотят со мной разобраться, поэтому заставили его меня грохнуть. Ни за что бы не слег от его руки, мерзость какая, — фыркнул блондин, тут же получая гневный взгляд Мидории. — Так это правда? — спросил Изуку. Шинсо молчал, отведя взгляд. Катсуки не выдержал и прижал фиолетоволосого к стене, сильно ударяя его головой по крашеному бетону. — Быстро отвечай, что они тебе наплели, или я тебе кишки выверну, — прошипел блондин. Шинсо продолжал молчать, поэтому Бакуго встряхнул его ещё раз. — Катсуки! — Заткнись! — рявкнул он на Изуку, снова заостряя свое внимание на гематомном и фиолетовом лице парня, сливающимся с его волосами. — Что тебе еще сказали сделать? Шигараки действительно думал, что ты сможешь меня грохнуть? — Не он тебя грохнет, — ребята резко повернулись ко входу, что закрывали две большие фигуры и нацелили на них пистолеты. — Ты сляжешь от наших рук, сученыш. ***Fast, better keep pedalin' Живее, дави педали в пол
— Итак, мы начинаем наше долгожданное голосование выбора Короля и Королевы нашего праздника! — ведал Каминари в микрофон, держа в руках бокал с явно не безалкогольным содержимым. — Сейчас вам раздадут листки, где вы должны выбрать более симпатизирующего вам участника! Погнали! — Мина, а ты чего не голосуешь? — аккуратно спросил у стоящей рядом с ним на сцене девушкой, которая беззаботно и удовлетворённо обводила взглядом собравшихся. — А зачем? Всё равно победим мы, я в этом уверена, — улыбнулась Ашидо, держа в руках коробку для последующих результатов. И, конечно, это место розоволосая вырвала у одной зазнавшейся девки, потому что Мине сейчас было нужнее. — Мне бы твою уверенность, — нервно засмеялся Денки. — Ну ладно, если ты мне говоришь об этом… — Так, я пошла, — оборвала его на полуслове она, быстро спускаясь со сцены. Каминари удрученно почесал затылок. — То мне не о чем переживать, — тихо договорил он, видя боковым зрением, как знакомая красная макушка что-то шепнула Мэй и скрылся за углом, куда не мог попасть свет прожекторов. Денки нахмурился. — Итак, надеюсь, вы голосовали честно, и только прошу, без приколов, — подытожил Денки, когда после неопределённого времени и размеренно монотонной музыки на сцену продефилировала Ашидо и лёгким движением руки подала парню листок с результатом, сверкая ярче золотого слитка. — Благодарю, прекрасная леди. Итак, победителем становится, — Каминари выдержал необходимую интригующую паузу, но, прочитав имя, немного завис, неопределённо мотая головой то в зал, то на розоволосую, словно сверяясь с построенной теорией в своей голове и результатом в реальности. И прокашлявшись, сказал: — Эм, так, это неожиданно, честно вам скажу, но что поделать, если монета легла таким образом. Но в этом году мы коронуем не Короля и Королеву! На эту сцену я приглашаю двух прекрасных девушек — Урараку и Асуи! Вперёд, идите сюда к нам! В зале на мгновение повисло мёртвое молчание, тут же разразившееся одобрительными выкриками, громкими аплодисментами и улюлюканьем. Девушки сначала не поняли, что происходит, но потом Тсую, очнувшись первой, повела ещё шокированную Очако к сцене, задорно махая всем рукой. Каминари повернулся к Мине, но, к своему удивлению, не увидел на её лице ни тени огорчения, печали или злости. Ашидо стояла спокойная и хладнокровная, из-за чего Денки почувствовал себя будто не в своей тарелке и уже хотел спросить девушку, но Королевы праздника как некстати явились прямо в этот момент. — Киришима! — окликнул его мужской обеспокоенный голос. Красноволосый обернулся и увидел бежащего к нему Моному. — Чего тебе надо? — нетерпеливо спросил парень, оглядываясь на взбудораженную толпу. Тем временем Нейто смог дойти до него и встревоженно размахивал руками. — Слушай, это срочно! Там, на улице, твоя машина сигналит как бешеная, наверное, с ней что-то случилось, иди проверь! Киришима нахмурил брови, смотря, как Урарака с Тсую обменивались словами с Каминари, пока Мина незаметно покинула сцену. Тут что-то не так, — подумал про себя парень, но отчасти был рад тому, что не придётся выливать десять литров искусственной крови ни на чью голову, но чувствовал, что нужно проверить на всякий случай крепление. — Меня сегодня подвез Серо, я без машины, — напряжённо ответил Киришима, оглядывая фигуру блондина. — Да? Ха, наверное, ошибка вышла, — невнятно хохотнул Монома, словно нарочно скрывая своим телом вид на сцену. — Наверное, нужно найти кого-то из учителей или на крайняк вашего тренера, он кстати здесь сейчас? А то я его ещё не видел. — Слушай, спроси у кого-то другого, — цокнул Киришима, отодвигая парня в сторону, но тот назойливо продолжал держать его на месте. — Ты что делаешь? Пройти дай. — Нет, я думаю, что это все-таки… — Очень интересная история, Очако! — засмеялся Каминари на сцене, подбадривая аудиторию похлопать. — А сейчас выносите короны! Хоть это было неожиданно, но корона у нас и для Короля, и для Королевы, так что, девчонки, решайте, кто из вас хочет стать главой и опорой нашего праздника! — Не стой на пути, Монома! — Киришима резко оттолкнул парня, бегом направляясь за сцену, чувствуя какую-то нервозность. — Черт, да тянись ты! — пыхтела Мина, с усилием прилагая силы на толстую верёвку, но та как назло не поддавалась ей. Она опасливо слушала аплодисменты в зале, и чувствовала, что момент может безвозвратно уплыть, чего девушка не могла потерпеть. — Ну давай же! — Эй, стой! — Мина резко обернулась, видя, как к ней летит Киришима, но быстрее потянула за верёвку, слыша необходимый скрип металлических балок. — Не смей! — Ты опоздал, сладкий! — засмеялась Ашидо, поворачивая голову в сторону сцены, но вдруг онемела. Всё происходило словно в чертовски замедленной съёмке: восклицания Каминари в микрофон, счастливую улыбку Урараки, благоговейно направленную на Тсую, стремительный рывок сбоку от себя с мимолетными красными волосами, и летящая прямо вниз красную жидкость словно водопад. Киришима успел оттолкнуть стоящих посередине девушек в сторону, встречаясь с тяжёлой струёй крови, которая в ту же секунду покрыла его фигуру как по щелчку. Ребята в шоке уставились на происходящее на сцене, Урарака шокированно зажимала рукой рот, а Мина в панике вытянула лицо, поскольку данная красная жидкость явно и нисколько не была похожа на перья! Как так произошло! В этот момент в зале пробежал возбужденный гомон с громким хохотом. Все подумали, что это какой-то пранк, но вот Ашидо вовсе не было весело. — Блять, блять, блять, — бормотала она про себя, быстро сливаясь из-за кулис в коридор, звонко стуча каблуками. — Твою мать! И в этот момент девушка испытала ещё один приступ ужаса и паники, переставая дышать. Прозвучал выстрел. Мина точно знала, что это был именно он. ***Turn the music up Сделайте музыку громче
Шото остановился, услышав почти рядом с собой отчетливый звук выстрела. Сердце на секунду остановилось и лихорадочно застучало в грудной клетке, пока парень словно во сне огибал очередной поворот и бежал в сторону звука. Тодороки увидел, как из футбольной раздевалки молниеносно выбежала тёмная высокая фигура, направляясь к заднему входу. Шото уже хотел было сделать ещё один шаг, но остолбенел, когда из двери выглянула вытянутая рука, держащая пистолет. Тодороки узнал обладателя этой части тела: Бакуго резко мотал головой по сторонам, заметил парня, но не выразил насчёт него никаких эмоций, и зашагал туда же, где минуту назад скрылся неизвестный силуэт. Только сейчас Шото заметил неладное: по руке блондина стекала алая кровь, капая на белый пол. Главный орган кровообращения в его организме совершил кульбит. Тодороки осторожно подошёл к двери, боясь заглянуть внутрь. Немного обескураженное и злобное одновременно лицо Бакуго только заставляло строить теории, одна хуже другой. Вдруг из раздевалки прямо на него вывалилось то, что Тодороки так долго искал и за что так невообразимо переживал. — Изуку! — невольно выпалил он, хаотично осматривая хрупкое тельце на предмет ранений, но кроме испуганного и белого лица Мидория был цел и невредим. — Что произошло? С тобой все хорошо? Изуку словно находился в прострации, он туманно посмотрел на Шото и попытался вырваться из его крепкой хватки, но получалось у него, честно сказать, не очень удачно. — Изуку, прийди в себя! — Тородоки обхватил руками его лицо, не заставляя, а прямо требуя от веснушчатого сознательно посмотреть на него. — Катсуки, где он? — по лицу Мидории покатилась солёная жидкость, но он не замечал её, а все крутил головой по сторонам. — Катсуки… — Изуку, это я, Шото, — Тородоки потряс Мидорию за плечи. — Очнись, ты сейчас в состоянии шока. — Отпусти, — тихо пробормотал Изуку, отталкивая Шото от себя, уже более осознанно смотря на задний выход. — Я сказал отпусти! — Изуку… — Отвали от меня! — крикнул зеленоволосый, бросив на Тодороки такой дикий взгляд, словно видел его перед собой впервые. И, не слушая дальнейшую речь Шото, побежал к выходу. Тодороки прикусил губу, чувствуя колющее чувство внутри себя, но отбросил это едкое ощущение подальше, все-таки удосуживаясь заглянуть внутрь. — О, привет, — спокойно и буднично произнёс Хитоши, сидя на полу рядом с тушей какого-то беспамятно лежащего амбала, и непринуждённо корябал на лице застывшую корку крови, хотя эта корка не идёт ни в какое сравнение с его заплывшим глазом, явно сломанным носом и взлохмаченными волосами. Шото потрясённо наблюдал за развернувшейся картиной, раскрыв рот. Хитоши изогнул бровь. — Долгая история, — вздохнул он, дотрагиваясь до своей ноги. — Давай я расскажу тебе об этом чуть позже, а сейчас вызови скорую, а то я что-то встать не могу. Наверное, ногу вывихнул, ну и ладно. Кстати, есть закурить?ВЕЧНАЯ НОЧЬ