Vanished

      Не считая звуков падающих осколков на дно мусорного ведра, в комнате было тихо. Питер безвозмездно предложил помощь и теперь в прямом смысле слова ползал по полу на четвереньках, собирая стекло, пока Квентин, закинув лодыжку на колено другой ноги, сидел на диване и обрабатывал рану на ступне. Спиной парень чувствовал на себе редкие взгляды и думал о том, что Квентину, вероятно, тоже хотелось бы много что сказать.       — Что заставило тебя так напиться? — поинтересовался Паркер, отклонился назад и уперся ягодицами в пятки, взглядом ища возможно оставшиеся на полу осколки.       Расценив молчание как нежелание общаться, он уже хотел было пожалеть, что спросил (в самом деле, его это не касается), однако мужчина, закрутив крышку на бутылочке со специальной жидкостью, вдруг подал голос.       — Помнишь, я рассказывал тебе про своего мужа? — заранее зная ответ и не отвлекаясь от приклеивания пластыря на середину обеззараженной раны, спросил он. — Утром я был на кладбище. Сегодня одиннадцать лет с момента его смерти.       Питер обернулся через плечо и удивленно приподнял брови, столкнувшись со спокойствием со стороны мужчины. Раз он пил, заглушая боль, по этой причине, то почему теперь выглядит так отстранённо? Почувствовав на себе пристальный взгляд, Бек поднял глаза.       — Господи, за кого ты меня принимаешь? — спросил он, нахмурившись. — Я бы никогда не воспользовался тобой из-за раздражения или желания отвлечься.       Потянувшийся за еще одним только что обнаруженным осколком в углу, Питер замер с вытянутой вперед рукой. Он, конечно, уже успел задаться вопросом, с чего вдруг Квентин так резко решил с ним переспать, но о сказанной им причине даже не подумал. Хотя, казалось бы, все логично. Квентин злился, переживал, напился, а Паркер так удачно попался под руку, не став сопротивляться. Вынырнув из мыслей, он, по-прежнему сидя на пятках, медленно опустил руку на колено и повернулся к мужчине.       — Я даже не подумал об этом.       От удивления глаза Бека на мгновение стали чуть шире, а брови выше. Затем губы тронула расслабленная улыбка.       — Выходит, я зря переживал. Сказал же, что никогда бы с тобой не поступил подобным образом.       Паркер молча смотрел мужчине в глаза, словно пытаясь обнаружить в признании ложь. Неужели, в самом деле, думал о нем и его чувствах? Внешне складывалось впечатление, что ничего его не заботило, настолько по-обычному, не включая растрепанной прически, Бек выглядел. Он вздохнул. Слабая улыбка не пропала с лица.       — Хочешь поговорить о том, что случилось?       Непонятно, о чем именно он говорил. То ли имел в виду секс, то ли все недомолвки, имевшиеся между ними. По правде говоря, Питеру бы не хотелось просто выбирать, а сесть и как взрослые люди обсудить все. Он поднялся на ноги, поставил урну на ее законное место возле кухонной тумбы и, выбросив последний осколок, устроился на диване рядом с Квентином.       — Спрашиваешь еще.       Стоило ему усесться удобнее, как Квентин, не поинтересовавшись мнением, лег на спину и поместил затылок парню на колени. Не понимая, куда деть руки, Питер уперся ими в диван. Они молча смотрели друг другу в глаза. Он не знал насчет Бека, но у него самого никогда не было серьезных разговоров вроде того, что их ждет, и мысленно желал, чтобы мужчина начал первым, задав нужную атмосферу. Хотелось узнать про окончательное решение насчет дневника, про причину внезапной потери интереса к их общению в течение почти недели, спросить, что Квентину удалось за это время узнать касательно дела, а также рассказать о своей встрече с Мэттью Маттом.       Раз получилось так, что они внезапно занялись сексом, теперь Питеру хотелось поговорить и об этом тоже. Что именно происходило в голове Бека перед и во время того, когда он напивался, внезапно позвонил, решил соблазнить Питера и с какой целью сейчас лег ему на колени? Если он не просто мальчик для отвлечения, то, что все это значит? Возможно ли, что Бек что-то к нему чувствует? Другого ответа парень найти не мог. Стоило об этом подумать, как губы тронула слабая улыбка. Заметив ее, Бек улыбнулся в ответ. Они понятия не имеют, какие мысли терзают друг друга.       — С чего именно хочешь начать? — спросил мужчина.       Паркер облизал губы и отвел глаза, сосредоточив взгляд на высоких зданиях за окном впереди. Говорить про дневник Спирса еще рано, он опасался, что собьет Квентину весь настрой, и они снова поссорятся. Но и тянуть, начиная с нейтральной темы, не хотелось. Парень вздохнул.       — Я много думал о том дне, когда ты рассказал мне про свое прошлое. Ты тогда ответил на поцелуй, но после этого почти перестал выходить на связь. Меня это сильно беспокоило, хотя первое время я старался вести себя как обычно. Писал, звонил, но в ответ получал безразличие, — он закусил губу, задумавшись о продолжении, по-прежнему глядя в окно. — Мне начало казаться, что ты что-то для себя решил, и тебе стало противно от моих действий в тот вечер. Но теперь я здесь. У нас был секс, который совершенно не входил в мои планы, а ты ведешь себя так, будто ничего не происходит. Объясни мне, чего ты от меня хочешь, Квентин? — Паркер опустил голову и встретился с заинтересованным взглядом.       Мужчина небрежно почесал щетинистый подбородок и цокнул своим мыслям. Сердце Питера отчего-то болезненно сжалось, заставив на несколько секунд неконтролируемо задержать дыхание. Внешне он остался непоколебим.       — Хочешь, верь, хочешь, нет, но я тоже переживал. Не мог перестать думать о тебе и считал это нормой, но что-то во мне изменилось после того поцелуя. Подумай сам, ты молодой привлекательный парень, кто знает, что у тебя в голове. Я решил, что тебе банально захотелось попробовать что-то новое, вроде поцелуя с взрослым мужчиной, — тут Бек закрыл глаза рукой и коротко рассмеялся из-за сложившейся ситуации. — Я же не мог позволить тебе меня использовать, вот и попытался отстраниться. Я понял, что план провалился только после того, как увидел тебя перед собой сегодня. И решил пойти на радикальные меры.       Паркер замер, мысленно готовя себя к тому, что последует за этими словами.       — Прости меня, Питер. Я хотел, чтобы твое желание испытать новые ощущения отпало сразу после секса, чтобы у тебя больше не было надобности меня использовать. Надеялся, что ты разочаруешься во мне, пока не поздно. И, хотя я стал действовать из сомнительных побуждений, я хочу, чтобы ты знал: если бы ты попросил прекратить, я бы это сделал.       Признавшись, Бек понял, насколько глупо и по-детски это звучит. Он снова почувствовал желание усмехнуться, но в этот раз сдержал порыв.       — Я думал, это у меня странные причины волноваться, — сказал Питер. — А что, если бы ты мне не позвонил? Мы бы так и продолжили прятаться друг от друга из-за недопонимания?       — Нет, я собирался связаться с тобой немного позже, после того, как разобрался бы в себе. Но границы я бы точно обозначил, чтобы мы вернулись в самое начало, когда нас связывала только информация от Миллера с твоей стороны и защита в прессе с моей.       — Что бы случилось, когда мы перестали бы приносить друг другу пользу?       — Я надеялся, что к тому моменту ты сам бы понял, что мы друг другу не нужны.       — А если бы я стал задавать вопросы, как сейчас?       — У меня бы уже было придумано оправдание.       Они недолго помолчали.       — Скажи мне вот что, — начал Квентин, с внимательным прищуром глядя на задумчивого Паркера. — Уж если я оказался неправ, то почему в тот день ты полез целоваться и позволил соблазнить себя сегодня на самом деле?       Питер замер. Да, похожим вопросом он задавался тоже, но к точному ответу так и не пришел. Любовь ли это? Скорее нет, слишком сильное чувство. Простая симпатия тоже пролетает, слишком слабое. Будь это влюбленностью, что именно могло зацепить его в Квентине, кроме внешности? Он умен, внимателен, вежлив, целеустремлен и уверен в себе, но разве этого достаточно? Пожалуй, особенно Паркера привлекало то, что на фоне Бека он никогда не чувствовал себя незначительным. С ним всегда общались уважительно, так, словно видели себе ровню. Он это безмерно ценил.       За размышлениями парень даже не заметил, как медленно вплел свои пальцы в чужие волосы, став мягко перебирать прядки. Квентин прикрыл глаза.       Ждет ли он какого-то конкретного ответа и направит ли мысли в нужное русло, или позволит Питеру разобраться самому? Все его действия с романтическим, как думал парень, подтекстом, по всей видимости, оказались ничем иным, как своеобразным способом отпугнуть. Какая будет реакция, если план сработал в другую сторону, и Паркер все же признается в своей, скорее всего, влюбленности? Ему почему-то казалось, что после такого Квентин точно сделает все возможное, чтобы от него отвязаться.       Бек недовольно промычал и разлепил веки, смотря Питеру точно в глаза.       — Должен ли я начинать опасаться, что твои мысли пошли не по той дорожке? У тебя там, кажется, возникли сложности. Скажи мне, о чем ты думаешь, и я честно тебе отвечу.       До сложившейся ситуации, Квентин всегда был прямолинеен. О нем создается впечатление, что проблемы он решает так же быстро, как математик задачку из первого класса. Для него это просто. Он не зацикливается долго на своих эмоциях и просто что-то делает, руководствуясь собственным пониманием правильного поведения в какой-либо ситуации и логикой. Способен просчитать наперед тысячу шагов и их последствий. В этом они совершенно не похожи. Питер привык действовать по интуиции и чаще прислушиваться к своим чувствам.       Он ощущал с мужчиной некоторую связь, которая появилась после того, как тот немного рассказал о своем прошлом. Они оба потеряли дорогих сердцу людей и столкнулись с неизбежными последствиями в виде долгих переживаний, а затем появившихся подсознательных страхов. В какой-то степени Питер считал их родственными душами, пусть и не до конца верил в судьбу.       Рассуждая о Квентине с психологической точки зрения, он понимал, что как минимум заинтересован в нем. Бек вызывает восхищение, желание проводить время рядом и просто быть на него похожим. Паркер понятия не имел, как из всего этого собрать хоть что-то определенное.       Тишина затягивалась снова, и Бек позвал еще раз:       — Питер.       — Я думаю, что влюблен в тебя, — поспешно ответил он, встречаясь с собеседником взглядами, несмотря на то, что от стыда хотелось провалиться под землю. Пальцы в чужих волосах неконтролируемо дрогнули.       Лицо Квентина ни капли не изменилось, и Питер всерьез задумался: сказал ли он это вслух или просто представил ситуацию.       — Почему ты смотришь на меня так, будто ждешь, что я скривлюсь в отвращении? Конечно, я думал об этом как о возможном исходе, но меня приятно удивило, что ты пришел к такому выводу без моей помощи, — сказал Квентин, улыбнулся и сел.       Он указательным пальцем попытался заправить волнистую прядку Питеру за ухо, но она тут же выпала из-за нехватки длины зацепиться за ушную раковину. Тогда, просто отодвинув ее со лба в сторону, он нежно прикоснулся к нему губами, оставаясь в таком положении на пару секунд. Очевидно, мужчина не слышал, как судорожно бьется сердце рядом в ожидании ответа. Парень задержал дыхание. В ушах стучал пульс. Он боялся, что своими словами обременил мужчину.       — Я уже давно ни с кем так не сближался и, кроме тебя, у меня больше никого нет, Питер. Конечно, ты мне очень дорог. Действительно ли ты хочешь иметь со мной дело? — спросил Квентин, отстранившись.       Увидев реакцию мужчины, Паркер быстро пожалел о сказанном. Не стоило разбрасываться словами, а обдумать все тщательнее, попросить еще немного времени, чтобы объявить о своих чувствах пусть не с гордостью, но хотя бы без стыда. Он до смерти боялся, что слова Бека окажутся правдой, и через какое-то время придет осознание, что он Питеру не нужен. Разбивать чужое сердце хотелось меньше всего на свете.       Не впервые черта характера, из-за которой ему нужно всегда докапываться до самой сути вопроса, чтобы быть уверенным на все сто, тормозит его. Парень понимал, что отступать поздно. Если ему так важно разобраться в себе до конца, то, наверное, даже хорошо, что Бек узнал. Только общаясь и взаимодействуя друг с другом, они оба смогут понять предел своих чувств.       Паркер выдохнул и прикрыл глаза, расслабленно улыбнувшись. Ему, как минимум, хочется попробовать «иметь с Квентином дело».       — Да, действительно. Не думаю, что кто-то стал бы так шутить.       Квентин хмыкнул, наклонился на уровень лица Питера и ласково чмокнул его в губы, создавая после этого между ними небольшую дистанцию. Он будто проверял, уверен ли парень в своем решении. Недолго думая, тот взял чужое лицо в ладони, притянул к себе, и этот поцелуй вышел настоящим, намного увереннее, чем тот, что во время прогулки по вечернему парку под мостом.       — А ты, Квентин? — отстранившись, спросил парень и коснулся своим лбом чужого.       — М?       — Ты уверен, что говоришь от души? Несколько часов назад ты в одиночку напивался из-за своего мужа, а теперь признаешься в чувствах другому. Я не хочу, чтобы ты искал во мне замену, иначе обоим будет плохо.       Квентин ласково улыбнулся и погладил парня по волосам.       — Жаль, что я заставил тебя так думать. Да, Питер, уверен. Прошло много времени, я уже давно решил, что пора двигаться дальше. Просто изредка воспоминания накатывают сами по себе, злят и заставляют делать глупые вещи. Ты, наверное, заметил, что сегодняшнее поведение мне несвойственно.       Паркер не смог сдержать ответную улыбку и сам потянулся к чужим губам. Они целовались довольно долгое время, пока он не замычал и не стал отклоняться назад, упираясь ладонями в плечи мужчины.       — Стоп, все, — остановил он, не подпуская ближе. — Если так и дальше продолжится, у меня начнется естественная реакция.       — Правда? — не задумываясь об этом ранее, спросил Бек, приподнимая брови. — Естественная реакция, значит.       Он хохотнул с формулировки и мягко повалил парня на спину. Ловко поймал запястья пальцами, чтобы не сопротивлялся, и поднял их у Питера над головой, не причиняя ни капли боли.       — Подожди! Мы еще не все обсудили! — принял отчаянную попытку Питер, но не смог сдержать мычания, когда Бек вдруг втянул в рот небольшой участок кожи на его шее. — Еще обещал, что, стоит мне попросить, ты остановишься!       — Как, скажи мне, я могу не чувствовать к тебе то же самое, что и ты ко мне?       Больше попыток притормозить Питер не предпринимал.

***

      — И что дальше? — лежа голышом на полу рядом с Квентином и разглядывая потолок, спросил он.       — Дальше? — Бек сделал задумчивое лицо и приложил к подбородку пальцы. — Я уволюсь, ты бросишь учебу, мы поженимся, заведем детей, купим большой дом на берегу моря и будем жить долго и счастливо. Все как у людей.       Воцарилось молчание, и мужчина засмеялся, увидев лицо парня.       — Я же шучу! — сквозь хохот сказал он. — Я даже не представлял, что все так сложится. Понятия не имею, что дальше.       — Я почти поверил, — с улыбкой закатил глаза Питер, отворачивая голову.       Они на какое-то время замолчали, бездумно рассматривая белый потолок с точечными светильниками, пока Квентин не вспомнил:       — Перед этим ты сказал, что мы еще не все обсудили. Что тебя беспокоит?       Предчувствуя примерную реакцию, Питер лишь молча повернул голову к Квентину и уставился ему в глаза.       — Нет, — догадавшись спустя короткое время, ответил мужчина, отворачиваясь вновь к потолку. — Даже не начинай со своим блокнотом.       — Ты не понимаешь…       — Питер, это ты не понимаешь, — спокойно перебил Бек. — Ты можешь мне хотя бы нормально объяснить, зачем тебе это?       — Я просто хочу справедливости, — он перевернулся на бок и подпер голову рукой, смотря на мужчину. — Почему ты так защищаешь эту книжку, если говоришь, что там нет ничего важного?       Не желая ссориться и зная, что от своего Паркер не отступится, Квентин продолжил говорить своим нейтральным голосом без единого намека на раздражение.       — Как же тебя убедить-то, что наша безопасность гораздо важнее, чем справедливость для наркомана, который бы и так скоро умер. Нас, как минимум, сделают подозреваемыми. Ты можешь посчитать, сколько прошло времени с момента, как блокнот попал к нам в руки?        Питер поджал губы.       — Я не знаю. Для меня это почему-то важно. Не могу объяснить, — сказал он и отвел взгляд. — Чувствую, как будто что-то не так, и мне кажется, это ощущение пройдет, как только люди поймут, что Спирса убил не маньяк, а кто-то другой.       — Откуда ты знаешь? — спросил Бек со вздохом. — Может быть, он был на взводе и сорвался на первого попавшегося человека.       — Ты сам-то в это веришь?       Наступило молчание.       — Спирс говорил тебе, зачем Элеоноре нужен был блокнот? С твоих слов, он сам сказал, что она его искала, — спросил Питер, вдруг сев и обняв колени руками.       Квентин лишь пожал плечами, наблюдая, как Питер, смотря куда-то в одну точку на полу, хмурится, терзаемый размышлениями.       — Хотя бы покажи мне его, — сказал он и обернулся на Бека через плечо.       Какое-то время ничего не происходило, но в итоге Квентин молча поднялся на ноги и покинул комнату. Паркер сначала расстроился, посчитав, что ему отказали, и не смог сдержать радостную улыбку, когда Бек, все еще нагой, вернулся и протянул запрашиваемую вещь.       Полный энтузиазма парень осторожно открыл блокнотик, который выглядел так, будто развалится, стоит сделать одно неверное движение. Он не надеялся увидеть что-то конкретное и гадал, почему не попросил блокнот раньше. Может, это натолкнуло бы его на какую-нибудь идею, из-за которой не пришлось бы ругаться с Беком, а Спирс бы получил справедливое расследование своего убийства сразу.       Странички хрустели при каждом касании, и, успокаиваемый этими звуками, Питер рассматривал кривые заметки на скорую руку, даже примерно не представляя, кому принадлежат все эти имена, и какое значение имеют даты рядом с ними. Он осознал, что в голову так и не закралось ни единой полезной мысли только когда до конца оставалось листов пятнадцать. Лишь прежняя идея отдать вещицу в полицию. Если они разберутся в значении записей и поговорят с этими людьми, то наверняка смогут найти мотив или хоть какую-нибудь связь между ними и убийством Спирса.       Вдруг Паркер замер, а пальцы его так и остались на книжном блоке, не переворачивая следующую страницу. Перед глазами оказалось имя Элеоноры Уиш и дата, если память не подводит, за день до обнаружения ее тела. Вопрос о значении записей эхом раздался в голове. В полицейских отчетах Спирс значится последним, видевшим ее живой. Если в указанный в блокноте день она встречалась с ним, значит, умерла сразу же после? Ричард не мог быть тем, кто лишил ее жизни. Официально доказано, что смерть Элеоноры повторяет участь других жертв маньяка, а Спирс никак не мог повторить его действия с идеальной точностью. Может, женщина умерла на следующий день, а тело обнаружили через несколько часов? Определенно нет. В отчете судмедэксперта говорилось о полном окончании стадии гипостаза — начального развития трупного пятна, которое проходит минимум через двенадцать часов после смерти. А если учитывать уличный мороз, прошло и того больше.       Голова начала болеть. Питер встал, надел на себя одну лишь клетчатую рубашку, чтобы не ходить голым, но и не запачкать остальные вещи оставшейся на бедрах спермой, и направился в сторону ванной комнаты, куда Квентин ушел сразу же после передачи ему блокнота. Не отводя взгляда от записей, парень постучал костяшкой указательного пальца по двери и уперся в нее плечом, возобновив листание страничек.       — Что?       — Ты выяснил, что значат все эти записи? У меня мозги кипят.       За дверью послышалась возня. Судя по всему, Бек уже одевался.       — Еще здесь не хватает нескольких листов, — продолжил парень. — Шесть… нет, семь. Как думаешь, почему?       Квентин вышел в простых серых джинсах и горчичной кофте с закатанными до локтей рукавами. Он собирался ответить, но вдруг закрыл рот, увидев Паркера. Проследив за чужим взглядом, тот смутился, схватился за край своей рубашки и оттянул вниз, насколько было возможно, прикрываясь.       — Не смотри, я просто не хотел пачкать одежду.       Улыбаясь, Бек молча забрал у него блокнот.       — Точно, к сожалению, не выяснил, — ответил он. — Я собирался наведаться к Спирсу еще раз и попытаться добиться объяснения, но из-за его убийства остались только догадки. Пока что я остановился на том, что даты рядом с именами — дни, в которые эти люди получали от Ричарда дозу. Насчет вырванных страниц сказать ничего не могу.       — Он был контрабандистом? — удивился парень.       — Скупщиком. Такого, как Спирс, никто бы не пропустил через границу без проблем. Помнишь, я говорил тебе, что он часто устраивал в своем доме нарко-вечеринки? — Питер кивнул. — Так вот все эти имена принадлежат его знакомым, которые как раз эти вечеринки и посещали. Это не левые люди.       — Но откуда у него были деньги на наркотики?       — Долги, скорее всего.       — И он знает людей, приходивших к нему, лично? Всех?       — Как я и сказал. И полиция их уже проверяла, так что говорю в который раз: если мы отдадим им это, — мужчина легко покачал рукой с блокнотом в воздухе. — Только навлечем на себя проблемы и лишнее внимание, а копы ничего не смогут сделать со здешней информацией.       Какое-то время Паркер задумчиво молчал, обрабатывая информацию. Слова Бека, его поведение и нежелание сотрудничать с полицией вдруг стали иметь для него смысл.       — А Спирса могли убить из-за долгов? — спросил Питер.       — Других причин я не вижу, — спокойно ответил мужчина, легко пожимая плечами.       Паркер отчего-то цокнул.       — Почему ты говоришь мне об этом только сейчас? Если бы я с самого начала знал все это, что этих людей уже проверяли, из-за чего блокнот абсолютно бесполезен, мы могли бы избежать всех тех бессмысленных споров.       Квентин поднял брови и склонил голову в сторону. Весь его вид говорил о том, что его вины в этом нет.       — Во-первых, наверняка я узнал это только на прошлой неделе, до этого были лишь предположения, основанные на том, что некоторые имена мне изначально знакомы из других дел о наркотиках, а во-вторых, ты разве хоть раз пытался меня выслушать? Первым начинал спорить, выводя меня из себя. Очевидно, после такого мне нужно было какое-то время, чтобы остыть, и мы не могли нормально закончить разговор.       — То есть ты хочешь сказать, что это я виноват, раз ты заводишься с пол оборота, стоит мне хоть немного с тобой не согласиться? Ты, между прочим, тоже не хотел выслушивать мою точку зрения.       Почти одновременно они поняли, что в ситуации неправы оба, но останавливаться было уже слишком поздно. Блокнот, раскрывшись, упал на пол. Паркер вмиг оказался лицом к стене, упираясь в нее согнутыми в локтях руками, а Бек сжимал его бедра и насаживал на себя, слушая еле сдерживаемые стоны.       Оргазм настиг сначала Квентина, затем Питера через несколько секунд.       — Что это было? — прижавшись щекой к вертикальной поверхности, спросил второй с тяжелым дыханием.       — Прости, не знаю, что за меня нашло. Не понравилось? — сказал мужчина и подхватил парня на руки, пока тот на дрожащих ногах не съехал вниз.       — Сейчас понравилось, но потом это будет зависеть от количества предотвращенных этим способом споров.       Квентин хмыкнул, занес Питера в ванную комнату и, еще немного подержав, все-таки поставил на пол.       Опять он уходит от разговора. Питер не раз замечал, что Бек так поступает, и речь не только о сегодняшнем дне. Ему, будто, стало неприятно обсуждать дело, хотя это он был тем, кто с яростным рвением предложил начать расследование. Паркер не мог понять причины такого поведения, из-за чего чувствовал желание загнать мужчину в угол. Припереть к стене и заставить рассказывать все, что ему известно, без привычного юления отвечать на вопросы.       Питер понимал безрезультатность метода «Спросить прямо». Он давно догадался: Квентин не тот, кто станет отвечать на заданные вопросы, если ему это невыгодно. Хочешь что-то узнать? Придется читать между строк. Вот только проблема в том, что Паркер понимал и то, что этот способ также не подходит. Он уже пытался прочитать между строк и, как известно, лишь создал себе дополнительный стресс из-за переживаний, мол, Бек в нем разочаровался и предпочел работать в одиночку. Нужно было придумать что-то еще.       Он был абсолютно слаб перед этим мужчиной. Зависим от мнения и падок на похвалу. Они оба это знали. Квентин крутил парнем, как хотел, а тот, пробуя подступиться каждый раз по-новому, лишь попадал в очередную ловушку. Даже сейчас, когда в голове Питера роились эти мысли, он не мог ничего ни сделать, ни сказать, лишь лениво подставлять шею под мягкие поцелуи и чувствовать, как теплые струи воды падают на их головы из встроенной душевой панели.       — Мы вернемся к этому разговору позже, — пообещал он вполголоса, окончательно закрыв глаза, и откинул голову назад, на чужое плечо.       — Угу, — с улыбкой промычал мужчина ему в ухо.