Timer / Таймер

Что-то где-то пищало — Кара могла слышать это даже сквозь туман очень хорошего сна, которым она пыталась насладиться. Она сделала несколько отчаянных попыток удержать фантазию, пока та растворялась в реальности её всё ещё тёмной спальни. Наконец Кара сдалась и, громко вздохнув, уткнулась лицом в подушку. — Убей его, — пробормотала она, слегка поёрзав, пока пронзительный звон продолжал звучать, — убей его огнём. Она услышала тихое хихиканье за плечом, рука вокруг её талии напряглась, и тёплое тело придвинулось ближе, прижимаясь к её спине. — Над чем ты смеёшься? — Голос Кары всё ещё был низким после сна. Она повернулась к женщине, чьи улыбающиеся глаза и красивое тело только что исчезли из её сонных фантазий. — Над тобой. Лена приветствовала её нежным поцелуем, запустив нетерпеливые руки в её волосы. Это то, что Кара быстро узнала о наследнице Люторов: Лена любила её волосы. Она не могла удержаться и не провести пальцами по золотистым локонам, расчёсывая пряди, проводя ногтями по коже головы, откидывая выбившиеся пряди с лица блондинки; казалось, она не могла насытиться, и Кара была искренне благодарна. — Ты такая милая, когда просыпаешься расстроенная и готовая убить. — Но почему слышен звуковой сигнал? — Кара надула губы, и Лена снова поцеловала её, не в силах устоять перед восхитительным изгибом её губ. — Это твой таймер. — Она рассмеялась, взяла Кару за руку и, подняв её, дважды постучала по полоске пластиковой схемы, заставив ту замолчать. — С годовщиной, любимая. Кара широко улыбнулась и прижалась к Лене, закинув ногу на её бедро и медленно поцеловав в губы. Она чувствовала приятную вибрацию, когда Лена радостно мурлыкала у её рта, и не могла удержаться от того, чтобы не провести языком по полной нижней губе. Это вызвало хриплый смех, и руки попытались притянуть её ближе. Навсегда ближе. Кара не могла поверить, что прошёл целый год с тех пор, как их таймеры обнулились: казалось, ничего не изменилось, хотя в то же время изменилось всё. Она по-прежнему работала репортёром в CatCo, по-прежнему оказывала героическую помощь с сестрой в DEO, но в конце каждого вечера вместо того, чтобы лететь в свою старую пустую квартиру, она прилетала сюда: в квартиру, которую делила с Леной. Стены были увешаны произведениями искусства, которые им обеим нравились; мебель представляла собой мешанину модерна середины века и набитого твила, что каким-то образом сочеталось в их пентхаусе — Кара до сих пор не могла поверить, что живет в самом настоящем пентхаусе. Когда она только переехала сюда, Лена дала понять, что Каре никогда не придётся жертвовать какой-либо частью себя, чтобы разделить с ней жизнь, и наследница Люторов более чем сдержала своё обещание. Кара никогда в жизни не чувствовала себя такой счастливой, такой любимой, такой безоговорочно поддерживаемой. И это было легко. Кара часто думала о разговоре с Дж’онном в тот день, когда она устроила беспорядок в тренировочной комнате: любить Лену было легко, как дышать. Это происходило естественно, как он и говорил. Конечно, нельзя сказать, чтобы у них не было своей доли проблем. Героиня Нэшнл-Сити была влюблена в одну из самых преследуемых женщин в районе трёх округов. Казалось, никогда не было недостатка в пришельцах, пытающихся разрушить высотные здания L-Corp, в террористических группах спускающихся с крыши, чтобы штурмовать офис, не говоря уже о тех редких визитах матери Лены, которые никогда не были приятным сюрпризом. Но они сталкивались с этими угрозами вместе, и каждая понимала свою роль. Поначалу это было определённо непросто, поскольку обе женщины были непреклонно упрямыми и одержимыми стремлением стать воплощением смелости и справедливости. Однако, как только они осознали, что их отказ уступить может фактически поставить под угрозу друг друга, они сдали свои позиции, вместо этого работая вместе и используя свои сильные стороны, чтобы обеспечить безопасность друг друга. Спустя год их взаимодействие превратилось в хорошо отлаженный механизм. Однако более резким, чем нападения пришельцев и другие тревоги, связанные с любовью к Лютор, была внезапная, неожиданная слава. Кара испытала свою долю известности в роли знаменитости, как хорошую, так и плохую, как Девушка из стали, но всякий раз, когда пресса становилась слишком напористой, она всегда могла найти убежище в обыденной, повседневной жизни в CatCo как «просто Кара». На той неделе, когда их с Леной таймеры обнулились, это убежище было широко распахнуто, поскольку и журналы сплетен, и даже более авторитетные новостные агентства заметили, что Лена Лютор проводит всё свое свободное время с неизвестной блондинкой. Справедливости ради, они и так большую часть времени проводили вместе, но неожиданно границы физического контакта были нарушены, и пресса обратила на это внимание. Внезапно в газетных киосках появились фотографии, на которых они держались за руки — их обнулённые таймеры были выставлены на всех страницах журналов, которые люди читали на этой неделе — Лена целует Кару прямо возле ресторана «Нунан», они вдвоём смеются над отказом Кары съесть ещё один овощ за обедом, Лена заправляет волосы Кары за ухо, а та смотрит в ответ с беззастенчивым обожанием. Казалось бы, в одночасье, фотографии появились повсюду. Кара на самом деле поставила в рамку особенно удачный снимок, на котором они танцуют лицом к лицу на благотворительном мероприятии в пользу местной детской больницы, и отдала его Лене, которая сразу же поставила его на видное место на своём столе. Но фотографии продолжали появляться — в газетных киосках, на работе Кары, на сайтах сплетен — и Кара начала немного выходить из себя. Однако ещё больше раздражающим, чем фотографии, был шквал постоянной болтовни незнакомцев. В течение первых двадцати четырёх часов после их разоблачения как пары пресса раскрыла её личность, но не как Супергёрл, слава Рао, а как кроткую журналистку Кару Дэнверс, и её аккаунт в социальных сетях практически взорвался различными сообщениями, тегами и твитами. В течение почти трёх недель тэг #karlena был в тренде в Твиттере, и Каре приходилось сталкиваться с ежедневными комментариями о её отношениях, её одежде, её теле от сотен и сотен незнакомцев. — Ли, почему все эти люди называют меня «мамочкой»? — спросила она Лену. — И кто-то только что опубликовал фотоколлаж, на котором, изображена я, похоже, только в платье без рукавов с надписью «Я ГЕЙ». Откуда они вообще берут все эти фотографии? И они говорят, что они геи или называют меня геем? Потому что я думаю, что это немного самонадеянно. Хотя мои руки выглядят неплохо… — Лена лишь рассмеялась, а затем привлекла Кару к себе, целуя её до потери сознания. В конце концов Кара согласилась на интервью как знаменитый репортёр CatCo и под бдительным вниманием Джеймса опубликованный эксклюзив был сделан со вкусом, а фотографии прекрасны. Казалось, это удовлетворило любопытство масс, и в конечном итоге всё улеглось. Пока примерно месяц спустя Кара не совершила ошибку, поцеловав Лену в щёку, будучи в полном облачении Супергёрл. Угасающие угли одержимых их отношениями фанатов, казалось, внезапно снова превратились в ревущее пламя: незнакомцы теперь спорили о том, должна ли Лена остаться с Карой или бросить её ради Супергёрл, несмотря на то, что они заранее знали, что их с Леной таймеры совпали. Кара была утомлена всеми комментариями третьих лиц, но когда Лена позже вечером оседлала её колени, обхватив их бёдрами, провела нежными пальцами по гербу на груди и мягко толкнула её на кровать, ей вдруг стало всё равно. Кара или Супергёрл, #karlena или #supercorp, Лена Лютор по-прежнему принадлежала ей, а она принадлежала Лене. Сама Лена в конечном итоге урегулировала войну в социальных сетях после того, как написала, что «хотя Девушка из стали может время от времени спасать мне жизнь, нет никого, с кем я бы предпочла провести её, кроме Кары Дэнверс», и всё снова улеглось. Более или менее. По правде говоря, самая большая проблема, с которой они столкнулись вместе, исходила не от прессы или какой-то невидимой инопланетной угрозы; скорее, это была семья, привязанность без ожидания. Лена, всегда готовая непоколебимо верить в Кару, с трудом распространяла эту веру, это доверие на других. Всегда слишком осторожная, чтобы расслабиться в тепле, наследница Люторов ожидала, что каждый комплимент из любого другого рта будет сопровождаться ударом, а за каждой банальностью последует просьба. Нежность была чисто деловой. Лена потратила годы, тщательно развивая свою уверенность в себе и самостоятельность, и ей было трудно открыться и довериться доброте без ожидания скрытых мотивов, что затруднило ситуацию, когда семья Кары приняла её с такой готовностью, с такой внезапной открытостью и нежностью. Не то чтобы они ей не нравились, скорее наоборот, она просто не совсем понимала, как себя вести в рамках их заранее установленной динамике комфорта и тепла. Первой сквозь эту стену прорвалась Алекс; после нескольких неудачных попыток, закончившихся странно резкими тонами и холодными рукопожатиями, они нашли общий язык, когда сестра Кары пригласила Лену на конференцию по инновациям в биомедицине. Они провели день, разглядывая новую, блестящую технику — Лена украдкой делала заметки, мысленно разбирая и перестраивая каждую часть снова и снова, в то время как Алекс постоянно повторяла про себя мантру «смотри глазами, а не руками». В конце дня Лена протянула руку агенту, холодно сказав: — Спасибо за это, Алекс, я перед тобой в долгу. Сестра Кары склонила голову набок, почти сбитая с толку, а затем откровенно рассмеялась: — Ты мне ничего не должна, Лена, — она ​​сделала паузу и сверкнула ей самой яркой улыбкой, — но я бы не прочь сделать это через какое-то время снова, я имею в виду, если ты хочешь. Мне было очень весело, и прошло много времени с тех пор, как мне было с кем пообщаться по такого рода вещам. Кара любит науку, но примерно через пять секунд ей становится скучно и она хочет есть, а Мэгги просто называет меня ботаном. — Мне тоже было весело. И я бы с радостью сделала это снова, Алекс. — Лена улыбнулась, мило и почти грустно, и в этот момент Алекс мельком уловила проблеск того, что привлекло Кару к наследнице Люторов. Она взяла протянутую руку и, вместо того чтобы пожать её, притянула Лену в свободные объятия, стараясь дать ей возможность уклониться. Однако, к её удивлению, Лена наклонилась к ней и ответила на объятия с такой же теплотой. — Эй, я уверена, если мы объединим наши головы, то сможем перепроектировать один из этих плазменных скальпелей. — Алекс толкнула её в плечо, и они пошли в ногу. — О, я уже думаю об этом. Той ночью Лена упала в постель обессиленная и слегка обожжённая после того, как весь вечер работала с Алекс над собственным, усовершенствованным, прототипом. Как только Алекс преодолела защиту Лены, лишь вопросом времени стал штурм на неё со стороны Элайзы Дэнверс, взявшей на себя задачу осыпать Лютор любовью — так же, как она сделала это с Мэгги. Первой реакцией Лены был стойкий скептицизм, но чем больше она наблюдала за Карой с приемной матерью, за их игривыми перепалками, за нежной критикой, искренней заботой и беспокойством, за тем, как легко она приняла Лену, несмотря на её фамилию, тем больше она начинала подозревать, что теплота Элайзы может быть искренней. Это произошло в первый совместный День Благодарения. После недолгого спора с Карой, больше для галочки, чем для чего-либо ещё, Лена позволила перенести себя из офиса в квартиру Алекс, где её уже ждали друзья и семья Кары, перекусывая и весело смеясь. Едва она вошла в квартиру, как её заключила в приветственные объятия Элайза. Они отстранились друг от друга и какое-то время стояли рядом, наблюдая, как Кара достала из духовки горячую кастрюлю — без рукавиц — и начала препираться с Алекс, пока не вмешалась Мэгги с бокалом вина для старшей сестры Дэнверс. — Посмотри на моих прекрасных девочек, — прошептала Элайза, свободно положив руки на плечи Лены. — Никогда не знаешь с самого начала, что готовит жизнь. — Они необыкновенные женщины, — ответила Лена. — Да. И я очень благодарна, что они нашли таких необыкновенных женщин. — Элайза наклонила голову, наблюдая, как Кара берёт бокал Алекс из её рук и передаёт его Мэгги. — Жизнь сочла нужным подарить мне удивительно выносливых, блестящих дочерей, и я очень, очень благодарна. — В детстве Алекс всегда была очень независимой и умной, и теперь она такая уверенная в себе, добрая женщина. Потом появилась Кара, очень грустная и сильная — не только физически, но и эмоционально. Она никогда не позволяла перенесённым трудностям удерживать её от стремления к совершенству. Затем Алекс нашла Мэгги, которая такая жёсткая и такая эмоционально сложная, она ничего не позволяет Алекс безнаказанно, и они поддерживают друг друга, даже когда это сложно. Особенно в трудное время. — Элайза сделала паузу, и они с Леной рассмеялись, когда Мэгги вернула вино Алекс, и Кара назвала её предательницей. — И тут появилась ты. Лена громко сглотнула и подсознательно прижалась к боку Элайзы. — Ты, Лена, иногда так сильно напоминаешь мне Кару. Вы обе столкнулись с такими невзгодами за свою относительно короткую жизнь, и всё же вы упорствуете; более того, вы поднимаетесь. — Лена тихо шмыгнула носом, сглаживая черты лица, чтобы не выдать свою грубую реакцию на беззастенчиво лестную оценку Элайзой её характера. — Вы неизменно добры, ставите потребности других выше своих, формируете собственное мнение, делаете собственные выводы, неустанно трудитесь ради высшего блага. Это те самые качества, которыми я больше всего восхищаюсь в своих девочках, качества, которые мы с отцом так усердно старались им привить. Были ли когда-нибудь сомнения? Лена подняла подбородок к Элайзе, её глаза блестели от непролитых слез. — Сомнения? — Что ты наша? Что тебе суждено было стать частью этой семьи? — Элайза сжала плечо Лены, и та повернулась к ней, позволяя обнять себя, улыбаясь сквозь слёзы, пока Элайза успокаивающе гладила её спину. Теперь, несколько месяцев спустя, купаясь в свете нового дня, наследница Люторов и Девушка из стали лежали рядом друг с другом, готовые начать следующий год совместной жизни. — Знаешь, что сделало бы эту годовщину лучшей на свете? — Кара, это в буквальном смысле наша первая годовщина. Логически рассуждая, это уже лучшая годовщина, которая у нас когда-либо была, поскольку нет другой основы для сравнения. Впрочем, это также делает её худшей из всех. — Лена задумчиво склонила голову набок. — Полагаю, чтобы создать метод научно-измеримой оценки, нам понадобится больше годовщин. Я предлагаю большее количество. — Ещё много годовщин, — кивнула Кара, её лицо выражало притворную серьёзность. — Да. — Пальцы Лены снова нашли волосы Кары, пробираясь сквозь беспорядочные локоны и притягивая её ближе. — Только для того, чтобы получить достаточно большой объём выборки для точных результатов. — Зануда. — Кара улыбнулась и прижалась губами к губам Лены. — Она отстранилась. — А если серьёзно, ты знаешь, что сделало бы её автоматически наверняка лучшей, с научной точки зрения? Лена невольно рассмеялась. — Я полагаю, блинчики? — Да! — Кара подвинулась и практически захватила Лену в шквале одеял, восторженных губ и блуждающих рук. Час спустя, когда определённые аппетиты временно утолились, в то время как другие всё ещё пылали, Лена стояла перед плитой, наливая на сковороду идеальные кружочки теста для блинчиков, добавляя тут и там завитки и волны. — Космические блины! — радостно воскликнула Кара, когда Лена перевернула блин с кольцами, похожий на Сатурн. — Я знаю, что они твои любимые, — ответила Лена, улыбаясь, и сильные руки обхватили её сзади, а подбородок Кары лёг на её плечо. — Ты моя любимая, — промурлыкала Кара, целуя её в шею чуть ниже уха. И на какое-то мгновение, короткое, мимолётное мгновение, Лена послала молитву благодарности и любви ни к кому в частности: благодарность за таймеры, за найденную семью, за пришельцев и супер костюмы. Благодарность за сильные руки, нежные поцелуи и всё время в мире.