Твой нрав обращает воду в пар

      Внутри теплится смесь негодования, непонимания и удивления. Зарождается злость. Брови, поднявшиеся на лоб, ползут вниз, искривляясь в позиции, не предвещающей ничего хорошего.       Астрид резко оборачивается, так резко, что толстая коса её угрожающе описывает дугу и падает на левое плечо.       Сзади — полно народу, что столпились вокруг девушки и её шкафчика. Кто-то удивляется, кто-то злорадствует, кто-то ничего не понимает, однако все до единого синхронно шарахаются, отступая назад, когда блондинка направляет на них свой жгучий взгляд, полный угрожающих огоньков.       Её глаза — голубые лагуны — бегают по толпе, будто бы у того, кто это сделал, всё должно быть написано на лбу. Это, конечно, не так, но выражение лица Хедер Вереск говорит, нет, кричит в рупор, раздирая горло, о том, чьей помадой было написано «любовное» послание. Руки её сложены на груди, а правый уголок губ, кажется, готов достать мочки уха.       Она права. Это война.       Все ещё оставаясь в относительно спокойно мыслящем разуме, Астрид отводит взгляд от девушки, понимая, простой взгляд тут не поможет. Переводя глаза по толпе, она встречается ещё с одной парой глаз, изумрудной и проницательной, в этот момент выдающей удивление, нотку беспокойства. А потом и… раздражение, нахмуренные брови?       Он вовсе не походит на человека, который знал про «неимоверно остроумный» план Хедер, и ей правда хочется думать, что это так.       Он походит на того, кто готов распихать всю толпу и подойти к ней, к Астрид, чтобы спросить, что произошло…       Сперва ей так кажется.       Потом же, за долю секунды, он превращается в разгневанного…       — Что здесь происходит?       Все разом обращают взгляд на мистера Ньюбла, что волшебным образом появился в коридоре секунду назад. Он в свою очередь грозно оглядывает толпу и в итоге задерживает глаза на Астрид, что, словно цветок в клумбе меж десятка своих собратьев-учеников, что растут неимоверно близко.       — Мисс Хофферсон! Что тут происходит?       — Ничего необычного, мистер Ньюбл! — блондинка саркастично поводит плечами. — Просто этим утром я подошла к своему шкафчику, а он, оказывается, разрисован.       Девушка кидает взгляд сперва на шкафчик, а потом и на директора, очевидно, ожидая от него реакции из серии «а, ну точно, всё ясно, Хедер Вереск во всём виновата», которая по её мнению является несомненно очевидной и самой правильной. На деле же она получает все тот же строгий взгляд.       — Прошу вас пройти в мой кабинет.       Её брови поднимаются ещё выше, чем при виде надписи на шкафчике минутой ранее: неужели у него есть какие-либо сомнения по поводу виновника торжества? Верно, Астрид размышляет, словно ребёнок, уверенный в своей правоте, но разве победоносный взгляд Хедер не кричит сам за себя?       И всё же ещё хуже непонятной «слепоты» директора оказываются секунды, во время которых Хофферсон минует Хедер и её ехидно хихикающую команду.       Брюнетка смотрит так, будто бы исход войны оказался на её стороне. Ох, как же сильно она ошибается.       В целях поддержания гордо поднятой головы и непринужденной стойкости девушка проходит мимо всех, не замечая взгляда пары изумрудных глаз, сосредоточивших своё внимание на ней.       Не проходит и минуты, как блондинка уже сидит в кабинете директора. Он ходит туда-сюда вдоль стола, а она не отводит взгляд от какой-то точки, которую не видит.       — Ну почему школьный год только начался, а вы, ВЫ, мисс Хофферсон, уже попадаете в какие-то переделки?! — он останавливается, упирается пальцами в стол и пристально смотрит в глаза девушке. Та невинно и даже как-то равнодушно пожимает плечами:       — Не понимаю, о чём вы. Разве то, что кто-то расписал мой шкафчик, является признаком того, что я, — она тоже делает акцент на местоимении, — попала в переделку?       Какой бы не была Хедер Вереск или ещё кто-либо, совершивший глупый и по заявке оскорбительный поступок по отношению к девушке, он не будет являться тем, кого Астрид назовёт в обвинительном ключе: она не привыкла сдавать. К тому же, доказательства из серии «Вереск взбесилась из-за того, что я выдохнула рядом с ней, из-за чего она упала в озеро и теперь мстит» явно не будут приняты.       Он молчит; Астрид упирает локти в колени, переводит глаза прямо на сухое лицо директора:       — Вы что, серьёзно думаете, что я написала послание девицы легкого поведения у себя на школьном шкафчике, дабы познакомиться с каким-нибудь парнем?       Кажется, Ньюбл немного успокаивается и едва заметно мотает головой.       — А вы серьезно держите меня за дурака? — спрашивает он нервно-саркастичным тоном. — В этой школе девять сотен учеников, так что одним взглядом я не найду виновника. — Голубо-серые глаза его опускаются на поверхность стола, голос чуть утихает, становится спокойным, тон — рассудительным. — К тому же, даже если мы его найдём, будем честны: это ничего не изменит. Ведь в современном мире подростки… — тут он резко вскидывает голову и поспешно исправляется, — То есть, я хотел сказать, что…       — …Что мы найдём виновного, она… или он понесёт наказание и не будет больше выкидывать такие нелепости? — Астрид чуть вскидывает левую светлую бровь. На лице всплывает саркастичная ухмылочка, руки скрещиваются на груди, а стопа ноги, закинутой на другую, раскачивается. Ньюбл успокаивается и снисходительно улыбается, поправляя папки на своём столе.       — Читаете мои мысли.

***

      — Что это было?       Иккинг старается сдерживать своё непонимание, злость, но это ему плохо удаётся: тон раскрывает все карты. Парень останавливается перед партой, за которой сидит девушка, как только влетает в класс, нависает над ней, словно коршун над невинной голубкой. Да только голубка та нисколько не пугается, лишь бесстрашно сводит брови на переносице, да не глядя бросает девушке, что сидит на одной из парт позади повелительным тоном:       — Оставь нас.       Девушка смотрит на Иккинга, но и его взгляд выражает сейчас ту же просьбу… или скорее приказ. Через несколько мгновений они остаются одни в классе; шум учеников в коридоре едва пробивается сквозь закрытую дверь.       — Я не понимаю, о чём ты.       — Всё ты понимаешь, Хедер! — он раздражённо проводит рукой по лицу, будто бы это поможет немного прийти в себя. — Это ты разрисовала шкафчик Астрид!       — Какое тебе до этого дело?       — Мне есть дело до того, что ты творишь! Зачем, зачем ты причиняешь вред людям?       — О, давай, обвини ещё меня во всех грехах человечества, Хеддок! Прочитай мне лекцию о добродетели! Жду с нетерпением!       — Ну вот опять ты оборачиваешь всё в свою пользу! — парень на секунду замолкает и потирает виски. — Неужели так сложно ответить хотя бы самой себе, для чего ты всё это делаешь? Тебе что, так приятно издеваться над людьми?       — Издеваться? Сказал человек, который защищает какую-то там шлюху, о которой последнее время подозрительно дружелюбно отзывается, вместо того, чтобы перестать наезжать на свою девушку?       — Как тебе удалось сделать вывод о раскрепощённости Астрид? Разве ты хорошо её знаешь?       — Не спорю, ты явно знаешь ее лучше!       Лучшая защита — нападение. Вереск поднимается с места, не отрывая напряженного взгляда от парня. Долю секунды он молчит, и ей начинается казаться, что это — маленькая победа.       — Тот факт, что я пытаюсь понять, для чего ты написала на чужом шкафчике чужой номер телефона заставляет тебя думать, что я тебе изменяю?       — Что?! Не я это сказала! Так ты?.. — тут следует актёрский выдох, ладонь на груди и ошеломлённое выражение лица, которые резким движением руки и твёрдым голосом прерывает Иккинг:       — Хватит, Хедер! У тебя не выйдет перейти на эту глупую и бессмысленную тему и избежать моих вопросов!       — Ну, раз измены для тебя — глупая и бессмысленная тема…       — Хедер!       Она вроде как пытается сделать вид обиженной, невинной и раздавленной пострадавшей, но осознаёт, что Иккинг не ведётся на этот спектакль, и перестаёт пытаться. Один из вариантов — продолжить тему обвинения, но она понимает, что это ни к чему хорошему не приведёт. К тому же, не променяет же он её, Хедер, на какую-то там блондинку. Это очевидно.       А потому она решает использовать давно проверенную и беспроигрышную тактику, у тому же, все планеты выстроились специально для этого: их с Хеддоком сейчас разделяют несколько десятков сантиметров.       Вереск грациозно подносит руку к лицу Иккинга, касается щеки, уже хочет обвить шею, прикрыв глаза, томно смотрит на парня, уже начинает победоносно улыбаться.       Шатен резко перехватывает запястье, отводит от своего лица, ловит непонимающий взгляд девушки; звенит звонок на урок.       Хедер следит глазами за парнем, что успевает отпрянуть до того, как в класс вломится первый ученик. Он уходит куда-то на задние парты, смешиваясь с потоком учеников.       Эта тактика была проверенной и беспроигрышной.       А если он и впрямь с этой?..       В это время «эта» как раз проходит мимо, кажется, совсем не замечая никого вокруг, в том числе и брюнетку. Она занимает место в конце класса, неподалёку от Иккинга, что заставляет ногти Вереск впиться в кожу ладоней, а глаза — опасно прищуриться.       Тем временем Астрид выкладывает учебник и тетрадь, предвкушая очень уж вряд ли интересный урок химии, который будет проведён в одиночестве — Зои ведь перебралась к Сэму — и, вероятно, скуке. Она не смотрит ни на кого, в то же время являясь будто бы экспонатом в музее для остальных учеников класса. День начинается просто отлично.       Миссис Пьюр, облачённая в белый халат, появляется в кабинете и заходи на возвышение, на котором установлено её рабочее место. Она улыбается классу, кивает в знак того, что ученики уже могут сесть.       — Итак, ребята, — начинает она, — дни ваш начнётся с двух новостей. Первая: как вы видите, сегодня нас ожидает лабораторная работа, — она окидывает свой вид взглядом, на что раздаётся довольно неоднозначная реакция учеников, еле-еле оторвавших взгляды от той, вокруг которой было сосредоточено сегодняшнее утро: кто-то облегченно выдыхает, кто-то раздражённо вздыхает. — А вот вторая уже более интересная. Дело в том, ребята, что урок биологии у нас с вами будет через два дня, а я уже сегодня должна поставить вас в известность, что в этом полугодии у нас с вами есть незаконченная миссия: практическая работа. И работа эта должна пройти не на листке бумаги, а в самом прямом смысле — на практике. Итак, торжественно сообщаю, что в эту пятницу мы с вами отправляется на Озеро Слёз!       Весьма иронично она произносит это название с широкой улыбкой на лице, ожидая видимо бурной реакции класса, коей не следует. Все, кажется, сидят с открытыми ртами.       — Говорю сразу, ребята: никакая причина помимо болезни с подтверждением виде медицинской справки или смерти не является веской. От этого зависит ваша триместровая оценка. Точнее, её наличие.       Лёд медленно растекается по телу блондинки, ошарашенной новостью. Что?       Завидев лес рук удивлённых учеников, Пьюр поднимает свои руки в останавливающем жесте.        — Давайте я сперва всё расскажу, а потом вы зададите оставшиеся вопросы. Да, поездка обязательна. В ней вы просто обязаны научиться собирать исследовательские образцы, чтобы почувствовать себя настоящими учёными! — она воодушевлённо смотрит в даль, а потом вроде бы возвращается в реальность. — Выезжаем в пятницу в восемь, возвращаемся поздним субботним вечером. Позже я предоставлю список того, что нужно взять с собой.       Несмотря на выражение лица учителя, предполагающее отсутствие вопросов, рука Астрид мгновенно взвивается вверх.       — А если я не смогу поехать?       — Что ж, в таком случае я не смогу аттестовать вас, мисс Хофферсон.       Она падает на спинку стула и скрашивает руки на груди, выдыхает.       Миссис Пьюр оглядывает класс поверх очков, а затем, игнорируя гудящий класс, решает перейти ко возвратиться к другой своей новости.       — Итак, как я уже и сказала, сегодня пишем лабораторную. Вам нужно рассесться по парам… Мисс Хофферсон, садитесь к мистеру Хеддоку. Я уже убедилась в том, что вы с ним — отличная команда.       Брови равнодушной до этого момента Вереск взлетают вверх, она резко поворачивается на месте и начинает метать лазеры в блондинку. Та, к слову, немного вздрагивает при словах учителя и удивлённо ищет глазами парня. Она вопрошающе смотрит на Пьюр, та кивает. Девушка начинает собирать свои вещи, и, глядя на это, Вереск не может не стукнуть кулаком по столу, собрав на себе немногочисленные взгляды одноклассников.       Астрид опускается на место рядом с Иккингом Хеддоком, кидает на него взгляд, пододвигает стул к парте, смотрит на учителя и слышит: «ну привет».       — Привет.       Пьюр что-то говорит насчёт работы, Астрид пытается слушать её, но выходит не очень хорошо. Голову терзает один лишь вопрос — и этому ей трудно найти объяснение — какой-то внутренний голос кричит ей: «Вот, он здесь, ты должна, обязана спросить!»       Она на секунду хмурится, жмурится, приближается к Иккингу.       — Ты знал?       — Что? Нет. — Он, конечно, понимает всё сразу, а внутри его всего передёргивает от недавнего разговора с Хедер. — Если честно, я сам был удивлён.       — Удивлён? Вы ведь с Хедер…       Ему почему-то очень не хочется услышать продолжение этой фразы из её уст.       — Я не ожидал такого, честно.       Это было, верно, чересчур резко, но даже это лучше, чем продолжение фразы. Они оба замолкают.       — … целью работы станет изучение серной кислоты…       — Если… если я могу как-то помочь…       — Как?       И впрямь.       — Раздаём тетради!       Начало работы тоже проходит в тишине: написание числа, цели и приборы, раздача пробирок. Один — два взгляда в сторону друг друга. Голос Пьюр.       — Сегодня мы всё ещё мучаемся под руководством Пьюр? — спрашивает Иккинг.       — Надоюсь, нет. Ещё и эта идиотская поездка… Как же я не хочу ехать!..       — Держу пари, это не потому, что тебе просто лень, как всем остальным из класса.       Она отвечает не сразу, списывает тему с доски.       — Скоро у меня соревнования, я не могу пропускать тренировки.       — Соревнования? Звучит довольно интересно.       — И неимоверно важно. Ежегодный отбор на межштатные, а там и страна, юниорская олимпиада… — взгляд её загорается азартным огнём также быстро, как и угасает. — Впрочем, до того ещё далеко.       Глаза девушки возвращаются к тетрадным листам, рука выводит первую реакцию.       — А… на эти соревнования можно прийти, посмотреть?       — Да.       Она произносит ответ раньше, чем успевает подумать. Только сейчас Астрид выходит из своеобразного транса и чуть ли не впервые за весь урок поворачивается на Хеддока.       — Интересуешься плаванием?       — Меня в принципе привлекает спорт, а на соревнованиях я никогда не был.       Блондинка ловит взгляд миссис Пьюр, что, кажется, пристально наблюдает за ними двумя. Удивлённо приподняв брови, она решает вновь отвлечься на тетрадь.

***

      — Нельзя вливать воду в серную кислоту!       — Да мне плевать, Трисс, плевать!       Хедер просто кипит от злости. Даже тогда, когда Хофферсон опозорена на всю школу, она умудряется выводить Вереск из себя!       — Моё имя Виктория…       — А на это мне, конечно, не плевать!..       Вот и весь диалог с соседкой по парте.       — Осторожней!       — Я пытаюсь.       Они оба наблюдают за тем, как Астрид аккуратно вливает кислоту в пробирку с водой.       — Вот и раствор.       — Ура!..       Он смотрит на неё.       — Я вижу, тебе не очень интересно.       — Ну так. Я пытаюсь интересоваться всеми предметами, но… — она выдыхает. — Порой это так утомительно.       — Ну а… — на лице парня проскальзывает ухмылка. — Попробуй не интересоваться всем.       — Как ты? — она на секунду прикрывает веки, проходится взглядом по лицу шатена.       — Ну да. У меня тоже есть интересы. Ну и что, что в них не входит, скажем, пение?       Она тихо смеётся.       — Но входит резьба по дереву, да?       Она помнит. Иккинг с вызовом поднимает брови и подбородок.       — Да!       — Эй, у вас получилось? — девочка с двумя хвостиками, Лиззи, что сидит на парте впереди, оборачивается на пару и заинтересованно оглядывая пробирку.       — А? Да. — Хеддок не сразу возвращается в реальность.       — О чём речь в вашем коллективе? — Пьюр смотрит прямо на троицу. — Надеюсь, обсуждение у вас на тему нашего урока?       — Да! — отвечает Лиззи.       — Ваши надежды оправданы.       Взор Иккинга впервые за урок касается Хедер, что гневно сжимает кулаки.