Суббота, 7:52
— Ты готов, Иккинг? — Почти. Парень закидывает в непривычно лёгкий рюкзак «Скрюченный домишко» Агаты Кристи — ведь его мама просто без ума от детективов — и, схватив его за лямку, обходит уже собранный чемодан, выходит из комнаты, сбегает по лестнице вниз, где его встречает как всегда серьёзный мужчина. Он стоит, сложив руки у пояса. К карману костюма прикреплено маленькое электронное устройство связи, от которого к уху идёт чёрный проводок, а на конце — небольшой наушник. В общем, всё как в боевиках про спецагентов. Да только это не фильм. Это жизнь, как оказалось, действительно полная опасностей. Хеддок кратко кивает белобрысому, и тот разворачивается. Он первым покидает дом. Осмотревшись, Уильям покидает здание и даёт выйти молодому парню. Заперев дверь, они быстро проходят по дорожке и, выйдя на улицу, садятся в чёрную машину. Хеддок старается вдохнуть как можно больше свежего воздуха, по которому так соскучился за эту неделю. Они начинают движение. Уильям сдаёт назад и поворачивается к Иккингу, который был посажен сзади из безопасности. Всё в мужчине выдаёт профессионала: походка, движения, даже просто взгляд. Он редко улыбается. Мало кто знает, что он — бывший агент ФБР, который ушёл оттуда из-за тяжёлых ранений и теперь подался в телохранители. Для Иккинга ещё неделю назад он был просто водителем отца со свободным графиком, которого тот иногда вызывал на серьёзные мероприятия. А теперь они вот уже неделю живут вместе. Неделя эта, кстати, прошла довольно неплохо, если не считать того, что Хеддок-младший сидел в заточении, словно принцесса в башне, до сих пор не мог до конца осознать, что за разговор был у них с отцом в прошлую субботу после соревнований и изгрызал себе мыслями об Астрид и немного даже о Вигго. В целом, это были все, с кем он общался в школе. И этого общения ему совсем не хватало. Судя по тому, что Вигго и Астрид приходили к его дому, они оба переживали за его состояние. Это было приятно, но непонятно, что творилось у них в головах. Они, наверно, думают, что он забыл о них, что ему плевать. И если чувства Вигго было сложно задеть, то с Астрид ситуация была прямо противоположная. Из плюсов было то, что парень узнал много нового о Уильяме. Первые два дня он был молчалив, но потом общение завязалось само-собой. Во-первых, то, что он — бывший агент. Он отлично готовит, его бывшая жена — полячка, которая после развода забрала их восьмилетнюю дочь Барбару и вернулась в Польшу. Он безмерно тоскует от этого, а дочь каждое воскресенье присылает ему открытку с описанием того, что она делала на неделе, и небольшую фотографию. Уильям вообще оказался очень разносторонней личностью. ФБР, удивительно вкусная готовка и такая нежная любовь к маленькой дочурке — далеко не все сюрпризы, которые скрывались за суровым взглядом суровых серых глаз и деловым костюмом. Ещё он интересовался механикой и естествознанием, даже добровольно, чтобы «встряхнуть мозги», сделал несколько тестов из сборника Иккинга по биологии и физике. Отчасти из-за этого парень не забросил уроки окончательно. Он не знал, когда вернётся в школу. А в среду вечером, лёжа в постели, задался вопросом — а вернётся ли вообще? Парень искренне надеялся, что скоро все дела уладятся, преследователи их семьи успокоятся, мама поправится, и всё встанет на свои места. Будто бы ничего и не было. Так как у него было достаточно бессонных ночей на этой неделе, приходилось занимать их обычными размышлениями после того, как кисти рук и пальцы уже изнемогали от рисунков и чертежей. Это так странно. Неужели их семью терроризируют из-за обрушившейся фирмы? В смысле, это-то вполне возможно, но неужели всего один контракт виноват в том, что пострадала целая тканевая фабрика? А если отец скрывает что-то? Что он ещё мог сделать этим сумасшедшим, но умолчал об этом? Этого выяснить не удалось. Говорили они с отцом очень мало. Самый длинный диалог за всё время изоляции Иккинга Хеддока произошёл вчера, когда отец сообщил, что после посещения матери в эту субботу он будет отправлен за город. За тёмным стеклом виднеются сухие листья, которые ещё держатся на ветках деревьев. Парень, подперев кулаком подбородок, смотрит на эту осеннюю картину за окном. Что ещё успеет произойти в эту необычную осень?***
8:03
Ленни стоит в полуметре от Астрид, обхватив её плечи своими руками, смотрит ей в глаза и пытается улыбаться, хотя на самом деле очень волнуется. Её руки перемещаются вверх и секунду спустя уже покоятся на ушах девушки. Женщина наклоняет голову племянницы и целует её в лоб. Потом прижимает блондинку к себе, потом смахивает несуществующую пыль с девушки и оглядывает её с головы до ног. Волосы, как всегда, стянуты в замысловатой косе, поверх футболки излюбленная и потёртая джинсовка её отца — чуть ли не единственное, что помимо цвета глаз и переживаний дал ей этот родитель по мнению Ленни, спортивная сумка через плечо. — Ты переживаешь больше меня, — говорит Астрид. Это, конечно, неправда. На самом деле, девушка с трудом стоит на ровных ногах в этот момент. — Прости. Всё будет хорошо, я знаю. Девушка кивает. Оказавшись вновь в объятьях тёти, она направляется к двери. — Порви там всех! — Обязательно. Оказавшись на крыльце, Астрид затыкает ушные раковины наушниками. Относительную тишину заполоняет мелодичное звучание голоса Lord Huron. Он поёт излюбленную девушкой «The night we met», которая всегда вызвала в ней добрые, хоть зачастую и грустные воспоминания. Зато на душе становится спокойно, уютно и по-своему волшебно. Встречая ветер лицом и оттого немного щурясь, девушка засовывает в карманы джинсовки ладони и сбегает по ступеням вниз.I am not the only traveler,
Who has not repaid his debt…
Я не единственный странник,
Кто не отдал долг.
Нужно доехать до городского банка, рядом с которым всех людей их региона, отобранных на соревнования, будет ждать специальный автобус.***
8:21
Чёрный автомобиль с затонированными стёклами плывёт по улице, на которой находится нужное ему здание. Люди снуют туда-сюда в эту спокойную для них субботу, в то время, как Иккинг стучит пяткой по полу салона вот уже всю поездку. Голос Lord Huron звучит по радио. Он поёт «The night we met».I've been searching for a trail to follow you again,
Take me back to the night we met.
Я всё время искал тропу обратно к тебе.
Давай вернёмся в ночь, когда мы встретились.
— Останови, пожалуйста, тут. — Я не могу. Я должен довезти тебя до самого здания. Ты итак пойдёшь туда один. — По словам отца, это очень безопасное место, так что переживать о моём одиночестве в плане посещении мамы не стоит. А то, что я самостоятельно преодолею до этого наибезопаснейшего места несколько десятков метров зловещего асфальта под твоим пристальным наблюдением — вполне нормально. — Это может быть опасно. — Ты всё будешь видеть! — Но я не сумею защитить тебя отсюда. Иккинг на мгновение замолкает, ища на потолке глазами новые аргументы, и устало выдыхает. В голосе Уильяма звучат ноты озабоченности и беспокойства, и шатен совсем не хочет с ним спорить. Однако машина всё же замирает на месте. Держа вытянутую руку на руле, водитель оборачивается на пассажира. — Да что может случиться? Тут и впрямь рукой подать до больницы! Её отсюда видно. — Случиться может всё, что угодно. Ладно, — он, видимо, сдаётся, — иди. Слежки за нами не было… Только быстро! На лице парня вспыхивает счастливая улыбка. Вот-вот он увидит мать, и это будет самым радостным и ярким событием за всю неделю. Он немного почитает ей Агату Кристи, потом отдаст книгу медсестре и попросит иногда повторять задуманное им действие. А потом, если мама выздоровеет до его приезда, она сама сможет её читать. — Готовься, я сейчас тебя расцелую! — Сохрани меня, Один! Иди отсюда, Хеддок! Пошевеливайся, иначе я передумаю! Шатен со смехом хлопает дверцей машины. Его глазам предстаёт давно знакомая улица, на другой стороне которой в нескольких десятках метрах от него ютятся супермаркет и городской банк.***
8:23
Она подходит к автобусу ровно за семь минут до отбытия с трясущимися коленками и пересохшим горлом. Она очень редко изгрызает душу переживаниями, но сейчас случай довольно особый. Загрузив сумку с вещами на одно из четырнадцати мест, девушка решает выйти, чтобы насладиться свежим воздухом. Рича или кого-то ещё знакомого ей из немногочисленных людей в салоне нет, а потому компанию составляет только водитель с дымящейся сигаретой во рту. — Что за соревнования-то? — спрашивает он слегка невнятно из-за сигареты, кидая на Астрид взгляд из-под лохматых седых бровей, нависающих над глазами вместе с морщинами. — Региональные, — отвечает невольная собеседница, кутаясь в джинсовку. Из-за нервов ей всегда становится намного холоднее. — А дальше куда? Ну, если победишь? — А дальше начинается путь к Юниорской Олимпиаде, — выдохнув без эмоций, отвечает Астрид, глядя куда-то в никуда. — Ты, я смотрю, туда не особо хочешь. — Да нет, хочу. Я всю жизнь ради этого тренировалась. Всю жизнь тренировалась, а теперь и думать об этом не могу, ведь парень, которого я вытащила из озера и который после этого пленил меня своим взглядом, голосом и веснушками, мозгом и действиями, не выходит на связь вот уже неделю. — Волнуешься просто? — Идеальный глагол. Наступает тишина. Даже дым сигареты, иногда атакующий девушку из-за ветра, не выводит её из транса. Но это делает разрывающая свист ветра и автомобильный шум фраза водителя, который произносит её неодобрительным тоном, кивая на дорогу впереди. — Ишь, — говорит он, вынимая сигарету изо рта и делая затяжку, — какие бегуны пошли. Даже дождаться красного света не могут. Астрид поднимает голову; взгляд её впервые за две минуты фокусируется. Она видит, как по переходу, лавируя меж, благо, редкими машинами идёт парень в тёмно-зелёной толстовке и с рюкзаком за плечами, точь-в-точь как у Хеддока. Парень на мгновение поворачивает голову, высматривая машину. Копна каштановых волос выглядывает из-под капюшона. Так это ведь и есть Иккинг… Астрид широко распахивает веки.And then I can tell myself,
What the hell I'm supposed to do.
И я спрашиваю себя,
Что же я, чёрт возьми, должен делать.
Девушка пару мгновений стоит и неотрывно наблюдает за парнем на переходе. Водитель начинает говорить что-то ещё, и она вспоминает про его существование. То и дело оглядываясь на пешеходный переход в страхе упустить парня из виду, блондинка поворачивается на водителя, хватая его за плечи: — Пожалуйста, не отъезжайте отсюда ещё десять минут! Дайте мне только десять минут! Он, изумлённо подняв брови, смотрит на неё, а потом она резко срывается с места, не обращая внимания на высокого парня, что как раз подходит к автобусу и машет ей рукой.***
8:26
Аромат очень крепкого кофе витает в помещении, давая надежду на то, что у нервов и состояния человека в целом ещё есть шанс вернуться в нормальное русло. Стоик Хеддок на мгновение прячет лицо в ладонях, устало потирая виски, когда в дверь его кабинета кто-то стучит. — Войдите. — Здравствуйте, мистер Хеддок. — в помещении появляется один из работников. Он подходит и кладёт на стол какие-то бумаги, которые надо подписать, и попутно говорит о деле, о котором в них идёт речь. Слушая повествование в пол уха, Стоик ставит подписи в нужных местах, устало выдыхая. Мешки под его глазами становятся всё больше, а морщины всё глубже, каждый день. — Как в целом идёт дело? — Просто отлично! — радостно сообщает сотрудник. — Кампания в самом выигрышном положении. Осталось только закончить с бумагами, и это дело удастся. — Этого я и боюсь… — Что? — Да нет, нет, ничего. Спасибо за бумаги. Работник собирает документы со стола и уже собирается покинуть кабинет, как вдруг останавливается. — Кстати, помните кампанию, которая рухнула в прошлом году? Это очень странно, но на пороге фирмы сегодня лежало письмо, адресованное вам. И отправителем значилась та уже несуществующая компания. — Ты про «Рэд — Блэк»?! — он вскакивает с места. — Да, — удивлённо отвечает парень, запуская руку во внутренний карман пиджака. — Что в нём?! — Я не знаю. Говорю, я пришёл первым и нашёл его на пороге, но адресатом были вы, потому я его не распечатывал. Вот, — он вручает шефу бумажный конверт и покидает кабинет. Секунду Стоик с ужасом глядит на строку отправителя, в которой и впрямь значится «Рэд — Блэк», а затем быстро разрывает упаковку, добираясь до содержимого. Порванный конверт летит вниз. Внутри оказывается фотография. Фотография где-то десятилетней давности, на которой в саду одного однако из давних коллег мистера Хеддока изображены он сам, его жена и их маленький сын. Родители сидят на корточках, дабы их рост больше соответствовал росту сына. Он, радостно улыбаясь местами беззубой улыбкой, обнимает их обоих за шею. Стоика сейчас волнует совсем не то, что неизвестно, откуда у этих людей их семейное фото. Его волнует то, что фото повреждено. Лицо счастливой Валки обожжено. Черты его едва проглядываются из-за черноты после пламени, что коснулось снимка. Но это не всё. Во лбу маленького мальчика, их с Валкой сына, темнеет дыра, скорее всего, от зубочистки.And then I can tell myself,
Not to ride along with you.
Я скажу себе
Не ездить наедине с тобой.
С великим трудом сдерживая ужас, жалея, что расстался с ребёнком, стараясь не упасть на пол от бессилия, не вскрикнуть и проклиная отправителей письма, которое теперь вместе с содержимым покоится на полу, Стоик набирает нужный номер телефона. — Уильям! Где вы?! Где Иккинг?! — Мы у больницы, мистер Хеддок. — слышится знакомый, чуть приглушённый голос. — Всё в порядке. Что с вами?.. Уильям, прижимая наушник к уху, переводит взгляд на улицу, и его брови двигаются к переносице. Начинается какое-то движение.***
8:29
Астрид быстро и ловко преодолевает машины, игнорируя красный свет, которым грозит ей где-то спереди и где-то позади одновременно светофор. Её взгляд никак не отпускает парня впереди, который на своих длинных ногах уже шагает по улице, расправившись с переходом. Она прилагает все усилия, чтобы двигаться быстрее, мысленно умоляет машин расступиться и изгибает брови, опасаясь, что объект её видения вот-вот исчезнет. Кто-то впервые за всё время сигналит, врывая Астрид в реальность. Она обжигает машину угрожающим взглядом, но приходится её пропустить. Странная, кстати, машина. Серая, с затонированными окнами, она не пытается, в отличие от всех остальных, поскорей убраться с этой улицы и двинуться дальше. Она едет относительно медленно. Через несколько секунд Хофферсон осознаёт, что эта машина незаметно, но стремительно подползает к обочине. А потом она видит, кто оказывается единственным пешеходом на той стороне, куда подбирается автомобиль. Какое-то шестое чувство, второе дыхание забирают у Астрид все сомнения и толкают её вперёд. Теперь она двигается ещё более проворно и быстро. Слава Одину, машина ещё далеко от парня. Очень быстро девушка, которая мечется глазами по схеме Иккинг — автомобиль — дорога впереди, оказывается на нужной стороне улицы. Кажется, так, как она бежит сейчас, она никогда не бежала за всю свою жизнь. Автомобиль, съехав на автобусную полосу, начинает набирать скорость. Хофферсон стискивает зубы. Не имея и малейшего понятия о том, что делает, о том, что вот-вот произойдёт и что вообще происходит вокруг, Астрид доходит до предела. Оказываясь в десяти метрах от парня, она пускает все силы, которые остались после нежданной пробежки, которая больше походит на марафон; она кричит: — Иккинг! Затонированное окно автомобиля начинает опускаться. Парень оборачивается, он слышит её, она видит его, целого, он тут, рядом, за что Астрид благодарит всех богов и на секунду на её губах мелькает улыбка. Но приходится тут же вернутся в реальный мир с той серой машиной и шокированным лицом Хеддока перед глазами. Он полностью поворачивается к ней и, приоткрыв рот, не может вымолвить и слова. Девушка перестаёт двигаться из-за того, что на пути оказывается парень. Она чуть ли не врезается в него, едва успевая замедлить скорость, и он ловит её кольцом рук, непроизвольно заключая в объятья. Долю секунды они прижимаются друг к другу, она старается вдохнуть его запах и хоть на секунду ощутить, что сейчас всё так, как должно быть: спокойно и мирно. Хеддок делает маленький шаг назад и изумлённо смотрит на девушку. — Астрид? Что ты здесь… Стоик Хеддок по ту сторону трубки слышит звук, тоже приглушённый, но явно различимый. Тот, от которого его сердце замирает, грозясь совсем остановиться. Выстрел. Иккинг вдруг ощущает какой-то толчок, отчего делает ещё шаг назад. Впереди на дороге, позади Астрид, которая слишком низка для того, чтобы закрыть ему обзор, он видит поток машин, среди которых есть та самая серая, что преследовала его в недавнее время. В окне этой машины быстро исчезает рука, сжимающая чёрный предмет, а затем автомобиль набирает очень большую, вряд ли законную скорость и исчезает в потоке. Хеддок хмурится. Всё происходит быстрее, чем он успевает это осознать. Руки Астрид, которые до этого момента покоились на его спине, вдруг начинают ослабевать. Парень переводит на девушку взгляд. По его телу проскальзывает холод. Её глаза пару секунд остаются неестественно сильно неприкрытыми веками, а потом вдруг начинают закрываться. Она буквально начинает выскальзывать из его рук, падать вниз, на землю. Хеддок подхватывает Астрид, не давая ей упасть, и с ужасом ощущает на своих руках, что покоятся на спине блондинки, какую-то жидкость. Его всего начинает трясти. Он уже не может быть спокоен. С ужасом понимая, что только что произошло, он от бессилия опускается на колени вслед за Хофферсон, которую так и тянет к земле. Он заглядывает в её побледневшее лицо, стараясь перехватить затуманенный взгляд, и на пару секунд ему кажется, что девушка смотрит на него. — Астрид! Астрид, ты меня слышишь?! — И… Икки…н… Девушка, кажется, старается издать ещё какой-то звук, но выходит очень плохо. А потом она замолкает. Все его надежды пропадают, когда её глаза сперва закатываются вверх, а затем исчезают под веками. Иккинг трясёт девушку с неистовой силой, пытаясь привести в чувства. Какая-то женщина неподалёку кричит. В эту часть улицы начинают стекаться люди, но Иккинг этого не замечает. Он прикладывает ладонь у лицу девушки, гладит по лбу, проводит по щеке и оставляет везде след от её же крови. Его глаза начинают блестеть. Кто-то зовёт его, но он не слышит. Астрид лежит у него на коленях то ли без сознания, то ли без жизни. Он не думает даже о том, кто это сделал с ней. У него перед глазами её рука, спадающая на тот самый зловещий асфальт, на десяти метрах которого случилось ужасное, челка, что открывает испачканный кровью лоб, её лицо без той потрясающей улыбки и закрытые глаза, океан которых он уже не видит.I had all and then most of you, some and now none of you,
Всё что у меня было — ты, а теперь тебя нет.
Take me back to the night we met.
Давай вернёмся в ночь, когда мы встретились.
Слёзы катятся по его щекам, падая на щёки Астрид. Он прижимает её к себе, будто бы это вдохнёт в неё былую жизнь.I don't know what I'm supposed to do, haunted by the ghost of you.
Я не знаю, что мне делать, меня преследует твой призрак.
— Что ты сделала, Астрид?! — громко произносит он, едва сдерживая рыдания. — Что ты сделала?.. Ты… ты ведь… ты… Он, с силой сжимая девушку в своих объятиях, шепчет, обжигая холодную шею, прежде чем воздух болезненно покидает лёгкие.Oh, take me back to the night we met.
О, давай вернёмся в ночь, когда мы встретились.
— … ты ведь опять меня спасла.