…хотя, в общем-то, ему не нравились люди, которые возводят вежливость в искусство. Впрочем, роскошь общения, как и всякая другая роскошь, несомненно, требовала определённых издержек. © Аркадий и Борис Стругацкие «За миллиард лет до конца света»
Душная гостиная была задымлена. Можно было подумать, что где-то в доме разгорелся пожар или неправильно растоплен камин, однако на самом деле дым был вызван кальяном, который курила Софья. Также здесь стоял кисло-сладкий аромат. Если бы здесь вдруг очутился обычный человек, ему непременно стало бы дурно от невероятной духоты, царившей в гостиной, очень сильного запаха и плотной завесы дыма. Софья же ничего этого не замечала и чувствовала себя превосходно. За окном по-прежнему шёл ливень. Вечернее небо было затянуто почти чёрными тяжёлыми тучами, из-за чего в гостиной, интерьер которой был выполнен в готическом стиле, казалось темнее и мрачнее обычного. Источником света служили лишь отблески свечей в канделябрах: один стоял на столике возле дивана, где и сидела Софья, другой — на камине, а третий — на небольшом книжном стеллаже. Напротив Софьи, в чёрном кожаном кресле, сидел Пятый. Он же Владислав Евгеньевич. Его бледное лицо, выраженное острыми скулами, в свете пламени казалось ещё бледнее. Он молча и невозмутимо взирал на хозяйку гостиной. — Причина, по которой ты меня к себе вызвала — нарушение баланса между мирами? — наконец подал он голос, прерывая затянувшееся молчание. Выпустив изо рта очередные клубы кальянного дыма, Софья кивнула: — Оно самое, Владислав. — И чего же ты хочешь от меня? — Банальности: стать на сторону Тёмных. Ты прекрасно осведомлён о ситуации, поэтому не можешь не понимать, что твоё решение очень важно для всех нас. Владислав откинулся на спинку кресла и прищурился, разглядывая Софью. В полумраке её и без того юное лицо сейчас выглядело совсем детским. Годы далеко не светлой службы и совсем не праведного образа жизни никак на ней не отразились. Ярко-синие глаза же её буквально светились. — Я так понимаю, Софья, Воланд посоветовал тебе поговорить со мной? — в его голосе вдруг прорезались нотки ехидства, что с ним случалось невероятно редко. Настолько редко, что на сегодняшний день это мало кто помнит. Но Софья, напротив, осталась невозмутимой: — Можешь считать, что так. Но имей в виду, я не слепо исполняю поручение своего старого доброго приятеля. Во всём этом для меня тоже есть выгода. — Интересно, какая? Она ухмыльнулась и отставила кальян в сторону. — Ну, например, мне не нужен бардак во всём мире и, как следствие, конец света. Хочешь коньяк? — она щёлкнула пальцем, и на столике материализовались бутылка коньяка и два бокала. — Не откажусь, — кивнул Владислав. Софья налила в бокалы золотистый напиток. Один подала собеседнику. — Ты знаешь, я не хочу сейчас уговаривать тебя, ибо, полагаю, всё, что я скажу, ты уже слышал на переговорах у Воланда, — проговорила она, косясь за окно. — Мне интересно вот что: ты в курсе, из-за чего Светленькие вдруг опять взбунтовались? — Честно говоря, нет. А ты знаешь? — он внимательно посмотрел на неё. — Знаю, — подтвердила Софья и, отсалютовав Владиславу бокалом, сделала небольшой глоток. — Повторяется история восемьсот восемьдесят второго, когда Светлые первый раз напали на Тёмных. Если ты помнишь, тогдашнего Князя Света в случайном разговоре обидел кто-то из Тёмных. Ранее они хорошо общались и даже считали себя друзьями, но после тех обидных слов они рассорились. Князь злился, прощать бывшего друга не собирался. Его обида росла, крепла, зрела, и в итоге он решил стереть всю Тьму с лица земли. Мол, нечего вам, рассаднику зла и пороков, быть и существовать, пора расквитаться и исчезнуть навсегда. Свет, в отличие от вас, правильный, несёт в мир только добро, любовь и так далее. Так и началась война. И пострадали тогда все: и Тёмные, и Светлые, и Смерти, и прочие расы, и люди… И неизвестно, чем бы она закончилась, если бы маги Света и Тьмы, а также Смерти, не объединились, и если бы Князь, затеявший войну, не пал бы в бою самым первым. Владислав, молча выслушав монолог Софьи, поинтересовался: — Те события я помню. К чему ты это?.. — А к тому, — перебила его Софья, — что не важно, кто начал войну — Свет или Тьма. Объединяться должны все в любом случае. Владислав усмехнулся и сделал глоток. Софью он хорошо знал и верил, что действует она сейчас не столько по просьбе Воланда, сколько по собственной инициативе. Что и говорить, Воланда она, безусловно, уважала и всегда готова ему помочь, но свои интересы Софья всегда ставит на первый план. Что ж, наверное, это совсем не плохо. В меру эгоистичный человек часто оказывается лучше самого заядлого альтруиста, и пользы приносит больше. Большинство людей — и колдунов, и обычных — с древних времён считают эгоизм весьма скверной чертой характера, хотя, если присмотреться и вдуматься, это общее мнение оказывается простым заблуждением. — Думаешь, почему дереву приспичило цвести и плодоносить? — продолжала она. — У Светлых сейчас главный маг Белояр. Не знаю, знаком ли ты с ним, но мне с ним приходилось несколько раз пересекаться. Весьма неприятная личность, — передёрнула она плечами. — Скользкий, слишком честолюбивый, а также, увы, склонен к идее о превосходстве Светлых над Тёмными. Причём склонен до фанатизма, — Софья вздохнула. — А фанатизм, как ты знаешь, никогда до добра не доводит даже, казалось бы, относительно каких-то хороших вещей. А его убеждение явно не хорошее, а совсем наоборот. Вот он так думал-думал много лет, и тут решил наконец не думать, а действовать. Опасна же инициатива, если она исходит от идейного фанатика, — в голосе послышалась ирония. — Допустим, — произнёс он. — В общем-то, Соф, не могу с тобой не согласиться… Но я же сказал Воланду и остальным, что подумаю. Разве этого не достаточно? Софья закатила глаза: — Ну да, зная, какой ты упёртый баран, — и твоё «подумаю» звучит как праздник. — Я не упёртый баран, я, как ты помнишь, соблюдаю нейтралитет между мирами, — с достоинством отозвался Владислав. — Нейтральный ты наш, — Софья подалась вперёд и ехидно на него воззрилась. — А ты понимаешь, что изредка — к счастью, изредка! — случаются ситуации, в которых этот твой нейтралитет нужно послать куда подальше? Между прочим, в той войне, о которой мы сейчас с тобой говорили, Пятый, который жил-был тогда, его нарушил. Разве ты об этом не знаешь? — Знаю, — буркнул Владислав. Он поднялся с кресла и подошёл к окну. Немного помолчав, тихо поинтересовался: — Екатерина, которая была во время переговоров у Воланда — светловолосая такая… Ты её знаешь? — Знаю, — Софья удивилась такой резкой перемене темы беседы. — Одна из помощников Воланда, самая молодая из них. А что? — А что именно ты о ней знаешь? Софья нахмурилась: — Работает у Воланда пять лет, моя дальняя родственница — из рода графа Новикова… — Новикова? Графа Новикова? — удивился он. — Я был знаком с ним, прекрасный колдун и человек. Погоди, но у тебя же царская кровь… — Ну вообще-то Новиков Алексей Дмитриевич приходился царской семье родственником, — усмехнулась Софья. — Кем именно — не помню, к своему стыду, вечно путаюсь в родственных связях… — Ладно, а что ещё ты о ней знаешь? — Владислав наполнил опустевший бокал коньяком и отпил. — Работает хорошо, Воланд ей доволен. У неё очень сильный потенциал, может стать одной из самых сильных ведьм столетия, но развивать силу почему-то не хочет… — Понятно, — Владислав отвернулся от окна и взглянул на Софью. — Соф, у меня к тебе просьба: ты меня с ней познакомишь… так сказать, поближе? Софья изумлённо подняла взгляд на Владислава, вид которого был очень смущённый. В первый момент ей показалось, что она ослышалась. Сроду он не просил её ни с кем знакомить. — Поближе? — переспросила она. — Зачем? Он тяжело вздохнул: — Ну… видишь ли, она меня заинтересовала, и… Софья присвистнула и, откинувшись на спинку дивана, захохотала. Её звонкий, переливчатый хохот эхом разнёсся по гостиной. — Заинтересовала! Чёрт побери, Владик, ты что, влюбился в Катерину? — Не вижу ничего смешного, — хмуро ответил он. — Не-ет, смешного тут как раз много чего! — продолжала она веселиться. — Кто-то говорил, что его сердце иссохло давным-давно, и любовь испытать он больше не способен. Кажется, последний раз ты влюблялся году этак… в… — В тысяча семьсот пятьдесят четвёртом. Юная ведьма Тана, проживавшая на Алтае вблизи Кучерлинского озера, — уголки губ Владислава слегка поднялись вверх. — Мы действительно любили друг друга, но, увы, недолго… — Вы расстались? Почему? — полюбопытствовала Софья. Приятель раньше никогда не рассказывал ей подробности своей личной жизни. Владислав задумчиво покрутил бокал в руке. — Мы не расстались. Тану кто-то проклял. Она заболела какой-то очень редкой смертельной лихорадкой и умерла. — Нерадостная история. Но что касается Катерины... К твоему огорчению, она замужем. Впрочем, если для тебя это имеет какое-то значение, — добавила Софья. Она махнула рукой в сторону окна, и оно немедленно распахнулось. В гостиную проник свежий холодный воздух, прогоняя всю скопившуюся здесь духоту. Кальянный дым понемногу стал рассеиваться. Владислав вскинул брови: — Замужем? Ты серьёзно? — Похоже, что я шучу? — Нет, но… — он растерянно посмотрел на отблески пламени, плясавшие на стене. — А за кем? — За Фаготом Коровьевым — одним из помощников Воланда. — Фаготом? Помощником Воланда? Ясно… Владислав откинулся на спинку кресла и, казалось, серьёзно о чём-то задумался. — Что тебе ясно? — с подозрением посмотрела на него Софья. — Всё, — последовал односложный ответ. На какое-то время в гостиной установилась тишина, прерываемая лишь шумом дождя за окном. Софья, глядя на свечи, молча ожидала, что за этой тишиной последует. Просьба Владислава её, конечно, удивила. Она никак не ожидала, что тот заинтересуется Катей. Да, она умная, красивая, воспитанная, образованная, с большим ведьминским потенциалом, но Владиславу всё-таки явно не подходит. И Фагота она любит, хоть они и в ссоре сейчас… Наконец Владислав тихо произнёс: — В общем, Софья, я согласен принять вашу сторону. — Правда? — Софья даже слегка подпрыгнула. Не зря она решила с ним побеседовать, не зря! И её ораторские способности могут положительно повлиять на дело! — Владислав, большое спасибо! Воланд будет рад!.. — Но, — мягко прервал её Владислав, подняв вверх руку, — при одном условии. Она замерла. — Каком? — Ты познакомишь меня с Екатериной, — спокойно закончил он. Софья, взявшая было в руки бокал с остатками коньяка в нём, от неожиданности его уронила на пол. Бокал остался целым, но коньяк вылился на пол. Впрочем, она не обратила на это никакого внимания. Вот уж чего она не ожидала от вечно нейтрального, спокойного, даже меланхоличного Владислава — так это дешёвого шантажа! Вот тебе и давний приятель, которого Софья, казалось, прекрасно знает, вот тебе и тихоня, вот тебе и… — Давно ты шантажу научился? — наконец смогла вымолвить она. Владислав покачал головой: — Почему сразу шантажу? Обычная сделка. Ты мне — я тебе. Софья схватилась за голову: — Ради Нави и всех Богов Тьмы! Ты что, торговец базарный, а, Владик? Или коньяк так воздействует на твой мозг? Какая сделка? Что значит «я тебе»? По-твоему, предложение перейти на нашу сторону — моя прихоть или прихоть Воланда? Нам больше заняться нечем? Она замолчала, сердито глядя на Владислава. Каков нахал! Нет, пожалуй, она переведёт дух и немного помолчит, ибо слова у неё остались только нецензурные. — Соф, не злись, — примирительно сказал тем временем Владислав. — Я знаю, что это не твоя и не Воланда прихоть, что всё это очень серьёзно и не время для подобных выкрутасов, но… пойми, я действительно хочу узнать её поближе, — вздохнул он. — Даже зная, что она замужем. Хотя бы просто пообщаться. Она, мне кажется, интересный человек. — Она-то интересный, — буркнула Софья. — Но ты, оказывается, куда интересней! Ладно, хорошо. Познакомлю. Но имей в виду, я помогаю своему приятелю, а не наглому, гнусному шантажисту! — Спасибо, — кивнул Владислав. — А когда состоится знакомство? Софья задумалась: — Не знаю… Вообще я на днях хотела с ней увидеться… Сообщу тебе, в общем. Только вот я не пойму, — ехидно добавила она, — зачем я тебе нужна? Пришёл бы к ней сам, познакомился, поговорил… Тем более вы немного уже знакомы с переговоров. — Могу, конечно, и сам. Но… — Ладно, — махнула рукой Софья. — К Катерине я тебя приведу. Только дальше уж без меня, пожалуйста. — Разумеется. Спасибо, — повторил он. — Пока не за что, шантажист. Софья хмыкнула и отвернулась к окну. Кажется, сегодня будет восхитительно прохладная ночь...***
Фагот задумчиво разглядывал собственное отражение в зеркале. Он только что вылез из душа, и с его волос прямо на пол, выложенный серой плиткой, стекала вода. В голове крутилось много разных мыслей, но основных было две: о Кате и о масштабной проблеме. Он поклялся себе отложить семейные проблемы до того, как решится более серьёзное дело, но всё же он о жене невольно думал. Как она там сейчас? Дома ли уже, чем занимается? Слушает любимые пластинки на патефоне, танцует, читает или, может, пьёт кофе и смотрит какой-нибудь фильм? В принципе, он может сейчас пойти в их квартиру — это недалеко, на этом же этаже — и посмотреть, но... во-первых, данное самому себе слово Фагот нарушить не мог. Во-вторых, он совсем не был уверен, что его визит в родной дом закончится мирно, без очередной ссоры. Катерина, конечно, не истеричка и наверняка сама по нему скучает, но Фагот слишком хорошо знал свою жену и понимал, что она ещё не оттаяла. Оттает ли? Остаётся только надеяться. Тем более что он сам виноват. Именно поэтому ему сейчас нужно сосредоточиться исключительно на предотвращении катастрофы. Чёрт, надо же было Светлым устроить эту войну! С другой стороны, если он погрузится с головой в дела, и Катерина увидит, что он тоже может быть серьёзным, она поймёт, что зря они расстались, и помирится с ним. Да и Воланд как-то уж очень косо стал на него посматривать. Нельзя, чтобы и он в нём окончательно разочаровался. Нет, нужно себя проявить с положительной стороны, чтобы все убедились, что он, Фагот Коровьев, по-прежнему что-то из себя представляет. А то ведь скоро он может не только семью, но и работу потерять. А вот если он придумает какой-нибудь гениальный план, или совершит подвиг, или... — Фагот, ты чего завис? — вошедший в ванную Бегемот затормошил Фагота за плечо. — Фагот, ау, ты где? Фагот вздрогнул. — Прости, Бегемот, задумался, — выдохнул он. — Ясно, — Бегемот опёрся руками о раковину и посмотрел на друга. — Катерина из головы не выходит? — И она тоже. Впрочем, уже вышла. Бегемот недоумённо на него воззрился. — Не понял... Ты перестал по ней страдать? — Да, — решительно кивнул Фагот, тряхнув ещё влажными волосами, с которых полетели в разные стороны брызги. — Вернее, не то чтобы перестал, но решил лучше отложить эти страдания на потом, когда разберёмся со Светлыми. — Отлично! — просиял Бегемот и хлопнул Олега по спине. — Вот это верный настрой! Слушай, я чего к тебе заглянул: там Азазелло наконец-то пришёл — жу-у-утко загадочный, — он закатил глаза и ухмыльнулся, — и, по-моему, хочет что-то тебе сказать. Фагот фыркнул: — Он что, в любви мне собрался признаваться? — Ага, жди от него таких признаний! — прыснул Бегемот. — Он скорее скажет, что он тебя ненавидит — причём с великим удовольствием. Азазелло и впрямь сидел в гостиной с загадочным видом, вальяжно закинув ногу на ногу и что-то читая в планшете. Или делая вид, что читая... — Азазелло, — окликнул его вошедший вместе с Бегемотом Фагот. — Ну и зачем я тебе понадобился? Азазелло повернулся к друзьям и, внимательно посмотрев на Фагота, сказал: — Сейчас узнаешь. Садись, — указал он на диван. — Благодарю за приглашение, — хмыкнул Фагот, усаживаясь на место. Интересно, и что он хочет ему сообщить? Бегемот устроился в кресле и тоже с ожиданием смотрел на Азазелло. А Азазелло, повернувшись к Фаготу, неожиданно спросил: — У тебя как в итоге с Катериной — всё или не всё? Фагот от неожиданности закашлялся. Вот уж чего он не ожидал — так это только что прозвучавшего вопроса! — Прошу прощения, а... а с какой целью ты интересуешься? — наконец осведомился он. Азазелло закатил глаза: — Неужели так сложно ответить на простой вопрос? Обязательно нужно в ответ свои задавать? Это, кстати, вообще моветон — отвечать вопросом на вопрос. Неужели Рыцарь, один из приближённых Воланда и просто воспитанный и образованный... кхм, демон об этом не знает? — Зануда, — тихо бормотнул Бегемот в своём кресле. На его счастье, Азазелло его не услышал. Фагот тяжело вздохнул. Похоже, Азазелло сегодня в ударе. Как, впрочем, и обычно. Ладно, чёрт с ним. Понимать бы ещё, что именно в данном случае ответить... — Не могу сейчас дать однозначный ответ, Азазелло. Но, надеюсь, у нас всё ещё восстановится. А теперь скажи — зачем тебе надо это знать? — исподлобья посмотрел на него Фагот. — Теперь скажу, — ухмыльнулся Азазелло. — Я тут сегодня днём в «EDEN» встретил одну нашу старую знакомую. Особенно ты, Фагот, был с ней знаком, — он ехидно покосился на друга. — Понимаешь, о ком речь? Фагот неожиданно почувствовал раздражение. Что за создание! Почему нельзя сказать прямо, кого он видел? На кой нужно разводить эти непонятные намёки? — Нет, не понимаю, Азазелло, — отозвался он. — И буду тебе очень признателен, если ты перестанешь говорить загадками и скажешь нормально. — Хорошо, скажу нормально. Я встретил Софью. Софью Романову. Бегемот резко выпрямился и уставился на Фагота. Фагот же в свою очередь нахмурился. Софья Романова... Это имя вызвало у него странное ёканье и вихрь смутных воспоминаний, стремительно становящихся более отчётливыми. Софка? Та самая? Он потряс головой, стараясь привести в порядок разом сбившиеся мысли. Тысяча девятьсот семьдесят девятый год. Кёльн, Эдинбург и Лондон. Софка. Их общее задание, которое им дал Воланд, и... их роман. О чёрт! Ну надо же! Спустя все эти годы такое воспоминание... Просто с ума сойти! — Я вижу, ты вспомнил, — проговорил Азазелло. — Да, вспомнил, — Фагот облизал вмиг ставшие сухими губы. — Ну и что? — Как что? — Азазелло, явно ожидавший другой реакции, удивился. — Неужели тебе не приятно вспомнить о том, что между вами было? Ваша командировка в Британии и Германии, ваш... — Если бы я вспоминал все свои отношения и командировки, я бы так и жил ментально в прошлом, — фыркнул Фагот. — С Софкой не было ничего особенного. Небольшая интрижка, только и всего. Всё давно закончено и забыто. К тому же где семьдесят девятый год, а где мы сейчас? — Да? Азазелло с сомнением смотрел на друга. Он бы сейчас на что угодно поспорил, что Фагота его известие о Софке зацепило. — Ну-ну. Ладно, дело, в общем-то, твоё. В прошлом — так в прошлом, — он взял трубку и принялся набивать её табаком. — Подожди-ка, а что она делала у нас? — вдруг додумался спросить Фагот. — Если я правильно понял нашу дражайшую Софью Георгиевну, то она по просьбе Воланда теперь тоже вступила в ряды героев, чтобы предотвратить наступающий хаос, — с убийственным сарказмом в голосе отозвался Азазелло. — И, кстати, она знакома с Катериной, — словно невзначай добавил он. — С Катериной? Фагот резко вскочил с дивана и принялся нервно расхаживать по гостиной. — Ты чего? — наблюдал за ним Бегемот. Фагот не ответил. Он прекрасно помнил язвительную и циничную натуру Софьи. Правда, тогда она этим ему и нравилась, а сейчас... как бы она не наболтала лишнего Кате! Хотя, с другой стороны, Софка сплетничать никогда не любила, да и про их роман забыла уже наверняка. Нет, Софка, при всех её недостатках, на такое не способна. Она умна, не настолько цинична и, кроме того, они, наверное, общаются только в рамках сотрудничества — и больше ничего. Возможно, она даже не знает, что Катерина — его жена. — Кажется, Бегемот, наш с тобой лучший друг сейчас думает, разболтала ли Софья Георгиевна Катерине про их прошлые отношения или нет, — разгадал состояние Фагота Азазелло. Бегемот протяжно вздохнул и закатил глаза. Похоже, Азазелло прав. И как же этот лучший друг любит создавать себе сложности, особенно там, где их нет! — Не понимаю, в чём проблема, Фагот? Во-первых, не думаю, что у них зайдёт разговор на эту тему, а во-вторых, даже если Софья и проболтается — и что? Ты же сам говорил, что это была просто мимолётная интрижка, которая закончилась ещё до рождения Катерины. Вряд ли твоя жена станет ревновать, злиться и окончательно с тобой рвать. Фагот остановился, посмотрел на Бегемота и медленно опустился обратно на диван. — Вообще-то ты прав, Бегемот. Конечно, повода для паники нет. Просто не хочется, чтобы наши с Катей отношения испортились окончательно. Они последнее время у нас и так... И, не договорив, Фагот махнул рукой. Азазелло и Бегемот понимающе переглянулись. — Если тебя, Фагот, это успокоит, то Софья ничего твоей жене о вас рассказывать не собирается, — сообщил Азазелло, вспомнив свой разговор с Софьей. — Правда? — Фагот, обернувшись к Азазелло, почувствовал облегчение. — Нет, правда? — Правда, правда. Поэтому успокойся, сядь и не мельтеши перед глазами. — А чем именно сейчас занимается Софья? — поинтересовался он. — Какое ей задание дал Воланд? Азазелло пожал плечами: — Не знаю. Мы об этом не говорили. Она куда-то сильно спешила, — съязвил он. — Куда? — полюбопытствовал Бегемот. — Откуда я знаю, — закатил глаза Азазелло. — Софья Георгиевна у нас как Фигаро — то тут, то там. — Ещё скажи: как блоха! — фыркнул Бегемот. — Это вообще-то ты сказал! — А ты это подразумевал! Фагот, покачав головой, встал с дивана, на который сел минуту назад, и направился к выходу из гостиной. Он прекрасно знал, что его упрямые друзья могут таким образом проспорить до утра, не реагируя больше ни на кого. — Эй, ты куда? — окликнул его Бегемот. — Спать. Не буду вам мешать, — усмехнулся Фагот. — Развлекайтесь. И с этими словами он действительно направился в спальню. Бегемот и Азазелло переглянулись, а затем с прежним азартом продолжили спорить.